Перед бурей 2-2

Перед бурей

вторая часть второй книги

Дикарка открыла глаза.

Она не думала, что вообще сможет уснуть, но стоило лечь — как в тёмноту упала. Может быть, ей и снились кошмары, но девочка ничего не помнила.

Она пошевелилась, приподняла голову. На другом краю большой кровати безмятежно посапывала Искра.

Комната была незнакома. Аскетичный стиль, как в большинстве помещений этого замка — тяжёлая громоздкая мебель из тёмного дерева, никаких предметов роскоши, голые каменные стены. Одно окно, выходит на запад. Солнечный свет пробивался сквозь занавеси, день уже клонился к вечеру.

Отвернувшись от окна, Дикарка с одобрением изучала массивную дверь, кинула взгляд на окно. Прошедшая ночь, кажется, навсегда приучила её внимательно относиться ко входам в помещения.

Ночь... Дикарка нахмурилась. События ночи путались в голове, вспоминались смутно, сумбурно. Ага. Тания, добрая душа, кто ж ещё?.. Спасибо, конечно, но стоило ли?

Дверь скрипнула и, легка на помине, на пороге комнаты возникла девушка.

— Доброе... — бросила взгляд на струны света, падающие от занавешенного окна, — добрый день то есть.

— Точно добрый? — уточнила Дикарка. Искра заворочалась, забормотала что-то. Тания подошла к ней, провела ладонью над головой, словно причёсывая растрёпанные сны. Девочка затихла.

— Смотря для кого, — сказала Тания, любуясь беспризорницей. — Для вас — добрый.

— Добрый... — с сомнением пробормотала Дикарка.

— Мы ведь живы, — Тания улыбнулась устало. Девочка присмотрелась к ней, — кажется, подруга стратига не ложилась.

— Нет, — подтвердила она. — Занималась ранеными.

— Много их? — поинтересовалась Дикарка.

— Хватает.

Девочка причувствовалась к мыслеощущению, исходящему от стен цитадели. Да, ночка была та ещё...

— Почему дымка на памяти? — спросила она строго. — Это из-за тебя?

— Извини, — Тания пожала плечами. — Вы поначалу беспокойно спали. Я и помогла немного.

— А стратиг не будет возражать? Он ведь, наверное, захочет нас ещё расспросить...

— Захочет — всё вспомните.

Дикарка подумала и кивнула.

— Спасибо.

Она откинулась на спину, вытянула перед собой руки. Не дрожат. Закрыла глаза, поочерёдно притронулась пальцами к кончику носа. Нормально...

А вот сам нос холодный. И уши. И всё тело кажется каким-то... скрипучим и онемелым. Замок чувствуется еле-еле, лишь ярко горят "алые кляксы", как выразился вчера Рошер.

— Как сампо Синоу? — спросила Дикарка, садясь в постели.

— Нормально. Уже пытается ходить. Ты сама как?

Как она? Будто сама не видит. Дикарка раскрыла ладонь, мелкое зелёное яблоко в деревянной вазе на столе у подоконника дрогнуло, качнулось и прыгнуло в её руку. Девочка вздохнула и впилась зубами — кислое...

— Ффё-таки надоффалась, — пробубнила через яблоко Дикарка.

— Надорвалась? — Тания внимательно посмотрела на неё. — День, два?

Дикарка с набитым ртом пробормотала что-то, мотнула головой и показала два пальца. И застыла.

Проводник и все твари его!.. А как же Искра? Она-то ведь необученная, а вчера хулиганила с Узором не меньше, чем сама Дикарка!

Поперхнувшись яблоком, девочка наклонилась над подругой. Та завозилась, чувствуя излишне внимательный взгляд. Дикарка поспешно отвела глаза, не желая разбудить, но и того, что успела заметить, хватило. Не два дня, впору пятерню показывать...

— С ней всё будет в порядке, — сказала Тания. — Ну, с полдня голова поболит да потом будет ещё восстанавливаться три-четыре дня. Может, пять.

Дикарка выдохнула. Нашарила на одеяле уроненный огрызок.

— Слава... ну, всем, кого в таких случаях положено поминать. Да, а что в таких случаях положено принимать? Может быть, ей кофе, или тот кошмарный солевой напиток? Или тоника покурить?

— Не тоника, это точно. И сама не вздумай — вы же не тело надорвали, а мозги. Вот проснётся, тогда и поглядим. Да, про мозги — у тебя самой голова не болит?

— Немножко, — призналась девочка. Тания поглядела, как она жадно вгрызается в яблоко:

— Выпей соли.

— Ладно, — скривилась Дикарка.

— И поешь.

— Поем.

— И её покорми!..

— Слушаюсь, мой чеф.

Помимо душевного истощения, слишком активные и взрывные манипуляции с Узором нарушают тонкое равновесие человеческого организма. Просто жажда и голод — одно дело, но требуется восстановить потерю иных веществ, "солёность крови", как выражаются целители Каррионы.

Тания распрощалась и ушла, напоследок сказав, что стратиг ждёт её в своих покоях, но это не к спеху. Дикарка выкинула за окно огрызок, позвала ещё одно яблоко и развалилась на кровати, ожидая, когда проснётся подруга.

Орлы так и сидели у одного из строений поляны, переговаривались вполголоса, только советник риша мрачно отмалчивался, думая о чём-то своём.

Эшвану уже долгое время казалось, что какая-то неведомая сила, подобно тому, как Орлы собирали кланы беричей в союз, сколачивала редкие слабые группки бандитствующих изгоев в единый монолит, почти армию.

И сейчас он вертел в уме эту мысль, примерял к ней все те случайности, что в последнее время часто происходили на болотах — схватки, нападения на рудные лагеря, необычные умения изгоев, их странное оружие...

Эшван тронул рукоять ножа на поясе и заметил, как напрягся сидящий в стороне здоровенный вой с секирой. Не глазами увидел, — здоровяк как будто вовсе не среагировал на его движение, — но советник почувствовал в Живе его тревогу. Не желая тревожить своих стражей, он оставил нож в покое. Необязательно смотреть, он помнил его досконально. Эшван опустил веки и как воочию увидел. Короткий клинок странной формы, непривычно тонкий, но гибкий и прочный. Украшений нет, ножны самые простые, но добротно сделанные.

Незнакомое оружие. Его сделали не беричи. И не воличи, их оружие советник тоже знал прекрасно.

Откуда же у бедных разбойников, которые раньше вообще зачастую обходились дубинками, такое отличное оружие?

...Эшван вскинул голову, уже зная, кого сейчас увидит. Послышались шаркающие шаги, и из-за стенки показалась сутулая человеческая фигура.

Наконец-то... Эшван встал навстречу. Слепого чудодея Майнуса советник знал и раньше. Сейчас два старых врага лишь обменялись сдержанными приветствиями.

— Что пленник?.. — спросил Эшван и осёкся. Пленник ковылял за Майнусом. Сам, безо всяких оков, покорно плёлся следом.

Кто-то из молодых спутников издал сдавленный возглас, кто-то выругался. Беричи с ужасом смотрели на нелепую фигуру. Лицо пленника оплыло, исказилось, глаза потухли, из раззявленного рта тянулась слюна.

Эшван не почувствовал этого раньше, потому что сдержанная мощь слепого старика забивала мыслеощущение от этого... существа.

Оболочка человека ещё жива, но жестокий палач, в прямом смысле, вынул из него душу. Он может ходить, отвечать на вопросы, слушаться приказаний. Меньше, чем невольник — тот может освободиться, сбежать или выкупиться. Раб может мечтать о свободе и осуществлять мечтания.

Это существо не может. Ему нечем мечтать. Его дух мёртв.

— Слишком упрямился, — проскрипел Майнус, как будто бы даже с сожалением. Его ясный неподвижный взгляд прошёлся по беричам, и молодые смельчаки опускали глаза, втягивали голову в плечи.

— Вы выяснили, что хотели? — Эшвану пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он мог говорить.

— Выяснил, — ответствовал старик. — Он покажет вам путь.

Риш кивнул, забыв, что мыследей не может его видеть. Впрочем, этот почувствовал. Элиану, несмотря на исходившую от двух чудовищ в людском облике жуть, вдруг захотелось дико расхохотаться. Детские сказки, ведьма или волшебник даёт герою какую-нибудь вещицу — самокатящийся клубочек, костяшку на верёвочке, указывающие путь.

Новые времена — новые сказки, и сейчас старый волшебник вручил им вещь.

— А что потом делать с?.. — риш неопределённо дёрнул подбородком.

— Мы называем такое зомби, — Майнус показал крепкие желтоватые зубы. От такой улыбки хотелось удрать куда подальше. — Что угодно. Утопить в болоте, например... или приказать утопиться.

Зомби бессмысленно таращился перед собой. Его руки были сложены крест-накрест и туго примотаны к торсу, на плечах плотная повязка. В такой позе возлагают мёртвых на погребальные костры... да он и в самом деле мёртв.

— Боли не чувствует, — сказал Майнус буднично. — Через пару дней повязки с правой можно снять... впрочем, сами снимем.

Беричи удивлённо переглянулись.

— Тут кое-кто хочет с вами прогуляться, — пояснил старик. Из-за постройки показались, оживлённо беседуя, Жемчуг и ещё одна женщина-войя. Дайана, судя по всему, рассказывала о своих приключениях. Советник риша нервно поёжился. Какими бы могучими войями они не были, всё равно женскую натуру не переделаешь, бабы — языки без костей...

Этот? — движением бровей спросила Верея. Жемчуг согласно опустила веки. Верея окинула его оценивающим взглядом, и Эшван чуть не застонал вслух.

Дайана остановилась перед ним, чуть улыбнулась. В который раз она так делает — и всё равно кружится голова, сохнет рот и слабеют коленки. Как у мальчишки.

— Нож, — попросила Жемчуг, и советник дёрнул трофей из ножен. Дайана приняла, выразительно кивнула на пояс. Пришлось расстёгивать, стряхивать ножны... вряд ли она знает, что означает предложение женщины мужчине снять пояс.

Верея вертела клинок в руке.

— Как интересно, — задумчиво промолвила. — Да, очень может быть...

— Что может быть? — невежливо спросил Элиан. Советник подумал было, что она проигнорирует вопрос, но женщина, видимо, знала, кто этот мальчишка.

— Ножик-то — статовский, — рассмотрев ножны, вложила клинок и вернула оружие владельцу. — И, по-моему, недавнее изделие.

— А Стат отсюда неблизко, — подхватила Жемчуг. — И мне крайне любопытно узнать, какой причудливой дорогой этот клинок попал в ваши болота... Может быть, я перестраховываюсь, но лучше уж перебдеть, чем недобдеть.

Жемчуг кивнула.

— Тем более если есть непоседливые ученики, готовые прогуляться на край света из-за полоски железа, — ворчливо буркнул Майнус. — На здоровье.

— Большой отряд собирать не будем, — сказала Верея. — Довольно будет нас всех и нескольких учеников, пожалуй...

Жемчуг согласилась.

— Пойду повидаюсь с Хлоей, — задумчиво сказала Жемчуг. — Выпрошу с десяток громобоев, данги, гранаты... может быть, ещё грохоты взять?

— Ну, с этим можно смело обращаться к Эрике, — усмехнулся Майнус. — Грохот — это по её части. Пока тебя не было, племяшка учудила такое... впрочем, сама расскажет. Вона, уже приплясывает от нетерпения.

Жемчуг тепло улыбнулась. У Эшвана ёкнуло сердце, он торопливо отвернулся и посмотрел туда, куда указывал старик, гадая, каким именно образом он, слепой, ощущает это "приплясывание". Компания детей и подростков толпилась в сторонке, поглядывая на беричей с опаской, на знаменитых войев с почтением.

— ...Грохоты не советую, — солидно проговорила Кнопка. — Ноша громоздкая и неудобная, с ним надо уметь обращаться.

Она оценивающе глянула на слушательниц, как будто подозревала их в умственной неполноценности.

— ...Да ещё ракеты в болотах отсыреют моментально. Вы ж не на войну собираетесь. Данги — это к Русте. Гранаты, громобои — сколько угодно, пожалуйста, выбирайте, — девочка повела рукой, обводя полки.

Женщины переглянулись, скрывая улыбки. Жемчуг и Верея с удовольствием наблюдали за невинным хвастовством падчерицы Хлои. Мастер химического цеха стояла в сторонке и не думала вмешиваться, делая вид, что всё это её никоим образом не касается.

Верея кинула вопросительный взгляд, Хлоя чуть опустила веки, и женщины набросились на оружие.

— Пороховницы берите у Макшема, — предложила Кнопка. — Или у дядьки Шона со сыны. Чтобы плотно закручивались. Или, если хотите железные, обращайтесь к Русте или Владу.

Войи серьёзно покивали.

Дверь открылась, и под сень огневого склада вошёл Влад, лёгок на помине, в компании Вики. Увидев, что в помещении полно народу, они смутились.

— Ой... Здравствуйте, — Вики замешкалась, кажется, собиралась отвесить поклон знаменитым войям. Жемчуг засмеялась.

— С каких пор ты такая официальная? Помню, на той ярмарке в Далёкой Крите...

Кнопка наострила уши, услышав название родного поселения. Ей тоже любопытно было узнать, что такого случилось на ярмарке, но войя не договорила. Судя по тому, как девушка залилась краской — что-то любопытное. Жемчуг с усмешкой наблюдала за её смущением.

Дайана и Вики пожали друг другу руки на войский манер, обхватывая запястья. Верея улыбалась.

— Ты была великолепна, — сказала тепло, тоже приветствуя как равную.

— Но вы ведь не видели тот бой...

— Мне достаточно знать, что вы вдвоём противостояли семерым и победили. Кстати, — указала глазами на Влада. — Поздравляю.

Девушка смутилась ещё больше.

— Да... я... мы... спасибо.

Решив не смущать более молодых людей, женщины вернулись к перебору железок, Хлоя присоединилась к ним. Вики тихонько позвала Кнопку. Та набросилась было с вопросами о битвах прошедшей ночи, но юная войя пресекла, пообещав рассказать позже.

— Послушай, Кноп... э-э-э, то есть Эрика. Мне нужна мера пороха и пороховница, лучше железная или берестяная с плотной крышкой...

Девочка кивнула, позволила разглядеть собственную перевязь с пороховницей, протараторила всё то, что только что излагала Жемчуг и Верее и бросилась в угол огневого склада.

— Ой, нет, не дам. Это для Алека.

— Эрика! — возмущённо сказала мачеха. — Совсем от рук отбилась! — пожаловалась войям.

— Я не собираюсь брать, просто любопытствую, — поспешила сказать Жемчуг. — Некогда осваиваться с чем-то незнакомым... а что это?

— Те же гранаты. Только... мощнее. Ой... — Кнопка смутилась. — Я придумала.

И попятилась. Не будь здесь мачехи, девочка не переминула бы рассказать всю историю, но сейчас лишь поспешила унести ноги.

Хлоя сама принялась то ли хвастаться падчерицей, то ли жаловаться на неё. Она рассказала, как именно было придумано новое взрывчатое вещество, как её пугает это неуёмное любопытство к изобретательству, как девочка напоминает мать и что она постоянно боится, как бы Кнопка не окончила свои изыскания так же, как погибшая подруга...

Верея и Жемчуг слушали с весельем — но и с завистью. Им, избравшим путь меча, не досталось забот о детях — если не считать таковыми развесёлую толпу младших учеников войев.

Жемчуг невольно обратилась мыслями к советнику риша. Она до сих пор не могла понять, что же связывает их, и связывает ли вообще. Сильный, зрелый мужчина, опытный воин и неплохой мыследей, по меркам беричей и вовсе превосходный.

В том-то и дело, что берич, мрачно подумала Дайана. Берич, враг, чужак. Столетия войн дают о себе знать. Семейные союзы между воличами и беричами не так уж редки, жизнь всё-таки берёт своё. Но женщина-войя и советник риша?.. Невозможно.

Пожалуй, как риш Эшван был бы лучше теперешнего, но против племянника никогда не пойдёт. Верен и упорен. Он не оставит Элиана. Самой остаться с ним? А если снова война?