Полковник Бороздин Яков Корнилович. Его предки верой и правдой служили Российскому престолу будучи боярами, окольничими и прочими знатными людьми. Неоднократно жалованы правителями казёнными поместьями за воинскую и иную державную службу. В прочем и жизнь Якова Корниловича так же была посвящена благу России. В молодости он, как и многие другие офицеры проказничал, кутил и шалил, но в меру и беспечным повесой средь друзей и знакомых не слыл. Почти вся его служба прохошла в Польше. На восстание 1830-31 года он по возрасту не успел, но и после онного там было не совсем спокойно. В общем "паркетным офицером" он не был и пороху понюхать пришлось изрядно. Нынче же он был командиром легкого пехотного полка который дислоцировался недалеко от Смоленска. Как уж там вышло и кто чего на верхах решали было не ведомо, а только его подразделению внезапно и совершенно радикально изменили штатное расписание. Изучая его Яков Корнилович был несколько удивлен. Отчего-то нижние чины должны быть, для рядовых не старше шестого года службы, за исключением фельдфебелей и унтер-офицеров. Полк как и прежде состоял из 4-х батальонов, а вот дальше шло совершенно неясное — "пулеметная команда" и "команда для связи". Так же в штате его полка оказались два двух орудийных артиллерийских взвода. В штабе полка была, кроме обычных начальника хозяйственной части и полкового адъютанта, введена должность заместителя по артиллерии. Потом шли классные чины — старший врач, младшие врачи — в каждый батальон по одному, казначей, делопроизводитель по хозяйственной части, квартермистр, заведующий оружием, классный фельдшер, священник. Отсутствовала должность полкового барабанщика, а вот полкового горниста оставили, так же как и денщиков. Реорганизация проходила нелегко, все время возникали препятствия и сложности, которые впрочем преодолевались достаточно несложно. По окончании "суматошного периода" в полк прибыла инспекция. Возглавлял инспекторов посланник самого Светлейшего Князя — Военного Министра, генерал-майор Сазонов Никанор Сергеевич в сопровождении небольшой, отдельной от инспекторов свиты среди которых, как ни странно были представители и 3-го отделения.
Когда инспекция полка уже подходила к окончанию всем офицерам был показан "Визуальный отчет о действии войск на Кавказской линии с применением новейших образцов". Такого "отчета" ни он, ни окружающие его офицеры никогда еще не видывал и не слыхивал. Даже в нынешнее время паровозов и прогрессоврства такое было для них в совершеннейшую диковину. "Отчет" о событиях на Кавказе им был продемонстрирован не весь, а частично да еще с изменениями и дополнениями. Эпизод стрельбы из "новых" орудий да "рейд" Семенова с множеством пленных. Показанный фильм был дополнен обучающими стрельбами уже в Андрейках, где подпоручик Семенов и его два "помощника" стреляли из всевозможного оружия включая пулемет и артиллерийские стрельбы с непосредственным участием и под руководством подпоручика Низовцева. А вот смонтировано с помощью компьютерной графики и театральным подыгрыванием выше озвученными офицерами, всё это было...
По полю наступали компьютерные, но для тех, кто даже слова такого не знает, вражеские колонны пехоты были ну совершенно настоящими, вдали виднелись неприятельские артиллерийские позиции и готовящаяся к атаке конница. Им противостояла "рота Семенова". Состоящая из самого Семенова, двух его "помощников" и приданных на время сьёмки массовки. Они располагалась за тремя линиями компьютерно-графической колючей проволоки, потом находились несколько ДЗОТов, между ними — окопавшаяся, вооруженная новыми ружьями пехота-массовка.
Первыми заговорили пушки Низовцева. Причем с помощью эффекта "летающая камера" было продемонстрировано, что они находятся достаточно далеко в своём тылу и стреляют орудия попарно. Невозмутимый, величественный подпоручик Низовцев периодически подходит и лично проверяет наведение орудия, иногда подкручивает маховики, даёт отмашку на залп. Увидели все и связистов-корректировщиков.
— Перелёт! Минус два, влево пять....
— Недолёт...
— Вилка...
Что значили сии замысловатые слова никто из "зрителей" не понял, но то, что стреляли "новые орудия" необычайно быстро и убийственно точно отметили. Первым попал под обстрел "штаб", точнее скопление офицеров противника, вторым вражеская батарея. Потом настала очередь конницы которая достаточно быстро рассеялась и пехотных колонн упрямо продвигающихся вперед. Пеший строй колонной ими соблюдался до момента выхода на рубеж эффективной стрельбы пулеметов, а дальше... их нагло расстреливали из скорострельного оружия. Некоторые вражеские отряды все же достигли "колючки" в которой завязли окончательно. Им на помощь помчалась, приведенная в "порядок" конница противника, но так же увязла в заграждении и была безжалостно выкошена пулеметами которым активно оказывала помощь окопавшаяся пехота. Подпоручик Семенов в кадрах мелькал везде. Вот он смотрит в бинокль и отдает команду на стрельбу, а уже через мгновение сам строчит из "максимки"... На завершающем этапе отступающего врага вновь накрыла артиллерия.
С данным "Визуальным отчетом" Низовцев и Семенов были ознакомлены заранее. Подпоручик Низовцев сам процесс съемки почти не заметил, а вот подпоручик Семенов поучаствовал с лихвой и "мастера-режисера" по ужасной жаре трепавшего ему нервы запомнил надолго. То лицо не мужественное, то мундир слишком чист, то поза не геройская. Когда дошла очередь эпизода и он взялся за "максимку"... сначала у него от волнения не по уставному слетела фуражка, потом "перекосило" ленту, дальше — "лицо уж очень зверское и не соответствует высокому званию русского офицера"... потом еще чего то... Под конец "театрального дня" Семенов сам готов был убить "работников от искусства" лишь заодно только их высказывание — "не верю". Причем убить с особой изощрённостью и совершенным безжалостным образом. Но когда им было продемонстрировано то что получилось оба "артиста" очень себя зауважали, особенно Семенов у которого мельком промчалась мысль извиниться перед "театральным метром" и поблагодарить за работу. В прочем вспомнив все мучения "крамольную мысль" он отогнал.
По окончании просмотра командиру полка полковнику Бороздину, да и прочим зрителям-офицерам были представлены два совершенно невзрачных молодых офицера из свиты Сазонова в которые все без труда узнали только что виденных ими в "визуальном отчете" подпоручиков Семенова и Низовцева.
— Господа,— как то даже вяло говорил генерал-майор Сазонов,— данные офицеры являются лучшими специалистами по владению новейшими образцами. К Вашему полку,— взглянул на полковника Бороздина,— Яков Корнилович они будут прикомандированы в виде инструкторов на период обучения. Прошу любить, а щедро жаловать, хе-хе, будет Военное Министерство.
Пока велось представление "новых" офицеров и длилась речь генерала
представителями 3-го отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии тут же, со всех офицеров были затребованы подписные листы "о неразглашении тайны Империи". В них в частности говорилось о самом неразглашении и какие кары земные падут на голову болтуна. Нужно отдать должное составителям данного документа, он положительно подействовал на умы "праздных офицеров" и изрядно их дисциплинировал по крайней мере в первоначальном периоде. Яков Корнилович такие документы видел впервой. Поскольку он был человек воспитанный и образованный то глупых вопросов задавать не стал — догадался сам. В частных же беседах, когда его воспрашали о "новшестве" сообщал офицерам, что такие меры не спроста и им оказано высочайшее доверие.
В скорости в полк прибыла группа офицеров-преподавателей Михайловского артиллерийского училища, а так же офицеры-преподаватели из 1-го, 2-го и Павловского Кадетских корпусов, а так же Дворянского полка. Все были в чине не ниже майора. Прибывшие тут же были построены на импровизированном плацу, где генерал-майор Сазонов лично проводил с ними беседу-инструктаж в котором как бы между прочим отметил, что не усвоившие данное новшество офицеры будут смещены с занимаемых преподавательских должностей и переведены на Кавказ в линейные части. Экзамен по знаниям принимать будет комиссия которую возглавит лично он... или Светлейший Князь-Военный Министр. Посему требования офицеров-инструкторов выполнять неукоснительно :
— Господа, молодость и звание у данных офицеров-инструкторов со временем исправиться. Я полагаю, что Вы еще будете гордиться, что первоначальную подготовку по изучению новейших образцов оружия получили одними из первых и именно у данных господ офицеров.
* * *
Пришло письмо от кузена с Тулы. Не то, чтобы это было неординарно или неожиданно, скорее его ожидали. В сообщении том интересовались здоровьем и прочими несущественными вопросам, а в окончании была высказана огромнейшая просьба, дабы Александр Николаевич непременно посетил Тулу, потому как он, Афанасий Викторович очень ждет "по делам производства, а так же коммерции срочно необходимо". Так же там сообщалось, что об "удачливых туляках" нежданно вспомнили Нижегородские родственники которых он, Афанасий Викторович последний раз видел еще в детстве в возрасте 9-10-ти лет, а нынче же они настойчиво приглашают посетить их и не забывать, хоть и о дальней, но все же родне.
В скорости по получении данного сообщения Александр Николаевич, который и так собирался посетить Тулу, собрав подарки отбыл.
Тульские родственники встретили душевно, даже очень. Афанасий Викторович был очень рад, но как и ожидалось величественно сдержан. Юлиана Павловна будучи необычайно любезной оказывала всеобщее внимание. Подарки, хоть и не сильно замысловатые все же порадовали всех. Афанасий Викторовичу были дарованы наручные часы, такие же получил и Василий Афанасиевич. Юлиана Павловна и Людмила, старшая из дочерей — получили духи, крема и тени от чего обе были в совершеннейшем восторге. Валентина, самая меньшая их дочь, получила в подарок велосипед и спортивный костюм для "велосипедной езды" тут же затребовала обучения... в прочем разобралась достаточно быстро и наскоро чмокнув дядю умчалась в небытие.
В первый день по приезду Афанасий Викторович поведал все, что помнил о нижегородских родственниках, а когда Александр Николаевич вскользь сообщил, что в Нижнем Новгороде еще не был и желает его посетить тут же вызвался написать письмо кузенам:
— Сам я туда ехать не стану, но могу передать с Вами письмо для кузенов в котором о Вас и сообщу.
К деловому, "оружейному" разговору приступили лишь на следующий день.
— Если производство револьверов у нас пока,— говорил, скорее жаловался Афанасий Викторович,— успевает за продажами, тогда как изготовление боеприпаса недопустимо отстаёт. Дошло до того, что мастеровые в слободе стали выпускать схожий с нашим патрон.
По тону речи ощущалось, что кузена нещадно давит жаба и жутко грызет хомяк. Причем делают это они одновременно.
— И как их успехи?
— Похуже. Но за неимением у нас ихнее "мастерство" так же пользуется хорошим спросом,— и как бы поясняя добавил,— Порох у них дымный, но и цена ниже.
— Это совершенно недопустимо. Ежели ранее многие слободские мастеровые "поглядывали" на казённый оружейный завод, то нынче ошиваются здесь,— вторил ему сын — Василий Афанасиевич.
— Другими словами господа,— делал всеобщий вывод из услышанного Александр Николаевич,— Вы предлагаете существенно, раза в два увеличить производство выпускаемой нами продукции?
— По патронам даже и в десять раз. Спрос на наш пистоль растёт. Мы уже нынче ели успеваем. По патронам же и сейчас совершеннейший конфуз. В прочем я Вам говорил. Производство нужно срочно увеличивать.
— Афанасий Викторович, еще лишь получив Ваше послание я предположил, что-то в этом плане. — Медленно стал говорить Александр Николаевич,— оборудование имеется в достаточном количестве. Скажу больше, оно уже начало свой путь к Вам в Тулу.
— Когда оно прибудет? — нетерпеливо, поспешно задал вопрос Василий Афанасиевич.
— Ну, мой любезный племянник, знаете ль дорога не близкая. К тому же имеются некоторые сложности,— Александр Николаевич не торопясь, скептически осмотрел двор, задержав взгляд на цехе-сарае,— сюда все явно не поместится.
— Я так же полагаю, что не поместится. Потому мы,— при этом кивнул головой на своего сына Василия,— взяли на себя смелость прикупить и уже даже оформили участок,— услышав это Александр Николаевич лишь кивнул головой.— Там уже нынче имеется два подходящих строения. Нужно только Ваше согласие. — И как бы вопросительно посмотрел на кузена и добавил,— основное производство нам бы хотелось перенести туда, ежели Вы не возражаете.
— Как оформили?
— Оформляли на нашу с Вами совместную компанию,— кратковременно замолчал, но тут же поспешно добавил,— договорённое нами процентное соотношение долей соблюдено полностью.
— Если для дела так будет полезней,— услышав последнее "дополнение", с лёгкой ленцой вымолвил Александр Николаевич,— не возражаю. А что же будет здесь?
— Здесь останется производство новых охотничьих ружей. Они пользуются замечательным спросом, высоко оценены любителями охоты, да только мощности наши не поспевают,— не то жаловался не то радовался тульский Говоров-кузен,— Так же желаем организовать починку оружия и небольшой склад,— произнося это он указал место где намерен все разместить. Говоров-гость лишь согласительно кивнул.
* * *
По прибытию "домой" был вызван Иван Иванович Бауманов которому было дано задание отправить в Нижний Новгород надёжных людей и собрать информацию о "нижегородских родственниках"...
В просторном кабинете Говорова старшего проходило очередное совещание:
— Блокада Ленинграда прорвана, но проблемы с недостатком продовольствия так и небыли решены. — Сообщал Валерий.
— Стоп. Как это не были решены? Блокаду ведь прорвали,— удивленно вымолвил Говоров старший.
— Там проблема иного плана. С продовольствием в СССР нынче общая проблема. Да блокада с Ленинграда снята, но продовольствия, чтобы снабжать сражающийся город в достаточном количестве у страны просто нет.
Александр Николаевич сжал губы и мотнул головой выражая тем самым своё неудовольствие:
— Иван Иванович,— это Бауманову,— что стало известно по нижегородским родственникам?
— В Нижний Новгород была отправлена группа работников для сбора...
— Иван Иванович, покороче и поконкретней пожалуйста,— прервал его Говоров старший.
— Конкретно,— как бы соглашаясь повторил Бауманов,— два Ваших кузена. Василий и Юрий Кирилловичи. Василий Кириллович — две небольшие баржи и склад-амбар на пристани. Основным грузом являются перевозка и перегрузка хлеба и лесных материалов. В этом году на Волге урожай, цена на пшеницу упала, а у него, Василий Кирилловича пшеницей заполнен весь амбар. Цену никто не даёт, он несет убытки.
— Оу, а родственник то какой интересный. И сколько же у него в амбаре зерна?
— Из того, что узнали, но это приблизительно 5 тысяч пудов.
— Нет, так дело не пойдет. Иван Иванович я в пудах не силен, ты уж потрудись озвучить в тонах.
— Около 80 тонн.
— Угу, хорошо. А что по второму моему кузену?
— Юрий Кириллович. Несколько лавок и цех по производству краски,— заметил разочарованность вторым кузеном мелькнувшую на лице Говорова старшего. — В общем, по меркам тех времен они считаются зажиточными и обеспеченными людьми.
— А что не так?
— На самом деле изношенность барж и прочих основных строений требующих постоянного присмотра и ремонта, всевозрастающая конкуренция и другие мелочные неприятности не позволяют им "выбиться в люди".
— Ну, что у них финансовые проблемы это еще Виктор Афанасиевич в Туле по письму определил. Что по ним еще нам известно?
— У Василий Кирилловича — старший из Нижегородских Говоровых. Жена, два сына и дочь. Старший сын и дочь имеют семью и проживают отдельно, младший Владимир проживает с родителями.
— Ясно,— произнес Александр Николаевич когда Бауманов сделал небольшую паузу.
— Юрий Кириллович, младший из братьев. Старшая, замужняя дочь и два сына. Вот собственно и все.
— И этого достаточно. Собираемся в Нижний,— подвел итог Александр Николаевич,— выкупим излишки зерна и переправим его в Ленинград.
— Может что предложим на обмен? — поинтересовался Валерий.
— Может и предложим. На месте определимся.
Нижний Новгород в середине 19 века был не очень то и большим по губернским меркам городом с населением чуть более 30 тысяч человек. В нём числилось около двух с половиной тысяч жилых домов из которых только чуть более 250 были частично каменными. Дороги, из-за сложности рельефа местности как таковые вроде и были, но в таком виде, что ни в сказке сказать ни пером описать. Было 8-мь крупных и несколько мелких площадей. Треть улиц замощена булыжниками и освещались керосиновыми фонарями. С 1847 года организовано примитивное водоснабжение. Перед кремлем, на площади Маркина, перед плашкоутным мостом, и на ярмарке работали фонтаны воду в которые подавали по средствам паровых машин. Городок сам собой был неплох, но все же "внешний облик" желал оставаться лучшим. По тем временная Нижний был в "середнячках" средь губернских городов Российской Империи. Выделялся же Нижний Новгород средь других городов ярмаркой, которую перенесли в город в 1817 году с Марьева. Она то и поспособствовала благосостоянию и укреплению Нижнего как торговой столицей страны, сделав его в дальнейшем одним из красивейших и благоустроенных городов Империи. В целом быстрому развитию города способствовала торговля.
Прибыв в Нижний Новгород Александр Николаевич и Валерий Александрович для начала остановились на постоялом дворе. Пока Говоров старший решал вопросы "парковки" их конного экипажа Валерий отыскал шустрого мальца, который за сущие копейки согласился доставить письмо Говорову Василий Кирилловичу.
Нижегородские родственники, как только узнав кто к ним прибыл явились незамедлительно и были представлены сразу в виде двух...
— Василий Кириллович.— Представился один пожимая руку Александру Николаевичу и слегка кланяясь.
— Юрий Кирилловичи. — Представился второй в точности повторил движения старшего брата.
После недолгого знакомства с постоялого двора переехали в дом к Василий Кириллович, где и продолжили знакомство. Нужно сказать, что к тому моменту там собралась вся Нижегородская родня в полном составе. Жены, деты, внуки. После первого "приёма" повели неспешный "семейный" разговор.
— У Володеньки моего,— говорил Василий Кириллович кивая на своего старшего сына,— знакомец недавно из Москвы прибыл, да пистолем чудным похвалялся, а на пистоле том, коий револьвером зовётся надпись "Говоров и Ко в Туле". — Сделал паузу и внимательно посмотрел на Александра Николаевича,— вот и подумали мы с Юрием, а не родственник ли это наш Виктор Афанасиевич дивные пистоли производить удумал... .
Рассказывали Нижегородские братья много и разного. В открытую они не жаловались и ничего не просили, а узнав, что "Говоров и Ко в Туле" это совместное производство кузенов... В общем в дальнейшем через всю их тираду, между строк то и дело слышалась просьба об оказании помощи. Они чуть ли не кричали:
— Тульские вон как с Вашей помощью поднялись, мы ведь так же родственники, хоть и не такие близкие как он, но все же родня. По крайней мере Александр Николаевич понял "своих Нижегородских родственников" именно так. Сам же в ответ на их вопрошания и "заглядывания в глаза" все больше отмалчивался или отговаривался самыми общими фразами без совершеннейшего намека на какие либо обязательства.
— Василий Кириллович, а слыхал я, что имеется у тебя амбар в коем бережёшь ты 5 тысяч пудов пшеницы.
— Есть такое дело,— отчего то сразу погрустнел тот,— горе у меня в этом году, никто пшеничку покупать по достойной цене не желает,— со вздохом сожаления вымолвил он.
— А по чем бы отдал, ежели всю сразу и самовывозом?
Данная тема для Василий Кирилловича на данное время была важнейшей и потому незаметно пошёл торг. В результате договорились, что Александр Николаевич самовывозом забирает все имеющееся на данный момент у Нижегородского Василия Говорова зерно по приемлемой цене. Тот же подыщет кто продаст еще.
— Баржи у меня ремонта требуют,— сетовал Василий Кириллович,— а денег то нет...
С Юрий Кирилловичем так же побеседовали. Лавки его Александра Николаевича почти не интересовали, а вот достаточно большая к тому же загородная территория под "красильное производство" была очень интересна, к тому же там имелась небольшая столярная мастерская продукцию которой, при соответствующей модернизации можно было неплохо реализовывать.
Если смотреть в целом выходило, что первый Нижегородский, познавательный вояж прошёл ожидаемо. Было осмотрено от чего можно отталкиваться и на что рассчитывать, что от них можно требовать, а о чем даже и не говорить. Договорились о пшенице и пообещали оказать посильную помощь в ремонте барж, помочь с оборудованием для столярной мастерской и подумать о возможности совместного с нижегородцами торгово-производственного дела.
* * *
— Отец, что ты знаешь о крепости Росс в Калифорнии?
— Почти ничего, окромя того, что она была продана в 1841 году за 43 тысячи серебряных рублей из которых хитрые англичане недоплатили 37 с половиной тысяч, — слегка сдвинул плечами, как бы говоря "и всё".
— Почти правильно, к этому могу добавить, что в документах 2020 года имеется приписка, что как бы англичане передали недостающую сумму какому-то агенту, почему то так же англосаксу представлявшему, с их слов интересы русских продавцов, но документального подтверждения нет.
— Врут. — Однословно высказался Говоров старший,— Все англосаксы, что англичане, что американцы знатные вруны. Любят говорить о мире и прочих благах, улучшениях и демократо-либерализме, но их действия всегда противоположно направлены. При чем когда им на это указывают и тычут носом — начинают истерически, хуже базарных сплетниц орать на весь мир, что их неправильно поняли и они выражают глубочайшую озабоченность. — С улыбкой взглянул на сына,— так что там на счет крепости Росс?
— Отжать я её надумал. В лучших традициях лихих 90-х.— На полном серьёзе высказался Валерий.
— Ну ка, в общих чертах просвети меня, темного...
— Готово пока в черновом варианте.— Слегка как бы даже смущаясь сказал Валерий,— Несколько человек с ведомства Бауманова производят разведку, невзначай посещают индейские поселения кашайа-помо, выискивают недовольных, а их там нынче, после того как недалеко было найдено золото — более чем. В общем подготавливаем почву. После являемся в форт и требуем от "покупателя" немедленно погасить долг, а пока он будет искать деньги — выпереть его и всех иже с ним — вон. Деньги отыскать не сможет...
— Стоп-стоп, там ведь не простаку продали, а достаточно солидному человеку, имеющему вооруженную поддержку и 200 квадратных километров владений. К тому же только закончилась "Мексиканская война" и эта территория официально стала принадлежать Северо Американским Соединенным Штатам. При определённой сноровке он сможет быстро собрать "защитников".
— Так-то они так, да только не совсем так. Территория большая, находится достаточно далеко от основной части САСШ. Другими слова порядка, законности, государства как такового там нет. Заселена в основном индейцами помо проживающими общинами по 100 — 150 человек в каждой, и фермерами переселенцами сл Старого Света у которых с индейцами постоянный вялотекущий конфликт. Да и сами фермеры частенько постреливают между собой в погоне за чужими пастбищами и скотом.
— — Мало отжать, нужно еще удержать, утвердиться. Нужно чтобы тебя, твою власть признали,— Говоров старший пожимал плечами и сокрушённо мотал головой, всё это ему представлялось как грандиозная авантюра.— Ну допустим отожмешь, а дальше то что? Как легализуешься, как оформишь?
— Время там такое, что оформляться ненужно. Пару раз дадим достойный отпор — сами признают. К тому же те территории фактически бесчестно захвачена у коренного населения и присвоена в личное пользование. Власть на месте настолько слаба, что лишь номинально является таковой. Фактически там действует право сильного. Кто сильнее у того больше прав. Дикий запад в чистом виде. В общем шансы имеются и немалые.
— Где столько людей наберешь?
— Много то и ненужно. Для начала достаточно 200 человек. В дальнейшем намерен набирать из местных.
— Если верить историкам "Мексиканской войны" там участвовало от 7 до 43 тысяч американцев и от 18 до 40 тысяч мексиканцев.
— Больше половины из озвученных тобой цифр — местные волонтёры которые хороши до первого поражения. Основные боевые действия проходили в Техасе, Мексике и других отдалённых местах, в Калифорнии все было достаточно тихо. К тому же с нашей разведкой и техническими возможностями. Справимся.
— Ну вот не нравиться мне эта авантюра. Слишком много непонятного, требует вложения больших усилий, средств. Будет отвлекать.
— Отец, я смотрю немного попроще. Даже в случаи поражения нам есть куда отступить. В случаи же победы будем иметь отличную в стратегическом плане базу.
— И когда намерен начать осуществлять задуманное?
— Вот тебе рассказал, особых возражений не услышал,— с улыбкой произнес Валерий,— ещё поговорю с Иваном Ивановичем уточним моменты, подсчитаем ресурсы и возможности.
— Там, когда посещали крепость Внезапную, да людей из отряда фон Лидерса привлекали.— Александр Николаевич замялся, не зная как более точно выразить мысль,— В общем горцы ходом операции и "оплатой" остались довольны и непременно выражали желание в случаи чего о них не забывать. Так вот, предлагаю с ними поговорить и к "делу о крепости Росс" привлечь.
На рынке, у крепости Внезапная чеченцы из отряда фон Лидерса совершенно случайно встретили знакомых "петербуржских" казаков из отряда "товарища командира" от которых узнали, что стоят те небольшим лагерем совсем недалеко и что майор Говоров подыскивает охотников для выполнения особо важного и необычайно секретного задания, которое будет достаточно неплохо оплачено.
В скорости к небольшому, удалённому лагерю "петербуржских" казаков прибыла делегация горцев. Ну как делегация — человек двадцать разного народу. Фактически в отряде фон Лидерса присутствовали многие народности Кавказа, но представителей чеченского народа было большинство. Встретились как родственники, по кавказски тепло и радушно. Говоров младший предугадал это действие, потому заранее замаринованное мясо стало быстро превращаться в шашлык. Выпили вина, поговорили "ни о чем", вспомнили былые дела. Видя, что одежда прибывших камуфлированная, а обувь явно не их времени:
— Кюра (Сокол),— обращаясь к находившемуся рядом горцу, как бы даже с ленцой произнес Валерий Александрович,— откуда такая одежда? — взглянул с улыбкой и заговорчески подмигнул.
Тот сначала слегка напрягся как бы осознавая вопрос, потом улыбнулся демонстрируя свой полу беззубый рот, посмотрел на прибывших с ним, развел руками в стороны и весело произнес:
— Мы воины и уважаем майора Говорова,— начал он,— Товарищ командир сказал "Кюра, отпустить пленных", я отпустил. Но он не говорил в одежде или без они должны прийти к дому, — произнёс он по кавказски эмоционально и задорно. В конце его речи все весело рассмеялись.
Оказалось, что участники прошлой секретной операции неплохо разжились. Особенно много всякого очень нужного и ценного они собрали в лагерях полевых командиров...
— Как прошла встреча? — интересовался Говоров старший у Валерия.
— Ожидаемо хорошо. Единственно в чем мы окончательно не сошлись,— криво улыбнулся,— Говорил с ними о трёхстах охотниках, они обещали не менее 500.
— Зная то, что ты задумал полагаю, что и 500 тебе будет мало.
— В дальнейшем может и мало, но на первоначальном этапе мне достаточно двести человек.
— Я так и не знаю, что тебе сказал Бауманов по "делу о крепости Росс"?
— Иван Иванович уже приступил к формированию разведывательно-ознакомительной экспедиции в 20 всадников из бывших пограничников. Добавим к ним столько же горцев...
— Сначала им нужно незаметно побывать в крепости и отыскать тех, кто знает русский.
— Для этого в крепость ехать ненужно. Там были распространены смешанные браки с индейцами помо, к тому же остались "русские фермеры". Далек я от мысли, что за 10-ть лет они язык забыли.
— Может и не забыли, но нужно быть повнимательней.
* * *
Глава не вычитана, над ошибками не работал — еще пишется, возможны изменения, дополнения и переработка.
Жду Ваших оценок и высказываний.
