Группа: Миссия неизвестна

ПРЕДИСЛОВИЕ. Всё началось с того, что я не мог заснуть, и попросил своего друга Сергея Нестеровича порекомендовать мне какую-нибудь читабельную книжку класса "детектив — фантастика". Сергей, которому хотелось спать, дал мне несколько ссылок на отечественные боевики недавнего производства.

Результатом этого чтения стала бессонная ночь и данный текст. Который был написан — точнее, сам написался — в духе этих самых боевиков, с их системой ценностей, набором условностей и неповторимым обаянием стиля.

Правда, по немощи и нехватке времени я не смог написать полноценное произведение. Увы, меня хватило только на четыре небольшие главы. Однако читателю это вряд ли помешает, потому что остальные события легко додумываются.

PS. В главе 6 я позволил себе немного, совсем немного дешёвой литературщины. Это несколько выбивается из стиля, однако подобное иногда позволяют себе даже авторы боевиков. В одном из упомянутых боевиков главный злодей регулярно цитирует Юнга, например. Значит, и нам можно.

Михаил Харитонов

Издательство "ЭСКИМО". Мужская книжная серия "Стальные яйца".

Алекс Понт

ГРУППА: Миссия неизвестна

(ознакомительные фрагменты)

Глава 1

Наёмников было пятеро. Они называли себя — Группа.

Главного звали Швед, хотя он был лихтеншнейнец, родившийся на Огненной Земле от венгерского анархо-монархиста и беженки-монашки из Монако. Лихтеншнейнца из него сделали позже, в Особой Спецчасти. Эта часть без номера официально не существовала, но была хребтом вооружённых сил Великого Герцогства Лихтеншнейна. Каждый боец Особой Спецчасти стоил трёх румынских дивизий. Подготовку переживал один из ста, службу — один из тысячи. Шведу очень повезло — он отделался ампутацией ног, правой руки, левого глаза, двадцати семи рёбер, нижней челюсти и мягких тканей лица. Он был самой страшной машиной убийства, которую только знало человечество. В свободное время он развлекался тем, что выступал за параолимпийскую сборную Швеции. Перед этим он каждый раз убивал какого-нибудь шведа и пересаживал себе его лицо. Он предпочитал шведов: широкие шведские лица хорошо садились на его обезображенный, обтянутый горелой кожей, череп. Обычно новое лицо держалось лет пять, после чего начинало подгнивать — как раз к новым Играм.

Второй имел позывные Пум-Пум. Он был загоризонтным снайпером. Больше о нём никто ничего не знал — ни возраста, ни национальности, ни пола. Его гладкое смуглое лицо без единой морщины могло принадлежать кому угодно — американскому мужчине, цыганской женщине или иранскому трансвеститу. Никто не видел его раздетым, спящим или справляющим нужду.

Ахтунг говорил, что у Пум-Пума нет половины кишечника, а кал выбрасывается через дырку на животе. Ахтунгу никто не верил, потому что он был трепло и выглядел как типичный педик. Он им и был: красил губы, пудрил попку и носил под тактическими штанами LW Tactical Pant BLACKHAWK розовые чулочки с подвязочками. Если бы не его сверхъестественный дар разведчика, он не удержался бы в команде. Впрочем, дар его был с изъяном: Ахтунг становился тенью призрака только в состоянии тяжелейшего похмелья. Поэтому ему приходилось пить невероятные дозы алкоголя. Ему трижды пересаживали печень, в последний раз ему вставили сразу две. К сожалению, обе уже проседали. Но для Ахтунга, как и для остальных, Группа была жизнью, а не только работой.

Упс был лучшим взрывотехником по ту и эту сторону от Гибралтара. Он мог сделать взрывчатку из чего угодно. Однажды он сделал пластит из зубной пасты, герленовских духов Mitsouko и собственной блевотины. Бомбой из этого пластита он убил главу сибирского наркокартеля Omskaya Oblast генерал Лермонтов. Его дружки — генералы Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский и коррумпированный олигарх Ахматова — поклялись убить Упса. Упс взорвал из всех, кроме олигарха Ахматова, который был очень хитёр. Он застал Упса спящим и засунул ему в рот гранату с выдернутой чекой. Благодаря правильному напряжению мышц шеи и рта Упс направил взрывную волну прямо в генерала. Ему самому при этом выбило зубы и вырвало язык. Упс не обратил на это особого внимания: он вообще не был любителем болтать языком. Теперь он стал обходиться единственным словом "упс", а смысл передавал оттенками интонации. Кроме того, он был мастером смешивать крепкие коктейли.

Пиппи была гениальным хакером. Она была аутисткой-эпилепсичкой, веганкой и идейной анорексичкой. Питалась она пластинками жевательной резинки Diet Gum со вкусом топинамбура. Ходить она не могла, и Швед обычно носил её в своём тактическом вещмешке — благо, она весила 26 килограмм.

Группа специализировалась по заказам сверхвысокого уровня сложности. Она бралась за всё: устроить переворот на Балканах, ликвидировать зарвавшегося американского политикана, доставить сверхценный груз из Диснейленда в Марианскую впадину, и даже сохранить невинность дочери британского премьер-министра. Разумеется, за соответствующую плату. Члены Группы давно стали бы мультимиллионерами, если бы в Группе был хоть один хороший бухгалтер. Увы, бухгалтера в коллективе почему-то не приживались.

Сейчас Группа заняла позицию в баре "Антрекот" и обсуждала жизненную ситуацию.

— Мы на мели, — констатировал Швед, постукивая по столу израильским пистолетом Desert Eagle калибра 12,7 мм под патрон с медной оболочкой .50 Action Express, вмонтированным в протез правой руки, украшенный пятью параолимпийскими медалями.

— Но мы же получили пятьдесят миллионов за переворот на Балканах? — сказал Ахтунг, почёсывая в паху антикварным нацистским боевым ножом Люфтваффе с крюковидным клинком "Хоукбилл" доловой заточки и плоским хвостовиком.

— Я забыл номер счёта, на который мы эти деньги положили, — сумрачно признался Швед. У него была плохая память на цифры.

— А сто миллионов за доставку груза из Диснейленда в Марианскую впадину? — вспомнил Пум-Пум, ласково поглаживая ствол 14-килограммовой винтовки Barrett M82M со складным стволом эффективной длины 880 мм, что обеспечивает скорость пули до 2169 метров в секунду, достаточную для загоризонтной стрельбы.

— Мы получили их не в той валюте, — объяснила Пиппи, высунувшись из мешка. — Надо было брать в американских долларах, а нам заплатили в зимбабвийских. Мы догадывались, что зимбабвийские хуже, но чтобы настолько!

— Не надо брать продукцию, сделанную по лицензии, — резюмировал Швед.

— Упс? — спросил Упс, смешивая в баночке из-под "Колы" духи "Белая сирень", средство от потливости ног, редкое в этих краях "Жигулёвское" и спиртовой лак, что, взятое в правильных пропорциях, порождало воистину адскую смесь.

— Ты про дочку? — вздохнул Швед. — Да, за её невинность мы взяли двести миллионов наличностью. Настоящие американские доллары. Но их уже нет.

— А куда они делись? — спросил Ахтунг.

— Помнишь ту вечеринку в Рио? — спросил Швед. — Ах да, ты не помнишь, ты ушёл с тем испанцем.

— Португальцем, — обиженно сказал Ахтунг. Он никогда не опускался до испанцев.

— Да хоть лиловым негром из Сан-Франциско! В общем, под конец Упс сделал из коктейльных вишенок супергранаты и закидал ими соседние здания. Получилось классно: дым, развалины, кровь, кишки, распидорасило. Денег едва хватило на улаживание вопроса. Зато хорошо посидели.

— А тот урод с детишками? — напомнила Пиппи.

— Отказался от наших услуг, — ещё глубже вздохнул Швед. — Говорит, видеть нас не может.

Крайним заказчиком услуг Группы был глава секты педоедов по кличке Отоларинголог: он любил на завтрак детские гланды. Услуги, им заказываемые, были крайне своеобразны. Однако педоед прекратил сотрудничество с Группой, так как при виде Шведа его начинало тошнить, от неподвижного вгляда Пум-Пума он обсирался, вид Ахтунга провоцировал у него половое бессилие, Упс — вызывал приступ ревматизма, а с Пиппи он принципиально не общался, считая её дурой ненормальной. Других заказчиков не было.

С этим надо было что-то делать.

— Кажется, мы overqualification, — сказал Ахтунг, подводя глаза тушью для мужских ресниц от итальянской фирмы Пидроччи.

Его никто не послушал — он был треплом. К тому же он был почти трезв, а значит, ни к чему не пригоден.

— Упс, — сказал Упс, и, подумав, добавил: — Упс.

Все погрузились в молчание, обдумывая слова Упса.

— Пожалуй, этот план имеет смысл, — наконец, сказал Швед. — Мы так и сделаем.

— Это опасно, — заметил осторожный Пум-Пум.

— Что именно? — Пиппи подала голос из вещмешка.

— Пятнадцать, — объяснил Швед.

Все погрузились в молчание, обдумывая слова Шведа. "Пятнадцать" — это был особый военный числовой код, известный только настоящим профессионалам. Он означал — "жизнь это сложный институт, и не всякий заканчивает его с отличием, вот так-то, парни, так что подберите сопли, соберитесь и делайте то, что нужно".

— Нам понадобится очень много денег и оружия, — сказал Ахтунг. — И надёжное место.

Все погрузились в молчание, устав от болтовни Ахтунга.

— Работай, — бросил Ахтунгу Швед и пододвинул к нему кружку крафтового пива.

После десяти литров пенного напитка и трёх бутылок водки Ахтунг, наконец, отключился. Все облегчённо вздохнули — теперь можно было поговорить.

— Понадобятся три бухты сетевого кабеля, обжимные щипцы и писсуар, — сказала Пиппи, высовываясь из мешка.

— Зачем? — спросил Швед.

— Нам ещё ни разу в наших делах не помешал кабель, обжимные щипцы и писсуар, — объяснила Пиппи.

Швед шевельнул на неё левой ресницей (на живом глазу у него осталось их только две). Это была высшая похвала, которой мог удостоиться член Группы.

Из-за барной стойки выскочил человек, схватил Пиппи за горло и начал душить. Правда, он перепутал её горло со своим пальцем и стал душить его. Швед не стал тратить патроны и проткнул злодея заострённым концом ручного протеза.

— Нехороший признак, — сказал Пум-Пум. — Они уже знают о нашем плане.

— Это входило в план, — скупо, по-мужски улыбнулся Швед. — Мы пока не знаем о том, что у нас за план, а они уже знают. Значит, надо понять, кто они, найти их, затащить в надёжное место и выпытать всю информацию. И тогда мы будем знать, что делать.

Нажравшийся Ахтунг упал на пол, под ноги друзей. Упс по традиции немного попинал Ахтунга, по-дружески сломав ему ребро. Швед тоже опробовал на нём свои новые белорусские кордуровые тактические ботинки 05118 MO "BERKUT NEW" с полиутератновой подошвой, поставив приятелю два симметричных кровоподтёка на скулах.

— Думаю, это крупная корпорация, — сказала Пиппи. — Сейчас я посмотрю, кто у нас самая крупная корпорация.

Она достала из кармана Шведа мобильник, соединилась с сетью, проникла в компьютеры Пентагона и зашла в сверхсекретную директорию "Крупные корпорации".

— Вот, — сказала она. — Самая крупная корпорация — это...

С потолка спрыгнули три человека, вооружённые пистолет-пулемётами Мини Узи длиной 600 мм с прикладом (360 мм со сложенным прикладом), весом без магазина 2,70 кг каждый, стволами 197 мм, длины, с четырьмя правосторонними нарезами, съемными магазинами коробчатого типа 32 патрона, отличающихся скорострельность 950 выстрелов в минуту. Они обрушили на Группу град безоболочечных пуль с начальной скоростью 350 метров в секунду. Швед одним стремительным движением протеза отбил пули обратно в стрелявших. Все трое упали на пол и с шипением растворились в лужах собственной крови.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Швед, вертя в руках "Узи". — Смотри, они окружили кожух ствола направляющими рельсового интерфейса Пикатинни, что позволило им закрепить вертикальную переднюю рукоять, тактический фонарик и распылитель маскирующих аэрозолей. Да эти ребята — настоящие профи!

— Что это с ними? — спросил Пум-Пум, показывая на пузырящуюся красную лужу, в которой растворялись остатки зубов злодеев.

— Это сверхсекретная нанобиотехнология японской корпорации "Осисяй", — сообщила Пиппи, пролистывающая гиперсекретные базы данных американских корпораций. — Наверное, это они!

— Плохо мне, — простонал Ахтунг с пола.

— Двадцать одно, — сказал Швед.

"Двадцать одно" — это был особый военный цифровой код, известный только настоящим профессионалам. Он означал — "настал тот час, когда от тебя требуется всё, что в тебе есть, и даже больше, потому что ты должен совершить и короче бла-бла-бла бла-бла-бла бла-бла-бла".

Ахтунг понимающе икнул, поморщился от боли в сломанном ребре и тенью призрака скользнул куда-то под плинтус.

Так мирно, почти обыденно началась эта операция...

СПОЙЛЕР. Очень скоро наши герои убеждаются, что против них и в самом деле играет могущественная японская корпорация "Осисяй". Информация о планах злодеев нужна как воздух. Но как проникнуть в тайны сверхзащищённых офисов корпорации?

Глава 6

— Алле-оп! — сказал сам себе Ахтунг и, сделав тройное обратное сально, прыгнул с крыши корпоративного гаража на карниз местного представительства "Осисяй Лимитед Интернейшнл".

Разумеется, он был мертвецки пьян. В трезвом состоянии он был агорафобом и отчаянно боялся высоты. Но сейчас это его не волновало. Более того, в прыжке он успел переобуться — вместо прыжковых ботинок с пружинами в пятках он надел альпинистские ботинки с металлическим рантом и прикрутил к ним альпинистские "кошки". С их помощью он быстро забрался на одиннадцатый этаж здания. Окна были закрыты пуленепробиваемым стеклом, но ультразвуковая дробилка превратила в пыль маленькое стёклышко в туалетной комнате. Ахтунг заполз в него, посидел, отдышался и приступил к самому трудному.

Когда-то Ахтунга звали Ваня Солнышкин и он служил в российском стройбате. Там он и освоил Великое Искусство, которое даже в жестокой и холодной в совершенстве владели лишь избранные. Но у него был талант — и он помог ему выжить, не изнурить себя непосильным трудом и не выполнять преступных приказов начальства.

Когда до дембеля оставалось сто дней, его вызвали. Там его встретили какие-то люди в чёрных мундирах без знаков различия. Они объяснили ему, что весь страшный, мучительный, ржавый механизм советской (а теперь российской) армии нужен только для того, чтобы выявлять и тренировать таких, как он. Твой дар уникален, сказали ему. Теперь ты должен отдать долг Родине, служа ей и используя этот дар.

Ваня Солнышкин взбунтовался. Он применил свои умения против людей в чёрном. И они, такие грозные, ничего не смогли ему сделать.

Однако тогда он был молод и полон сил. Сейчас силы возвращал ему — ненадолго и под проценты — только алкоголь. А ведь он имел дело с опаснейшими преступниками, способными на всё. Что значило: он должен быть безупречным.

Для начала он расслабил лицо, внутренне настраиваясь на ритмы Великого Ничто. Потом, очень осторожно, он начал формировать базовую маску, сначала на лице, потом давая ей перетечь на всё тело. "Иметь вид лихой и придурковатый" — вспомнил он фразу из старинного, петровских времён наставления в Великом Искусстве. И наконец — наступила стадия изгнания из сердца всех забот, надежд и прочих проявлений личного "я". Он представил своё тело и своё сознание как пустую трубу, через которую течёт бесконечность.