Дорогой Темной, Нелюдимой. Часть 2. Лабиринты Нотр-Дама

"Ночной Нотр-Дам", Рис. В. Мелихов

Из книги, подаренной незнакомцем

Париж, 148* год

В поздний час, когда уже стемнело, Феб де Шатопер отправился к Нотр-Даму. Он отыскал отца Гийома в зале собора за приготовлением к завтрашней проповеди.

— Я знал, что вы придете, — произнес Гийом, пристально глядя в глаза Феба.

Офицер невольно вздрогнул, ему на мгновение показалось, что перед ним совсем другой человек, не тот суеверный дурачок, над которым потешалось общество, увлеченное веяниями наук наступившего ренессанса.

Потянуло холодом, от которого Феб поморщился. Слуга инквизиции, улыбаясь своей привычной вкрадчивой улыбкой, ждал, когда Шатопер первым начнет разговор.

— Неужели вас не беспокоит Франческо Кавелли? — наконец, произнес Феб. — Вы же знаете, чем увлечен. Режет мертвецов, утверждая, что в медицинских целях. Но нам с вами понятно, что для медицины в этом нет никакого проку, только для колдовства... Он приворожил мою невесту Флёр де Лис, которая до его появления в Париже страстно любила меня, а теперь вдруг охладела! Странное совпадение, вы не находите?

Гийом кивнул, поднеся палец к своим губам.

Феб послушно замолчал, глядя в холодные глаза собеседника.

— Кавелли, — усмехнулся Гийом, — он так забавен в своих самоуверенных высказываниях... и особенно забавен тем, что считает себя умнее других...

Шатопер отпрянул, испугано глядя на инквизитора.

— Да, мой друг, — продолжал Гийом, — я не так прост, каким хочу казаться... Так забавно, когда тебя недооценивают, и сами того не подозревая, открывают мне свои секреты невольным словом или жестом.

Он властно положил руку на плечо Шатопера.

— Знаю, вам очень нужны деньги, поэтому неудача с богатой невестой вас особенно огорчила... Но неужто вы думаете, что устранив соперника, вы мгновенно вернете былое расположение вашей милой дамы?

Слова Гийома звучали тихо и приглушенно. Феб не знал, что ответить.

— Зря я пришел к вам, — прошептал он.

— Нет-нет, не вы пришли ко мне, а я вас позвал, — снисходительно пояснил собеседник.

— Простите? — переспросил Шатопер.

— Вы мне нужны, — произнес Гийом, не считая нужным вдаваться в объяснения, — по понятным причинам, я не могу постоянно принимать участие в светских увеселениях, но именно в светских кругах можно услышать самое интересное...

— Да, самое интересное, — повторил Феб, будто по чьей-то воле.

Гийом с улыбкой кивнул.

— Всем знаком таинственный Воин Анубиса, который вмешивается в мои дела, — продолжал инквизитор, — нетрудно догадаться, что это существо не может возникнуть в нашем мире случайно... С этим связан кто-то из мира живых... Будьте внимательны, каждое слово может оказаться полезным... Если вы порадуете меня, то будете щедро вознаграждены...

— Вы оказываете мне огромную честь! — воскликнул Феб, — но я не уверен в своих силах... если я откажусь?

Приветливая улыбка исчезла с лица Гийома.

Он резко протянул руку к горлу собеседника. Феб почувствовал, как ледяные пальцы сжали его шею, хотя инквизитор почти не коснулся собеседника.

— Я не давал вам права выбора! — прозвучал бесстрастный голос. — И постарайтесь меня не разочаровать!

Он опустил руку.

— Очень на вас надеюсь, — голос отца Гийома снова зазвучал слащаво. — Чтобы вас утешить, и в надежде на ваше рвение, прошу принять часть отплаты за труды.

Мгновение и на ладони Гийома появился темно-зеленый камень.

— Эта вещица дорого стоит, не продешевите, — улыбнулся он.

Феб дрожащей рукой принял оплату.

— Также меня волнует Паолина Кавелли... Не сама девчонка, до нее мне нет никакого дела, а содержимое ее шкатулки. Любопытно, какой загадочный предмет оставили ей в наследство. Франческо поносил этот танственный амулет пару дней всем назло, потом ему надоело, и он вновь отдал его племяннице...

— Постараюсь разузнать...

В этот момент в зале раздался глухой звук упавшего предмета. Собеседники обернулись. Они увидели Доминика, который стоял на коленях у фигуру святого. Он поднял упавшую из рук книгу.

Завидев Гийома и Феба, молодой человек спешно встал с колен и подошел к ним.

— Простите, я так увлекся, что не заметил вас, — виновато произнес он, изящно поклонившись.

Феб презирал Доминика, считая его трусливым мальчишкой, и даже не пытался скрывать своих чувств. Также Шатопер завидовал знатному происхождению и богатству этого юноши, что только добавляло неприязни.

— Только в стенах Нотр-Дама я чувствую себя в безопасности от колдунов и ведьм, — произнес Доминик, виновато взглянув на отца Гийома.

Шатопер с трудом сдержал гримасу презрения.

— И я очень обеспокоен за Паолину, — продолжал Доминик, — вдруг ее убьют ведьмы, чтобы забрать шкатулку.

— Да, сын мой, я всецело разделяю ваше беспокойство, — Гийом отечески обнял Доминика.

— Вы многому научили меня, — продолжал Доминик, — и я смогу это рассказать Паолине...

Шатопер отвернулся, чтоб никто не увидел насмешки — так и будет дерзкая девчонка из рода Кавелли слушать трусливый бред. Любой знает, что Паолина всячески избегает Доминика.

— Буду очень рад, сын мой, — произнес Гийом. — Завтра вы начнете беседы с девицей Кавелли, постарайтесь быть настойчивее и наблюдайте по сторонам... Ведь вы не хотите, чтобы ведьмы украли шкатулку.

Доминик послушно поклонился.

— А теперь ступай домой... Шатопер, проводите юношу...

Просьба не вызвала у Феба восторга, но возразить Гийому он не посмел.

Доминик боязливо выглянул из дверей собора, и только когда Феб подошел к нему, решился выйти на улицу.

— Уже восемнадцать лет, а такой дурень, — пробормотал Шатопер, следуя за Домиником.

К радости офицера, дом Доминика располагался недалеко, и прогулка оказалась недолгой.

* * *

Отец Гийом прислушался к бою часов — одиннадцать вечера, через час полночь. К инквизитору подошел человек в маске, который опустился на одно колено, выражая свое почтение.

— Мой господин, — произнес он, — мы привезли её...

— Ступайте за мной.

Слуга Гийома взял факел и послушно последовал за господином. За ними отправились двое человек в масках, они вели под руки женщину, лицо которой скрывал капюшон плаща.

Инквизитор и его слуги спустились в потайной подвал Нотр-Дама. Пройдя по узким коридорам, вошли в маленькую тесную комнатушку, на полу которой были начерчены таинственные знаки. Гийом велел своим слугам оставить его наедине с пленницей. Он поставил в углу песочные часы.

Подойдя вплотную к арестантке, Гийом сам поднял капюшон с ее лица. Несколько мгновений пристально рассматривал молодое красивое лицо. Осторожно провел рукой по волосам. Арестованная замерла и не могла пошевелиться.

— Прошу вас, присядьте, дитя моё, — ласково произнес он.

Женщина опустилась на каменный пол, в центр нариованных знаков, куда указал инквизитор. Гийом сел рядом с ней.

— Я ничего не сделала! — воскликнула она, утирая слезы. — Я умею только шить, только так я обеспечиваю пропитание себе и детям после смерти мужа... Никаким колдовством не промышляла, клянусь!

— Верю вам, вы ничего не сделали, — ласково произнес он, беря ее за руку.

— Правда? — она радостно воскликнула.

— Я хочу вам помочь, — вкрадчиво продолжал собеседник, — не по своей воле вы стали обладателем мистического дара, точнее, проклятья... Вы сами не знаете насколько это опасно для людей... но проклятье особенно опасно для вашей души...

Собеседница хотела что-то сказать, но не смогла. Она зачарованно слушала ласковые слова Гийома.

— Чтобы спасти вашу душу, вы должны избавиться от этого дара... Но, с прискорбием должен заметить, сделать это не просто... Только смерть может очистить вас...

— Нет-нет! — прошептала она. — Прошу вас, не надо...

— Взываю к вашему благоразумию, — настойчиво продолжал Гийом, — мне бы не хотелось уродовать пытками ваше прекрасное тело и лицо...

Он провел пальцами по шее пленницы.

— А смерть на костре... вы представляете какое это мучение? — добавил инквизитор. — Я предлагаю вам легкую смерть, вы ничего не почувствуете, и избавитесь от своего проклятья... Подумайте о детях, если не избавиться от проклятья, оно перейдет к вашей дочери...

Женщина зарыдала.

Гийом по-отечески обнял ее, утешая.

Узница инквизиции, рис. Н. Бессонов

— Вы должны найти в себе силы, ради ваших потомков... Кто знает, какие несчастья принесет им это проклятье... Заметьте, я не хочу вас пытать... Отдайте мне ваше проклятье, и вам не понадобиться "очищение огнем"... ваше тело отдадут семье и похоронят с почетом... Легкая смерть ради вашей семьи... не бойтесь... вы попадете в рай... и там вас ждет ваш любимый супруг... он хочет встретить вас после смерти...

Слова инквизитора звучали как успокаивающая мелодия.

— Подумайте, если вы откажетесь, то никогда больше не встретитесь с ним... и подумайте о судьбе ваших детей... Знаю, только дети и надежда на встречу с мужем на небесах помогли вам пережить горе... Мы позаботимся о ваших детях, они не будут голодать и страдать, мы защитим их.

Пленница зачарованно смотрела в глаза собеседника, его речи подчиняли, не оставалось сомнений в его благих намерениях.

— Я готов принять на себя ваше проклятье. У меня достаточно силы духа, чтоб не использовать его во вред... Умирая, вы отдадите мне свой губительный дар. Примите мою помощь, дитя мое.

— Благодарю... — тихо прошептала она.

— Скоро полночь, — прошептал он, указав на песочные часы, песок почти пересыпался, — решение за вами. Поторопитесь...

Повинуясь речам инквизитора женщина покорно прошептала:

— Да, я готова, — и опустила голову.

Она послушно повторяла за Гийомом странные слова, даже не вникая в их смысл. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось.

Отец Гийом поднялся, обошел пленницу, бормоча слова, которые она не расслышала. Песок из часов высыпался, наступила полночь. Он встал за спиной женщины, достал четки и накинул ей на шею. Женщина схватилась за четки, пытаясь ослабить удавку, но онемевшие пальцы не слушались, она начала задыхаться.

Вдруг яркая вспышка озарила темную комнату.

От неожиданности отец Гийом ослабил удавку. Яркий свет ослепил глаза на несколько мгновений.

Когда он очнулся, пленницы рядом не было. Его верные слуги лежали у двери без сознания. Факелы погасли. Подвал Нотр-Дама погрузился во тьму.

Глубоко вздохнув, отец Гийом поднял потухший факел. Легким щелчком пальцев он зажег огонь.

— Ты хитёр на выдумки, воин Анубиса, — произнес он спокойно, — но я тоже не прост...

Поднявшись в зал Нотр-Дама, Гийом опустился на скамью и предался искренней скорби, что не сумел спасти несчастную душу, попавшую под власть проклятого дара. Инквизитор не сомневался — убивая проклятых, он делает благое дело для них самих и спасает землю от скверны.

* * *

Бенедикт Вербинио и Франческо Кавелли отправились утром позавтракать в знакомый трактир.

По городу уже разнеслась новость, что воин Анубис снова помешал отцу Гийому. Ведьма исчезла из города вместе с сыном и дочерью. Одни говорили, что демон утащил их за собой в царство мертвых, души которых бродят между раем и адом, и восхищались храбростью отца Гийома, который хотел спасти душу грешницы. Другие, посмеиваясь над суевериями, шептались, что ведьма сбежала при помощи доброго героя, который при помощи сообщников помог ей с детьми покинуть город и уехать туда, где их не знают.

— Болван Гийом снова оказался в дураках, — усмехнулся Кавелли.

— Я бы не стал недооценивать этого человека, — возразил Вербинио. — Я узнал, что все "ведьмы" и "колдуны", попавшие под следствие, которое вел Гийом, умирали во время дознания как только оставляли признания. Никто не дожил до казни...

— Чего удивительного, он их замучил до смерти, — отмахнулся Франческо. — Злодей-изувер!

— Нет, к большинству умерших пытки даже не применялись...

— Странно, очень... Такие как Гийом любят убивать медленно и мучительно...

— И все подозреваемые скончались ночью...

— Так, ты тоже впадаешь в суеверие? — рассмеялся Кавелли. — Не будь я уверен в твоем благоразумии, то решил бы, что ты спятил.

— Ты знаешь, что я не считаю безумием необъяснимые явления... Ведь много еще за гранью нашего познания...

— Тут готов с тобой согласиться, человека ждет множество великих открытий...

— А потом Гийом приехал в Париж, где все его жертвы ускользают от него ночью при очередном допросе, — вернулся Бенедикт к главной теме беседы.

— Браво герою! — воскликнул Кавелли. — Он всякий раз придумывает новый способ напасть неожиданно!

— Меня беспокоят намерения отца Гийома, — продолжал Вербинио, — он убивал людей ночью... предположительно в полночь... по поверью, умирая, колдун отдает свою силу тому, кто рядом... А полночь — мистическое время, которое усиливает любой магический обряд...

— Прошу тебя, хватит, или я сойду с ума! — отмахнулся Кавелли.

— Речь идет о необъяснимом явлении, никак не о суеверии, — заметил Бенедикт.

— Я понял твою мысль — Гийом не дурак, замышляет очередную подлость, а мне с ним нужно быть осторожным, — произнес Фанческо устало.

— Совершенно верно, — кивнул Вербинио, — и не забывай, об опасности, которая может грозить Флёр де Лис, учитывая недавние события в ее жизни... Она получила дар ведьмы от умирающей старухи...

— Ох, синьорине угодно так думать от скуки, воображая себя особенной... Однако опасения за ее жизнь у меня появились давно. Кто знает, что подлец Шатопер наболтал безумцу Гийому... Часто бывает, когда отвергнутый поклонник обвиняет даму и своего удачливого соперника в колдовстве.

— Еще раз замечу — умному безумцу, — уточнил Бенедикт. — Также не забывай о шкатулке твоей младшей сестры Паолины. Уверен, что наш знакомый захочет заполучить эту вещицу.

— Ты предполагаешь, что Гийом велел убить моего брата и его супругу? А ведь, черт возьми, это возможно!

— Я почти уверен — именно люди Гийома напали на нас в городе. Но пока я не смею утверждать, что именно Гийом подослал убийц к твоему брату.

— После твоих рассказов, хочется перерезать горло этому ханже, — проворчал Кавелли, — полезное дело сделаю, сколько злодейства он успел совершить. Меня останавливают только мысли о сестренке Паолине и любимой Флёр.

* * *

Паолина нигде не расставалась со шкатулкой. Устроившись во внутреннем дворике с книгой, она держала шкатулку на коленях.

Для чтения синьорина выбрала утопические истории о далеких землях, где живут мифические животные. Хотелось отправиться туда, подальше от страхов перед неизведанным этого мира.

К ней подошла Изабелла, вернувшаяся из Нотр-Дама.