Оранжевая Страна. Фельдкорнет. Эпилог.

ЭПИЛОГ

— Где хозяйки? И встань, наконец...

— В салоне они... — насмерть перепуганная Лусия Аманда даже не подумала вставать. Наоборот, ткнулась лицом в пол и замерла.

— Разберись с ней, Наумыч, чего это она?.. — бросил я Степану и, обойдя служанку, направился в музыкальный салон. Ну где вы, мои цыпочки? Соскучился — сил нет...

Поднимаясь по лестнице, услышал веселый смех Лизы и Франсин. Толкнул дверь — и замер на пороге. Мне вдруг захотелось кого-нибудь убить. Рука непроизвольно нащупала рукоятку пистолета...

Даже не знаю, что сказать. Веник и Уини, с повязками на глазах, весело гоняются за Лизхен и Франсин. А эти... слов нет... эти дамочки, мать их за ногу, весело вереща, улепетывают со всех ног, позванивая в колокольчики. Твою же душу в качель, я там за Родину живот кладу, а они...

Первой меня увидела Лизавета, испуганно завизжала и отважно прикрыла собой бестолково топтавшегося Вениамина:

— Не смей Мишель, он не виноват!!!

Франсин среагировала мгновением позже и поступила точно так же, только в отношении Уинстона:

— Не надо, Мишель, мы все объясним!!!

Чего это они так всполошились? Я скосил глаз и увидел, что все-таки вытащил кольт из кобуры. Немного сконфузился и затолкал его обратно. А действительно, чего это я? Все же складывается самым лучшим образом!

— Ко мне в кабинет. По очереди. Веник и Лизхен — первые... — Я развернулся и, стараясь не хромать, вышел из салона.

В кабинете постоял перед зеркалом. Рожа как рожа; правда, маленько покоцанная. Особой ненависти и злости на ней не наблюдается. Почему это, спрашивается? Добрый, что ли? Или глупый? Ну уж нет...

Присел в кресло, выудил из шкатулки сигару и крепко затянулся. Подумал немного, и плеснул в рюмку коньяка. Отпил глоточек и поинтересовался у чучела бородавочника:

— Ну а чего ты хотел? Дамы всегда предпочитают синицу в руках, а не журавля в небе. Это жизнь. А тебе — наука на будущее...

План действия сам по себе сложился в голове; я откинулся на спинку и кресла и стал ждать.

Скоро раздался робкий стук в дверь.

— Входите.

Лизхен с Веником, потупив глаза и держась за руки, ступили в кабинет. Вениамин очень преобразился: скорее всего, стараниями Лизаветы. Щегольский дорогой костюм, аккуратная прическа, даже прыщи на мордочке куда-то исчезли. И чистый! Мать его за ногу: Веник вымылся! Ну, а Лизхен... Лизхен выглядит великолепно. Как всегда. Вот же стерва... Пристрелить вас, что ли? Да нет, рука не подымется. А вот наградить могу, за избавления от множества проблем. Ну ладно, а то сейчас Веника кондратий хватит. У Лизы же, наоборот, на лице что-то никакого раскаяния не просматривается...

— Не стыдно?

Глаза Лизхен зло блеснули, она хотела мне что-то сказать, но сдержала себя и синхронно с Веником пробормотала:

— Стыдно...

— Гм... Любите друг друга?

— Да! — решительно и даже как-то мстительно ответила Лиза и дернула за рукав Веню.

Он немедленно подтвердил:

— Больше жизни.

Лиза дополнила, явно пересиливая себя:

— Простите нас, Михаил Александрович. Мы сильно виноваты перед вами.

Я изобразил из себя тирана, решающего дилемму: казнить или миловать, и со вздохом ответил:

— Прощаю. Как говорится, совет да любовь вам. Первенца крестить буду я. Но Вениамина в Россию не отпущу. По крайней мере, в ближайший год. С этим придется смириться.

— Мы решили остаться в Африке... — в один голос ответили счастливые влюбленные, — а с родителями решим позже...

— Очень хорошо, у меня как раз для вас есть работа. Для обоих. А теперь свободны. Зовите следующую пару. Стоп... Елизавета Георгиевна, у них все серьезно?

Девушка быстренько кивнула и сообщила:

— Очень. Уинстон сделал Франсуазе предложение, но она пока не ответила. Там все сложно с родителями. С обеих сторон. Отец Франсин едва ли не взбесился, когда узнал что ее избранник — англичанин. Мать Черчилля пригрозила наложить на себя руки. Но Уини полон решимости. И еще: они очень боятся вас, Михаил Александрович, поэтому решили подождать вашего возвращения.

— Боятся?.. Я что, монстр? Ну да ладно, зовите.

— Сэр... — Черчилль сделал шаг вперед и решительно заявил: — Сэр, я готов дать вам сатисфакцию! В любой угодной вам форме.

— Мишель, я молю вас, отпустите его... — француженка, заламывая руки, выскочила вперед, — убейте меня, но его отпустите!..

Господи... а она совершенно искренна. Неужели действительно — любовь? А я?.. Но ладно, придется засунуть в задницу свои обманутые чувства. И вообще... если честно говорить, не любил я ее...

— Какая сатисфакция, Уильям? — спокойно поинтересовался я, проигнорировав вопли Франсин, — о чем вы? Вы не нанесли мне никаких оскорблений.

Франсин при этих словах едва не раскрыла рот от удивления. Черчилль держался спокойно, разве что мертвенно побледнел. Я невольно поразился его выдержке. Только представьте себе: находится в плену, нагло отбивает потенциальную невесту у своего пленителя и довольно спокойно держится. Уважаю. И тысячу раз был прав, что не пристрелил его. Наоборот, сделаю все, чтобы Уини попал домой и как можно быстрее занялся политикой. И, конечно же, женился на Франсин.

— Вопрос с вашим освобождением решим. Я не против. Сегодня вечером за рюмкой бренди обсудим все детали.

— Условия?

— Никаких условий. Разве что... скажем так, я хочу лично передать вас вашей матушке. Насколько мне известно, она со своим госпиталем еще в Кейптауне. Я думаю, мадемуазель де Суазон будет нас сопровождать?

— Непременно, — твердо сказал Уинстон и сжал руку Франсин.

— Вот и хорошо. А я как раз подтвержу, что в вашем освобождении большую роль сыграла баронесса де Суазон. А теперь оставьте меня одного...

Прежде чем выйти, Черчилль с чувством сказал:

— Сэр... Майкл... я почту за честь считать себя вашим другом.

— Я польщен, Уинстон.

Вот так... А вы знаете — ведь мне ни капельки не досадно... Наоборот, как будто гора с плеч упала. Видимо, не нашел я себе еще половинку. А эти... эти пусть любятся. А мне пока некогда...

— Дел-то впереди... — я посмотрел через рюмку на башку буйвола, нагло пялившуюся на меня со стены. — Делать не переделать. Армию, говорите... Сделаю я вам армию! И флот! И это... про революции всякие — даже думать забудьте. Везде, разве что у бриттов можно. Но потом. А сейчас...

— Что-то я проголодался... Вашу мать!!! Лушка, хозяина кормить кто-нибудь собирается?!

Н. Каховка — Днепропетровск. Петрозаводск.

2016