Ученица
Кирра осмотрелась. Принюхалась. На этот раз телепорт перенёс её в пещеру. Вроде, необитаемую, но старые следы костра говорили, что иногда пещера посещается. Запаха живых не ощущается, пахнет нагретыми солнцем голыми камнями и ... снегом. Хотя не холодно. Выход пещеры направлен на юг. Судя по тени у входа, солнце здесь довольно высоко, близко к полудню. В крепости было раннее утро, а тут почти полдень.
Можно сказать, с географических положением определилась. Южные склоны Срединного Хребта. Выше уровня предгорных лесов, но значительно ниже уровня вечных снегов. Учитель, как всегда, засунул её в какую-то дыру на карте мира.
Волчица фыркнула. Тут всё же лучше, чем тот островок на болоте, кишащий змеями, пиявками и, главное, полчищами комаров. Она там так и не смогла войти в транс. Но пора выполнять урок, назначенный Учителем. Раскинула вокруг сторожей. Разумеется, не сама, сама она ещё не скоро сможет подобное, просто активировала одну из функций амулета. Только Стая Южного Вихря позволяет себе тратить драгоценные рутилы на обыкновенные ученические амулеты, что позволяет их ученикам развиваться необыкновенно быстро. И ещё в такой амулет можно запихать кучу полезных заклинаний. И только в рутил можно запихнуть заклинание обратной телепортации.
Уселась прямо на голые камни, рядом со старым кострищем, подогнув под себя ноги и обернув их хвостом. Расправила складки на юбке, чуть ослабила ремень на животе и немного сдвинула ножны ножа. Выпрямила спину. И мысленно начала обратный отчёт. Начала с тридцати, меньше пока не получается.
На счёте "ноль" удалось соскользнуть в транс. Хорошее место, ничего не отвлекает. В трансе подключилась своей аурой к амулету и начала работать. Перекачать всю свою силу в амулет. Перекачать обратно, так, чтоб слегка заболело ядро силы. Потом снова в амулет, быстро, так, чтоб чувствовалось, и каналы силы слегка грелись. И обратно. И так до бесконечности, пока учитель не отзовёт телепортом назад...
Волчица моргнула. Амулет выдернул её из транса. Сработал сторож. На всякий случай заполнила из амулета свой магический резерв. Группа неизвестных приближалась к пещере. Один разведчик, на два полёта стрелы впереди основной группы. Остальные сзади. Невозможно пока понять, сколько их.
Вот разведчик осторожно замер у входа. Тут же замерли и остальные. Её учуяли. А ведь она специально помылась перед телепортом, добавив в воду порошок, блокирующий запахи. Барсы, к примеру, её бы не учуяли. Она только адепт в магии, так что не может определить, кто там, у входа. Она даже не может понять, разумные там или дикие звери. И запахов не ощущается, идут с подветренной стороны.
Но вот у входа появилась тень, а потом разведчик заглянул в пещеру.
Гиен. Кобель. В латах имперского легиона. Рядовой. Рука на рукоятке меча. Всматривается во тьму пещеры. Трепещут ноздри.
Наконец, она учуяла его запах. Фу-у... Солдат, похоже, давно в походе. Дней десять не мылся. Понятно, что в ручьях, что стекают с ледников, не каждый купаться может, к такому надо с детства привыкать. Но железы под хвостом можно и холодной водичкой промывать хотя бы один раз в сутки. Запах мускуса, как от дикого зверя.
Наконец, гиен её разглядел. Оскалился. Помахал остальным, те стали приближаться. Она вздохнула. Пятеро солдат, идущие десять дней по необитаемым местам. Наверняка попробуют её уговорить на оргию. Да ещё и гиены, у них всегда поступки опережают мысль. Так что могут даже попробовать силой своего добиться. Не хотелось ей никого калечить, но, похоже, придётся.
Но вот пришли остальные. Ну надо же, не все в отряде были гиенами. Командиром у группы человек, с отметками десятника на броне и на шлеме. Гиены будут подчиняться только более сильному, а значит, он тут самый умелый мечник. И, в отличии от своих подчинённых, во время этого похода купался в ручьях, и стирал своё бельё. Вот только люди, в отличии от гиен, потеют, так что разило от человека специфическим запахом застарелого человеческого пота и портянок. Хуже вонь только от лошадиного пота.
— День добрый. Не часто встретишь такую красавицу в этих диких местах, — сказал десятник. И тут его глаза сузились. Он смотрел на амулет, висящий на её шее.
Всё, — поняла она. — Будут убивать. Десятник понял, что это не подделка. Стоит такой амулет, как доход от сильного баронства за несколько лет. Этот десятник в жизни таких денег в руках не держал. А она одна за много дней пути, без оружия. И они считают её беззащитной, не считают они нож серьёзным оружием, она одна, их пятеро.
— Могу я узнать имя красавицы? — спросил десятник.
— Кирра, — мелодичным голосом представилась она. И, поколебавшись, назвала родовое имя, — Каррабан.
Гиены отшатнулись. Десятник побледнел. Может, обойдётся, и они уйдут? Похоже, человек попался умный.
— Прошу прощения за вторжение, — сказал десятник. — Мы хотели передохнуть в этой пещере, не зная, что она занята.
— Я здесь тренируюсь в медитации, — сказала она. — Учитель сказал медитировать.
— Я понял Вас, почтенная Кирра Каррабан. Моё имя Астор Галсан, десятник сто пятого легиона. Мы уже уходим, не будем Вам мешать.
Ушли... Она, активировав амулет, кинула им вслед плетение прослушки. Минут пять это заклинание должно продержаться.
— Ты что, — услышала она голос одного из гиенов. — Поверил, что эта пигалица Каррабан? Ничего, потерпела бы наше присутствие. Да и что бы она нам сделала? Своим ножиком помахала?
— Дурак ты, блошиная кормушка, — беззлобно отозвался десятник. — Её ножик дороже моего меча стоит. А меч мой, поверь, не дешевый.
Кирра покосилась на свой нож. Не прав этот Астор. Ножик у неё, конечно, дорогой. Не прилично для Каррабан ходить с дешевкой. Но и не авторский эксклюзив. Лезвие чёрной бронзы от мастеров тёмных эльфов, ножны простые, кожаные, рукоять сама оплетала. Не мог десятник определить стоимость её ножа, наугад сказал. На рукояти его меча клеймо гильдии кузнецов имперской столицы. Так что равная стоимость у её ножа и его меча, примерно. И почему он назвал гиена блошиной кормушкой? Это у них в пятёрке такое прозвище, или они правда с блохами? Остаётся надеяться, что они не успели натрясти их в пещере.
— А я бы такого щеночка потискал, — мечтательно сказал другой гиен. — Зря ушли. Модница. И пахнет так, словно только что из ванны. Рядом где-то живёт, с учителем. Амулетик видели? Имитация под императорский рутил сделана. Стекляшка, конечно, кто же без серьёзной охраны настоящий рутил оставит. Но даже такая стекляшка дорогая. Она бы не отказалась с нами покувыркаться, за парочку золотых цепочек. А то такая милашка, и вся одному учителю досталась.
— Кастрировала бы она тебя, лично и сразу. Шевели лапами, нам до вечера теперь топать.
Заклинание прослушки развеялось. Похоже, этот десятник и правда уводит свой отряд. Она возобновила нарушенную сеть сторожей и снова погрузилась в транс, качая силу.
И просидела в трансе до самого начала ночи, когда сработал обратный телепорт. Вокруг заискрилось сияние, а затем она упала ... прямо в купальный бассейн. Взвизгнув и нахлебавшись воды от неожиданности, в ярости вылезла из бассейна и, столкнувшись с ожидающим взглядом Учителя, с трудом погасила свой гнев. Учитель точно пытается от неё избавиться. Уже полгода, как она раскачала каналы до уровня ученика, а вот резерв магического ядра у неё всё ещё на уровне адепта. Никак не удаётся произвести прорыв, не растёт ядро. И, похоже, Учитель уже и не ожидает, что она перейдёт на следующий уровень. Кирра зло стиснула зубы. Учитель ждёт формального повода отказаться от неё. И возмущение методам учителя вполне достаточный повод. Вот он и настроил координаты возвращения амулета на бассейн купальни. Вот только она Каррибан, и не такое выдержит. Так что не дождётся он от неё возмущения за это купание.
— Добрый вечер, Учитель.
Учитель, пожилой пёс чёрного оттенка с крупными висящими ушами, неодобрительно покачал головой.
— Как провела день?
— Всё согласно Вашим указаниям. Медитировала. Качала силу.
— Без перерыва?
— Один раз перерыв был, — признала она. Соврать Учителю было немыслимо. Даже если он не станет проверять. — Имперский патруль заглянул в ту пещеру, где я медитировала. Пришлось отвлечься. Но когда я сказала, что медитирую, они решили меня не отвлекать, и ушли.
— Кирра, — вздохнул Учитель. — Я много думал, от чего у тебя не растёт резерв. Уже полгода, как он не растёт, не смотря на то, что ты медитируешь в самых разных магических зонах нашего мира. И решил, что твоя медитация недостаточно глубока. А происходит это от твоей слабой силы воли, ты постоянно отвлекаешься.
Волчица задохнулась от возмущения. Обвинить Каррабана в слабой силе воли — это почти прямое оскорбление. Но нельзя высказывать возмущение.
— Что же мне делать, Учитель?
— Ты знаешь упражнение неподвижности?
Знает ли она упражнение неподвижности? Ха! А стояние на столбе Учитель не пробовал? Она час на столбе, на одной ноге простоять может! В полной неподвижности, в любой позе, удерживая полную чашку с водой и не пролив ни капли! По сравнению со стоянием на столбе упражнение неподвижности — детская игра.
— Знаю, Учитель. Это когда сидишь неподвижно.
— Верно. Ты будешь сидеть неподвижно. Это упражнение развивает силу воли. Именно силы воли тебе и не хватает. Пусть хоть шершень тебя в нос кусать будет, ты его даже сдуть не должна пытаться. Ни говорить, ни чесаться, ни облизываться. Ничего не должна делать. Только сидеть и не двигаться. Поняла?
— Да, Учитель.
— У тебя ведь с утра родители и братья с сёстрами на весь день уходят?
— Да, Учитель.
— Вот завтра с утра ничего не ешь и не пей. Когда все уйдут, выпей не больше половины чашки чистой воды, обязательно сходи в туалет, а потом садись в кресло поудобнее, и не вздумай шевелиться, пока я не приду.
— Да, Учитель.
— Давай амулет.
Учитель забрал казённый рутиловый амулет и ушёл.
Она вышла из помещения купальни во двор крепости. Здесь солнце ещё не зашло. Прошла через двор крепости Стаи и, не утруждая себя проходом через дверь, запрыгнула в открытое окно. Окно, как и двери, не запиралось. Безумцев, воровать на территории собачьей Стаи, не было. Ладно, пока никого нет, она успеет приготовить на всех ужин.
Сама Кирра была нежданным ребёнком. У её матери сломался противозачаточный амулет, это не сразу заметили. Тогда в её семье у её отцов, трёх братьев, была ещё только одна жена, лучшая ученица их школы. Они собирались сначала добиться личной известности, подобрать в свой гарем ещё жен, и лишь потом только заводить детей. Но амулет сломался, и она родилась. Второй ребёнок, родившийся уже в полноценной семье, с четырьмя мамами, был на пять лет её младше.
Родители всё же добились своего, стали лучшей командой инструкторов ближнего боя школы Каррабан. Из двадцати ежегодных победителей отборочного турнира имперской гвардии каждый год не меньше четверти чемпионов являются учениками школы Каррабан. Что и позволяет школе Каррабан официально считаться лучшей боевой школой Империи на протяжении вот уже полутора веков. А её родители — нынешняя лучшая команда инструкторов этой школы. Так что когда Стая Южного Вихря неожиданно разбогатела, и захотела нанять лучших мастеров, учителями ближнего боя в Стае предложили стать её родителям. Обещанная плата была слишком хороша, так что родители не устояли. К тому же здесь её братьям и сёстрам могли дать самое лучшее образование, Стая нанимала не только их семью, она нанимала по всей Империи самых лучших учителей, которых можно нанять за деньги. И они переехали из своих любимых предгорий в долину, в главную крепость Южного Вихря.
Стая выделила её семье помещение на первом этаже с тремя большими комнатами, кухней, туалетом и маленьким бассейном. Одну комнату взяли себе родители, самую большую отдали детям, и одна комната была общей.
Кирра занялась готовкой. Благо, что почти всё было уже приготовлено и закуплено в трактирах, осталось это только выложить в большой казан, смешать и засунуть в печь. Как раз к приходу остальных всё будет готово.
Остаток вечера пролетел быстро. Родители и братья с сёстрами вернулись уставшими, но довольными. От самых младших братьев пахло алхимической взрывчаткой — в школе сегодня подорвался кабинет алхимии, опять кто-то традиционно перепутал красный сурик с пурпурным алюмом. Скорее всего, специально, но ни за что не признается.
Наконец, после ужина, все искупались, обсушились и легли спать. Одеялами не накрывались, после климата предгорий здесь им всем казалось слишком жарко. День был тяжёлый у всех, так что уснули быстро. Она тоже уснула без сновидений. Проснулась, как обычно, раньше всех в комнате. И как обычно, оказалась поутру стиснутой с двух сторон. Тат и Тита, брат и сестра по пятнадцать лет каждому, стискивали её в объятиях, закинув на неё ноги и сопя своими носами ей в подмышки. Вот как они умудряются переползти к ней во сне, она же специально с краю ложится. У брата ещё и член наполовину из ножен торчит. Наверняка оргия снится, они обои уже не девственники. Впрочем, кончики членов торчат у всех братьев старше десяти лет, даже тех, которые ещё девственники. Но у остальных только кончик, это для спящего нормально. А вот у Тата наполовину вылез.
Осторожно распутала их конечности, выбралась из спальни. Родители уже не спали, а слабый запах мускуса от их тел говорил, что они не только с утра занимались сексом, но ещё и успели искупаться в ручье возле крепости.
— Доброе утро.
Раздумывала, не стоит ли и ей сбегать на ручей. Но решила, что не успеет, и искупалась в домашнем бассейне. Вскоре проснулись братья и сёстры, толпой ломанулись в бассейн, с визгом и весёлым смехом. Она тоже поучаствовала во всеобщей свалке. Настроение поднялось. Но вот все позавтракали и ушли. Она от завтрака отказалась, сославшись, что ей сегодня есть запретил Учитель.
Она посетила туалет, ещё раз окунулась в бассейн, обсушилась, закуталась в банный халат. Выпила полчашки воды и уселась в кресло, сбоку от окна. Вытянулась поудобнее, заняв полулежащее положение. Немного подумав, рот решила оставить полуоткрытым, в жаркий день так легче. И, наконец, замерла.
Время тянулось медленно, очень медленно. Почти сразу от чего-то всё тело зачесалось, она даже заподозрила, что у неё завелись блохи. Что сломался противоблошиный амулет, и от вчерашних гиен всё же получила "подарочек". Но — нельзя шевелиться! И она терпела. Терпела долго. И вот странно, стояние на столбе требует усилий, а здесь только удобно сидишь, но вот с временем творилось что-то непонятное. Оно остановилось! Угол наклона солнца не менялся, показывая, что даже полдень никак не наступит. Может, её комнату заколдовали, и она проведёт здесь несколько столетий, а во внешнем мире всё ещё будет тянуться этот бесконечный день?
Послышался шорох. Пахнуло чужаком. Судя по запаху, незнакомый ей мальчишка, пёс. А потом в комнату вспрыгнул молодой, лет двенадцати, щенок рыжей масти. Со смешным, почти без шерсти, хвостом. От щенка пахло приятно, хвоей. Наверное, только вчера приехал в крепость из предгорий, и ещё пах столь милыми волчице предгорьями.
— Вар, ты тут? — спросил щенок. Повертел головой, принюхиваясь. И тут заметил её, неподвижно замершую в кресле.
— Ой! Простите. Я, кажется, окно перепутал.
Она продолжала сидеть неподвижно.
— Эй! С вами всё в порядке?
Щенок приблизился к ней, помахал перед глазами ладошкой.
— Я сейчас! Приведу кого ни будь на помощь! — быстро протараторил щенок и убежал, выпрыгнув в окно. Она грустно вздохнула. Вот ведь... доброход, на её голову! И откуда только такой взялся. И нельзя шевелиться.
В комнату через окно гурьбой пролезла толпа детей. Четверо собачьих щенков из них одна девочка, один волчонок, одна лисичка-девочка и один человеческий детёныш, мальчик.
— Вот она! — сказал давешний щенок.
Остальные дети весело рассмеялись.
— Дарк, ну ты и деревня! Она же проходит тренировку неподвижности. Я её знаю, её родители у нас учителя по рукопашному бою, а сама она на мага учится.
— Как это, тренировка неподвижности?
— Ну, должна сидеть, молчать и не шевелиться.
— А зачем?
— Ну, для магии тренировка такая. Пошли на ручей, угрей ловить, не будем ей мешать.
Дети уже приготовились вылезать в окно, когда самый первый щенок, которого остальные назвали Дарк, сказал,
— Подождите. А она правда должна молчать, и не шевелиться?
— Ну да, это и есть суть тренировки.
— Значит, если её за сиськи потрогать, она не будет сопротивляться?
ЧТО??!
Она удивлённо посмотрела на щенка. Так же удивлённо на него смотрели и все остальные.
— А зачем её за сиськи трогать? — озвучил общий вопрос человеческий детёныш.
— Ну-у... — Щенок смутился. — У меня отцы и матери, когда сексом занимаются, всегда за сиськи моих мам трогают. Говорят, это очень приятно. Но мамы не давали мне и братьям им трогать, а у сестрёнок ещё не выросли. А других взрослых я редко видел. Моя семья егерями работали, только три дня назад контракт кончился. Так что мы одни в лесу жили.
— Правильно не давали, — нравоучительным тоном сказала лисичка. — От близкородственного секса портится порода.
— Так я же не сексом, а только потрогать.
Дети с интересом уставились на неё. Ей стало тревожно. Они что, всерьёз собираются её щупать? Или это Учитель их подговорил? Нельзя шевелиться! Нельзя, что бы ни случилось! Иначе Учитель от неё откажется и без амулетов Стаи она никогда не перейдёт на уровень ученика!
— А я тоже ещё ни разу у взрослых сиськи не щупал, — задумчиво сказал волчонок.
Дети медленно подошли к ней. Ей же оставалось только сердито следить за ними. Щенок осторожно протянул руку и засунул ей под полу халата, нащупал грудь, стал её осторожно мять.
— Не сопротивляется, — сказала лисичка. Дети заулыбались.
— Дарк, ну, как?
— Как мягкая упругая булочка! И тёплая!
Дети развязали пояс на халате, откинули полы, обнажив тело. Второй грудью завладел волчонок. Каждый теперь мял свою грудь двумя руками.
— А ещё груди лижут, и целуют, — сказал человеческий детёныш.
Она чувствовала, как её начинает пробивать внутренняя дрожь. Злость заполняла её, и лишь громадным усилием силы воли она оставалась неподвижной. Но не похоже, что дети действуют по плану. Похоже, это просто случайность, а не коварство Учителя.
— Ещё попку и писю лижут, — сказала лисичка.
Волчонок приблизил свою мордочку к её груди, понюхал, лизнул.
— А молоком почти не пахнет.
— Наверное, у неё ещё нет молока. Оно, вроде, только у рожавших появляется.
— Не, немного молока есть. Запах чувствуется. Но немного. — Волчонок приник к груди и стал сосать.
За что мне это? — думала между тем волчица, горестно смотря в потолок.
— Смотри, она описалась.
— Не описалась, а стала влажной. Это значит, что ей нравится то, что мы делаем, — сказала лисичка. — Это смазка, что бы член легче входил. Она скользкая и вкусная.
— Вкусная? А ты от куда знаешь?
— А мне мамы уже разрешали им лизать. Братьям не разрешают, а мне разрешили. От этого у девочек сиськи быстрей растут, если им взрослые лизать разрешают.
— А почему братьям не разрешают? У них тоже сиськи бы выросли?
— А зачем мальчикам сиськи? Не растут у них. Просто братья могли возбудиться и захотеть секса. А между близкими родственниками нельзя.
Один из щенков наклонился и провёл языком ей по промежности. Кончик её хвоста невольно дёрнулся, когда почувствовала между ног его язык. Задумчиво отстранился, смакуя незнакомый вкус.
— И как?
— Не знаю. Безвкусно как то.
— Это не сразу действует, — пояснила лисичка. — Послевкусие потом проявляется, минут через пятнадцать.
— А попу зачем лижут? Там же грязно.
— Да не так уж и грязно. Зато это будет приятно ей.
— А сексом с ней можно заняться? Я ещё ни разу не пробовал с девочкой, только рукой сам себя.
Шерсть на загривке волчицы стала приподниматься. Её заполняло бешенство. Но нельзя шевелиться!
— Нельзя, — сказала лисичка. — Она же нам не может разрешить, даже если сама хочет. Так что это будет изнасилованием. Если в писю или в попку без спроса, то это изнасилование.
— Но она же сама хочет. Вон какая пися мокрая.
— Всё равно нельзя.
— А мы не в писю, мы в рот, — предложил человеческий детёныш. Это не ребёнок, а монстр. Монстрёнок.
— В рот? — Лисичка задумалась. — В рот, наверное, можно.
Они что, всерьёз? Нельзя, нельзя шевелиться! Нельзя!
Монстрёнок между тем снял с себя кожаную рубашку, штаны, под которыми вместо гульфика оказались новомодные трусы, топорщившиеся от вздыбленного члена. Снял и их. Его член стоял, хотя волосы у члена, характерные для взрослых человеческих особей, у него ещё не росли. Взобрался на её кресло, встал, опираясь на подлокотники. Его член оказался напротив её глаз.
Ведь совсем ещё ребёнок, — подумала она. — Даже конец члена не полностью открыт.
Он приоткрыл ей рот шире и направил свой член в него. Член был маленький, до горла ей не доставал, елозя между языком и нёбом. Монстрёнок, прижимая руками её челюсть сверху и снизу, заставлял плотно сжимать его член. Ребёнок часто задышал, задвигался энергичней, хотя, конечно, человек никогда не сможет двигаться так энергично, как это могут делать волки или псы. И очень скоро кончил, на язык. Она почувствовала, как его семя стекает из приоткрытого рта ей по нижней челюсти и капает на грудь.
На её восемнадцатилетие в грандиозной оргии, в которой участвовала вся совершеннолетняя молодёжь школы Каррабан, участвовало и несколько человеков, и она тогда даже с двумя самцами-человеками покувыркалась. Алкоголь и наркотики в школе Каррабан под строим запретом, а вот секс никто не запрещал, вот и отметили её восемнадцатилетие оргией. Тат и Тита именно там девственность потеряли. Секс с человеком её не впечатлил, член без узла кажется не настоящим, словно не член, а толстый палец в неё засовывали. Но в рот их семя не брала, так что сейчас человеческое попробовала впервые. Вкус у растёкшегося по языку человеческого семени был так себе, пресный. У волков и барсов вкус семени приятнее.
— Здорово! — сказал монстрёнок. — Это гораздо лучше, чем рукой. Язык такой влажный, и зубы рядом, страшно.
— Дай мне попробовать, — сказал Дарк.
— Мужчины, — фыркнула лисичка. — Если уж удовольствие получаете, то и ей доставляйте.
— Но ты же сама сказала, что в писю и попку нельзя.
— Член совать нельзя. А ласкать можно. И груди тоже.
В следующие пару часов превратился для неё в настоящее испытание силы воли. В рот ей кончили все мальчишки, по нескольку раз. Хорошо хоть только у человеческого детёныша член был маленький, длинна членов остальных была достаточной, чтоб просунуть его глубоко ей в горло, так что кончали они ей в желудок, и не пачкали шерсть своим семенем. В комнате стало остро пахнуть мужским мускусом, сразу выдавая, что здесь занимались оргией. Пока один кончал ей в рот, остальные, включая и девочек, мяли и лизали ей груди, промежность, и даже задний проход. Несмотря на всю её силу воли, кончик хвоста нервно подёргивался, с этим она не могла ничего поделать.
— Ух, здорово мы день провели, — сказал один из щенков. Все дети, даже девочки, были голыми, разбросав свою одежду по полу. — А завтра она разрешит нам это повторить?
— Вряд ли, — сказала лисичка. — По-моему, она злится.
— Почему? Мы же ей тоже делали приятно.
— Она сама ни разу не кончила. Надо её до оргазма довести. Вы женщин мастурбировать не умеете. Так что писю ей мастурбировать буду я, а вы ласкайте ей груди и попку.
— Почему это мы не умеем, — обижено сказал Дарк. — Я видел, как мамам это делают.
— А пробовал сам мамам это делать?
— А ты пробовала?
— Мамам нет, а себе делала.
— Я тоже себе делала, — сказала собачка.
И они действительно стали ей мастурбировать, довольно умело. Остальные ласкали и лизали другие части тела. Девочкам не пришлось долго стараться. Злость и желание давно держались на грани...
В комнате произошёл натуральный взрыв. Воздух закрутило видимыми воздушными вихрями, все лёгкие предметы, в основном книги, как и сброшенная одежда детей, взлетели, кружась в вихрях. Дети попадали на пол. Разъярённая волчица встала, распахнутый халат слетел с её плеч, и тут же был унесён вихрем. Она вслушивалась в себя. У неё определённо произошёл прорыв, она перешла с уровня адепта на уровень ученика, сейчас её магическое ядро было впятеро больше того, что было ещё утром.
Тут вихри перестали кружиться, вещи попадали на пол. Дети стали подниматься.
— Что это было? АЙ!!!
Одной рукой она ухватила ухо Дарка, другой ухо человеческого монстрёнка. Остальные дети испугано замерли. Она ласково улыбнулась. От этой улыбки хвосты детей прилипли к животам. Она облизнулась, очищая язык от человеческого семени. От такого облизывания дети испугались ещё больше, запахло адреналином. Кирра была счастлива, у неё наконец-то произошел прорыв! И ей хотелось, одновременно, как затискать этих детей в объятиях, так и придушить за то, что они делали. Или лучше не придушить, а взять за хвосты и покрутить над головой.
Опьянение силой. Она знала, что так будет. После прорыва до полугода адепты, ставшие учениками, находились в эйфории. Кирра никогда в жизни не пробовала алкоголь или наркотики. В семь лет её специально возили в город, где показали пьяных. И она поклялась сама себе, что никогда в жизни не будет пить вино. Так что сравнить ей своё состояние было не с чем.
— Для начала, поясню, — сказала она медоточивым голосом. — В рот без спроса, это тоже изнасилование.
Страх в глазах детей, по мере осознания того, что она сказала, переходил в панический ужас. Ведь закон Империи, как и закон Стаи, очень сурово наказывал насильников. Прибить гвоздями за уши к позорному столбу было минимальным наказанием, а максимальным была кастрация. Ещё пострадавший имел полное право убить насильника, но только лично.
Внезапно дверь открылась, и в комнату вошёл Учитель.
— Я почувствовал магический выброс, — сказал он, задумчиво разглядывая голую компанию посреди разгромленной комнаты. — Ты прервала урок?
— У меня прорыв, Учитель, — радостно сказала она, продолжая держать детей за уши. Теперь, сразу после прорыва, Учитель в течении полугода не имеет права её изгонять, что бы ни случилось. Поскольку у неё опьянение силой, то закон к ней теперь был гораздо снисходительней. Конечно, за серьёзное преступление её накажут, но за мелкую шалость сейчас её наказывать нельзя. О, как она мечтала об этом!
И начнёт она, пожалуй, с покраски красным лаком когтей на ногах Учителя. Учитель крайне негативно относился к этой моде. При уроках он всегда останавливался в своём кабинете на одном и том же месте, так что можно вложить в пол в этом месте магическое плетение, которое незаметно покроет его когти красным лаком и скроет иллюзией. Через пол дня иллюзия рассеется, и когти станут красными. Подшутить над Учителем, когда это можно сделать безнаказанно — это святая традиция, тянущаяся из глубины тысячелетий.
— Вижу, — сказал он, рассматривая ученицу. Улыбнулся. — Поздравляю. И что тут делают дети?
— О! Эти дети помогли мне тренировать силу воли.
— Да? — Пёс скептически усмехнулся. Запах оргии, как и засохшее семя на её груди, объясняли без всяких слов, какая именно была "помощь". — И что ты с ними собираешься делать?
— Разумеется, горячо поблагодарить... Каждого в отдельности, и всех вместе.
— Надеюсь, они не слишком будут покалечены от твоей благодарности?
— Живы останутся, — пообещала волчица.
— Следующее занятие завтра, на рассвете, — сказал Учитель, и вышел, закрыв дверь.
Дети молча и со страхом смотрели на неё, она размышляла, продолжая удерживать уши.
— Спасибо, — прошептала лисичка, — что не стали обвинять нас.
— О, так просто я вас не прощу. — Кирра снова кровожадно облизнулась. Ну до чего же приятно эти дети пугаются! — Для начала, уберётесь в комнате. Что бы всё расставили по местам, пока я отмываюсь в бассейне. А потом... Потом отмоетесь сами в бассейне, пока я проветриваю комнату. Затем... — Она наконец-то отпустила уши и приобняла Дарка с монстрёнком, прижав к своим грудям. Весело и по-доброму улыбнулась. — Затем я открою бочонок эльфийского варенья, который берегла к тому моменту, как стану учеником, и вы поможете мне его съесть. Ну а сейчас, давайте знакомиться.
