На чужих рубежах. Посев

На чужих рубежах. Посев

Глава 1

Взрыв громыхнул, когда мы уже взошли на эскалатор и он медленно повёз нас вниз. Я и моя жена Ольга, а также Серый со своей супругой — вся наша маленькая, но очень дружная компания. Не зря мы с Серёгой обратили внимания на того парня, вполне славянской внешности, мнущегося перед рамками металлоискателей в холле метро. Вот не понравилось нам что-то.

Одетый в толстую не по погоде куртку-бушлат, да ещё пухлую какую-то, словно бы под ней он носил несколько свитеров, молодой человек сразу же показался нам подозрительным, ведь на улице сейчас стоял самый разгар бабьего лета. В руках он держал чёрную спортивную сумку, перемотанную плёнкой и помеченную биркой, очень похожей на те, которые используют при выдаче багажа в аэропорту. Впрочем, если не обращать внимания на странного вида верхнюю одежду, выглядел он как самый настоящий европеизированный хипстер, с короткой причёской, яблокофоном в руках и кейсом от для ноутбука свисавшей с плеча на длинном ремешке.

Нам бы с приятелем насторожиться, уж больно паренёк был нервным, всё косился на будку с полицейскими и теребил что-то на груди... Но как говорится — не судьба. Мы же только день как вернулись из части, семья, дела, заботы... вот с нашими девчонками в ресторан пошли. Там очень хорошо поседели. Кто знал, что всё так получится? Мы ведь тоже люди, и нам хотелось верить в то, что жизнь прекрасна...

Так что, расслабились бойцы, потеряли бдительность — много ли нужно военному человеку на гражданке. К тому же этого странного товарища заметили не только мы, но местные менты. В его сторону уже шагал патруль из двух полицейских с АКС74У, вот мы и решили не лезть не в своё дело и прошли турникеты.

Помню Оленька всё планы на этот вечер строила. Хотели все вместе в кино сходить, а Аня — супруга Сергея предлагала завтра на дачу к ним рвануть, покуда погода хорошая. Мы естественно с Серым про шашлыки вспомнили, хотели ещё в ночной магазин заскочить, мяса купить, даже спор возник — по чьему рецепту мариновать будем.

Когда наверху раздались крики и завизжала женщина мы уже спускались на платформу. Донеслось два пистолетных выстрела и сразу же автоматная очередь. Конечно мы тут же среагировали — куда там, рефлексы! Никто из нас ещё не понял, что все мы обречены.

В далёком светлом полукруге выхода шахты эскалатора появилась человеческая фигурка. Деталей с такого расстояния было не различить, но он я сразу узнал парня в бушлате. Он сильно хромал, потерял кейс с ноутом и пригибаясь держался рукою за правый бок. Уже через секунду, на него навалились полицейские, однако он успел сделать своё чёрное дело и из последних сил швырнул ту самую сумку на ступени эскалатора, прямо под ноги спускающимся за нами пассажирам. Мне показалось, что я услышал, как он крикнул: "Алла..." но возможно этого и не было, потому как в то же мгновение всё пространство шахты потонуло в жутком грохоте.

Об этом моменте я помнил немного. Только страшный удар, и то, как отрываются от твёрдой поверхности ноги, а также несколько мгновений полёта. Воздух, заполненный мешаниной из людей, осколков стекла, метала и пластика. И словно бы стороннюю мысль о том, что взрывная волна, распространяющаяся по трубе — страшное дело.

А дальше... всё смазалось. Это я тоже никак не мог забыт. Ощущение словно кто-то нажал на стоп-кадр и будто бы я — целый и невредимый, отчаянно цепляюсь руками за своё же собственно изломанное и окровавленное тело. А меня куда-то тянет, и я не в силах сопротивляться. Словно бы за спиной вновь раскрытый парашют, а в лицо бьёт неумолимый ураган. Будто бы я, вместо того, чтобы по всем правилам покинуть борт самолёта, или избавиться от парашюта, вцепился руками в край люка и никак не хочу его отпускать, а меня тянет назад, прямо в работающую турбину.

Боли я не чувствовал. Как во время взрыва, так и тогда. Что меня поразило больше всего, так это то, что, когда я случайно мазнул взглядом по застывшему в нескольких метрах от меня телу моей Оленьки, в душе не появилось ни единого отклика. Я даже кажется не понял, что это именно она, просто приметил чистый лоскуток её небесно-голубого платьица и продолжил бороться с неведомой силой, утягивающей меня куда-то, куда я очень не хотел попасть. Затем, пальцы соскользнули с окровавленной плоти и наступила темнота.

Вздохнув, я вынырнул из воспоминаний и снова поднял свою опутанную трубками и проводами руку, и вновь принялся разглядывать кожу, в которую то здесь, то там, пронзали эти инородные предметы. Уже в который раз, словно пациент дантиста, у которого откололся кусочек зуба, и который постоянно тянется к нему языком. Поднял вторую и повернул к себе тыльной стороной, сжал кулаки и и тут же расслабил пальцы, всё никак не веря в то что вижу совершенно чужие, не знакомые мне кисти.

Это были не мои руки — исчезли знакомые шрамы на костяшках и застарелые пороховые ожоги. Мышцы непривычно бугрились под кожей, лишённой какого бы то ни было загара, а на предплечьях не было ни единого волоска. Тело... его видеть я не мог, но чувствовал словно чужое. Голова была закреплена в каком-то шлеме, так что я не мог осмотреть себя, однако скосив глаза, сумел разглядеть могучие плечи, и бицепсы, которым мог позавидовать любой культурист.

Не моё это было тело — совсем не моё. Тяжело вздохнув, я закрыл глаза и попытался расслабиться. Понять, что со мной произошло и где собственно я нахожусь — наверное было бы самым важным в данной ситуации.

"Ситуации..." — я хмыкнул, почему-то сосредоточившись именно над этом слове.

Да... тут не "ситуация", а скорее катастрофа. Самая натуральная. Во-первых — я умер. Это я знал точно. Даже не потому, что выжить в том терракте, было попросту невозможно.

Я прекрасно помнил, что мне оторвало правую ногу, почти около таза, тело переломало сразу же после прохождения взрывной волны, да ещё и подкинуло в воздух прямо посередине спуска. Не скончайся я от первого удара или болевого шока — истёк бы кровью, но до этого разбился бы при падении на острые ступени эскалатора, если конечно там оставалось то, чему разбиваться. В любом бы случае, я был не жилец и реанимацию мне вызывать не было никакого смысла.

Так что я точно знал, что умер. Не знаю, как и почему я всё ещё был жив и находился в чужом теле, но сам факт летального исхода не подлежал сомнению.

Оля... я вдруг вспомнил о ней, и тут же ощутил жмущую, липкую пустоту в груди. В момент взрыва я конечно прикрыл её своим телом. Очень хотелось на что-то надеяться, вот только... Я же сам всё видел, и её и Серёгу с Анечкой. Так что... без шансов.

Минут на пять я выпал из реальности, вновь и вновь переживая тот самый момент. Прокручивая его в памяти, прикидывая, мог ли я что-либо сделать и чувствуя, как по щекам бегут слёзы. Затем, почувствовал болезненный укол под левую лопатку, жужжание какого-то механизма и тут же провалился в темноту.

Очнулся я всё в том же месте и в новом теле, почему-то покрытом тонким слоем то ли инея, то ли льда. Он покрывал все открытые участки моего тела и быстро таял, хотя я почти не чувствовал холода. Не знаю уж что произошло и сколько времени я, то ли спал, то ли валялся без сознания, но стоило мне вернуться к воспоминаниям о погибшей жене, как я тут же ощутил новый довольно болезненный укол. Что уж мне впрыснули на этот раз — без понятия, однако сознание не померкло, а вот тягостные воспоминания, как будто отдалились.

Нет — я ничего не забыл, вот только ощущения были такими, словно и тот взрыв в метро, и моя смерть, и трагическая гибель близких мне людей — всё это произошло лет десять, а то и двадцать назад. Яркие кровавые картины померкли и отдалились, запорошились пылью прошедшего времени. Я словно бы смотрел на старую фотографию. Выцветшую и потёртую, к тому же сделанную за несколько часов до трагедии. Вспоминать страшное просто не хотелось. На этой картинке мы все снова были молодыми и весёлыми, отмечали наше с Серёгой возвращение в отличном ресторане, название которого уже выветрилось из памяти. Девушки были такими счастливыми, красивыми и улыбались мне из далёкого, очень далёкого прошлого.

Не было желания самоедствовать или корить себя в чём-то. Не хотелось копаться в себе или ворошить память пытаясь понять, что я мог сделать, а что нет. Лютая тоска отступила, а острое чувство вины перегорело, покрывшись патиной минувших лет. Осталась только тёплая грусть по ушедшим и желание как-нибудь, когда появится возможность, помянуть их опрокинув рюмашку и поставить за их души свечку в первой же церквушке куда занесёт меня нелёгкая судьба.

Я попытался ругнуться, хотелось хоть как-то выплеснуть душу, однако у меня ничего не получилось. Челюсть просто отказывалась открываться. Да и руки снова не работали. Как я не старался я не мог ими пошевелить. Все конечности словно бы приросли к ложементу, на котором находилось моё тело. Оставалось только моргать, вращать глазными яблоками и пялиться в изогнутую металлическую стенку в нескольких десятках сантиметров от меня.

Потухшие воспоминания, вновь пробудили интерес к окружающему. В очередной раз на первый план вышел вопрос: где я вообще очутился и что со мной собственно стало?

Тело переполняла сила. Хотелось вскочить и побежать — не важно куда — главное двигаться. У меня аж за зудело под ложечкой от невозможности немедленно вырваться из сдерживающих меня оков, и... неприятное ощущение скованности немедленно отступило.

Тут же к лицу прилила кровь. В голове замелькали картинки из какого-то дешёвого порно. Сердце учащённо забилось, а мужское естество немедленно среагировало и возбудилось, хотя подобные видео меня никогда особо не привлекали. Так продолжалось несколько секунд после чего опять отпустило, и я немедленно успокоился.

Следом навалились перегрузки. Тело медленно наливалось тяжестью, взгляд затуманился, а затем и вовсе пошёл кровавой пеленой. Я уже почти отрубился, когда вдруг всё прекратилось и через несколько минут, кожу по всему телу словно бы закололо иголочками.

"Да что-ж это такое творится-то? Это ад для бывших десантников и космонавтов?" — только и успел подумать я, как меня вновь закрутило, завертело, так, словно бы я попал на взбесившуюся карусель или в промышленную центрифугу.

Ещё несколько минут меня било током, я захлёбывался в непонятно откуда заполнившей помещение воде, обдувало и даже резало ураганным ветром, и в какой-то момент я ощутил что-то типа невесомости. Когда все эти издевательства закончились, и я уже несколько минут лежал в блаженном покое, сверху раздался бестелесный голос.

— Финальное тестирование объекта Homo Modificus 0379 завершено, — говорили точно не на русском, как впрочем и ни на английском или любом из земных языков который мне приходилось слышать.

Однако я его понимал, так — словно бы знал с детства. И от этого становилось жутковато.

— Статус объекта положительный. Присвоена категория "Военный ААБ+". Объект HM-0379 переводится в режим ожидания, — явно синтезированный голос смолк и сознание выключилось.

— Старт инициации объекта Homo Modificus 0379! Моторные навыки — в порядке. Сознание — запущено. Репродуктивная функция — В норме. Психологическое состояние — стабильное. Первичная блокировка остаточной памяти — проведена. Инсталляция информационных пакетов — 100%. Распаковка информации — 100%. Технические каналы удалены. Поверхностные повреждения — устранены. Готовность к автономной работе — 100% Инициация завершена. Объекту HM-0379 присвоен новый статус: "Фантом-02 элит". Получен ордер на заказ обсервером специалиста.

В уши едва очнувшегося меня бубнил незнакомый, противно металлический голос голос.

— Задание социального статуса объекта. Активизация женской особи Homo Equium 0379 под объект "Фантом-02 элит". Шаблон базовой матрицы внешности: 235204. Прогресс: 10, 25, 60, 75, 100% Загрузка поведенческого имитатора интеллекта. Шаблон: 4235. Инсталляция. Инсталляция завершена. Самка Homo Equium 0379 готова к инициации. Идёт настройка. Готовность — 100% Тестирование совместимости — 100% Забор пробы генокода для совместного потомства... ждите... Результат получен — объект идентичен существу Homo Sapiencе Superus. Тестирование на негативные мутации — мутации отсутствуют. Уничтожение тестового объекта — выполнено.

Homo Equium — что за хрень... — выдавил я из себя и почти не узнал собственного голоса.

В голове тут же словно включилась лампочка. Я начал понимать всё что здесь происходит и что говорит бестелесный голос. И ново обретённые знания показались мне совершенно дикими!

Homo Equium — искусственные люди. "Спутники" землян, созданные по воле божества Кулуна-дативи, ведущего наш колонизационный корабль сквозь пустоту космоса к далёкой планете Гелла-5. В мудрости своей, Кулуна-дативи создал этих кукол для...

"Какой нахрен мудрости! Какое ещё божество! Что за х-ня с куклами! Что они со мной сделали!" — замелькали панические мысли и на каждую из них тут же находился ответ, который ужасал меня всё больше и больше.

Мудрость божества — естественно безгранична и нефиг мне в ней сомневаться! Куклы — инкарнация самого Кулуна-дативи, которую он дарит каждому из детей своих дабы плодились мы и размножались. По-другому говоря "секс игрушки" и безвольные инкубаторы, потому как клонирование претит воле его... какое ещё клонирование?

Божество же — великое и единое создание, которое всю историю земную вело человечество вперёд к звёздам и ныне возглавило поход смелых к новой родине! Со мной же ничего не сделали — я был осчастливлен волей его и вообще, как доброволец-идиот должен пищать от радости находясь не просто в нескольких десятках световых лет, а прямо под боком у самого великого!

С неимоверным трудом я прогнал из головы чужие мысли и постарался думать не просто своей головой, но ещё и "здраво", игнорируя навязчивый внутренний голос. Вылавливая только самое важное и игнорируя наплывающий щенячий восторг от любого упоминания этого самого Кулуна-дативи.

Для начала — кто я такой? Меня зовут... я... моё имя... Я какое-то время копался в памяти не в силах отвязаться от навязчивого идентификационного номера и вдруг ясно вспомнил. Я — Виктор Лермонтов. Русский. Военнослужащий Российской Федерации. Старший лейтенант, 173-мой отдельной гвардейской разведывательной роты спецназа ВДВ входящей в состав 106-мой гвардейской воздушно-десантной Тульской Краснознамённой ордена Кутузова дивизии...

Мозг резануло болью, чужой голос и надеваемые им чувства словно взбелинились и тут же слегка потухли, а я, несмотря на раздирающую голову боль, продолжил вспоминать.

Москвич, восемьдесят девятого года рождения... значит мне... мне... почти двадцать девять лет. Женат, не имел, не осуждён, не замечен... погиб.

В черепе как будто что-то лопнуло. Мгновенная вспышка боли прошлась по всему телу и тут же меня отпустило как будто ничего и не было. Бестелесный голос всё ещё продолжал бубнить про параметры тестирования, а я чувствовал себя рыбой, только что сумевшей вырваться из усеянной крючьями браконьерской сети. Значит я всё-таки мёртв, но тем не менее жив! Здесь жив. И где это здесь?