Токио-3. Айда Кенске
Уговорить Тодзи-куна выбраться из убежища, чтобы посмотреть на бой огромного робота с не менее огромным пришельцем удалось на удивление просто. Возможно, сыграло свою роль и то, что Сакура-тян вообще весь прошлый бой провела вне убежища, и выжила, а мы собираемся только посмотреть издалека. А возможно — и некая зависть. "Как же так? Мелкая смогла побывать на поверхности во время боя, а я что? Струсил?" Как бы то ни было, уточнять я не стал.
Когда мы пробирались к заветной двери, мне на мгновение показалось, что среди толпы левого народа, набившегося в школьное убежище вопреки предписаниям, я заметил сестренку Тодзи-куна, Сакуру-тян на инвалидном кресле-каталке. Впрочем, мне наверняка показалось. Не стала же правильная и послушная Сакура-тян разгуливать в одиночку со сломанной ногой по городу, на который нападают огромные монстры, как в фильмах про Годзиллу? Так что, скорее всего, я принял за нее какую-то немного похожую девочку, или просто девочку на кресле-каталке... А сама Сакура-тян наверняка сейчас в другом убежище, том, в котором положено находиться жителям их дома, куда ее доставили полицейские, в чьи обязанности входит совершать обход домов, чтобы собрать оставленных без присмотра детей, больных и всех, кто не может добраться до убежища самостоятельно.
Запасной выход из убежища вел на самый край территории школы, и неподалеку начиналась длинная лестница, ведущая к святилищу Инари-ками-сама, уцелевшему, как и школа, со времен до Второго Удара. И этот храм, возвышающийся над всем Токио-3, был отличной наблюдательной площадкой. Так что мы поднялись к самому храму. Но потом Тодзи сказал, что использовать храм в качестве трибуны — это как-то... нехорошо и неуважительно по отношению к Инари-сама, так что мы спустились чуть пониже, на склон, ведущий к городу.
Отсюда открывался отличный вид на город... и на возвышающееся посреди города чудовище. Вот уж точно — "как Годзилла". Вот только в отличие от древнего динозавра, которого показывали зеленым и шершавым, броня этого монстра блестела розовым, как будто его искупали в лаке для ногтей. Только на груди эта лаковая броня расходилась и там, в этом проеме шевелились какие-то отвратительные отростки, похожие на ребра какой-то нежити, как ее показывают в гайдзинских компьютерных играх. Монстр медленно поворачивался вокруг себя, как будто высматривая врага, а светящиеся отростки, отходящие от его "плеч" настороженно шевелились.
На фоне этого чудовища появление робота отнюдь не казалось "пафосным" или "героическим". Фиолетово-зеленая махина, пригибаясь, пряталась за высокими зданиями.
— Трусит! — припечатал Тодзи-кун.
Нет, он, конечно, друг верный и надежный... Но вот в некоторых вещах — не разбирается, от слова "совсем". Встать в пафосную позу, лупцевать противника и самому получать по роже — вот что представляется Судзухаре единственно достойной схваткой.
Между тем, робот извлек откуда-то совершенно монструозных очертаний орудие, направил его на врага, и...
— Ух ты! — заорал я, когда это обрело хоть какой-то смысл. — Впервые вижу восьмидюймовый пулемет*!
/*Прим. автора: ну, ошибся парень на пару дюймов. В конце концов, Кенске — не "ветеран всего, чего только можно", а всего лишь диванный эксперт*/
На месте врага клубилось огромное облако пыли.
— Мы победили? — неуверенно спросил Тодзи-кун.
Я отрицательно покачал головой. Гражданским, конечно, никто ничего не объясняет. Но уж слишком у многих из наших одноклассников родители работают в НЕРВ. Так что мне удалось кое-что узнать о прошлой схватке. Если бы врага можно было уничтожить такой атакой — он просто не дожил бы до активации Евангелиона. Военные забросали его куда большим количеством боеприпасов.
Похоже, пилот робота, кто бы это ни был, думал также. По крайней мере, он нырнул в дымное облако, не опуская оружия. В дыму заметались огромные тени, раздался треск, как будто порвали полотно, длиной с небоскреб, а потом — снова загрохотала очередь. Несколько раз сверкнула молния. И из дыма вверх тормашками вылетел робот, удерживаемый за ногу одной из тех светящихся нитей, которые заменяли врагу руки.
Перевернувшись в воздухе, огромная машина рушилась прямо на нас. На мгновение мне показалось, что по край поля зрения бегают какие-то противные черные точки. А потом земля под ногами поддала нам снизу. Многотонная масса машины обрушилась практически прямо на нас. Я рухнул на колени. Ноги меня не держали. Глядя на возвышающиеся вокруг стены, которые были рукой этого механического гиганта, я осознал, что было бы, не повези нам хотя бы чуть-чуть. Получившийся из нас фарш, перемешанный с землей, хоронили бы в спичечном коробке. Я представил эту картину, и перегнулся вперед, сгибаясь над землей. Меня рвало.
— Почему он не сражается? — спросил Тодзи-кун, прекративший травить немного раньше меня, но, подозреваю, такой же бледный.
Я огляделся. Враг всей своей чудовищной тушей нависал над нами. Упавший робот удерживал светящиеся руки-щупальца, но при этом — ничего больше не делал.
— Он не дерется потому, что мы здесь! — осенило меня. — Если он двинется — нас расплющит!
От такой перспективы мне захотелось снова опорожнить желудок. Вот только было уже нечего "вываливать". Меня рвало только кислой желчью.
— Смотри! — крикнул Тодзи-кун.
С трудом, все еще содрогаясь в спазмах, я поднял голову, и увидел, как откуда-то из загривка робота выдвигается что-то, похожее на огромную сигару, сверкающую на солнце полированным металлом. В "сигаре" открылась дверца, из которой вниз рухнул поток какой-то оранжевой жидкости.
— Ей вы, двое, — раздался женский голос. — Быстро лезьте в капсулу! Живо! Бегом! ...
Последовавшая за словом "бегом" тирада не оставляла сомнений в том, что кричащая дама близко знакома с суровой армейской жизнью. По крайней мере, наш сосед, отставной сержант еще Сил Самообороны, изъяснялся временами очень похоже.
Залезать по веревочной лестнице было не слишком удобно, но мы с Тодзи справились. Внутри сигары воды было почти по колено. Я с удивлением посмотрел на товарища... и ничего не увидел, потому как дверь, в которую мы прошли, закрылась автоматически... и капсула начала заполняться водой.
В панике, не понимая, что делать, я заметался... и тут включился свет. Новичок спокойно сидел в кресле, не делая попыток спастись, хотя оранжевая жидкость уже накрыла его практически с головой. Мы с Тодзи-куном постарались добраться до него, и вытащить глупого новичка из кресла, когда стенки стальной сигары быстро закружились и стали подниматься. Беспомощно барахтаясь в образовавшемся водовороте, я захлебнулся... и продолжил дышать уже водой.
Свет мигнул, и теперь вместо стальных стен трубы, в которую мы с Тодзи забрались, я увидел... Нет, это даже нельзя было назвать "экранами"... Создавалось впечатление, что мы сидим прямо в глазу робота и видим все, что видит он! Это было настолько потрясающе, что я машинально нажал на кнопку включения камеры... и взвыл! Если заполнявшая трубу жидкость и была пригодна для дыхания, то работоспособности электронного прибора — точно не способствовала. Камера была необратимо мертва, а значит все, что я наснимал сегодня — все было испорчено!!!
— Синдзи-кун, отступай к точке 72-Би, — произнес тот же женский голос, который приказал нам залезть в "капсулу".
— Эй, новичок! — заговорил Тодзи-кун, видя, что Икари не двигается. — Тебе отступать приказали!
— Синдзи-кун! У тебя осталось только три минуты! — снова заговорила женщина.
Так вот что означают сменяющиеся черные цифры на тревожно мигающем красном экране! Но... что случиться, когда время выйдет?!
— Синдзи-кун! — снова закричала женщина.
— Я успею, Мисато-сан, — ответил новичок.
— Успеешь что?! — от крика, казалось, заложило уши. — Синдзи! Беги оттуда, кому говорят...
Вместо ответа, Икари рванул зажатые в руках пульты вправо, затем — влево... Все закружилось вокруг меня. Я ударился обо что-то очень твердое, потом еще раз. И еще... Свет погас.
