Пролог.
Пальцы почти онемели от холода, но он продолжал ползти вперед.
Обожженные участки кожи соприкасались с ледяным снегом, и это доставляло неимоверную боль.
Но, за то время, что он, искалеченный и изуродованный, полз по ледяной пустыне, боль стала частью его. Она стала символом существования. Без нее он уже не чувствовал себя живым.
Усталость брала свое. С каждой секундой, он ощущал, как жизнь покидает его. Но, не мог сдаться. Не мог остановиться. Он знал, что умрет, если перестанет двигаться.
Хотя, он умрет в любом случае. Ему даже стало смешно.
Обгоревший, со сломанными ногами и изувеченной рукой, он по миллиметрам продвигался по заснеженному подлеску подальше от догорающего остова автобуса. Он надеялся на спасение.
Искореженный и оплавленный, он уже не был похож на междугородний автобус. Все, что могло сгореть, давно уже превратилось в прах, и теперь за его спиной оставалась лишь почерневшая перекошенная конструкция. Такая же мрачная, как и лес вокруг.
Как же хотелось отдохнуть.
Просто ненадолго прилечь, закрыть глаза, перевести дыхание, успокоить кричащий от боли мозг. Совсем не надолго, только на пару секунд закрыть глаза, позволить темноте охватить его.
Заиндевевшие ресницы уже были готовы сомкнуться, когда по глазам больно резануло.
Показалось, что снег вокруг него взметнулся, превратился в рой беспощадных насекомых, который накинулись на его глаза.
Потом, он почувствовал, как волна тепла захлестнула его тело, мгновенно наполнив обледеневшие конечности теплом. Одновременно с теплом, проснулась и бол по всему телу.
Обожженные глаза слезились, но не могли ничего разглядеть — белая пелена заполняла все видимое пространство. А боль все больше и больше наполняла тело.
Теперь, его тело рвали на части, дробили и сращивали. Этот процесс повторялся десятки и сотни раз. Каждый раз ему казалось, что больнее не может быть, и каждый раз он познавал новые горизонты боли.
Иногда, ему везло, и он проваливался в беспамятство, тьма протягивала к нему свои мягкие руки, нежила его и заживляла раны. Миллионы символов мелькали в этой тьме, рожденные воспаленной игрой изможденного мозга.
Никогда прежде он не видел этих символов и пиктограмм, не понимал смысла диаграмм и уравнений.
Но, сотни и тысячи повторений, миллионы вариантов огнем выжигали в его памяти все это. Тихий голос из глубин сознания нашептывал ему, но шепот был слишком тихим, чтобы он мог разобрать.
Наконец, в очередной раз волна чужого знания нахлынула на него.
В этот раз он понял все. Каждую частицу древнего знания. Каждую толику передаваемых ему сведений он разобрал, понял и поглотил, отложив это в самом сокровенном участке своего сознания.
В последний раз тьма рассеялась перед ним.
Он открыл глаза.
Белоснежная фигура, вызывающая внутренний трепет и ужас, стояла рядом с ним.
Он чувствовал исходящую от фигуры силу. Он буквально мог видеть всю ту силу, что наполняет существо, стоящее перед ним. Существо, которое, несмотря на отсутствие у него лица — изучало его.
И он не боялся.
Впервые за свою жизнь он ощущал в себе мощь, неподвластную ни одному человеку. Вся Вселенная была ему открыта, подвластна, покорна...
— Теперь ты готов, — голос существа был лишен любых оттенков эмоций. — Ты лучший из представителей твоего народа.
— Я знаю, Безликий, — своего голоса он тоже не узнал. Такой же механический. Такой же бесчувственный.
Существо неслышно обошло его вокруг, оценивая со всех сторон.
— Я сделал тебя таким, — признало существо.
— Я знаю, Безликий, — повторился он.
— Ты знаешь, в чем твоя цель? — Безликий жестом указал на его голову.
— да, Безликий, — человек почтительно поклонился.
— Тогда, нам стоит приступить к делу немедленно.
— Да, мой господин.
Глава 1.
Белоснежный коридор гиперпространства рассыпался на мириады ослепительных линий, сжавшихся в крошечные точки света далеких звезд, едва ивиарт погасил сверхсветовую скорость. На мгновение корабль замер на месте, словно натолкнулся на невидимую стену. Но, едва дюзы досветовых двигателей наполнились ослепительным термоядерным огнем, разведчик медленно заскользил к своей цели.
На серебристой обшивке похожего на наконечник стрелы корабля заиграли лучи красного гиганта. Местная звезда умирала, выжигая своим предсмертным гневом все живое с единственной планеты, намертво прикованной к нему незримыми гравитационными силами.
Цель полета — планета Оверан терялась на фоне раскаленного гиганта звезды. Светофильтры обзорного экрана заработали на полную мощность, позволяя визуально наблюдать растущий массив планеты.
Сканеры пискнули, извещая о наличии на орбите планеты более двух десятков кораблей основного класса. Массивные дискообразные ликулы дрейфовали, окружив планету непроницаемым защитным барьером из сотен крупнокалиберных орудий.
Пилот обесточил орудийные порты, переводя энергию на внешние щиты. Провоцировать приближающееся звено патрульных ивиартов у нее желания не было, хотя, благодаря секретным улучшениям, ее разведчик мог дать фору всем кораблям, разве что, заисключением флагманского корабля Саадиха.
— Именем лорда Саадиха, назовитесь, или будете уничтожены! — с экрана связи на нее смотрело лицо командира патруля — надменное, переполненное чувством собственной власти и безнаказанности. Находясь на службе у самого великого из скаранов, этот сипай мог кичиться своей ничтожной властью, зная, что в этой галактике есть слишком мало существ, настолько глупых, чтобы напасть на слугу великого Саадиха. Что ж, здесь такое не пройдет.
В рубке флагманского ивиарта патруля царило молчание.
Чужак не отвечал на запрос, его корабль не поддавался сканированию, что не могло не настораживать.
Командир патруля — крепко сложенный сипай, закованный в бронированный костюм с ног до шеи — восседал на импровизированном троне, предназначенном для самых важных персон на корабле. В обычных условиях, это место занимал кто-то из низших скаран, но, Хэммок был казнен за измену несколько недель назад, а замена еще не прибыла.
Харшан, став первым лицом на корабле, в полном праве занял капитанское кресло. Сидя в нем, возвышаясь почти на метр над единственным пилотом корабля, он наслаждался крупицами власти, выпавшими на его долю столь удачно. Дежурство проходило уныло и ничем не отличалось от десятков прошлых патрулирований.
Наличие чужака в системе, скрывающего свой идентификатор, стало для него желанной отдушиной. Безусловно, это был один из многочисленных нейтральных скаранов, решивших присоединиться к победоносной армии лорда Саадиха в предстоящем финальном походе по мирам Окраины. Безусловно, у него душа ушла в пятки, едва он увидел армаду, охраняющую столь ничтожный мир, как Оверан. Двадцать пять ликулов и почти сотня ивиартов, наводнившие систему, непримечательную настолько, что на большинстве астронавигационных карт, известных скаранам, она отсутствовала вовсе. Разумеется, что вскоре чужак очнется и будет просить об аудиенции у самого Саадиха, чтобы принести ему карту верности — с момента появления в системе гигантского флагманского корабля лорда более месяца назад, численность таких перебежчиков исчислялась сотнями.
Несмотря на то, что причина появления лорда в столь отдаленной и ничем не примечательной системе до сих пор была неясна.
Однако, честолюбие Харшана молило всех древних богов о том, чтобы этот корабль оказался разведчиком противника. Мятежные сипаи, любой из безрассудных мелких лордов — кто угодно. Лишь бы этот серебристый кораблик с несколькими подпалинами на броне, проявил хоть намек на агрессию.
Тогда Харшан мог бы со всем своим служебным рвением приказать трем кораблям патруля открыть огонь. Но, повод для атаки чужак не подавал. Что тоже было нехарактерным.
— Наведите на него орудия, — отдал Харшан приказ. В любом случае, кто бы не был на этом корабле, после такой угрозы, он не мог не отреагировать.
— Исполнено, командир! — доложил пилот. Спустя секунду, он добавил. — Чужак открыл канал связи с нами
— На экран! — Харшан довольно ухмыльнулся, когда ожил экран связи. Однако ему не удалось наблюдать лицо чужака. Экран визуальной связи был покрыт статистическими помехами, скрывающими от Харшана лицо пилота и рубку ивиарта.
— Оставь свои угрозы для людей, слуга! — голос звучал хрипло, без эмоционально. Но, власть и привычка повелевать, содержащаяся в интонациях собеседника, могла принадлежать только одному живому существу. Хотя, для большинства в армии Саадиха, он был больше чем повелителем. Его божественность не поддавалась сомнению.
Поэтому, Харшан мгновенно покрылся холодным потом. Суеверный ужас, накрывший его, не давал ему говорить, попытаться оправдаться. Слепой страх наводнил его сущность, рисуя в мозгу картины самых изощренных пыток, которые придумать могли лишь изощренные мозги Лорда.
Мысленно прошептав молитву, Харшан ощутил, как ледяные иглы сковали его тело и приготовился к смерти.
— Простите недостойного, мой господин! — первый пилот, неожиданно появился на экране, почтительно склонив голову так низко, насколько позволяла анатомия человеческого тела. — Харшан глупец, но он старался не допустить проникновения чужаков к вам. Мы не знали, что вы не на планете.
— Ты считаешь, что я боюсь каких-то убийц или диверсантов? — презрительно прошипел пилот, усиливая ментальную пытку командира патруля. Односторонняя связь позволяла наблюдать, как из глаз скованного собственными страхами Харшана, как его назвал первый пилот, катились слезы. Совсем немного, и его разум будет разрушен окончательно. Рассудок сгинет в джунглях кошмаров, рожденных собственной фантазией сипая. Крайне сложное, но действенное заклятие.
Первый пилот, казалось, сообразил, что ляпнул глупость.
— Конечно, нет, о великий! — с ужасом прошептал он. — Но, мы простые сипаи, которые призваны служить вам и наши жизни в ваших руках.
Пилот разорвал ментальную пытку. Командир патруля судорожно вздохнул и безвольной тушей упал на палубу рубки своего корабля без чувств.
— Ты отважный сипай, — спустя мгновение выдал пилот, обратившись к заступнику. — Не трать свою жизнь зря.
С этими словами пилот направил свой корабль к планете.
— Сообщите другим патрулям, чтобы мое инкогнито не было раскрыто! — напоследок приказал он.
— Как пожелаете, господин, — пробормотал первый пилот патруля, но слушать его было уже некому.
Сперва он бросился к бесчувственному Харшану, но, памятуя последний приказ лорда, бросился к командной панели, сообщая другим кораблям на орбите, что ивиарт без опознавательных знаков не несет угрозы.
