Из пораженческих настроений внезапно выводит друг детства — Пима прибыл с Бодрой жизни в поисках письменного стола, с надеждой, что Новомосковск удивит и порадует неожиданными товарами. Наше знакомство случилось лет в пять, при борьбе за обладание картонкой, крайне необходимой, чтобы со свистом съехать со снежной горки на зависть окружающим. В пылу сражения не сразу заметили пацанов постарше, которые приготовились атаковать малолеток и уже рассчитывали на богатые трофеи. Бежали мы быстро, дружно и слаженно, каждый держа свой край, и, под гнетом внешних обстоятельств, заключили соглашение о владении санями эконом класса попеременно. С тех пор союз наш только креп: школу отбывали в одном классе, мне больше нравилась — математика, Пиме — история, учитывая общие интересы, каждый осваивал свою область за двоих, в результате — я менеджер по продажам, а друг детства — судья. Как служитель Фемиды, Пима имеет собственный взгляд на вещи, отягощенный многочисленными разбирательствами бытовых драк, разводов, скандалов и прочих бесчинств мирного населения, поэтому, далекий от мировоззрения обычного обывателя. Вот с кем хорошо по поводу личной жизни проконсультироваться — он за версту, профессионально чует обман, надувательство и вранье. Несмотря на все попытки Макса занять меня делом, сомнения в его благонадежности остались и периодически одолевают с прежней силой, а тут прибывает эксперт человеческих душ — судья.
Торжественно встречаю Пиму у фонтана в торговом комплексе, где собраны все изыски ДСП, на которые способна промышленность. Забираю и везу по маленьким магазинчикам, где то же самое, что и в провинции, но дороже, потому что эксклюзив и Новомосковск. Ну, если нужен стол, чтобы судачить про его покупку месяц — то обеспечу весь необходимый ритуал, тем более для лучшего друга. Как представитель точных наук, в которых определяется статья и мера пресечения, Пима дотошлив и въедлив. Покинув его, во время допроса продавца с пристрастием, отправляюсь созерцать антиквариат: брожу по магазину, напоминающему гипотетическое жилище десяти поколений моих еврейских предков, не любивших выбрасывать хорошие вещи и копивших их до худших времен. Замираю напротив резной деревянной кровати — как необычно и изящно: листики, колокольчики, все очень тонкое и волшебное. На такой красоте должны сниться парящие драконы, птица феникс, играющая в прятки с саламандрами, и уходящие в туман единороги. Маргиналам на подобные изыски внимание обращать не положено, да и денег моих хватит только на спинку, а чудеса должны пребывать в соответствующем окружении. Жаль. Хотя бы налюбуюсь, вдруг, навеянное мебелью, посетит ночью светлое видение с джинами и Хаджа Насреддинами. Замечталась не на шутку: в моем воображении благородный рыцарь на верном драконе уже победил плохишей и летел к прекрасной деве с золотистыми волосами рапортовать о виктории, чтобы потом преклонить буйну голову на сказочной кровати и отдохнуть от забот, и тут:
— Нравится?
Поворачиваюсь, и, поскольку, все еще немного в волшебстве и эйфории, вижу его — насчет прекрасного рыцаря не уверена, но не меньше, чем верного дракона, ей богу! Молчу, оно же как — если заговоришь, то скроется, или превратится в тыкву с крысой. А мы, менеджеры, люди расчетливые, так что нарушать виденье не собираюсь, и, уж чтобы наверняка, — безмолвствую неподвижно. Волшебный зверь не понимает моего волнения и произносит еще раз, четко и с усиленной артикуляцией — Вам, правда, кровать нравится? — Да, да, да! Но я стойкий оловянный солдатик и отвечать не собираюсь, чтобы не деградировать в касситерит и не спугнуть. Рыцарский дракон начинает волноваться уже всерьез — что с Вами? — и дотрагивается до моего плеча.
В шоке я, непонятно что ли! Однако от тактильных контактов он не пропал, может и заговорить получится? Как там девы из легенд выражаются? Офигительно, круто, вау, клево, супер, ништяк? Боюсь, современных выражений в сказках не ценят. Эх, с какой бы принцессой проконсультироваться, как надо высоким стилем мысли излагать по ихнему, по волшебному.
— Изумительная работа! — мне кажется, что не промахнулась — дракон смотрит одобрительно и мило улыбается.
— Сергей! А Вас как зовут?
Была готова ко всему, но чтобы мифического зверя называли так банально? Это как? Кто сочинял эту сказку! А что я хотела для сейлза, с именем Гадя. Дракона, поди, отрядили самого меркантильного и склонного к бюрократии — специальный менеджерский релиз. С другой стороны, могли вообще ни кого не отправить, так что жадноватый волшебный зверь — тоже праздник.
— Гаделия, — молвлю и, в лучших принцесских традициях, слегка краснею и опускаю голову от, якобы, стеснения. Да, менеджеры тоже не лыком шиты: реверанс могу изобразить, когда припрет, и даже стишок, и не только про елочку, а о высоких чувствах. Если как на духу, то глаза лучше спрятать, чтобы дракон сразу не догадался о природном прагматизме, приобретенном цинизме и избыточном сарказме.
Сергей подхватывает меня под локоток и ведет вокруг сказочного ложа, попутно объясняя, что кровать он выбирает маме в подарок и нужен совет, поскольку в этом не разбирается. Вот не знала, что в сказках все на столько на старый образец — ни одна прогрессивная принцесса не поверила бы: какая родительница доверит брутальному мужчине интерьер своего помещения, даже драконица? Максимум, на что эти способны — нанять хорошего дизайнера, и за ним тоже нужно присматривать, чтобы чего не вышло. Вон, у Макса, все красиво и правильно, но дышать свободно могу только на кухне — остальные помещения напоминают кабинет, периодически мигрирующий в мастерскую, лежать на поверхностях дозволено только инструкциях, болтам, винтам, ключам и тестерам. Он настолько запугал свой интерьер, что когда заходит на кухню, тарелки выпрямляются и из глубоких превращаются в десертные, а у дивана разгибаются спинка и ножки — от усердия. У правильного моего есть единственная слабость: любит заварить свежий чай и сесть перед буком, потом размешать сахар, аккуратно вынуть ложку и положить рядом. С каждой чашкой, стопка приборов растет, пока чистые не закончатся. Макс утверждает, что забывает их доставить на кухню, но как можно не заметить дюжину чайных ложек? С другой стороны, это делает его хотя бы немного похожим на нормального человека, способного к прегрешениям. Но, все равно, вряд ли бы этот стал знакомиться с девушками перед кроватью, да с абсурдным объяснением. Ладно, чего не простишь дракону из доисторической сказки, вдруг у мифического существа дальше пойдет бодрее, а про подарок маме, это стандартное начало, аналогичное 'жили-были'.
Волшебный зверь не подкачал — поет как майский соловей, проявляя выдумку и нестандартный подход. Всегда была уверена, что не глупа и обаятельна, при таком внимании мужского пола, невольно начинаешь считать себя не меньше, чем красавицей, но куда девать интеллект, ведь все утверждают, что вместе ум и красота не ходят? Как мне потом работать, с прелестью неземной, но без всякого соображения? Непросто, хотя, любая женщина из красоты и ума — выберет первое, кто бы чего не говорил.
Не то, чтобы дракон подвинул Макса с воображаемого пьедестала, где этот пребывает вопреки занудству и язвительности, но, пускай чувствует дыхание соперников — благодушно щебечу, очарованная вниманием, и даже даю номер — все-таки волшебное существо, да и мало ли что — от непредсказуемого моего всего можно ждать. Из сказочных иллюзий выводит Пима, который закончил следственные мероприятия и уже получил упакованный стол. Прощаюсь с мифическим зверем, пустив одинокую слезу и промокнув ее, извлеченным из недр ридикюля, платочком — да, я в образе, дайте менеджеру помечтать.
Направляемся отмечать покупку в кабак, предварительно оставив пепелац перед моим домом. Друг детства пристроился хорошо — сам космолет не водит, поэтому отовсюду его забирает жена или такси. Напиваемся мы дружно и от души — не так, чтобы завтра не помнить, что было вчера, но достаточно, чтобы страдать здоровьем весь следующий день. Успеваем обсудить личную жизнь, поклясться в вечной дружбе и даже пару раз что-то исполнить из нашего, из народного — толи про калину, толи про мороз. Затягиваем '7:40', и прибывает Пимина супружница, которая с размахом затарилась шмотьем в магазинах Новомосковска, отрядив мужа за столом, чтобы не мешал. Поэтому она благодушна, не ругается на эмоциональное исполнение песенного шедевра, чрезмерное насыщение алкоголем и довозит меня до дома на десятом повторении последней строчки припева: 'Наш славный, наш добрый, наш а гиц ин паровоз!'. 'Терпеливая и мудрая женщина', — думаю, взбредая в свои хоромы и вспоминая, с каким трудом получилось переложить стол из пепелаца в её космолет. Чтобы шло бодрее, мы с другом выводили 'Дубинушку' и ухали хором, слаженно и с явным удовольствием.
Касситери́т (от др.-греч.— олово) — минерал состава SnO2. Главный рудный минерал для получения олова.
а гиц ин — в дословном переводе на русский язык обозначает 'жара в паровозе' По смыслу можно перевести как "обычный паровоз", нечто банальное, заурядное, как всем известный факт.
