|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
(Тютчев Ф.И.)
Глава 1
Три молодых парня берут с собой собаку и отправляются на охоту. Вместо охоты попадают сами знаете куда.
Этим летом Шубин томился смутными желаниями. Жена в очередной раз хлопнула дверью, обнаружив следы губной помады на воротнике рубашки, сезон охоты ещё не начался, в отпуск его принудительно отправили, несмотря на яростное сопротивление, в общем, со всех сторон была засада. "Поехать банки, что ли пострелять", — мучительно размышлял он, — "после пива. Взять ящик пива, а потом банки расстрелять". Компания под это дело никак не срасталась. Костя в очередной раз на звонки не отвечал, а с ботаником Ярославом было неинтересно. Ну ладно, ладно, пусть хоть рыбу половит, решился, наконец, Саша. В это время, видимо, уловив его страдальческую ментальную посылку, позвонил Костя.
— Искал? — без предисловий поинтересовался он.
— Во, Костя! Во! Братка, ну давай мотнёмся на недельку, моченьки моей нет терпеть эту мерзость бытия! Ну хоть по баночкам популяем? А?
— Что, опять влетел?
— Ну дык! — покаялся Саша, — не уследил!
— Говорил я тебе, кабаки и бабы доведут до цугундера, — ответил Костя цитатой, — я согласен. На сколько?
— Ну, на недельку, а там глядишь, и сезон откроется. Ботаник подписался тоже, — зачастил Саша, видимо боясь, что Костя передумает, — мне тут пацаны координаты скинули на GPS. Место — закачаешься, во Владимирской области. Прикинь, глухие места...
— Окей, завтра в шесть, — отрезал собеседник и отбился.
Досье:
Шубин Александр, 26,5 лет, шатен, типичный кинестетик. Глаза карие, рост выше среднего, полноты легкой, не переходящей в ожирение. Среди товарищей пользуется уважением. Характер — отсутствует, раб своих страстей и вредных привычек. Заядлый охотник, но не рыбак, человек действия, а не размышлений. Любитель и знаток женщин, умеет их приготовить и попользоваться*. Истинной страстью его является охота, от чего жизнь семейная трещит по швам, грозя вот-вот развалиться. Многочисленные амурные похождения Александра добавляют огонька в его нескучную жизнь, но грозят окончательно похоронить её под руинами семейного счастья. Из всех женщин предпочитает в меру упитанных, невысоких фигуристых шатенок, а всем им, вместе взятым — ружьё "Сайга", патронташ и ягдташ. На охоту подрывается практически мгновенно, как охотничья собака, услышав звук рога, благо рюкзак его всегда собран, порох сух, а ружья почищены. На выезды всегда берёт с собой верную собаку Белку, породы якутская оленегонка.
________________ ___________ _______
* — "Евгений Онегин", гл. с X по XII — это как раз про него.
Саша непонимающе покрутил трубку в руке и начал названивать Ботанику. По принципу, все, типа согласились, один ты тормозишь. Это на Ярослава действовало самым завораживающим образом, видать, стадный инстинкт у него развился сильнее лени и страсти к бумажкам.
По какому-то, совершенно уникальному стечению обстоятельств, расположению звёзд, фазы Луны и размещению Сатурна относительно плоскости эклиптики, Ярослав был не только свободен десять дней, но и готов был развеяться. Правда, как он пояснил Александру, он готовился поработать в библиотеке, ну раз уж все собрались, то, пожалуй, и ему не грех.
— Ну эта, старик, — сказал Слава, — ты, конечно, не обижайся, но я с собой кое-какие материалы возьму. Надо поработать вечерком, возле костра, это будет прикольно. А то мой научрук уже волком воет. Так что пива — минимум, ты уж извини. Нет, дорогой, водки тоже не надо. Давай как-то чаем обойдёмся.
— А, ну ты не пей, чо. Да, удочки не забудь. А то будет, как прошлый раз, ха-ха-ха, — Саша непременно уже третий год вспоминал "этот прошлый раз", шутка была малость траченная молью.
— Вам бы всё над человеком издеваться, — сделал вид, что обиделся Ярослав.
Досье:
Ярослав Ханссен, из обрусевших. Он же — Ботаник. Характер мягкий, на первый взгляд, граничащий с бесхребетностью. На второй и последующие взгляды в характере обнаруживаются включения кобальт-хром-ванадиевого сплава. По образованию историк, по профессии — историк, по роду деятельности — помощник главы Управы своего района по вопросам исторического наследия. На ниве муниципального управления ничем ярким себя не запятнал, но хорошо изучил быт, нравы и классификацию подводных течений в административном аппарате. Способен одновременно построить двадцать пять, на первый взгляд, непротиворечивых планов по достижению мирового господства, но не способен принять какого-либо однозначного решения. Нередко, погрузившись в теоретические разработки, отрывается от реальной жизни, так, что приходится возвращать его на землю.
"Хороший малый, но педант", — так о нём говорят друзья, и не просто педант, а перфекционист высочайшей пробы. По той же причине у него в столе лежит недописанная диссертация, которую он правит вот уже три года, после каждого посещения библиотек и архивов. Немного не от мира сего, однако водку пьёт исправно, в подпитии первой степени брызжет юмором, понятным только ему самому, во второй стадии выдаёт парадоксальные теории, в третьей — тихо засыпает. Личная жизнь отсутствует, по крайней мере, видимые внешние признаки таковой. Охоту не любит, но не оттого, что совесть его, или гражданская позиция, не позволяют убить живое существо, а просто от непонимания того, из чего, собственно, извлекается удовольствие в процессе охоты. На этот счёт у него (естественно!) есть своя теория, но она как-то не очень коррелирует с практикой. Друзья, отчаявшись приучить его хотя бы правильно держать в руках ружье, научили его рыбачить, и это наиболее полно соответствует его внутренним устремлениям. В процессе рыбалки проявляет несвойственный ему азарт, удивительное терпение и отрешённость от вещного мира.
Обижаться на самом деле Слава не собирался. С приятелем было легко и непринуждённо, вот уж, кто никогда не кичился ни своим папой, ни своими успехами. А похвастаться, конечно, Саше было чем. Но суть не в этом. Александр очень сильно уважал Ярослава за его практически бездонные знания по истории, у него всё всегда оказывалось учтено, записано и запомнено. Немного разгильдяю, Саше импонировала эта, чуть ли не тевтонская пунктуальность во всём. И, соответственно, раздражала медленная обстоятельность. Зато Ярослав тянулся к Саше, как к стихии порывистой, чуждой всяких рефлексий и самокопания. Саша легко ошибался, но так же легко признавал свои ошибки, и даже, по мере сил, готов был их исправлять. Всё, в общем, говорило о том, что противоположности притягиваются. Несколько особняком в этой компании стоял Костя, в силу своей природной скрытности и слабого выражения каких-либо эмоций вообще. Но скала. О такого можно опереться, не боясь, что улетишь в пропасть. Это как-то чувствуется, даже без слов. Так что два, в общем-то, слабохарактерных парня, постоянно потакающие своим желаниям, невольно тянулись к Константину. А Костя? Кто его знает. Как всегда, он молчит и лишь немного снисходительно улыбается.
Досье:
Берёзов Константин, характер нордический, стойкий. К врагам родины беспощаден, по темпераменту типичный флегматик, или кажется таковым. Производит впечатление унылого, во всём разочаровавшегося человека, однако глаза его внимательно ощупывают окрестности, не забывая заглянуть за вырез платья проходящим девушкам, благо рост позволяет это делать, не вставая на цыпочки.
К охоте абсолютно равнодушен, ибо за свою жизнь, как он любит повторять, настрелялся за семерых, и вообще, друзья знают о нём только от него самого. Но они-то, однажды убедившись, что Берёзов честен, смел, камня за пазухой не носит, и вообще, настоящий друг, не особенно-то и интересовались ни его прошлым, ни его настоящим. Главное, что по телефонному звонку он отвечал "да" или "нет", и в дальнейшем строго исполнял свои компанейские обязанности, не темня и не отлынивая. Водку всегда разливает поровну, бутылку лихо выбрасывает через левое плечо, иногда попадая кому-нибудь по телу. В выходы и заходы непременно тащит с собой необъятной величины рюкзак, а то и два. На удивлённые, по этому поводу, взгляды приятелей, неизменно отвечает: "Идёшь в лес на день — бери запаса на неделю", что говорит о нём, как о человеке битом жизнью, и оттого предусмотрительном.
Наконец, часам к восьми, доехали до Балашихи. Костя сосредоточенно вёл машину, стараясь не упустить из виду Сашу. Хотя, при таком потоке разогнаться было невозможно. Связь поддерживали через портативные рации CB, на всякий случай, вдруг потоком их разорвёт. Разрывало не только их.
— Хонда, хонда, приём! После бензоколонки направо, как слышите?
— Шкода, приём. Слышу нормально. Только не вижу ничего. Какой-то чудила на Туареге между нами втиснулся.
— Хонда, Шкода, приём. Это чудила на Туареге. Слышу вас нормально. И ещё примерно шесть машин тоже вас слышат. Счастливого пути!
Славе было скучно, и он решил развлечь Костю.
— Вот же гримасы истории. Вон там, — Слава махнул рукой вправо, — усадьба Горенки, там ещё Петя Второй резвился, вместе со своим другом Иваном. В общем, вотчина Долгоруких. Их же отсюда и попросили в Берёзово. Вот же, да? Они в Берёзово Меньшикова законопатили, а их самих туда. А третьим в то же Берёзово улетел Остерман, который поспособствовал, чтобы и Меншиковых, и Долгоруких туда спровадить. Жаль старика, честно говоря, негуманно с ним поступили. Он же совсем старый был.
— Ты про каких Долгоруких-то говоришь? — проявил свою эрудицию Костя.
— Про Алексея Григорича и Ивана Алексеевича.
— А! — лаконично ответил Костя.
Похоже, что гримасы истории его волновали мало. По крайней мере, истории тех времён. Вот, если бы про Цусиму поговорить, то тут Костя разливался соловьём. Они, приятели, и познакомились-то как раз на форуме, где безуспешно решали проблему типа "что было бы, если было бы..." или "что было бы, если бы не было бы...", к примеру, ППС был бы калибра 6,5 мм, а Владимир Ильич бы утоп в Женевском озере, торопясь поскорее достичь канадской границы. Им также было интересно, что было бы, если б Руднев вырвался из Чемульпо, золотым выстрелом утопив Чиоду, а Пётр Алексеевич, не выдержав издевательств со стороны своей сестры Софьи, ушёл бы в монастырь. Таких людей на форуме толклось изрядно, видать, желающих пошуршать в нашем прошлом предостаточно. Разумеется, исключительно на гибель супостату и потенциальному противнику, к вящей славе и процветанию России. Но вот, как-то сложилось, что сговорились они в субботний день попить пивка, так и продолжали дружить вот уже сколько лет. Это, видимо, какие-то слабоизученные наукой закономерности, которых простые обыватели любят называть случайностями.
Но Ярослав, уже погрузившийся в только ему известные глубины, не заметил такого прохладного отношения к животрепещущей теме, бормотал:
— Как сейчас помню, 1730 год, надо бы подъехать, посмотреть. Прикоснуться, так сказать, к истокам, вздохнуть воздухом. Ведь история, она такая живая, — казалось, Слава говорит не о холодной науке, а о любимой девушке, — и тут, входит Она, в пышном развевающемся платье, глаза её полны слёз. Розовые ленты из атласа струятся вдоль её волос... А Пётр не хотел ведь, замучили парнишку, подлые Алексеевичи... Тут на каждом шагу — история, Костя! Вот, к примеру, Ожерелки! Костя, Костя, мы куда едем?
— Не знаю, — ответил Константин, — куда-то во Владимирскую область, а точно у Сашки джипиэска. Я за ним держусь.
— А, ну ладно. Тебе, я вижу, всё это неинтересно. Тебе бы всё из пушек стрелять! Супостата разбивать, а сколько не менее страшных тайн хранят эти дома! — он пафосно провел рукой справа налево, выбив из подставки начатую бутылку с водой.
— Ах, пардоньте меня, — пробормотал Слава, — что-то я совсем.
До города Петушки не доехали, и сентенций на тему бессмертного произведения "Москва — Петушки" скандального русского прозаика не прозвучало. Не читали юноши этого произведения, а там столько умных мыслей, боли за родную страну, прикрытых ёрничаньем и эпатажем. Перед Покровом Саша взял влево, на Московское Большое Кольцо. Костя пробормотал:
— И куда его чёрт несёт? Там, вроде, никаких охотхозяйств нет.
Но, видимо, у Александра были совершенно точные данные, куда ехать и зачем. Они мчались в сторону Киржача. Костя взял рацию и спросил:
— Эй, мачо! Не пора ли притормозить, отлить чутка?
— Хр-хрр, — ответила рация, но Сашина машина замигала поворотниками и приткнулась к обочине.
— Куда ты завёл нас, проклятый старик? Мы вообще куда едем?
— Верный компас, друг Санчо Пансы, ведёт нас прямиком... э-э-э-э... куда-то. Ну, неважно, через пару километров свернём направо и там, короче, через мост.
— Через речку, — поправил Костя, — или мост через овраг?
— Через речку, да, забыл как называется. Но это неважно. Тут этих речек — не перечтёшь. Ну вот. А там направо. Вроде бы. Ну чё ты докопался? Джипиэска ведёт, координаты точные, зуб даю, — для верности Саша со щелчком ногтем поддел правый клык, — в треугольнике Киржач — Александров — Кольчугино. Там старая турбаза должна быть. Кажется.
— Вот дать бы тебе в рыло, а? — возмутился Константин таким безалаберным, граничащим с преступным недомыслием, отношением к прокладке маршрута, — заведёшь в болота, там мы тебя и утопим. Правда, Слава?
— А? — очнулся от своих мыслей Ярослав, — да, конечно. Непременно. Невзирая ни на что. А что?
— Я спрашиваю, Сашку утопим? — переспросил Костя.
— Может, обойдёмся менее радикальными средствами? — вернулся Слава к жизни, — у него навигатор всё-таки...
Посмотрел на самодовольную рожу Александра и добавил:
— Хотя, самолюбование — путь в пропасть. Но мы дадим, а, Кость? Дадим ему право искупить, ежели что?
Саша быстро свернул прения:
— Гармин, этот нас не подведёт. Всё учтено могучим ураганом! Ладно, варяги, хватит трепаться. Белка! В машину!
Собачка вильнула хвостом и запрыгнула на переднее сиденье.
В полном соответствии с Сашиными словами, через некоторое время машины свернули направо и по не очень разбитой дороге поехали вдоль какой-то речки. Названия речки, конечно же, никто не знал, а указателей, как и водится в наших, не слишком облагороженных сервисом местах, не было. Костя проворчал:
— Нет, этот урод меня с ума сведёт. И карты у меня, блин, как назло в рюкзаке. Куда едем, нихрена не понять.
— Какая разница, — ответил Слава, — куда-нибудь всё равно приедем.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
