прода 16/10

Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать.

Давно заметил, что данный мотивчик привязывается ко мне на пороге перемен. Вроде не суеверен, но закономерность прослеживается, было время заметить.

Поезд ехал, Земеля дрых на полке напротив, отсыпаясь после бессонной ночи. Шаман тут на днях отозвал меня в сторонку:

— Гор, в курсе, что с Олегом?

— ...? В смысле? Вон он, вроде жив-здоров, а что?

— Да, я не про это! Ведет он себя последнее время... странно.

Посмотрев на сосредоточенного Земелю, увлеченно ковыряющегося в настройках второго темного доспеха на пару с мастером, не увидел никаких подозрительных симптомов.

— Не знаю, нормально вроде себя ведет...

— Здесь-то нормально, ты просто не видел, что он в меблирашке вытворяет!

— А что там у вас вытворять можно? Пить вы вроде не пьете особо... Голышом по этажам бегает? Народ достает? — упомянутый Земеля оглянулся в нашу сторону, словно почуяв, о ком идет речь.

— Нет, ничего такого. По бабам он пошел.

— Кто бы говорил? — ехидно ухмыляюсь Шаману, — Кто гаремом обзавелся и чередует ночевки?

На Лехином лице ни тени смущения, одно только беспокойство:

— Уж я вроде вниманием не обижен, так я теперь за ним угнаться не могу. Веришь-нет, как девчонку себе присмотрю, так Земеля ее обязательно уведет, — даже немного обиженно пожаловался наш известный бабник.

— Не обращай внимания. Отойдет. Домой неудачно съездил, вот и отрывается.

— Ага, все-таки не соврал, значит, что с невестой порвал. Я, признаться, сначала не поверил, слишком уж карамельная там история была.

— Была и была, чего теперь ворошить? По мне — пусть оторвется. Тем более мы с ним через несколько дней в Питер уедем, будет тебе простор для похождений.

— Да, ладно, это я так, не похоже, просто на него, вот и решил узнать, в курсе ли ты.

— Угум. В курсе.

То, что Земеля сорвался в загул, после его истории — неудивительно. Доказывает, видать себе, что он еще хоть куда. Перебесится — успокоится. На работе это не отражается, а личное — это у каждого личное.

Накануне отъезда я и сам, признаться честно, поучаствовал в прощальной вечеринке, устроенной парнями у себя дома. Недорогие меблированные квартирки-студии до боли напомнили молодежные рабочее-студенческие общаги моего времени, собственно, они ими и являлись, так что быстро вписался в обстановку. На фоне пилотов я, конечно, не особо котировался, все-таки сравнивать двух качков-красавцев и пока еще мелковозрастного и худосочного меня было некорректно, но внешностью меня тоже бог не обидел, язык подвешен хорошо, так что нашлись и на мою долю любительницы, причем даже вполне в моем вкусе. В общем, женской ласки напоследок ухватить удалось, в Питере явно не до этого будет.

И вот очередной поезд везет нас в столицу. По большому счету, в Земелином сопровождении не было особого смысла, брал его с собой исключительно для моральной поддержки. В гости он со мной не отправится, найдет себе место в какой-нибудь гостинице или снимет квартиру/комнату. Пока я буду отрываться, пробежится по городу, поищет нам варианты для переселения. Просто мне будет спокойнее при мысли, что я не совсем один в этом городе.

У меня сна не было ни в одном глазу — на протяжении ночи несколько раз приходилось взбадривать себя ударной волной жизни, и, кажется, я с этим слегка переборщил. Состояние было, как после передоза энергетика: умом вроде понимаешь, что надо поспать, а организм кричит: "давай-давай-давай". Можно и принудительно себя успокоить, но как раз это действие мне не очень хорошо давалось, а медитировать не хотелось категорически, источник сам справится через некоторое время.

Для отвлечения взял купленную в последний момент в привокзальном киоске книжонку "Двадцать легендарных кладов" — тема поиска сокровищ была мне близка. Чтиво оказалось занимательным. Особенно заинтересовала история про вывезенную казну при нашествии Наполеона в 1812 году. Обоз Ковычева, сгинувший где-то в болотах Карелии, состоял из ста подвод, груженых метеоритным железом. Сочетание слов "болото" и "алексиум" выдавало немалый простор для фантазии. Питательный раствор, слитый когда-то в тайной лаборатории на бобринских землях, при проверке оказался обычной болотной жижей, правда, вероятно, из двух разных мест. Эксперт из гос.лаборатории, принявший заказ на анализ, при выдаче результата смотрел на меня, как на идиота, Еще бы, потратить две тысячи на то, чтобы узнать состав болотной жидкости — это не каждый день придурки находятся.

А вот мне потраченных денег было не жаль ни капли — жалкие остатки прежней роскоши, замоченные в жиже, показали рекордный рост в 1 процент от общей массы за неполные три месяца. То есть в год прирост составит около 5 процентов, а это круть. Просто находясь на воздухе, алексиум прирастал где-то на 0,05% в год, в различных растворах — от 0,1 до 2%, а в простой болотной воде — пять! К чему я об этом: где-то в болотах лежит куча алексиума, по моим прикидкам изначально было тонн пятьдесят-шестьдесят, хотя, возможно это я преувеличил, кроме метеоритов на подводах еще и припасы для возниц и охраны должны были лежать. Пусть будет 40 тонн. Двести пять лет. По пять процентов.

Взяв листочек, принялся умножать. Почти сломался на сотой итерации, но из принципа довел расчет до конца. Перепроверил. Уставился на листок, боясь поверить собственным глазам. Если я нигде не ошибся, а я не ошибся, то где-то на природе лежит бесхозными 700-800 ТЫСЯЧ ТОНН алексиума. Ох...ть! В несколько раз больше, чем нынешняя казна императора, собранная заново с тех времен.

Помечтав немного о том, что можно было бы сделать таким богатством, успокоил себя мыслью, что ничего — за такое просто притопят в том же болоте. Так и уснул, зажимая в руках исчерканный листок, и снилось мне в кои-то веки что-то эпическое с пафосным преодолением. Слишком впечатлительный я стал последнее время.

Расставшись с Земелей у ворот особняка, перекрестился (мысленно, все-таки не церковь, чтоб при входе креститься) и тронул колокольчик. Миленькая горняшка с глазами убийцы открыла дверь.

— Господин?

— Егор Николаевич Васин, в девичестве Васильев, по приглашению князя, — легкий еле слышный фырк показал, что немудреную шутку оценили.

— Прошу, сейчас доложу.

Подоспевший слуга ловко освободил меня от поклажи, предложив место на огромном диване в холле. Ей-богу, у меня в прошлой жизни комната меньше была, чем этот монстр, притворяющийся мебелью.

— Егор! Рад видеть вас! — что бы ни хотел сказать дальше радушный Михаил, вышедший меня встречать, узнать мне было не суждено. Огромный волкодав до этого лениво трусивший за княжичем, раскрыв пасть, молча, метнулся с лестницы в мою сторону.

— Шер! Фу!!! — ага, а он так и послушался.

Начинать визит с убийства любимого бобика Задунайских показалось мне не комильфо. Не то, чтобы я именно этими словами и подумал, но смысл был примерно этот. Попытка перепрыгнуть диван и спрятаться за креслом ни к чему не привела — легким движением лапы пес перевернул меня вместе с мебелью, словно мы вместе ничего не весили и... стал вылизывать мне лицо. Когда-то знакомый владелец лабрадора сказал про его охранные качества — не лает, не кусает, может только зализать до смерти. Теперь я знаю, как это выглядит — такое выражение радости чуть не привело к преждевременному инфаркту. Или гибели собачки в следующую секунду, так как мне было уже пофиг на гостеприимство. Просто все произошло настолько внезапно, что только один миг отделял меня от расправы над животным.

Пока суетящийся Михаил оттаскивал сумасшедшую псину, совершенно по-пролетарски кроя ее матом, пока взволнованные домашние подоспели ему на помощь, я заметил совершенно небывалую вещь — у собаки был источник! Слабенький, совершенно не похожий на человеческий, но был! Причем, явно ориентированный на жизнь. Собака-лечака?

— Боже мой! Простите!

— Это просто безобразие! Маша, я тебе давно говорил, твоему псу не место в доме!

— Он никогда себя так не вел!

Разноголосый гомон с трудом прорывался сквозь набат сердца в ушах. Хорошенькое начало визита!

— Я в порядке. Чего не скажешь о моей гордости, — поспешил уверить всех собравшихся в преждевременности начала организации похорон.

— Ах, Егор, простите за такое. Могу только сказать, что ранее он никогда не выражал свои симпатии так бурно, — подоспевшая на шум Антонина Викторовна вполне серьезно и искренне попросила у меня прощения.

— Ничего страшного, но, признаться, очень неожиданно.

Пережив все ахи и охи, был препровожден в предоставленные мне апартаменты. По-другому назвать эти комнаты язык не поворачивался — слишком здесь все было... слишком. Как в музее или декорациях фильма. Каким-то неведомым мне образом за столь короткое время багаж уже оказался аккуратно разобран в шкафу, так что мне только оставалось сменить пострадавший от слюней пиджак на подобный. Эх, не живет у меня одежда. Наверно этот пес тайный фанат Рогова.

Неожиданное происшествие, как ни странно, сняло налет официальности с нашего общения. Эмоциональное обсуждение странного поведения Машиного любимца стало главной застольной темой, и я, наконец, увидел этих людей людьми, а не аристократами.

— Шер очень умный, он вообще умнее многих людей, — почти плакала Маша, переживая за судьбу пса. Стандартная поговорка собачников, но если учитывать, что у псины есть источник, то вполне может быть, — Это очень редкая порода, таких только в императорских питомниках разводят.

— Мария! — слегка повысил голос отец, — Не можешь уследить за ним — отправляй на двор. Или запирай в своих покоях. Но чтоб подобное больше не повторилось! Иначе весь твой зоопарк окажется в поместье.

— Хорошо, папа, — Маша злобно зыркнула в мою сторону. А я тут причем?

И вообще, если речь идет о зоопарке, то мне определенно стоит держаться от этой милой девушки подальше. Кто знает, что у нее еще есть в коллекции? Хомячки, плюющиеся огнем? Морская свинка, пуляющаяся молниями? Не уверен, что выживу, если меня так же полюбит остальная живность.

Остаток вечера нас с Петром, прибывшим буквально через полчаса после моего фееричного появления, развлекал Михаил. Поиграли в бильярд, пообщались, перешли на ты. Разошлись рано, поскольку назавтра предстоял трудный день.

Утром, несмотря на предпраздничные хлопоты, попросил князя уделить мне несколько минут для приватного разговора.

— Кирилл Александрович, прошу меня простить, но в прошлый раз я ввел вас в заблуждение.

— И в чем же? — князь в отличие от дам уже при полном параде, и по-моему даже рад возможности скрыться ненадолго от жены.

— В своем происхождении. Я не имею чести быть знакомым с князем Александром Павловичем Потемкиным, которого вы, вероятно, имели в виду при нашем прошлом разговоре, и, тем более, не горю желанием набиваться ему в родственники.

Готовясь к визиту, я долго думал, стоит или нет поменять внешность, сгладив так бросающуюся в глаза похожесть. Некоторые факты, изложенные в укладке Арешиной, так и подбивали на этот шаг, но по здравому размышлению отказался от этой идеи — любая манипуляция с источником, а в особенности с жизнью уменьшала эффект, причем пропорционально, поэтому существовал немалый риск вернуться к истинному облику в самый неподходящий момент. К примеру, Шаман после боя выглядел самим собой, хотя при нормальном ритме жизни его маскировки хватало дня на три-четыре.

— Однако, ваше несомненное фамильное сходство говорит об обратном, — попыхивая зажженной трубкой, возразил мне князь.

— Возможно. Я не знал своего отца или человека, которого считал таковым, поскольку он погиб до моего рождения. Также, как и матушка моя не знала своего отца, являясь круглой сиротой, поэтому утверждать наверняка не берусь. И гипотезу вашу мне нечем ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Вам так претит его возможное покровительство? Почему? Вы могли бы многого достичь под рукой князя.

— И с таким же успехом я могу выставить себя на посмешище или хуже, окажись сходство случайной насмешкой природы. У их сиятельства князя Потемкина достаточно законной родни, чтоб не волноваться о судьбе случайного родственника.

— Что ж, дело ваше. Но уверяю, любой мало-мальски знакомый с Потемкиными человек увидит то же, что и я.

— Далеко не факт. Аристократия перероднилась, и я точно так же могу оказаться родственником по какой-нибудь побочной ветви, что и подумает большинство.

— Я понял вас, Егор. И хотя продолжаю считать, что вам бы не помешало их признание, не буду настаивать. И, если представится возможность, советую не отметать сходу возможность их участия в вашей судьбе, — жестом мужчина остановил готовые сорваться с моей стороны возражения, — Вы еще молоды... В любом случае моя благодарность за спасение Маши не зависит от этого факта, а предназначена лично вам.

— Благодарю за понимание.

Взмахнув рукой с зажатой трубкой, Задунайский разрешает мне удалиться, оставшись наслаждаться последними минутами отдыха. Не знаю, удалось ли мне его убедить, и были ли у князя планы с моей помощью укрепить связи с Потемкиными, но что сделать еще в сложившейся ситуации — придумать не смог.

Надо было просить деньгами.

Торжественное зрелище марширующих колонн вызывало двоякие чувства.

Да, парад. Да, красиво. Места — зашибись, рядом — весь цвет империи, кругом камеры, трансляция идет в прямой эфир. Из непонятно откуда взявшегося духа противоречия страшно захотелось поковырять в носу, причем не просто смахнуть козявку, а засунуть в нос полпальца и смачно попытаться достать до мозга. Понятно, что ничего такого не сделал, но от невозможности этого действия, хотелось еще сильнее.

Вдобавок, обострилась личная шизофрения, с которой вроде бы уже сроднился. Часть, которая осталась от Егора — была в восторге, а вот основная личность — хотела плюнуть на все и напиться. В очередной раз остро почувствовал, что это не мой мир, здесь нет и никогда не было моих старых друзей, здесь не было Октябрьской революции, не празднуют День Победы. Зато, подумав немного, нашел положительные стороны — не было братоубийственной гражданской войны, не было миллионов жертв Великой Отечественной. Но желание напиться все равно осталось.

На фоне депрессии, вызванной парадом, начало Большого Императорского бала прошло практически мимо меня. Взяв на себя обязанности по опеке надо мной на данном мероприятии, Антонина Викторовна нашла мне на первые танцы партнерш подходящего возраста, что наверняка было не так уж и просто. И, надо сказать, я не сильно помог в исполнении данной задачи, продолжая дуться на судьбу, вместо того, чтобы развлекать девушек. Улизнув от бдительного ока княгини, после очередного танца спрятался в какой-то нише, надеясь перевести дух. Наверно, повторю набившую оскомину банальность, но данный вид времяпровождения как-то мало напоминал мне отдых.

Но я ведь и не развлекаться сюда ехал.

Эта простая мысль наконец-то привела меня в рабочее состояние. Связи и знакомства сами собой не образуются. Никто здесь не ждет меня с распростертыми объятьями, своих таких хватает, но если продолжать дуться и прятаться, две предстоящие недели можно просто вычеркнуть и списать в утиль. Волконский, вон, не тушуется, трется у разных групп, приглашает девиц, знакомится с их родителями. Тем же самым занимался Михаил, хотя и не так активно, этот больше вертелся в стайке поклонников неизвестной мне красавицы. Вениамин выгуливал невесту, но тоже не чурался перекинуться словом-другим с курсирующими по залу гостями.