Артефакт Online: Разборка - роман

Артефакт Online: Разборка

Вступление

Танцующие язычки пламени завораживают. Они колышутся из стороны в сторону, подрагивают, переплетаются друг с другом, легко взмывают вверх и так же легко опадают, порою исчезая вовсе. Но на их месте в тот же миг появляются новые, чтобы колыхаться, подрагивать, переплетаться и взмывать, продолжая прекрасный танец огня. Полусонно любуюсь им, наверное, так же, как любовались наши предки, сидя перед кострами в пещерах. Вопреки расхожему мнению, вещей, на которые можно смотреть бесконечно, далеко не три. Если отбросить стандартное пламя и текущую воду, то оставшийся список всё равно будет внушительным. Лично для меня это бездонное ясное небо, красивая девушка, монитор... ну и многое другое.

Мои спутники молча занимаются своими делами, я оглядываю их и ухмыляюсь. Ещё бы пару дней назад ни за что не поверил, что такое возможно. Да если честно, то и сейчас всё ещё не очень верю. Нет, видеть вижу, ощущать ощущаю, но мозг тупо виснет.

По привычке снова пытаюсь впасть в анализ, один из видов ереси, которым одержимы любящие мыслить люди. Вот сейчас ещё раз разложу по полочкам, объясню сам себе случившееся, где надо подрежу бритвой Оккама, приведу к общему знаменателю, разложу до простейшего кода... но жар от костра мягко смаривает, глаза сладко слипаются и голова безвольно клонится вниз. А уже спустя секунду я вижу недавний бой...

Солнечный день, дорога, проход в ущелье, атакующие джайны. Их двое, едва различимые в мареве, они стремительно приближаются, а наш маленький отряд рассыпается бусинами, занимая боевые позиции.

Я же остаюсь на месте. Моя задача дезориентировать противника, лишить его возможности нас видеть. Вскидываю руку и спешу поднять "облако пыли", но заклинание не срабатывает! Я затравлено оборачиваюсь, ища глазами соратников. Эля уже целится из лука в одного из нападающих, Рык несётся вперёд с огромным "ятаганом" наперевес, а Дорбина творит "ледяную волну". Её амулет конденсирует из воздуха воду, которая взлохмаченным облачком тумана собирается вокруг него и быстро структурируется в небольшую сферу. Тут же вокруг этой сферы появляется яркое оранжевое излучение и шестью потоками пронзает её крест-накрест. Триллионы атомов водорода и кислорода вязнут в этих слепящих потоках, и их тепловое движение замедляется, а по моей спине пробегают мурашки... С ума съехать! Я всё это вижу! Но как?

На лице гномы сосредоточенность, она выставляет вперёд руку, придаёт вектор направленности и сфера, ставшая белым сверкающим шаром инея, устремляется к одному из джайнов. Сфера переливается на солнце семью цветами радуги и десятками их оттенков, расширяется в стороны, приобретая форму клинка глефы, и краем задев Рыка, уносится в сторону врага. Слышен истошный вскрик орка, следом ругательства на орочьем, он хватается за раненое плечо, а я пытаюсь подняться, но не чувствую ног. Руки машинально спешат помочь, упираются в землю, отталкиваются от неё, но тщетно. Ноги словно парализованы.

Я нервно проглатываю слюну и отчаянно молю взглядом о помощи. Бросаю его сначала на орка, потом перевожу на эльфийку. Но их тела начинают подрагивать, колыхаться, подобно язычкам пламени, а потом и вовсе сливаются с маревом, растворяясь в нём без остатка. Да что такое, мать вашу дери?! Надеюсь, хотя бы гнома не исчезла?

Перевожу на неё полный ужаса взгляд, но она и сама уже смотрит на меня с какой-то коварной улыбочкой. Дэн Ис, — нежно говорит гнома и призывно машет рукой. — Дэн Ис. В смысле? — глупо спрашиваю я и начинаю заваливаться набок. Дэн Ис! — уже кричит гнома, а я хватаюсь руками за воздух, пытаясь остановить падение...

— Да Дэн Ис же! — слышу крик прямо в ухе и резко распахиваю веки. Передо мною испуганное, полноватое лицо Дорбины. В её небольших глазах искренняя забота. — Ты чуть с бревна не свалился. Ещё б немного и всё.

— А? Фу, чёрт! Кошмар какой-то. Спасибо что разбудила, — благодарю её. На моём лице улыбка, а по спине холодок мурашками. Надо же, какая гадость приснилась. Чтобы отогнать липучий сон, я начинаю подбрасывать в костерок сухие ветки, загодя наломанные примерно под один размер и сложенные в кучку.

Вокруг уже сгустились сумерки. Тёмная ночь, тихая. Дальше чем на пять-шесть шагов от костра не видно ни зги, кроме потрескивания сгорающих веточек ни единого звука. Жаль, что у нас нет защитных заклинаний вроде стены какой-нибудь или паутины. Сотворил и спи спокойно. Ладно, будем решать вопрос доступными средствами. А у нас такое средство всего одно — личный состав отряда. Но, как говорится — чем богаты, тем и рады. Костерок жадно принимается за свежеподброшенную "пищу", а я поворачиваюсь к орку, который сидит по правую руку. Огромный сбитый детина, с массивным подбородком и причёской а-ля — пора в армию. Чуть наклонившись вперёд, он задумчиво пялится на пламя, походя на неандертальца, взгрустнувшего над своей тяжёлой доисторической жизнью.

— Рык, — говорю я, как можно безразличнее. — Прошлую ночь ты стоял на страже с вечера до полуночи, так?

— А? — вздрагивает орк и поворачивает ко мне ничего не соображающую "мордашку". Хм, видимо, как и я, отчаянно балансирует между сном и явью.

— Я говорю, ты прошлую ночь стоял на страже с вечера и до полночи, так?

— Так, — кивает он.

— Значит, теперь ты должен стоять от полуночи и до утра. По уговору мы решили каждую ночь меняться, так?

— Так, — снова кивает орк и поднимает лапищу, чтобы почесать затылок. — А твой после полуночи стоять будет?

— Рык, ты же знаешь, после полуночи я решил выйти в интернет и выложить первые записи о нашей миссии, так?

— Не верю я в твою эту этернет, — орк вдруг резко "просыпается", и на его лице появляется озлобленность. — Твой выдумаль её.

Я вижу, как Эльминель, лесная и "очень-очень" красивая эльфийка, бросает в мою сторону полный высокомерной брезгливости взгляд. Обидно. Я так на неё не смотрю, и не смотрел с самой первой встречи. Когда она в моём поле зрения у меня совсем другие ощущения. Грубое желание вперемежку со Вселенским умилением. Горючая смесь. А как иначе — лицо ангела, тело богини, а... в общем, эльфийка восьмидесятого уровня.

Она, как и орк, не верит в "мою" интернет, или, что скорее всего, считает его каким-то атавизмом некогда бывшей могущественной человеческой магии.

— Как я мог это выдумать, если подключение устанавливал Рэльдорф, не пожалев, между прочим, огромного запаса скопленной энергии.

— Всё выдумаль, всё! — начинает кричать, взмахивая лапищами, орк. — Умный думаешь? Я считаль, твой очередь сегодня стоять. Ёк канут!

Да уж, нервный парень. Варвар в сферическом вакууме. Гора мышц лишённая радости интеллектуального мышления.

Одна гнома Дорбина смотрит на меня с восхищением. Этот взгляд я заметил ещё в первый день пребывания здесь. Конечно, её слишком скорая влюблённость мне не особо интересна (вот если бы Эля...), но с другой стороны, как пользоваться влюблёнными девушками для своей личной выгоды, я в курсе. Ну да, я не святой, чего, в общем-то, и всем желаю. Святые, как известно, умирают от скуки.

— Я могу постоять, — нерешительно вступает в разговор гнома. — Мне не сложно, я спать не люблю. Правда.

Вижу, что врёт, и спать ей хочется не меньше остальных. Два дня безостановочного пути утомят кого угодно, но что поделать, если кто-то добровольно приносит себя в жертву? Как говорится в нашем мире — инициатива наказуема.

— Спасибо, — с улыбкой соглашаюсь я, и Дорбина расцветает, как подсолнух поутру.

— Видишь, даже гномы понимают, а ты не понимаешь, а кричишь, — выговариваю орку, как можно мягче. Кулачища у него с половину моей головы. — Я же уже объяснял пару раз, у меня безлимитка с полуночи до утра, по двадцать рэ за ночь, поэтому стоять на страже после полуночи я не могу.

— Что такое твой этот рэ. Если это заклинаний такая, покажи, — не унимается орк. — Вижу же, всё выдумаль, всё.

— Рэ это деньги такие, как у вас золотые крайны, только не золотые, а бумажные.

— Всё выдумаль, всё. Как могут крайны быть бумажными. Ёк!

— Ты ещё не знаешь, какими деньги бывают. Вот, например, на Каролинских островах деньгами служат огромные круги из арагонита весом в тонну. Такие деньги в карман не положишь, — заговаривая орку зубы, внимательно слежу за его реакцией. — А вот на Соломоновых островах долгое время деньгами были человеческие черепа.

Орк вдруг отмахивается рукой, поднимается и обижено отходит от костра метров на пять.

— Не думаль, что люди такой вруны. Но завтра ты Рык не обманешь, — громко бросает он в мою сторону.

Ну, это бабушка надвое сказала, мудрый ты мой, да и до завтра дожить ещё нужно.

— Дорбинка, разбуди меня в полночь, ага?

— Ага, — заворожено повторяет гнома, не сводя с меня подёрнутых маслицем глаз.

Долго и основательно укладываюсь на подстилку, бросив пару незаметных взглядов на ушастую красавицу, но той до меня нет никакого дела. Она рассматривает свои "туфельки", видимо, на предмет наличия лишних пылинок. Ну, ничего, светлейшая ты моя. Если крепость нельзя взять штурмом, значит, выбираем единственно оставшийся вариант — осаду.

Я отворачиваюсь от костра и впериваюсь во тьму. Все мысли тут же отлетают в сторону, как стайка вспугнутых воробьёв, и остаётся только одна, зато в последние три дня самая актуальная — ну надо же, как я попал! И не просто попал, а ещё и прихватил бонусом "весёленькую" миссию...

Глава 1

Ещё из окна нашего офиса я увидел, что на улице, всего за десять минут до конца рабочего дня, начался дождь. Ну, как нашего? Нашим называть его мне ещё ой-как рановато было. Проработал я в нём всего два дня, стажируясь у смывающегося отсюда сисадмина Костика. Уходил Костик из-за маленькой зарплаты, но это и понятно, проработал три года за восемь тыщ окладу, заимел запись в трудовой, и теперь на жирные хлеба. Офис этот муниципальный, принадлежит "Почте России", и о больших зарплатах здесь даже шёпотом говорить не принято.

Ну, а я, с треском и шумом вылетел с третьего курса универа. Основная причина — непосещаемость лекций, хотя, я всё же подозреваю, что подспудно приняла участие в решении об отчислении личная неприязнь ко мне нашего ректора. Просто я был такой, какой я был, не переспрашивал лишний раз, не заискивался, не строил из себя прилежного студента.

Впрочем, основная причина тоже была не из пальца высосана, чего уж там. Объяснять свои пропуски я не стал, сохранив верность своему кредо, да и вдобавок к этому у меня уже нарисовалось до чёртиков неудов, несмотря на то, что к знаниям я тянулся всегда и схватывал, как говорится, на лету. Но до моих способностей никому никакого дела не было, и я, получив "право" восстановления в течение трёх лет, был бездушно вытурнут восвояси.

После серьёзного скандала дома, семейным советом было принято решение восстанавливаться на следующий год, и передо мной тут же, как на дрожжах, выросла насущная проблема — деньги. Предки, в связи с моим огромным косяком, кормить меня в период лёгкой и беззаботной жизни, которую я поначалу решил организовать до самого момента восстановления, отказались. Не говоря уже о снабжении меня наличными на развлечения, девушек и спиртное. Про последнее так и вообще речи быть не могло. За такую просьбу запросто можно было получить от отца по шее, несмотря на то, что несколько раз напиться до поросячьего визга я уже в своей жизни успел.

Поэтому меня одарили тысячей рублей положенных на телефон, и недвусмысленно намекнули, что данная сумма является последним безвозмездным кредитом, выданным в фонд моей молодости, и что звонить на эти деньги нужно не друзьям и подругам, а работодателям. Я и принялся звонить. Но без опыта на хорошую работу брать меня никто не собирался, потому я и оказался очередной жертвой обстоятельств и Российского почтамта.

Костик монотонно объяснял мне тонкости и загогулины местных внутренних сетей, при этом ехидно улыбаясь, и каждые десять секунд поправляя очки, а я поглядывал в окно, за которым как-то вдруг резко потемнело, и на стекле стали появляться первые крупные капли.

— Ладно, завтра продолжим, — проговорил Костик и тут же убежал в соседний кабинет. Ну, слава богу. Надоел он мне до печёнок.

Я бы мог ещё в первый день доходчиво объяснить ему, что мы с ним совершенно разные люди, и что мне его ехидство и умничанья до...

Не важно, в общем. Именно в этом я учусь себя сдерживать, иначе создаётся куча проблем, которые сильно мешают жить.

Я задумчиво уставился на окно. За ним, судя по нависшей темноте и мелькающим молниям, собиралась грянуть буря. Да уж, неприятное событие. Тем более что зонта я с собой на работу не взял (ну, какой нормальный неженатый мужик берёт на работу зонт?), да что там зонт, одет я был как нельзя неудачней для надвигающегося катаклизма — "толстовка" с длинным рукавом и капюшоном, джинсы, да кроссовки, некоторые части которых были сделаны из материи.

Ругнувшись, я отключил компы, и крикнув Костику, чтобы не забыл закрыть двери всех кабинетов, рванул на улицу. На порожках я на глаз определил интенсивность дождя, и путём немудреных подсчётов выяснил, что вымокнуть до нитки хватит пяти-семи минут. А до остановки отсюда не меньше десяти быстрым шагом.

Я ругнулся повторно и глянул вправо. В принципе, десять, это если по дорожке, а если через пустырь, который в последние дни огородили хлипким заборчиком из сетки, видимо собираясь построить на нём очередной супермаркет, тогда за пять добежать можно.

Кивнув непонятно кому, я соскочил со ступенек и рванул в сторону забора. Само собой в нём уже было проделано несколько дыр, размером как раз под ленивые тела, которым неохота обходить. Ныряя в одну из них, я увидел мощную вспышку, и тут же, без паузы, громыхнул басовитый с треском и шипением раскат.

— Ух ты! — машинально съёжился я. Судя по звуку, где-то совсем рядом в землю пробило.

Я ускорился, и проскочив сквозь дыру, оказался на пустыре. Дождь после громового удара припустил, но мне оставалась до остановки пара-тройка минут. Должен успеть.

Снова мелькнула молния, такая яркая, что я на секунду полностью ослеп, а следом гром лишил меня на время и слуха.

— Аху.ть! — невольно восхитился я могуществом природной стихии.

Зрение быстро восстанавливалось, однако сильно болели глаза, и я несколько раз моргнул, чтобы избавиться от рези в них. Когда же я воззрел на этот мир, после третьего или четвёртого усиленного моргания, то прямо перед собой увидел ярко-жёлтый шарик, размером с куриное яйцо. По моей спине тут же пробежал мороз, не какой-то там холодок, а минус двадцать, не меньше.

— Неужели шаровая?

Шаровая двигалась по прямой траектории в мою сторону, и мне тут же вспомнилось (непонятно откуда), что в таких случаях нужно замереть. Я и замер, глупо продолжая пялиться на приближающийся шарик, который всё так же почитал за шаровую. Но следующая вспышка обычной молнии заставила меня рассмотреть и другие версии, потому что благодаря ей, я увидел странную фигуру в тёмном балахоне. Фигура эта стояла за притащенным сюда для будущих великих строительств экскаватором. А её руки были вытянуты вперёд.