Тем же вечером после стычки с бандой, Баки выкроил минуты, плавно переходящие в часы, чтобы проанализировать себя, стал размышлять о своем стяжении. Им снова овладело то чувство, которое насытило его... Жажду! Да, он наконец подобрал нужное слово, емко описывающее его состояние, которое в последнее время эпизодически усиливается.
Однако сегодня, он еще заприметил более сильное чувство, которое на некоторое время утолило жажду... И которое, как он думал, являлось первопричиной всех его терзаний, а также более сильным духовным врагом... И с ним нужно вести войну.
Но если до этого этому чувству ярости и жажды битвы почти удавалось всепоглотить естество Баки — на сей раз оно все же было вынуждено подчиниться его воле, его духу. И это принесло свои плоды. Было тяжело. Баки ощущал, как в тот момент, когда Коуга заканчивал свой монолог, все внутри него будто вспенилось и было готово вырваться, затуманив сознание и разум. Однако он выиграл пару очков, можно сказать, победил ту слабость по праву.
Баки пришла неожиданно интересная мысль, что, как и в природе, сильный, как правило, побеждает слабого — не в плане физической силы, а в совокупности, так и в сущности некоторых людей идет непрерывная борьба между своими началами различных эмоций и чувств: какие-то объединяются, усиливая друг друга и их "главного". А какое-то: наоборот старается держаться особняком от всей этой "возни и какофонии". Возможно как-то дергая за ниточки и "слабости слабостей", тем самым усиливая себя. И по праву сильного забирает себе все. Или все же часть? Навсегда ли? Временно?
Все может быть.
"И когда это в нем успел открыться талант к самоанализу и философствованию? — завершил свои размышления Ханма, отвлекаясь на повседневные обязанности в ресторане.
* * *
После той стычки с бандой Рагнарека под предводительством паренька в шортах — Баки, честно, уже и запамятовал, как того звали... "Коучи... Коуки, кажется" — пара дней прошли сравнительно спокойно и однообразно... Течение жизни будто снова замедлилось.
Ханма немного лукавил, так как за эти дни все же произошли еще парочка стычек с Рагнареком, но ничего заслуживающего внимания: по силе и уровню мастерства противники Баки не дотягивали даже до "троек" и не насыщали его жажду. Единственное, когда "тройки" стали уже повторяться — и это было видно уже невооруженным взглядом — зализывая в своих норах раны и залечивая побои, он стал действовать с ними пожестче, чтобы они хотя бы недельки две-три валялись... В больничке. Особенно учитывая то, что те нападали, как правило, с холодным оружием — Баки даже бровью не повел, ломая очередному бунтарю с фингалом руку. И предупреждая, что в следующий раз будет еще больнее, если "я вспомню твою рожу".
Быть может, многие могли подумать, что "тройки" означали количественное состояние банды. Однако это совсем не так. Баки в шутку стал качественно классифицировать бойцов Рагнарека на "троек", "шестерок", а Коуге, или как там его, досталась аж целая "семерка" — во всяком случае, ему показалось, что тот был посильнее до этого ему встречавшихся, да и после... пока что.
"Да, все же он был сравнительно умелым парнем... " — рассуждал Баки, проваливаясь в сон.
Завтра его ожидает очередной новый день в его уже второй жизни, и как он думал, денек принесет в себе нечто новое и неожиданное. Он предчувствовал.
* * *
"Оно" было недовольно. Хозяин принял "его" помощь, но воспользовался им, не дав до конца насытить желания, которое "оно" уже давно испытывает! "Оно" не против подчиняться хозяину — ведь они — одно целое... Но не также грубо и бескомпромиссно! "Его" посетило состояние обиды, "оно" развивалось. В течении пары дней "оно" копило это состояние огорчения — для "него" не было понятия времени и места. И вот "оно" созрело для того, чтобы предпринять какие-либо действия.
И "оно" по наитию, в новинку, решило усилить организм хозяина, сделав "гормональную и андрогенную терапию". Безусловно, "оно" не знало столь заумных слов — да и они не совсем правильно описывают то, что произошло. Хотя и близко.
Если мыслить человеческими рамками, оно сделало обыкновенную пакость с неизвестными последствиями, и, возможно, долговременными и негативными. "Оно" не предполагало, во что это выльется, и уж точно не желало прямого зла своему жестокому хозяину. Дальше "оно" попросту затаилось, никак не проявляя себя — будто шкодливый ребенок, укрывшийся под одеялом. Одеялом бессознательного.
* * *
Следующий день уже начался не как обычно. Вылезая из-под футона, Баки поначалу почувствовал лишь тягу к противоположному полу, затем небольшой дискомфорт, смешанный с сладостными ощущениями в районе трусов. А когда опустил глаза даже немного удивился.
Обычно он изо дня в день тренируется, что было сил и вовсю гонит страсти человеческого тела и природы. И даже на утро просыпается без посторонних, но таких приятных мыслей...
А сейчас ему просто голову сносит от еще одного желания! Желания плоти!
Чтобы отвлечься, Ханма стал делать усиленный разминочный комплекс, что бывает, мягко говоря, не часто. Но желание не пропадало, а благодаря разгоряченному телу только усиливалось... Раньше с ним такого не было!
Баки реально не знал, что ему с этим делать! Как только происходил небольшой перерыв между подходами и связками ударов, ткань трусов натягивалась, а желание разгоралось с новой силой!
Спас его сначала комплексный, а потом ледяной душ — кое-как приведя сознание в порядок и приглушив желание. Но оно ни куда не пропало...
Через пару часов, сделав все свои утренние процедуры и обязанности, Баки даже на секунду впал в ступор — тяга к противоположному полу даже перебивала его жажду! И если бы ему пришлось положить на чаши весов эти две консистенции — жажда сегодня впервые, за то время, когда она стала проявлять себя, проигрывала и уступала позиции сравнительно новому желанию!
Нет, оно время от времени посещало мысли и сознание Баки — и в той жизни, и в этой — но не до такой же степени: когда ты идешь, грубо говоря, боком — спиной к посетителям ресторана, дабы они не увидели подозрительно торчащий бугорок в спортивных штанах!
И что самое неприятное, старик Кайто, будто заглянул в голову Ханме, прочитав его мысли и состояние, и когда Баки, переодевшись в школьную форму, выходил уже из здания ресторанчика, с хитрой и понимающей улыбкой накручивал пальцем усы, бросил в след парню:
— Эх, молодость...
Эти слова несколько пристыдили Баки, заставив покраснеть и ускорить шаг.
* * *
Многие девушки, что проходили красноволосому парню навстречу, стреляли глазками в ответ на молчаливое поедание глазами Баки их фигур, а некоторые, поджав губы, лишь ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее покинуть ареал хищника, увидевшего беззащитных и желанных самок.
* * *
Тем не менее, угрюмо подходя к школе, Баки заметил, что уже, можно сказать, выработал небольшой иммунитет к этому влечению.
Баки впервые колоссально разочаровался, когда понял, что парта Миу сегодня пустует и ее обладательница отсутствует. Баки на эмоциях стукнул кулаком по парте, словно молотом, испугав ближайших одноклассников. И присел. Начался урок.
"Да что это с ним?!" — успокаиваясь и проваливаясь в медитативное состояние, подумал Баки.
* * *
Сегодня Ханма обедал на крыше одного из зданий школы. Под аккомпанемент солнечных лучей и хорошей весенней погоды.
Да и состояние сознания и тела тоже нормализовалось... Хотя и ощущалось по-прежнему безумная тяга к женщинам, но теперь не такая ярко-выраженная, как была утром.
Баки некоторое время назад заметил, что на крыше теперь был не один. Наконец он доел, запил водой и обратился в кажущуюся пустоту крыши школы, огороженной решетчатым забором:
— Чего надо?
Из-за угла чердачного возвышения выступил Ниидзима, ничуть не удивившись своему рассекречиванию. Он произнес:
— У меня появились новые сведения...— и хитро улыбнувшись, нет, скорее по-инопланетному оскалившись, достал из кармана свой навороченный портативный девайс.
Баки изобразил лишь подобие улыбки...
...Которая спустя пару минут исчезла с его губ, заставив нахмуриться, когда Ниидзима беззастенчиво сказал, как он получил новую информацию об организации: он полчаса назад попросту сдал сегодняшнее обеденное месторасположение Баки!
Хотя услышанная информация возможно и стоит парочки драк с парнями, которые вот-вот должны будут явиться для схватки с Баки: один был вроде бывшим боксером, а второй: то ли дзюдоист, то ли еще кто-то в этом же духе.
Основное, что подчерпнул для себя Ханма, молча слушавший Ниидзиму, это то, что у Рагнарека ранговая система. И костяк этой организации составляет не так много его членов — Ниидзиме пока доподлинно не известно сколько именно. И те парни, которые сейчас появятся — точно не входят в этот костяк, являясь по силе, по классификации Баки, скорее всего "семерками" — на уровне парня в шортах.
Еще есть какая-то девушка по имени Кисара, которая, собственно, и посылает по его душу всяких отморозков.
"Но особо не торопится... Занятая, видно, девушка..." — при мысли о противоположном поле настроение Баки снова ухудшилось, напомнив о сегодняшних изменениях и непонятных явлениях, происходящих с его персоной.
Вскоре инопланетянин улетел... в смысле ушел из поля зрения красноволосого парня, напоследок пожелав тому удачи. И оставил о себе достаточно двоякое ощущение.
* * *
Наконец на крыше школы появились долгожданные гости. Один по телосложению очень напоминал каратиста Даймодзи: такой же объемный, широкоплечий и высокий. Также на его лице красовались темные солнцезащитные очки и небольшой шрам на щеке. Одет он был в темные брюки и светлую рубашку нараспашку.
Второй же парень имел длинные лазурного цвета волосы, который были собраны сзади в хвост — примерно такого же цвета была его спортивная кофта на молнии. Телосложения он имел среднее, худощавое. Руки были забинтованы.
Причем, как отметил для себя расслабленно сидящий красноволосый парень, держались они независимо, то есть не как друзья, а как просто товарищи по общему делу.
Баки встал с насиженного места и помяв плечо, двинулся к ним навстречу, остановившись примерно за метров пять от молчаливо наблюдающих за ним парней.
"А где пафосные речи?" — только успел подумать Баки, как они не заставили себя ждать.
— Хе-хе, наконец-то мы встретились, Сирахама! — произнес здоровяк радостно и предвкушающи. — Приказ был тебя притащить с собой! Ничего личного...
Затем он спокойно начал приближаться к Баки. Под поднятую бровь последнего.
Укита видел перед собой достаточно крупного для своего небольшого роста красноволосого паренька с хмурым и волевым лицом, ничего особо примечательного большего он не заметил, поэтому уже хотел схватить Ханму за воротник, как неожиданно для себя оказался в горизонтальном положении, лежа на крыше и глядя в практически чистое небо. При этом его рука была чем-то зажата. И тут пришла боль в районе солнечного сплетения, выбившая воздух из легких. А затем смазанный объект перед глазами, по-видимому, рука или нога — и спасительная, и болеутоляющая темнота.
— Оу... — произнес впечатленный боксер, наблюдая, как спокойно и без лишней спешки поднимался и отряхивался красноволосый парень. — Смог заломать Укиту на его поле... Борец значит больше?
Баки лишь хмыкнул.
— Ну и ну... Похоже, пора самому выходить на ринг...— снова произнес боксер, почесывая голову, а другой рукой достал из кармана мел и секундомерные часы — и под удивленным взглядом Баки стал чертить квадрат на крыше, символизирующий ринг.
"Да что такое с этим парнем?" — задал Баки риторический вопрос самому себе, уже примерно понимая к чему тот ведет.
Закончив, боксер подкинул мел и молниеносным движением правой разнес его в пыль, которую подхватил небольшой ветерок. И снова заговорил:
— Я — Такеда, бывший боксер профи, чтобы все было по-честному, драться буду с тобой одной правой!
Ханма на это снова лишь хмыкнул. Либо он недооценивает Баки, либо думает, что он сейчас тоже сделает нечто в духе: забинтует глаза, чтобы не видеть или же будет драться используя только одну ногу... Либо вообще третье, — Баки присмотрелся к левой руке Такеды, затем прокрутил в голове последние минуты — тот еще ни разу ее не вытаскивал из кармана и даже чертил только правой... Травма, значит?
— Что, немногословный? — спросил Такеда. — Да и в школе ни с кем не общаешься почти...— тут он задумался, по-видимому, вороша свои воспоминания, и через пару секунд продолжил. — Ладно, пошли на ринг...— и сделал приглашающий знак рукой.
Баки молча вступил на очерченную площадку.
И вот противники уже стоят на противоположных сторонах импровизированного ринга.
Такеда тронул ногой лежащие на полу часы и те издали гонг, как в настоящем боксерком поединке.
Дальше Такеда стал мелко подпрыгивать на месте, и затем его движения плавно перешли в челночные перепрыгивания и пританцовывания. Но левая рука все равно была в кармане, что еще больше подтвердило мысль Баки насчет травмы.
— Можешь драться как угодно... мне все равно, победа после трех нокдаунов, отсчет по десять секунд. Значит, проигрываешь после трех нокдаунов в одном раунде... — видимо, для справки зачитал какие-то свои правила Такеда и, сконцентрировавшись, стал сближаться с Баки, который пока что просто расслабленно стоял, опустив руки вниз.
"Почему бы и нет?" — одобрил свои какие-то мысли Баки.
И когда оставалось пару метров до их контакта — принял почти такую же стойку, как у Такеды — разница была лишь в том, что Баки поднял две руки и не стал двигаться.
В этот момент Баки заметил, что до этого автоматически сдерживающаяся жажда — будто вырвалась наружу, перерастая в ярость, затмевающую все чувства и отбрасывая посторонние мысли.
Все тело горело от предвкушения, но на сей раз он не стал заканчивать бой буквально с двух ударов, а дал ощутить себе эти мгновения как можно дольше. И на это было как минимум пара причин. Пожалуй, основная — ему нравилось это состояние безграничной мощи и голой силы, при котором каждая мышца и каждое сухожилие находились в хаосе, готовые в любой момент действовать на пределе. И вторая причина — это состояние надо было контролировать, чтобы в какой-то момент оно не взяло над тобой вверх!
* * *
Такеда немного удивился тому, что Кеничи принял боксеркую стойку, но виду не подал. И как-то... тот сразу переменился...
Но времени на размышления не было, так как Такеда уже сблизился и нанес тройку своих коронных хуков с правой, которые, как рассказывали ему противники и очевидцы, сливались, будто в один удар. Ему даже показалось, что Кеничи их заметил и стал уворачиваться, однако как-то неохотно...
И все же он пропустил все три его удара... И только Такеда хотел обрадоваться, как сам пропустил незаметный и мощнейший удар по печени, что сбило его ритм и заставило отступить на пару метров, чтобы перевести дух и отдышаться.
* * *
После одного единственного, проведенного Баки удара, ярость снова попыталась уйти из цепкого капкана сознания и обрушить на соперника уничтожающие удары... Но Баки был начеку и со скрипом, но не выпустил ее из-под контроля. Он подсознательно окунул ее в ледяную воду. И тут ему пришла осязаемая мысль, что вместо одного противника, который сейчас перед ним в реальности, он сражается еще и с тем внутренним — более беспощадным!
Наверное, стоит заканчивать бой, слишком быстро утекают мгновения, которые могут сдерживать его внутреннего зверя... Его внутреннюю суть? Или что? — он пока не знал ответа на этот вопрос.
Баки несколько ослабил поводок и взорвался градом мощнейших и столь же незамысловатых ударов на боксера. Тому удалось блокировать парочку из них... Завершающим ударом, Ханма отбросил того на сетку, которая огораживала крышу. И та, либо от времени, либо от массы и инерции принятого тела, либо от того и другого одновременно — неестественно прогнулась наружу и со скрипом начала полет вместе с телом вниз — с седьмого этажа.
