* * *
— О-о-о-о! Да у тебя здесь....
На столе в офисе помимо кофейных чашек и пустых тарелок, благоухали остатками коньячные бокалы, лежал раздербаненный шоколадный батончик известного бренда.
— Уехали, наконец, — ворчливо по-стариковски шагнул через порог Андрей Анатольевич, скидывая куртку на стул, — вылакали четверть запаса, и экипаж мне разлагали, высокородные гады.
— Так может доразлагаем её? — Помощник указал на подмигивающую янтарём початую бутылку виноградного дистиллята.
— По чуть-чуть, — не стал кочевряжиться капитан.
— Хэх, — залпом выпил Шпаковский, сморщившись, — не понимаю я ваш коньяк.
А следом уже удовлетворённо:
— Если человек и создан по образу и подобию, то Бог был точно алкоголиком. Уж, по крайней мере, известным любителем выпить.
Получив лишь немой вопрос, пояснил:
— А спроста ль печень у человека единственный орган, который массированно регенерирует?
Черто́в только улыбнулся, оставив занимательную гипотезу без комментариев:
— Видал, как батончики с орешками по вкусу царю пришлись. Чем не коммерческий проект?
— Таких проектов у нас по сотне на каждый карман....
— Взял....
— Что взял? Кто?
— Николаша целую коробку батончиков взял. Сказал, кондитеру своему покажет. Понравилось. Хочет для себя и на Европу гнать. Производство.
— Ему сейчас только шоколадками и заниматься. Скорей девкам... детям своим гостинцы повёз. И Алекс беременной.... Слушай, а она ж вот-вот родит. То-то он помчался... подкаблучник.
— Может оно и к лучшему? — Потёр прищетинившийся подбородок капитан, — мужчины в отличие от женщин более склонны к авантюрам — половые издержки эволюции. Самцы более агрессивны.
— А чё не так? — Заметно захмелев, спросил Шпаковский.
— Стойкое ощущение неувязочки у меня... к ситуативной адекватности нашего Николая, понимаешь ли, Романова. Может бабонька его образумит. Если совсем не шпиёнка.
Я как думал-то! Как обрадуются, как побегут с распростёртыми объятьями. Потому что мы предлагаем дело. Большое дело. А они... я говорю "они", потому что за самодержцем кто-то ж стоит. Так вот, они либо дураки — не понимают, либо это хитрый торг.
— Ты мне скажи, ты за Россию-матушку или за металл что презрен? — Под шумок цедил в бокал из бутылки Шпаковский.
— Я за то чтоб никакая держиморда, начиная от высокобродий до высочеств, не крутила на нашем поте свои гешефты, — Черто́в сердито отобрал у наглеца бутылку и плеснул себе, — тем более что я ему указываю месторождения, где то золото коим он с нами может расплатиться.
Но нам сейчас это золото никуда не впёрлось. Нам — земля с домами. Кобелям нашим — "бабы, водка, гармонь и лосось". На первом этапе....
— Это его личное, эгоистичное играет, — выдвинул сомнение помощник, — кабы всё спокойно было в империи.... А так — война на грани провала, революция. Потом ты его напугал смертностями. Вот и прёт приоритетное — личное.
— Такое обидное ощущение, что мы просто не нужны.
— Это кажется. Это мы понимаем, сколько всего несём. А у него главенствуют иные заботы.
— Да кто против, — слегка вспылил капитан и по водочному опрокинул жидкость, — вот попали бы мы в одних трусах в этот век, в это время. И ни паспорта, ни прописки, ни порта приписки, ни счёта в банке, ни чинов, ни званий. "Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка". Примчали, не важно как, к царю, да: "поможи царь-батюшка, а мы тебе секрет "медной горы", вот тебе мост "анженерной системы и машину с керосиновым двигателем", а ещё совет, "не чисть ружья кирпичом"!!! Тут — да. Пусть выкочивряживается, сомневается.
Но мы ж сила! Не голые-босые. Блин, ну почему я не командир атомного крейсера? Вот тут действительно с ракетным аргументом бы заявился! Чего он носом воротит, царь недоделанный?
— Все всё понимают. Из прослушки....
Капитан вскинулся взглядом на помощника, дескать "неужели что-то важное?". Но тот заговорил совершенно буднично:
— На Колу прибыла высокопоставленная комиссия — осматривают места под военную базу. В точности, где Североморск будет. Но бухту — губа Вьенга, якобы оставляют за особым поручительством. А это брат, одна из наших забивочек. Значит всё идёт нашим умыслом. Вот так.
Как я понял, ещё намечается исследовательская партия и в Чёшскую губу.
— Чёшскую. У этого варианта есть свои плюсы, и он мне больше нравится.... А кто с кем? Я имею в виду, чей разговор срисовал?
— Зиновий....
— Рожественский? — Протянул Черто́в, снова принявшись задумчиво водить большим пальцем по щетине подбородка:
"Рожественский при обсуждении и согласовании перехода эскадры, как и дальнейшем планировании боевых действий, показал себя вполне грамотным и адекватным военачальником. Даже в мелочах. Вон — Дубасов, видел же в хрониках морских сражений Второй мировой зенитные расчёты в касках. А именно Рожественский вспомнил о характеристиках новых японских осколочно-фугасных снарядов".
— А Зиновий-то не таким уж и мудаком оказался, как Новиков-Прибой описывал.
Быстро сориентировался — хоть какая-то безопасность для пожарных расчётов и прислуги малокалиберной артиллерии.
— Очередным немецким угольщиком — партию германских пехотных шлемов пикельхельм? — "Пикельхельм" Шпаковский произнёс с заминкой — вообще удивительно как запомнил это слово на дойче, — ага! У них, по-моему, ещё шишаки дурацкие....
— Поспиливают индивидуально на сувениры, — капитан разлил остатки, — я вот что подумал. А не специальная ли то была провокация... с пьяной бузой Рожественского? Не прощупывал ли нас Величество?
— Да вряд ли. Слишком похоже на тайны мадридского двора. Скорее свита играла короля. — Э? — Недоумением попросил пояснений.
— Они чувствовали настроение своего верховного, вот бессознательно и борзели.
М-м-м-н-н-да. Кончился, — это помощник о "пятизвёздочном", — Чёшская губа оно, конечно, более закрыто, эдакий "карман", вроде и в стороне, и "железку" тянуть всего сто с лишним кэмэ до Архангельска. Места́, правда глухие, болотистые....
— Не болотистей Архангельска....
— ... но загадывать туда я бы повоздержался. Ты, кстати, замети, как Николаша за своими тылами следит?
— А-а-а-а, ты про то, как он постоянно поправляет складки под ремнём на спине?
— Ага, особенно когда волнуется. Я ещё вчера, как заикнулся о "вольном городе" — думал, он кителёк свой порвёт, так одёргивал.
Не хочет он терять контроль над нами. Боится. А в Кольском заливе, подле военно-морской базы, под дулами орудий кораблей, мы у него аккурат под присмотром будем.
— Завлекает в ловушку подчинения, — с каким-то загадочным выражением проговорил Черто́в, — но статус особый нам я выбил....
— На словах?
— Пока, да. Покрутил носом, усам пошевелил, но с весьма решительным видом сказал, что "высочайшим указом подпишет", с вердиктом "быть по сему!".
И пусть под боком у базы флота, территория у нас будет со своей администрацией и законами.
Как подытожив, Андрей Анатольевич устало опустился в кресло, чувствуя — ох, и вымотали его эти двое суток.
Снова выплыл разговор с монархом, как раз таки про базу, территории и приоритеты.
— А зачем вам такой большой военный контингент..., пушки...? — Романов, смешно подняв удивлённые брови, разглядывал предварительный план-набросок городка: корпуса лабораторий, цеха́, прилегающие строения, казармы, охранный периметр. Всё с условными обозначениями, в том числе и огневых точек, с проставленными цифрами единиц артиллерии, пулемётов, личного состава.
— Тут весьма всё условно. Специально для наглядности. Чтоб было понятно, что не от прихоти, а по факту.
Естественно, бо́льшая территория потребует иного подхода к обороне.
Ещё надо учитывать, что опытовые разработки перейдут в стадию малых серий, а это повлечёт расширение производств, соответственно и всей зоны. Поэтому закладку надо производить из этого расчёта.
Всё будет зависеть от места. Мы предложили варианты. Ваше слово — где?
— Господи! А минные поля, а орудия береговой обороны? Вы собрались держать осаду? Против промышленных шпионов?
— А почему бы, например, англичанам, узнай они о нас, не предпринять рейд? С целью захвата или уничтожения. Вы разве не допускаете подобной вероятности?
Их Величество безо всякого удивления, задумчиво покивал, тем самым показав, что главных мировых морских разбойников с их неоднозначной политикой со счетов не сбрасывал.
— Однако... однако у вас и материковая сторона предполагает оборонительный вал....
— Вам мало Севастополя Крымской войны? Или нынешнего Порт-Артура?
И в этом случает император молча согласился.
"Чего он сомневается? — Совершенно не понимал Черто́в, — мы ж не собственную армию набираем (хотя свои отряды натаскать из местных не помешало бы). Охранные функции будет нести гвардия или другие императорские части".
И почти принуждённо вымолвил:
— Ваше Величество. Вы может, не запомнили — я Вам описывал неприятные периоды из будущей истории страны, когда к власти приходили прозападные или откровенно безалаберные правители-транжиры.
— Это про царя-Бориса пьяницу?
— Можно сказать и царя. История имеет свойство повторяться. Было Временное правительство, были во время гражданской войны правители, которые раздавали земли российские.
Я ни в коем случае не пессимист и надеюсь, — Черто́в наверное с долей театральности прижал руку к груди, вворачивая, — с божьей помощью, нашими и вашими стараниями мы не допустим прихода к власти продажных мерзавцев. Но..., но, а вдруг? А?
Временные правительства на то и временные. Они сгинут, их свергнут. Но нам на их период надо будет продержаться. За периметром. Не дать разграбить наши наработки и увезти их... не важно, на запад, на восток. Лишь бы не достались чужакам.
Для того и подход к обороне более чем серьёзный.
"Ага, ага, — притаилось злое и ненарочное, — а если уж и случится власть Советская, чтоб на анархическом этапе всякие "матросы железняки" не шибко тут нам...".
Хотел ещё сказать (вспомнив, как английские родственники отказали в убежище царской семье), что царь-амператор может, если что, и сам перекантоваться на северной базе, но....
"Во-первых, и базы той ещё нет.
Во-вторых, Романов угроз для себя и на́дух не видит — возьми ещё и сочти это предложение, как проявление эдакой вассальной (или наоборот) дерзости. "Ему — целому ого-го-го всея Руси... какие-то приблудшие — убежище...!".
И, в-третьих, чего вообще обещать? Может и не захочется привечать загнанного "хозяина земли русской".
Мало ли как оно там повернётся"?
Дурная фантазия сразу нарисовала картины, как с моря высаживаются и настырно осаждают англо-американские интервенты.
Откуда-нибудь с юго-запада ломится Юденич.
На востоке, с далёким прицелом разворачивается Колчак.
А боеприпасы не вечны!
"Кстати, обязательно наладить химическое производство. А так же закупить станки под производство патронов и снарядов!"
И всю эту "шайку", в конце концов, перемалывает Красная, народная и исключительно непобедимая армия.
И как быть, если на их территории будет урываться "живое знамя монархизма", со всей династией, а под стенами уже стои́т прагматично-циничный Троцкий-Бронштейн, с группой зачистки, во главе которой — несравненный Пётр Лазаревич Войков (по непроверенным данным — Пинхус Лазаревич Вайнер).*
"Вы бы стали дружить с человеком по имени — Пинхус? Я — нет"!
*( П.Л. Войков считается главным фигурантом в деле расстрела царской семьи.)
"А вообще, как оно всё взаимосвязано, как закручено между собой.
Меж собой и порознь"!
Сумасшедшее воображение совсем уж заплутало в прошлом и будущем. Его понесло, возвышая птичьим полётом и выше — всевидящим оком над сиюминутным и безбрежным.
"Кто мы и что мы? Связанные паутиной сюжета под названием "эпоха"!
Хотя эпоха это слишком громко — в нашем случае лишь век, лишь малая его часть. Эпизод! Лихолетья!
О, да! Лихолетье! Если бы не вывернутое наизнанку время и непредвиденный выкидышь!
В виде "нас на атомной скорлупке" в ледовом океане времени.
Если вселенная при всём видимом гравитационно-орбитальном порядке допускает и проявления хаоса, то время...! Почему бы ему не взбрыкнуть? Почему бы нет? Маленькое проявление неповиновения порядку, стечению... самого себя — Его Величества Времени! И вот тебе — мы тут!
Пока там мифические небесные жители (небожители) сообразят и обнаружат нестыковку, хроновыверт и кинутся исправлять.... Много дел можно наворотить. Пока.... Пока!
А пока, вот она планета — совершает своё предрасположенное вращение, сменяя день и ночь. Вращая во вселенском коловороте (почувствуем себя уж исключением) людские биоритмы и чаянья. Связанные прямыми и незримыми нитями.
Там за проливами и океаном — финансисты, политики САСШ и Великобритании. Не понимающие этих сумасшедших русских — куда? Куда они по неизведанному Северному пути? В чём подвох?
А вот уже в скором времени затрясётся на стыках подлатанной "чугунки" от Исакогорки до Питера, наливаясь "шустовским" император..., Романов..., Николай... или просто отец и муж..., дрожащими пальцами держа принтеровскую распечатку с убийственным текстом про Ипатьевский дом и даже.... И даже...! Были ли там фото? Ох, не помню.
И где-то в тех же вагонах едет медсестра, а по начальной профессии — детский врач Богданова Н.В.
С полным (но ограниченным) набором по переливанию крови и знаниями по одной специфической болезни — их подленький крючок для самодержца (мужа, отца и просто уязвимого человека).
А в то время как медленно "выгорали" урановые стержни в "реакторных топках", жадно пожирали своё топливо бронированные углееды Особого (арктического) отряда 2-ой Тихоокеанской эскадры. Переполненные живыми и мёртвыми неприкаянными душами.
Почему "и мёртвыми"?
А что для вечности месяц, полтора? И для тех..., кому уже суждено умереть от шимозы, от шрапнели осколков, от счастливой и быстрой (если уж уготовано) — те, считай уже и не живые.
Их души уже знали, уже трепетали в преддверии падения, иль вознесения. Это знание передавалось носителям и самые нестойкие начинали метаться во сне, а по побудке роптать, крестясь: "куда нас грешных во льды, во стужу, на убой, на смертушку!".
Сидели под домашним арестом в Санкт-Петербурге (впрочем, другой жизни они пока и не знали) пришельцы — эмиссары притаившегося во льдах корабля из будущего. Хотя не столь угрюмо всё было: пусть и под охраной, Гладков посещал немногочисленные лаборатории и производства, встречался с самим стариком-Менделеевым и ещё пока наивным радио-Поповым.
А сержант-морпех выезжал, так сказать, в поля, удивляя казачков-пластунов и некоторых пехотных полковников (что ж поделать — большие генералы витали в других сферах).
А метнуться всевидящим оком туда, на Дальний восток — там отбили очередной штурм на подступах к Волчьим горам защитники Порт-Артура, умыв и умывшись кровью.
Генерал Куропаткин, скрепя сердце, бросил на отражение очередного отчаянного самурайского наступления, в контратаку, крупные силы и был неожиданно удивлён результатом, немедленно кинувшись строчить рапорт-телеграмму о победе.
По правде сказать, победа была так себе... локальная.
Заметил ли чересчур осторожный генерал, что просто... почти дословно выполнял кричащий приказ их столицы.
В своей каюте на "Микасе" мрачный адмирал Того, получив о "друзей"-англичан подтверждение, что русские послали корабли в северные широты, склонился над картой с циркулем, уже прикидывая как организовать дозор вспомогательными судами и где на непредвиденный случай в узостях расставить минные банки. Честно говоря, немного не веря, но... "эти северные варвары на многое способны".
А думки-гляделки снова поползли на макушку матушки-Земли (что ж поделать, коль полжизни отмотал в этих местах).
Белое безбрежье дышало своей загадочной жизнью, не меньше проминаясь и вспухая поступью приливов, вылизываясь тёплыми течениями Гольфстрима. Треща, ломаясь, дрейфуя, влекомое ветрами и силой Кориолиса, открывая полыньи и чистые участки воды..., так нужные им в этом важном переходе".
Голос помощника уронил с небесных сфер на землю, не сразу неся понимание, о чём он вообще....
— Зря только Новикова-Прибоя на фрагменты порвали. Протупили предки. После того сколько мы им инфы по войне предоставили, так мало сделать....
— Да, — всё ещё витая согласился Андрей Анатольевич.
"Да. На совещании были предоставлены последние сводки по боевым действиям на Дальнем востоке. Фактические, а не те кои черпал Престин из газет. Изменений практически никаких, за малым исключением.
Куропаткин в лучших кутузовских традициях отступал, выматывая противника, накапливая силы.
Порт-Артур героически держался, как Севастополь в своё время".
— Зато хоть эскадру быстро собрали. И главное, не дожидаясь возвращения царя отправили. Чего ж они там, на Дальнем-то тупят? — Продолжал Шпаковский.
— Корабли под боком. Где они там базируются? Кронштадт. Либава?
А Куропаткин со Стесселем далеко, — флегматично отвечал капитан.
— Тогда зачем весь этот северный поход? Что могут три броненосца, подкреплённые владивостокцами, если портуртурская эскадра окажется не в удел?
— Может и выгорит. Артурцы высотки ещё держат. И Куропаткину фитиль видимо вставили.
— Надолго ли...?
— До конца сентября хотя бы продержались. Были бы сейчас двухтысячные года — за две недели корабли довели бы. Сейчас же льды плотнее. Толще. Месяц тащиться — это точно.
Меня единственно радуют — эти два беспилотника. На них аппаратура ледовой разведки самая суперская. Глядишь, пусть кривыми дорогами, но найдём пути полегче.
Когда ожидается прибытие отряда броненосных кораблей в Александровск?
— Ориентировочно 25 -26 августа.
— Ну, вот видишь. Может и уложимся.
Корабли пришли 16 августа.
