Я был раскатом грозовым.
И пламенеющим закатом.
И пусть давно, но все ж когда-то,
Века назад, я был живым...
И мои крылья за спиной
Были тогда белее снега.
Но после моего побега
Их затянуло чернотой.
Не понимал я слова "грех",
Не знал запрета "невозможно"
И, потеряв всю осторожность,
Как смертный, пал во власть утех.
Так позабыл я свой завет,
Затмив свои благодеянья,
Швырнув себя во мглу страданья,
И угасал в глазах мой свет...
Порой жалею о былом.
Порою злюсь и проклинаю
Всех тех, кого не понимаю,
И для кого я стал врагом.
Ведь так же, как Иуда, тень
На свое имя я отбросил.
Меня никто теперь не спросит,
В какой это случилось день.
Я стал позором для других.
И не спало меня незнанье.
Я не склонился в покаянье -
И, видя их, видел чужих.
И тот укор, что был в глазах
Моих былых друзей, знакомых,
Мне не забыть. Не стало дома.
Впервые ощутил я страх.
Ну что ж, раз я не нужен вам,
Понять меня вы не сумели,
Пеняли, мол, да как посмел я...
Тогда я перешел к врагам.
В тот день не сотряслась земля,
Не падал я звездою с неба.
И монстром я пока что не был,
Но звали дьяволом меня.
Тогда был молод и упрям,
Добился власти в преисподней.
Забыв о милостях господних,
Грозил своим былым друзьям.
Я бросил вызов небесам,
Но вызов был тоской пронизан.
И потеряв свою связь с высью,
Я волю дал лихим делам.
Затмили ярость, боль и гнев
То чистое, что во мне было,
Во мне гордыня волком выла,
Нарочно боль я жег в огне.
Два черных распахнув крыла,
Я сросся с ролью властелина.
На то была одна причина -
Все сердце затопила мгла.
То переломный был момент,
И то, что было раньше белым,
Во тьму упало, почернело,
Прошло с тех пор немало лет...
Я вкорне изменил себя.
Был мрамор — обратился сталью.
Я судьбами людей играю,
А для иных я сам — судьба.
Я был раскатом грозовым,
Несущим свет, слугою света,
Но он забылся, канул в Лету.
Теперь я светом нелюбим.
И пусть как раньше, за спиной
Плечи оттягивают крылья.
Но имя — в грязь, покрыто пылью.
Теперь зовусь я сатаной.
Я и забыл, что был живой,
Забыл о том, что было раньше,
Не знаю я, что будет дальше.
Ведь я теперь для всех чужой.
И лишь архангел Михаил
Меня порою навещает.
Он не корит, не презирает,
Он помнит — свет меня любил.
Часто во сне и наяву
Страх одиночества нахлынет,
Боюсь, что он меня покинет —
Тогда я сам его зову.
И мои колкости всегда
Он словно мимо пропускает.
Мы оба знаем — я играю.
Притворство ведь моя черта.
Я — тьма, он — чистая вода.
Мы часто просто помолчим,
Глядя куда-то, стоя рядом.
И мы, поняв друг друга взглядом,
О прошлом редко говорим.
Порой я злюсь, и, вскинув плечи
"Прощай!" рычу ему во тьме.
Но он лишь улыбнется мне.
"До встречи, Люцифер, до встречи".
