— И не на кого злиться, кроме себя, тебя можно понять, но мне нельзя этого делать. Я не дам тебе возможности задурить мне голову. — Кожаная петля на шее стала туже.

Посмотрим... Посмотрим. Похоже, пещера кончается. Он приволок меня в зал в толще горы. Пахнет кровью, старой, впитавшейся в эти стены, и... пустой. Алтарь! Это алтарь. Здесь все равны. Здесь всё пустое, само существование этого места принесено в жертву, но никто не приходил сюда уже очень давно... Очень давно. Около этой горы нельзя быть...

Не смей оставлять меня здесь! Только не здесь!

Ты не можешь этого сделать.

— Ты понял. Но больше чем хрипеть и дёргаться не сможешь. Я бы мог облегчить твою участь, если бы поверил обещанию, что ты не воспользуешься моим милосердием, но не поверю.

Он закинул меня на жертвенный камень, шершавая поверхность ободрала кожу с лопаток. Алтарь начал оживать. Не оставляй меня здесь, я боюсь. Боюсь.

Старые петли заскрипели, изъеденный ржавчиной металл лёг на лоб, шею, поперёк живота, руки на запястьях и предплечьях, ноги, оцарапал острыми краями.

Нет, ещё не всё потеряно...

— Твоё жало вырвано, но ты силён и живуч, а потому это не просто пещера. Пока солнце выше горизонта, оно светит в это место. — Его лицо появилось перед моими глазами. — Желаю тебе быстрой смерти, но ты слишком силён даже сейчас. Я знаю твой трюк, не надейся на это.

Резкое движение, мои кости захрустели под походным топориком. Правую руку ниже запястья охватила боль, она больше не принадлежала моему телу и выскользнула из браслета оков. Теперь боль пылала в спине и основании черепа.

Он уходил прочь, камни и песок скрипели под сапогами.

Кровь растекалась по полу зала, впитываясь в пыль, бывшую когда-то кровью. Из недр горы поднимается жадная сила. Вампир. Это могло бы быть изощрённым и даже красивым убийством, если бы он понимал это. Сила выдавливала душу и кровь, ей нужно было всё...

Ха-ха-ха. Прах к праху. Прах к праху! Я ещё жив! Я ещё жив!!! И могу хохотать до безумия, от безумия. Пусть это лишь хриплое карканье, похожее на рыдания. Ха! Ха! Ха!

Начинается рассвет...

Часть 1

Жёлтые первоцветы горят в предзакатном солнце. Дорога превратилась в болото, и крестьянская лошадка с чавканьем выдирает ноги из мокрой грязи. Подвода скрипит, но широкие колёса не позволяют ей осесть глубже и завязнуть. Возница уже дремлет на передке. Как я рад этому дремучему деревенщине с его развалюхой. Ноги гудят от пешего трёхдневного похода. Весна, даже коня брать не имеет смысла из-за распутицы. Ещё немного и будет Перекрёсток, а завтра — домой.

Перед входом в Перекрёсток ночной смотритель зажег фонарь. Я видел его силуэт, когда спрыгнул с телеги у обочины дороги, возница даже не проснулся. Зал трактира был пуст, весной мало путников, а смотритель уже успел куда-то уйти. Лампа, стоявшая на углу стойки, с трудом освещала край ближайшего стола. Я сел за него, так чтобы быть в круге света.

Большой зал с двумя десятками круглых столов разного размера, он имел очень интересную планировку и несколько подвижных ширм, поэтому за некоторыми столами можно было оказаться отделённым от остальных посетителей. Сейчас всё было погружено во тьму, в неровном свете изредка бросали отблески отполированные сотнями рукавов края столешниц. Но не было ощущения одиночества, темнота не была пустой. Как эльф — лесной житель я чувствую присутствие живых существ, особенно представляющих опасность, звериное чутьё без которого в лесу нельзя будь ты разумный двуногий или мелкий грызун. Здесь есть ощущение присутствия существа в целом опасного, но не сейчас. Хищного. Но что-то не так, это ощущение как будто нереально.

Пришёл смотритель, и остановился в дверях, всматриваясь в моё лицо. Затем задул свечку, которую держал в руке.

— Здравствуй эльф, едешь домой?

Он прошёл к стойке и с лязгом открыл металлический ящик.

— Да, домой. Расскажи мне. — Смотритель обернулся, видимо обдумывая, не много ли я хочу, затем пожал плечами.

— Раньше вы жили затворниками, потом решили торговать с людьми, и был построен Перекрёсток, а теперь начали пускать посторонних на эльфийские земли. Я никогда там не был. — Посторонних? Странно. Он замолчал, его просто не интересуют проблемы эльфов.

Смотритель, наконец, нашёл в ящике нужный ключ и положил на стойку. Я всегда здесь останавливаюсь, когда путешествую, а делаю это часто, и селюсь всегда в одну и ту же комнату. Меня тут уже помнят и не спрашивают. Не могу долго находиться в обществе себе подобных, но не сестры, именно ради неё всегда возвращаюсь.

— Поесть ничего не найдётся? И помыться бы.

— Идём.

Он взял со стола лампу и пошёл к двери, ведущей в кухню. За плитой в моё распоряжение был предоставлен чан с тёплой водой, смотритель, пока я мылся, собирал ужин. Затем зажёг вторую лампу и дал её мне, сам же остался в кухне.

Я устроился за тот же стол. Ощущение присутствия не ушло. Огонь затрепетал и померк, круг света на полу начал пульсировать, фитиль отсырел, через некоторое время свет снова стал ровным. Ладно, пусть будет хоть такая компания, незримая. Поев, я отнёс тарелку в кухню и вернулся взять вещи.

За столом кто-то сидел, на том стуле, возле ножки которого лежала поклажа. Я остановился, как только заметил постороннюю тень, поэтому видны были только очертания. Это и есть виновник ощущения. Тонкая фигура завёрнута в ткань, свисающую до пола, сидит в профиль неестественно неподвижно, на моё появление никакой реакции. Нельзя было оставлять вещи, но об этом думать уже поздно. Пришельцу что-то надо от меня, он ждал подходящего момента и дождался.

-Что ты хочешь? — Прошло несколько минут, никакого ответа. Он, или она, не выглядит опасным. Я подошёл ближе. Существо медленно повернулось, в меня упёрся взгляд пустых глаз. Теперь чётко видно, что это мужчина. С серой кожей, туго обтягивающей кости. Тонкий нос, тонкие губы, невысокие чётко очерченные скулы, узкие челюсти. Глаза, большие и немного раскосые, запавшие или скорее глубоко посаженные, но создаётся такое впечатление, что глазные яблоки велики для глазниц, а ещё бельма. У него не было ни зрачков, ни радужки, только глянцевая серовато-белая плёнка покрывала глаза. Он застыл в новом положении. Проклятье, аж мурашки по коже.

Я взялся за лямку, но, когда уже собирался отойти, почувствовал, что меня держат за одежду.

— Отпусти. — Теперь белёсые глаза смотрели мне в лицо, если они могут смотреть. Тёмные губы дрогнули, но слов не прозвучало, вторая рука тоже вцепилась в полу моей куртки. Отбросив сумку на пол, сдавил в кулаках его запястья. Такие тонкие руки. Правое как из сырой глины, мне показалось, что оно вот-вот сомнётся, но моей одежды не отпустил.

— Нет. Помоги. Помоги мне. — Слова на грани слышимости, разобрать их можно только с огромным трудом. Сустав поплыл под моими пальцами, что за ерунда? Я отпустил правую руку. Похоже, он и так уже в полуобморочном состоянии и на боль не отреагировал.

— Благотворительностью в пользу всяких неудачников не занимаюсь, отвали. — Я зло процедил это сквозь зубы, но эффект был обратный, он начал тянуть меня к себе, шепча что-то непонятное из той же оперы. Проклятье, у него же руки холодные, только сейчас понял. Упырь! Вот теперь я испугался. Ходячий труп.

— Сейчас мы проверим старые методы. — Я потянулся к ножнам за поясом, где должен быть тонкий серебрёный кинжал, рука нащупала только ткань рубашки. Он же в сумке! Сам положил, чтобы не мешал при езде в телеге.

— Нет, помоги. — Ладно будем мыслить здраво, эти твари должны нападать, а не виснуть на шее. Как-то мне нехорошо от мысли о шее в таком контексте. Я взял его голову в руки и всмотрелся в тонкие ровные черты. Вампир, не упырь... По описаниям, виденным мной, у них достаточно интересный рельеф лица: зубы в пасть не влезают, у этого нет. Палец нащупал провал под тонкой кожей на месте клыка. Беззубый вампир, даже забавно. Он замотал головой, пытаясь освободиться.

— Помоги. — Похоже, не отцепится. Как мне не хочется с тобой возиться. Но бросить означает, что меня, окажись я в подобной по степени тяжести ситуации, тоже могут бросить. Кроме того, вампиры же вымерли, сдать его сестре что ли? Хотя нет, лучше убить так, чем её.

— Хорошо, идём, но отпусти куртку сначала. — Нет, вампирчик вцепился намертво и отпускать не намерен, видимо боится, что обману, хотя что сочиняю, он же невменяемый. Я взял его подмышку одной рукой, веши — на плечо, во вторую руку лампу и пошёл в комнату.

Комната находилась в самом крайнем здании, а окна выходили в поле и заросли кустов на его краю. Идти до неё пара минут, через двор. Обстановка не богатая, но всё что необходимо присутствует. Я бросил вещи около двери, поставил на стол лампу. Теперь вампир, который, наконец, отцепился и позволил свалить себя в деревянное кресло, которое протирало достаточное количество штанов, чтобы оно стало удобным. Он даже не пытался сесть по-хорошему, пришлось устраивать его в более естественную позу самому. Взялся ты на мою голову! Кровать была одна, но в подсобке, насколько помню, есть достаточно широкая скамья.

В каждом корпусе шестнадцать комнат в два этажа, отапливается от двух печей, топка каждой в подсобках, ещё там были мётлы, вёдра, корыто и скамья. Я уволок последнюю в комнату, надо будет предупредить об этом печника или уборщиц.

Вампир сидел, как был оставлен, с закрытыми глазами. Он вообще живой? Будем говорить так за неимением другого слова.

— Эй, слышишь меня. — Глаза приоткрылись, но ненадолго, значит живой. Лучше бы помер.

Лавку поставлю у печи, она сейчас тёплая, на улице хоть и весна, но ночи холодные. Так... Вампирчик открыл глаза, голова повёрнута в мою сторону. Он видит или нет? Возможно, да.

— Что смотришь, на лавке тебе спать. — Никакой реакции.

Я постелил на скамью покрывало, в качестве подушки положил свой плащ.

— Так, иди сюда. — Сам он конечно не пошевелился, я взял вампира подмышки и перенёс куда надо. Весу там можно сказать не было, моя сумка тяжелее. Уложить его на скамейку не составило труда, как куклу. Но когда этот инвалид почувствовал печь под боком, весь приник к ней. Угадал с местом, значит тебе нужно тепло. Всё, теперь укрою походным одеялом, по сути старым тёплым плащом, и иду спать.

Утром, как и всегда, проснулся после восхода. Вчера очень устал, сейчас нахожусь в Перекрёстке. В списке проблем требующих внимания немедленно... Вампир, да у меня же теперь есть калечный вампир. Я встал с постели и потянулся. Ну посмотрим на это чудо при свете дня.

При свете дня он был страховидлом. Серая кожа как бумага, губы и подглазники синюшные, пальцы тоже. А ещё он был грязный, на голове колтун. Балахон — бывшее покрывало, наверное, спёр где-то, ноги замотаны в какие лохмотья. Мда-а-а.

Я притащил четыре ведра горячей воды с кочегарки и корыто из подсобки, оно достаточно большое. Мыло у меня своё. Так, всё готово, дело за главным героем.

— Подъём! — Отреагировал он как обычно, то есть никак. Я сдёрнул с ног вампира импровизированные портянки, стащил его со скамьи и вытряхнул из хламиды. Под ней оказались одни кости, обтянутые кожей как чулком. И в таком виде ты расхаживал по улице? Жутковато. Вампир наконец сообразил, что происходит что-то не то, и скорчился на полу.

— Ну нет, если ты хочешь составить мне компанию, то не как половая тряпка. Успокойся, тебя никто не режет. — Он замотал головой и уставился в пол. Всё-таки видит, но в чём проблема. — Хватит, я не собираюсь разводить церемонии.

Он начал бормотать что-то.

На полу комнаты светился квадрат солнечного света, в действительности, я специально поставил корыто туда, чтобы было лучше видно, как оказалось зря. Значит, задёрну занавеску.

— Теперь ты доволен? — Понял, отсутствие реакции можно считать согласием, или что всё в порядке.

Когда я вылил на него первый ковш, он вздрогнул. По-моему, вся эта процедура вызывает у него неприятие. Теперь, что делать с его шевелюрой? Тонкие как паутина, очень скользкие и густые волосы превратились мочалку, не промыть, не расчесать. Самый острый режущий предмет в моём хозяйстве — серебряный кинжал. Да, от судьбы не уйти, не вчера так сегодня. Вампир на серебро никак не отреагировал, вопреки моим ожиданиям, или всё это сказки или ему уже наплевать. Налысо брить не стоит, но посмотрим. От волос осталась неровная шапка длиной примерно с ладонь. Получилось вполне прилично для первого раза.

У него оказался очень интересный цвет волос, похожий на расплавленный чёрный металл, ногти серые глянцевые и очень твёрдые, хотя сейчас были в большинстве обломаны под корень и поцарапаны. Кожа не равномерно серая, а покрытая более светлыми пятнами. Самой светлой была правая рука. Я взял её, чтобы рассмотреть. Как кисель на ощупь, даже кости кажутся мягкими. Запястье было вывихнуто и как то странно деформировано, нужно вправить его. Я умею это делать более чем хорошо, при моей беспокойной жизни нельзя не уметь. Но вампирчик не оценил, он тихо утробно взвыл на одной гулкой ноте. Проклятье! Ну что мне с тобой делать?

— Тихо, тихо, это скоро пройдёт. — Он сделал резкий судорожный вдох и замолк. Теперь с его рукой закончено, вроде она стала такой же как левая, но была гораздо холоднее. Я намочил кусок ткани в остатках горячей воды и обернул больное запястье. Надо одеть его во что-то. Вампир был немного ниже меня, то есть высокий, и гораздо тощее, в смысле по комплекции, узкие плечи и бёдра, до противоестественного. Моя туника висела на нём как на коле, хотя атлетическим строением я тоже не наделён.

Теперь навести здесь порядок и можно заняться делами. Корыто и скамья в подсобку, вёдра — на кочегарку, барахло вампира — в печку. Вернувшись в комнату, я нашёл его в кресле, где и оставил, похоже, спит. Нет, уже не спит, но в любом случае стоит переложить его на кровать.

— Как тебя зовут?

Молчит и смотрит на меня пустыми глазами.

— Моё имя Шир, Шэмираль. — Ну же соображай.

Я подошёл ближе и сел на корточки, оказавшись на его уровне.

— Как твоё имя?

— Сантеро. — Медленно, почти по буквам, и я хорошо расслышал с такого расстояния. Этого ты и хотел, Сантеро?

Ладно, первый почти полноценный контакт состоялся. Теперь надо объяснить, что мне необходимо уйти, объяснить так, чтобы он не натворил ничего за время моего отсутствия.

— Сантеро, я должен кое-куда сходить, скорее всего, на весь день. — Если бы мне хотелось сбежать, слова были бы те же. Он это понимает, не сомневаюсь. Чтоб тебя! Хотя тебя уже и так. — Слышишь? Я уйду и закрою тебя здесь. Никому не открывай и не отвечай. Я вернусь вечером, возможно поздно. — А ведь придётся вернуться, пусть даже в потёмках. Мне, конечно, не всё равно, парень, но таскать тебя за собой.., и оставить не на кого.

Я подтянул кровать к печке и уложил вампира, затем закрыл все окна. Сантеро смотрел на меня, точнее из его положения было можно смотреть на меня и это вполне закономерно, поэтому можно делать соответствующий вывод.

123 ... 111213

↓ Содержание ↓