— Так что без толку всё, твоё Величество. Я ж говорил: не скажет остроухий ничего, хоть на куски режь. Вся ихняя порода такая.
Брока, телохранитель и личный палач короля, с ненавистью сплюнул в догорающий костёр. Только он, этот неприметный с виду крепыш, мог позволить себе подобное в присутствии монарха. Вырвав пучок травы, телохранитель осторожно протёр тёмное от крови лезвие. Король следил за ним мрачным взглядом, едва сдерживая гнев: в этом проклятом лесу он потерял слишком много людей.
За деревьями мелькали огни, раздавались команды, тревожно ржали лошади королевского эскорта. По освещённой факелами поляне сновали солдаты, освобождая от трупов место последней схватки. Тела эльфов положили отдельно, возле их Дерева Встреч, будто в насмешку над остроухими. Король прошёлся вдоль ряда, вглядываясь в мёртвые лица: на каждом особая татуировка вокруг глаз в виде полумаски. Зелёные Листья, лучшие воины Поющего Леса. Как же им удаётся оставаться прекрасными даже в смерти? Дивный народ! Избравших верную гибель эльфов была всего горстка, но свою задачу они выполнили: задержали врага, пока их маги открывали Тропу для тех, кто выжил после королевской "охоты". Колдовские костры ещё горели, когда солдаты ворвались на поляну. Проклятье, слишком поздно: от остроухих остался лишь серебристый туман.
Лицо короля исказилось от ярости, едва он вспомнил о потерях. Защитники Леса мертвы, но они успели забрать так много жизней! Король снял шлем и не глядя передал его подбежавшему адъютанту. Тряхнув влажными от пота кудрями, он повернулся к телохранителю:
— Ладно, Брока, давай его сюда.
Юный король с интересом разглядывал пленного, единственного оставшегося в живых. Золотистые волосы эльфа потемнели и слиплись от крови, некогда сиявший золотом доспех иссечен и покрыт бурыми пятнами. В лице ни кровинки, но на ногах держится твёрдо. Заглянув в затуманенные страданием глаза пленника, король понял, что тот его не видит: взгляд эльфа был обращён "в себя". Брока оказался прав: в таком состоянии остроухих можно было рвать на куски — они умирали, не чувствуя ни боли, ни страха.
— Оставь нас, Брока! — приказал король.
— Как же, оставь, — ворчливо отозвался тот. — Это ж колдун, твоё Величество, таких в железо ковать надобно.
Король рассмеялся:
— Было бы, что ковать: перестарался, братец.
Перебитые руки эльфа безвольно свисали вдоль тела, а изящные пальцы стараниями палача были превращены в кровавое месиво.
— Оставь нас, говорю! Ну?
В голосе короля прозвучала угроза. Телохранитель потоптался на месте и нехотя отошёл, не спуская с пленника цепкого взгляда.
— Ну, здравствуй, учитель Эстэвэль. Вот и свиделись.
На бледном лице эльфа не дрогнул ни один мускул. Король понимающе усмехнулся:
— Можешь и дальше притворяться, если хочешь, но я не зря провёл столько лет в этих дебрях. Скажи, Владыка Поющего Леса, это в твою светлую голову пришла мысль обучать королевских наследников эльфийским премудростям? На что ты рассчитывал? Что мы будем вечно заглядывать вам в рот, ожидая новых приказов, выдаваемых за советы? Ваше время давно ушло, перворождённый. Этот мир принадлежит нам, и для вас в нём больше нет места.
Эльф молчал. Король покачал головой:
— Ты наивен, Эстэвэль. Я всё равно найду и уничтожу вас, всех до единого. Но ты ещё можешь купить себе сносное существование. По старой дружбе.
И снова тишина в ответ.
— Вижу, долгая жизнь ничему не научила тебя, остроухий. Может, научит долгая смерть? Брока, кончайте с ним, только не слишком быстро.
Солдаты окружили пленника, мучитель толкнул в спину:
— Иди, чего встал, лесное отродье!
Ненависть палача была понятна королю: Брока слыл истинным мастером пыточного дела, своего рода художником, но сломать эльфа ему не удалось ни разу. Ну, ничего, зато перед смертью остроухого ждали незабываемые мгновения.
Сделав пару шагов, эльф неожиданно оглянулся. Его синий взор был ясным и осмысленным.
— Я вернусь, Аксен.
— Я буду ждать, Эстэвэль, — усмехнулся юный монарх.
— Лес слышал тебя, Чёрный король, — улыбнулся пленник разбитыми губами.
Его глаза полыхнули зелёным колдовским огнём. Король отшатнулся, а Брока недолго думая всадил длинный нож в сердце эльфийского мага. Тот широко раскрыл глаза, вздохнул и молча повалился на землю. Палач привычно вытер нож о траву и свирепо пнул безжизненное тело:
— Всё разговоры разговариваешь, твоё Величество, а нужно было сразу вырвать его поганые глаза!
Король поднял на него страшный взгляд и спокойно ответил:
— Сожгите Лес. Дотла.
Император Аксен Беспощадный окинул взглядом мощёный плитами замковый двор и усмехнулся: когда-то на этом месте был сад, едва ли не самый прекрасный в Полуденной Империи. Но правитель забыл аромат цветущих деревьев и давно не слышал пения птиц: рядом с ним выживал только камень. Чёрный король! Ходили слухи, будто одним своим присутствием он отнимал жизнь. В этом была доля истины: люди из его окружения старели и умирали слишком быстро. Ужас, который он внушал подданным, забавлял Аксена, ему даже нравилось, что его считают некромантом. Одно было неудобно: слуги и охрана замка менялись так часто, что он не успевал к ним привыкнуть. Но тут уж ничего не поделаешь. Сколько лет это продолжается? Двести? Триста? Кажется, триста. Император Полуденной империи давно потерял счёт времени.
Аксен отошел от окна и вернулся к накрытому столу — как всегда, на одну персону. Зеркала отразили стройного темноволосого мужчину, ещё не достигшего тридцати. Император горько усмехнулся: единственным собеседником, преданно делившим с ним вечность, был он сам. А как хорошо всё начиналось!
Избавившись от опасных союзников-эльфов, юный монарх обратил взор к границам государства. Соседям пришлось на себе почувствовать его мёртвую хватку, и вскоре самые гордые властители сложили короны к его ногам. Завоевав полмира, король стал императором. Шли годы. Аксен был в зените славы и не замечал, как быстро стареют и уходят близкие. Его жёны умирали юными, дети в младенчестве, а он по-прежнему оставался молодым.
Император плеснул в бокал вина, поднёс его к губам и неожиданно со злостью запустил в своё отражение. Осколки, звеня, посыпались на пол. "Я вернусь, Аксен." — "Я буду ждать, Эстэвэль." Самонадеянный мальчишка, вздумавший поиграть в слова с эльфом! У правителя Полуденной Империи было достаточно времени, чтобы осознать ошибку. Величайший из магов Поющего Леса, как простой воин, остался на верную смерть, единственный из всех выжил в страшной бойне, вынес в плену нечеловеческие муки, и всё ради чего? Проклятье! А как же иначе он мог подобраться к королю? Да будь тогда у Аксена десятая доля нынешнего опыта, он бы не стал тратить время на пустые разговоры! Под сапогом императора противно хрустнули осколки. Надо будет сказать, чтобы из замка убрали все зеркала.
Солнце клонилось к Западу, и в душу вновь заползал липкий страх. Казалось, за столько лет Аксен должен был привыкнуть к ожиданию, но едва на замок опускались сумерки, он постыдно терял самообладание. Его рука потянулась к ножнам на поясе — длинный нож, тот самый, из прошлого, единственное, что осталось от верного Броки. Проклятие эльфийского мага забрало его первым: телохранитель был слишком близок господину.
Император потратил половину вечности на то, чтобы выполнить обещание, данное Эстэвэлю: найти и уничтожить его соплеменников. Он сжёг дотла Поющий Лес, чтобы эльфам некуда было вернуться, но так и не смог напасть на их след. Аксена душила ненависть. Куда же ты проложил свою Тропу, проклятый маг? Тот, кого теперь называли Чёрным Королём, провёл годы среди перворождённых, но так и не научился их понимать и в конце концов просто возненавидел. Он не верил в легенды, а новое рождение эльфа с памятью прошлых жизней считал очередным обманом остроухих. "Я вернусь, Аксен." — "Я буду ждать, Эстэвэль." Проклятье! Вечность вынудила императора пересмотреть взгляды, и теперь он отдал бы всё, чтобы повернуть время вспять.
Солнце показалось над лесом, осветив поляну и застывших на ней перворождённых. Оба стройные, гибкие, обнажённые по пояс, в одинаковых узких штанах и высоких сапогах, руки от запястья до локтя обмотаны широкой лентой. Различить их можно было разве что по волосам: у одного они были собраны в высокий "хвост", у другого золотистой волной рассыпаны по плечам. Клинки серебрились в лучах рассвета. Между эльфами было не больше трёх шагов, они только что прервали поединок, и каждый, ещё не остыв от схватки, настороженно ловил движения противника.
— Ну что ж, Вэлли, твоё обучение завершено, — сказал тот, чьи волосы были собраны. — С этого момента ты мастер меча.
Татуировка вокруг его глаз светилась зелёным. Ни один мускул не дрогнул на лице другого, но взгляд зажёгся торжеством.
— Благодарю, отец... наставник Эледор, — отступив на шаг, он отсалютовал учителю, завершая поединок.
— Это я должен благодарить тебя, наставник Эстэвэль, — улыбнулся Эледор. — Ведь всему этому обучил меня ты.
— Я? — растерялся ученик.
Его синие очи широко распахнулись. Теперь разница в возрасте эльфов стала хорошо заметна: такие же синие, как у Вэлли, глаза Эледора, его отца и учителя, были словно подёрнуты серебристой дымкой.
Из-за деревьев на поляну вышли перворождённые в белоснежных одеждах. Тонкие обручи-венцы, резные, чуть светящиеся посохи. Верховные маги! Отец и сын почтительно приветствовали членов Совета.
— Мастер Эледор прав: обучение завершено, — сказал один из магов. — В свою очередь я готов подтвердить Совету твоё мастерство в магии, Вэлли. Или всё-таки Светлый Эстэвэль?
Юный эльф молчал, переводя удивлённый взгляд с одного наставника на другого.
— Пора возвращаться, Вэл, — сказал Эледор. — Время пришло.
Владыка Эстэвэль подошёл к столу, заваленному бумагами. Он перебрал несколько свитков, но, так и не развернув, бросил обратно. Члены Совета молча наблюдали за ним. Эстэвэль сложил на груди руки. Теперь в нём было трудно угадать прежнего Вэлли: черты лица стали жёстче, глаза потеряли прежнюю прозрачную синеву, разве что волосы по-прежнему оставались свободными.
— Значит, вы с Мэль стали моими родителями, — обратился он к Эледору, будто продолжая прерванный разговор.
— Как договаривались, наставник, — улыбнулся мастер меча.
Эстэвэль кивнул и потёр виски: боль придётся терпеть несколько дней, пока приживётся возвращённая память.
— Не хочу напрягаться: голова раскалывается. Давайте в двух словах, Верховные, — попросил он.
— Прости, Владыка, иначе было нельзя: естественного возвращения памяти ждут веками, а у нас слишком мало времени, — сказал один из магов. — Мы выбрали наименьший возраст, когда можно провести ритуал.
— Знаю, — отрезал Эстэвэль. — Ближе к делу, Верховный Лорилен.
— Мы открыли Тропу в прошлое мира, и ты держал её, пока все не ушли.
— Это я помню. Как далеко мы сейчас?
— За тысячу лет до появления перворождённых в Поющем Лесу.
Владыка Эстэвэль помолчал, размышляя.
— Вы сделали то, что я просил?
— Да, — кивнул маг.
Он подошёл к одному из книжных шкафов и приложил руку к резной панели. Полка с книгами ушла в сторону. Из потайной ниши маг извлёк оправленный в серебро голубоватый камень на длинной цепочке. В его прозрачной глубине мерцали три искорки Света.
— Это Око Времени, Владыка. С ним можно вернуться в любой момент жизни или посетить будущее, пройдя по связи с тем, кого знал в прошлом. Но помни: у тебя только три Шага.
— Благодарю, Верховные. Теперь оставьте меня. Я скажу, когда буду готов, — Эстэвэль надел артефакт на шею и уже вслед покидавшим кабинет членам Совета добавил: — Мастер Эледор, задержись.
Когда они остались одни, Эстэвэль долго смотрел в глаза другу и наконец сказал:
— Рад тебя видеть, Дори.
Тот улыбнулся уголками губ:
— Ты сделал то, что хотел, Вэл?
— А ты как думаешь? — усмехнулся Эстэвэль и, помолчав, заметил: — Правда, не без сложностей.
Он осмотрел ладони и несколько раз сжал и разжал изящные пальцы.
— Придётся всё же наведаться к Аксену, раз обещал. Заждался меня Чёрный король.
— Но Вэл, амулет рассчитан только на три Шага!
— Мне хватит, Дори. Во имя Света, так и тянет назвать тебя отцом, — усмехнулся Эстэвэль.
— Что тебя останавливает? Я, между прочим, триста лет потратил на твоё воспитание, — улыбнулся Эледор в ответ.
— Судя по тому, что получилось, ты не слишком напрягался. Но всё равно благодарю.
— Обращайся, если что, — отшутился мастер меча. — Погоди-ка, Вэл, король Аксен — это же лишний Шаг. А цена?
— А что цена? Подумаешь, пара тысяч лет жизни! Что это в сравнении с вечностью?
— Слушай, может, не стоит рисковать? Он же всё равно...
— Поверь мне, Дори, стоит. Увидимся в прошлом. Надеюсь, в лучшем.
Император Полуденной Империи передёрнул плечами: к утру в его покоях становилось прохладно. С рассветом вернутся слуги и растопят камин. Аксен не мог позволить себе содержать двор: долгое пребывание подданных рядом с господином влекло за собой их скорую смерть. Чего греха таить, одно время он даже развлекался этим. Охрана в замке была только внешняя — на воротах и стенах. Другую держать было незачем: людей сюда не заманишь, а от проклятия эльфов не спасёт никакая стража. Впрочем, со временем император полюбил одиночество.
Небо посветлело, и сжимавший сердце страх на время отпустил. Теперь наконец можно будет забыться коротким сном. Аксен никогда не проводил две ночи подряд в одном и том же месте и на этот раз приказал постелить себе в кабинете. Войдя, император с порога окинул цепким взглядом комнату, поставил светильник на каминную полку и уже собрался закрыть двери, когда понял, что не один. Смертельный страх сразу сковал тело. Аксен не мог двинуться с места, только с ужасом смотрел, как медленно поворачивается его любимое крутящееся кресло.
— Ну, здравствуй, Чёрный король. Вот и свиделись.
Аксен смотрел на эльфийского мага, смерть которого видел собственными глазами, и в чьё возвращение так до конца и не верил. Он чувствовал странное облегчение: пытка неизвестностью кончилась. Время будто сделало скачок, на мгновение вернув его обратно в Поющий Лес. Страх отступил, освободив ненависть. Аксен почувствовал, как внутри закипает гнев.
— Учитель Эстэвэль, — процедил он сквозь зубы.
Эльф усмехнулся. Гибким текучим движением он поднялся с кресла и шагнул вперёд. Аксен инстинктивно отступил к двери и услышал, как за спиной с грохотом захлопнулись тяжёлые створки.
— Не так быстро, король. О, прошу прощения — император! — Эстэвэль развёл руки в стороны и слегка поклонился, пародируя придворный этикет.
Только сейчас правитель заметил меч на поясе эльфа. Но его учитель никогда не носил оружия! Чёрные, как ночь, яростные глаза встретились с леденящими синими. Руки сами потянулись к ножнам. Проклятье, он же оставил клинок здесь, в кабинете! Эльф усмехнулся и кивнул на рабочий стол:
— Это ищешь? Прошу!
Меч был на месте. Император чуть помедлил, затем решительно подошёл к столу, привычно проверил и укрепил на поясе оружие. Закончив, он наткнулся на изучающий взгляд Эстэвэля.
— Хочешь партию? — поинтересовался тот.
— Здесь? — усмехнулся Чёрный король.
Привычная тяжесть у бедра придала ему сил, а может, Аксен просто устал бояться.
— Зачем здесь? Там.
Эльф кивнул в сторону дверей. По воле мага тяжёлые створки распахнулись. Он первым вышел в аудиенц-зал и щёлкнул пальцами, осветив его мягким светом. Аксен не опасался поединка: не было такой техники боя на мечах, которой он не владел бы в совершенстве. Император мысленно усмехнулся: нужно же было чем-то заполнить вечность.
— Надеюсь, на этот раз обойдётся без ваших эльфийских фокусов?
— И без ваших человеческих. Только ты и я.
Противники не спешили: они слишком долго ждали этой встречи и слишком многое поставили на карту. Выпад, приём на плоскость, отклонение, контрудар! Рубящий встречный — и клинок отброшен, а боевой контакт сменяется медленным кружением. Вновь атака, привычное уклонение и снова удар, на этот раз с разворота. Грань в грань! Сближение и яростный взгляд через перекрестье клинков... В знакомые приёмы боя эльф каждый раз вплетал что-то новое, и зачастую только огромный опыт позволял императору избежать ловушки. Да, перворождённые воспитывали наследников королей, но не были столь наивны, чтобы обучать их своему боевому танцу. Эстэвэль усмехнулся: похоже, император начал кое-что понимать.
— Ну что, Аксен, оставим игры?
Что можно было ответить? Разве что покрепче сжать зубы и собрать в кулак всю ненависть к остроухим, приговорившим его к вечности.
Эстэвэль взвинтил темп. Его лёгкий, чуть изогнутый меч стремительно порхал вокруг противника, замкнув его в сплошной сверкающий круг. Аксен понял, что до этого с ним просто играли: на самом деле он был способен отразить лишь половину атак эльфа, остальные достигали цели. Если бы Эстэвэль хотел убить, он бы давно это сделал, но его клинок оставлял за собой лишь неглубокие болезненные порезы. Вскоре одежда императора превратилась в окровавленные лохмотья, хотя на теле не было ни одной серьёзной раны. Задыхаясь и с трудом удерживая меч, Аксен то и дело смахивал заливавший глаза пот, но сдаваться не собирался.
Однако геройская смерть противника от порезов не входила в планы эльфа. Очередная подсечка увенчалась успехом: император тяжело рухнул на колени, и Эстэвэль выбил меч из его рук. Отшвырнув ногой упавшее оружие, эльф приблизил остриё клинка к лицу поверженного противника. Чуть склонив голову набок, он с отстранённым любопытством рассматривал человека. Перворождённый пытался понять, как же он тогда, много лет назад, увидев кудрявого темноволосого мальчика, не разглядел в нём чудовища? И во что превратился этот цветущий мир из-за роковой ошибки Владыки Поющего Леса?
Император даже не пытался подняться: не осталось сил, но в его глазах плескалась чистая, не замутнённая сомнением ненависть.
— Лесное... отродье, — задыхаясь, бросил он эльфу.
Эстэвэль задумчиво покачал головой:
— Да, было бы глупо рассчитывать на иное. Тебе никогда не наскучит убивать, Аксен, ведь это твоё любимое занятие. Даже не пытайся возражать: я вижу тебя насквозь.
Лицо императора исказила бессильная ярость.
— Я никогда не мог простить Броке, что он дал тебе уйти слишком быстро.
Эльф понимающе кивнул и убрал меч в ножны:
— Знаешь, я долго обдумывал месть. Нет, я не собирался ломать тебе кости или прижигать сокровенные места раскалённым железом. Я хотел показать тебе жизнь, которую ты мог бы прожить. Помнишь свою первую любовь? Как её звали... Аэнри? А вашего первенца? Ты выпил их жизни так же, как выпил жизни всех остальных. Хочешь увидеть, каким мог бы стать твой сын? Ты ведь всегда мечтал об этом.
Император поднял на мага безумные глаза:
— Нет! Прошу, учитель... не надо...
— Я не буду этого делать, Аксен. Эта история скоро закончится и никогда не повторится. Впрочем...
Эстэвэль схватил императора за руку, рывком поднял с колен и подтащил к дверям. Он сделал это с нечеловеческой силой, сопротивляться которой было невозможно. А дальше произошло то, чего Аксен не мог представить даже в страшном сне. Эльф вставил его ладонь между дверным косяком и створкой и с размаху захлопнул дверь. Раздался вопль. Император рухнул на колени, схватившись за искалеченную руку, из глаз брызнули слёзы.
— Ну как? Впечатляет? — осведомился мучитель.
— Ты... ты не... Эстэвэль, — со стоном выдавил Аксен.
— Почему? — изящная бровь эльфа слегка приподнялась.
— Потому что учитель... никогда бы не сделал... такого...
— Разве? А "никогда" — это до или после знакомства с незабвенным Брокой? Впрочем, ты прав: я не Эстэвэль. Я ношу его имя и память, и только.
Эльф посмотрел на свои ладони и несколько раз сжал и разжал пальцы.
— Но болит так, будто у меня, — добавил он.
— Владыка Эстэвэль, приближается королевский эскорт, — доложил командир Зелёных Листьев.
— Хорошо, мастер Эледор, — ответил глава Совета, — мы подождём людей у Дерева Встреч. Сегодня принцу Аксену исполнилось шесть, самое время начать обучение.
Маг в белоснежных одеждах, что стоял рядом с Эстэвэллем, покачал головой:
— Прошу, Владыка, подумай над нашим разговором. Люди должны научиться сами отвечать за свои поступки.
Эстэвэль взглянул на него:
— Это ты о свободе выбора, Верховный Лорилен? Я уже принял решение.
Эскорт остановился у края поляны. Король спешился, взял за руку сына и направился к эльфам, ожидавшим у Дерева Встреч. Эстэвэль не сводил с гостей Леса холодновато-внимательных глаз.
— Звёздного Неба, дети Эльдов, здравствуй, Владыка Эстэвэль, — произнёс король традиционное приветствие.
Он не видел своего наставника с тех пор, как, завершив обучение, покинул Поющий Лес, и теперь с радостным интересом рассматривал его. Эльф совсем не изменился, только в ясных синих очах стало, пожалуй, чуть больше льда. И ещё: раньше Эстэвэль не носил распущенных волос.
— Здравствуй долгие годы, король Аннеган, — с улыбкой ответил эльф. — Ты привёл к нам сына?
— Да, учитель.
Эстэвэль положил руку на кудрявую головку ребёнка, заглянул в тёмные глаза, ласково погладил по щеке.
— Я рад, что ты чтишь традиции, король Аннеган, — сказал он, — но, получив знания в Поющем Лесу, ты и сам можешь воспитать наследника. Наша помощь больше не нужна.
Перворождённые, стоявшие за спиной Эстэвэля, осторожно переглянулись. Король потрясённо застыл, прижав к себе сына. Как же так? Неужели эльфы отказываются от Союза? Он растерянно переводил взгляд с одного перворождённого на другого: освящённая веками традиция рушилась на глазах.
— Вы... разрываете Договор, учитель? — наконец произнёс он.
— Ещё нет, король Аннеган. Договор с тобой остаётся в силе: целители и воины Поющего Леса по-прежнему готовы помочь, но с этого дня вы сами выбираете Путь. Принц Аксен сделает это первым, ему будет труднее всех. Прошу, будь с ним рядом.
Король тяжело вздохнул: спорить с учителем — занятие бесполезное.
— Но мы сможем хотя бы...
— Приходить сюда? — улыбнулся Эстэвэль. — Ты сможешь: в тебе живёт Дух Леса, он — нет.
Король взглянул на сына:
— И ничего уже нельзя изменить?
— С этого момента Поющий Лес закрыт для людей, король Аннеган.
Эстэвэль смотрел вслед уходящим. Поступь короля была тверда, но плечи поникли: их гнула к земле нежданно свалившаяся ответственность. Но Аннеган справится, или Владыка плохо знает своего ученика. Принц Аксен, не понимая, чем расстроен отец, дёргал его за руку и забегал вперёд, заглядывая в лицо. Король на ходу обнял и прижал к себе сына. Мгновением позже мальчик оглянулся и с улыбкой помахал эльфам рукой.
Королевский эскорт покинул поляну, Перворождённые неслышно растворились в лесу. У Дерева Встреч остались двое: Эстэвэль и Эледор. Глядя вслед ушедшему эскорту, командир Зелёных Листьев заметил:
— Возможно, Лорилен прав, Вэл: так будет лучше для людей. Но хорошо ли это для эльфов?
Татуировка вокруг глаз мастера меча чуть светилась зелёным. Эстэвэль несколько раз сжал и разжал изящные пальцы: привычка, появившаяся у Владыки Поющего Леса совсем недавно.
— Хуже не будет, Дори. В крайнем случае, у нас в запасе есть ещё один Шаг. Последний, — непонятно ответил Эстэвэль.
Словно в подтверждение этих слов странный артефакт на его груди вспыхнул голубоватым светом.
