ВКУСНАЯ
Он оценивающе смотрел на меня. По-кошачьему зеленые глаза, кривая усмешка, выглядывающий клык... Высокий, сильный, стройный, как описали бы какие-нибудь писательницы. У меня он вызывал только страх. Зверь, который будет пострашнее тигра, льва, взбешенного слона вместе взятых... Но я знала, что делаю. Надеялась, что знаю.
Я люблю своего Марка. Он любит меня. Ну и что, что не хочет, чтобы я стала такой, как он? Он же обо мне же и заботится. Не хочет, чтобы я потеряла радость к жизни вместе со смертностью и короткожитием. Но сколько стоит эта короткая жизнь, если после нее меня не будет?
Вот он знал. Тот, что сейчас передо мной и нагло и бесцеремонно разглядывает. Сейчас он назовет цену. И я или соглашусь, или... Никаких или тут не может быть. Соглашусь. Если хочу быть с Марком.
Чего мне стоило найти этого вампира, который не отягощен моральными принципами и правилами любовной этикой о не причинении вреда любимому человеку! Половину тетушкиного наследства угробила, но оно ведь того стоит?
Просто стоять было утомительно. Я вообще не люблю стоять. Что на церемониях свадеб, что на похоронах, что во время речи Королевы, что в первые минуты начала учебного года в институте. Когда совсем-совсем нельзя шевелиться!
Я даже вздохнуть боялась.
Он ведь может взять, развернуться и уйти. Просто так. Не понравилась. Вызвала отвращение в этой лелеемой вампирской душе.
Холод пробирался даже сквозь толстые теплые гетры и кожаные сапоги, со специально снятыми для прогулок по переулок подковками. Не впервые за сегодня поблагодарила тетушку, у которой в шкафу нашла этот теплый плащ, укутывающий меня с ног до головы. Без него я бы уже отбивала зубами дробь.
— Почему?
Я вздрогнула. Все время смотрела на него, как он на меня, но все равно пропустила момент, когда был задан вопрос. Нужно ответить. Он не будет ждать.
— Поясните, пожалуйста, что именно Вам интересно?
Я не собиралась иронизировать, надсмехаться или что-то еще. Меня так учили. И я действительно не понимала, что он хочет узнать.
Ухмылка съехала на другой бок. Он склонил голову слегка набок, облокотился о стену какого-то дома...
— Почему ты решила стать вампиром?
Я облизала пересохшие губы. От этого голоса веяло властью, жутью, холодом, смертью...
— Я люблю одного че... вампира, то есть. И хочу быть с ним рядом. Всегда. Вечность.
— Достойная причина! — он хохотнул, а мне стало обидно. Как он смеет? Кто он такой? И тут же сама себе ответила: вампир. И смеет. И может. И вообще... И скоро я стану такой же. Стану! Чего бы мне это не стоило!
— А что, есть достойнее? — слова слетели с языка прежде, чем я осознала, о чем они.
— Встречаются, — уклончиво ответил вампир. — Сила. Власть. Месть. Ну и Любовь, как в твоем случае, иногда тоже бывает. Только если вампиры любят, их возлюбленные не шляются по подворотням в поисках приключений на свои очаровательные задницы.
— Он меня любит! — закричала я. Я готова была вцепиться в это лицо и медленно, со вкусом, на всю широту своей изощренной фантазии его расцарапывать.
— Да любит, любит, — поморщился он. — Иди сюда.
— Зачем? — тут же опомнилась я. Опять забыла, кто передо мной. Сволочь, жестокая сволочь, с ухмыляющейся рожей, беспардонными манерами двоюродного брата, самой большой скотины мною встречаемой, и вампир.
— Иди сюда.
И я послушалась. Подошла. И даже не столько из-за приказного тона.
— Хорошо, я удовлетворю твою просьбу, — он придвинулся ко мне и заговорил на ухо. — Только вначале удовлетворюсь, — тихий будоражащий рык, — сам.
Лишь покорно кивнула. И продолжала молча стоять, когда его губы скользнули по моей шее. Было... щекотно. Я подумала, что он примеривается для укуса.
Захотелось громко-громко завопить, когда его руки бесцеремонно потянули узелки на платье. Но... это цена за вечность с Марком. Пусть. Пусть делает, что хочет. Только сделает вампиром. А потом... потом я может, если стану сильной, сильнее его, убью его. Плечи, открытые всем переулочным ветрам, быстро покрылись мурашками.
— Знаешь... — снова говорит, зачем он говорит? Сделал бы уже все, что ему надо, а потом то, что надо мне. И все! — Здесь холодно. Тебе не кажется?
Молчу. Сейчас я не смею ни о чем просить, ни о чем жаловаться.
И что, что у меня никого еще не было? Марк... Марк он уважает традиции и мораль. Единственное, что он позволял себе в моем отношении: поддерживать за руку, беседовать наедине в парке или на террасе и смотреть.
Пусть уж.
Но сколько можно тянуть?!
— Ты не ответила, — голос вампир стал холоднее ветра, и я против воли задрожала.
— Мне... холодно, — покорно кивнула и не смогла больше поднять глаза.
Сколько можно?!
Щелчок пальцев. Почему-то уже не так холодно.
Оглядываюсь. Мы уже не на улице, а в какой-то комнате. Еще щелчок, и загораются свечи. Это спальня. Довольно обычная, похожа чем-то на мою собственную.
Даже жарко. Машинально тянусь к завязкам плаща, он его почему-то раньше не снял. Руки перехватывают на полпути. Вампир наклоняется и смотрит мне в глаза. Жутко.
— Я сам, — хриплый голос, и снова появляются мурашки.
Он делает это очень медленно, снимает мою одежду, слой за слоем. А я могу только смотреть.
Наконец я остаюсь только в нижней рубашке и теплых колготках.
Он смотрит. Боги, почему он смотрит? Или это часть его игры? Не надо. Не надо меня мучать! Пожалуйста...
С губ срывается лишь невнятный шорох. Даже я на него не обратила бы внимание, если бы не знала, что сейчас должна была вырваться гневная тирада. Не вырвалась.
Он мучительно медленно потянул колготки. С момента попадания в комнату он ни разу не дотронулся до моей кожи, кроме рук. А сейчас... Я вцепилась зубами в губу. Только бы не позорно застонать, или, пронесите Боги!, захныкать.
Он приподнял край рубашки, почти до самой груди. Я сжимала руки за спиной в замок, вцепившись как пиранья в свои бедные косточки. Близко-близко придвинулся и... легонько дунул. У меня перехватило дыхание.
СКОЛЬКО МОЖНО?!
Потом резко поднялся, и я не успела отшатнуться (а могла ли?).
И теперь он не смотрел, действовал.
Я помню только шепот:
— Ты вкусная.... Очень вкусная...
А потом пришел стыд. Было очень-очень стыдно. Обидно. И еще хотелось царапаться, драться, вопить. Но все это уже было бесполезно. Раньше думать надо было. Что сделано, то сделано. И все-таки... нет, не жалею. Марк...
Кажется, я все-таки сказала это вслух. Вампир сразу напрягся и заговорил сам:
— А хочешь, открою один секрет? В вампира нельзя превратить укусом. И уж тем более ни один вампир не станет делать этого для незнакомого человека.
Я побледнела и вжалась в подушку. То есть...
— Всё зря?! — внутрь закралась паника.
— Ну почему же, — он повернулся на бок, подложил под голову руку и посмотрел на меня, смотрит и смотрит. — Ты неплохо провела свою первую ночь. Я неплохо провел эту ночь. Все не так уж и ужасно было.
Что?! Что он говорит?! Мразь! Подонок! Ублюдок!
Но из горла не вырывается ни единого слова... Я лишь смотрю в ответ, негодующе, ненавидяще, а ногти впиваются в ладони. Он заметил и это. Прошуршала под одеялом рука, разжала мои пальцы, легонько погладила...
— Тшш! Вкусная моя, спокойнее... — он нежно улыбнулся. Я, кажется, впервые увидела улыбку вампира, точнее, искреннюю улыбку этого вампира. — Я тебе расскажу, как это будет проходить.
— Не надо, — мне совсем не хотелось слышать еще раз, как боль будет разрывать каждую клеточку. Мне это говорил уже Марк.
Он не обратил на мой умоляющий лепет внимания.
— Я не буду говорить, как превращают в вампира существо того же пола, что и ты сам. Это... мерзко, даже для меня. А вот вампиру-мужчине довольно легко превратить человеческую девушку в свою соплеменницу.
Я понадеялась, что уже... Зря.
— Она должна выносить его ребенка. Думаю, в деталях этот биологический процесс тебе будет неинтересен, сейчас, по крайней мере. Если кратко: так наиболее безболезненно внедряются клетки в человеческий организм и приживаются-адаптируется за все девять месяцев. Никаких ужасов, вроде выворачивания каждую минуту, или смерти сразу после родов, нет. Просто обычный токсикоз, может, только чуть сильнее, ненамного. Ну, как информация?
Я подумала про Марка.
— Хочешь еще быть вампиром?
Я. Очень. Сильно. Люблю. Марка. Я ступила на эту кривую дорожку, и должна пройти по ней до конца.
— Да, — прошептала. Пути назад нет...
Он хмыкнул и как-то зло сказал:
— Хочешь носить моего выродка?
Я содрогнулась. Выродка?...
— Это же ребенок будет... Как ты можешь так на него говорить?... — слова не слушались, и язык заплетался. — Твой ребенок...
Снова странно смотрит. А что, я не права? Ребенок — это же...
— Я ведь тебя после такого не отпущу, — глухо произносит. — Подумай... еще раз.
Я очень-очень хочу ребенка. Всегда хотела.
Марк...
Я чуть не использовала обиход портовых грузчиков. Вспомнила. Поняла. Сопоставила.
Он же тоже вампир. Он не мог не знать способа превращения. Он... мне солгал.
У меня есть немного времени подумать. Но я его себе просто не дала, выпалив:
— Я... очень хочу носить твоего... ребенка... и, — мне хотелось провалиться под кровать, чтобы его не видеть, но слова сидели в голове и прыгали на язык сами, — быть ему матерью. Всегда.
Спустя несколько дней
— А мне? — медленно и вкрадчиво спрашивал он. — Кем ты хочешь быть мне?
— Любимой.
Я совсем не думала, когда говорила, а теперь испугалась. Пути назад нет. Шаги сделаны.
Он подмял меня под себя, и я не сразу поняла, что он смеется.
— Будешь, вкусная, будешь. Уже любимая. Люблю тебя.
Он поцеловал меня за ушком. Нежно так. Захотелось растечься облачком.
— И я тебя.
Он резко перевернулся на спину, и теперь уже я лежу сверху. А глаза серьезные такие, сверкают желтым, огненным.
— Повтори, — хрипло произносит.
Заволновалась сама.
Как так можно? Мы же только пару дней назад встретились... А уже...
— Люблю тебя.
Да я не прошла эту самой выстроенную и сложенную дорожку. Меня с нее украли. И я этому очень-очень рада.
Через полтора месяца я вспомнила о месячных. Их не было.
Моя беременность протекала не то, чтобы ужасно, больно, но и легкой ее назвать не поворачивался язык. Хорошо, что рядом всегда был он. Понимал каждое движение, ловил каждое желание, выполнял все, о чем бы я его не попросила. Только к ночи становилось лучше, намного лучше. Лучшее лекарство от головной боли (вопреки распространенной логики, мне так он сам и сказал, а я сначала и не верила) помогало и тут. Может это из-за связи вампиренка с его отцом, и каждый... раз делал его выношение безболезненее, так как я уже начала меняться... А может просто потому, что нам было хорошо. Рядом. Вместе. Всегда.
Три строчки вместо эпилога
Я ходила к Марку.
От него пахло человеком.
И ни разу — вампиром.
