Особенности обучения в Империи. Общий файл.

Алые волосы покойницы разметались по алтарному камню. Мертвенная бледность тела убитой резко контрастировала с угольно-черной поверхностью гранита. На бескровном лице девушки выделялись запавшие глаза, подведенные сурьмой. Голубая радужка поблекла, а зрачки казались черными провалами. Медные монетки, что украшали низ хейджула, были запятнаны брызгами крови. Такие шелковые полотна носят танцовщицы юга, не желая открывать лицо. Богато расшитый камнями лиф и шелковые шаровары винного цвета наталкивали на мысли о гаремной наложнице одного из Эмиров. Южане были частыми гости в Заране. Диковинный наряд дополняли бронзовые браслеты на плечах и украшенный вышивкой пояс.

Бледные руки лежали вдоль тела, прикрепленные к массивной гранитной плите широкими ремнями из сыромятной кожи. Ногти на руках южанки были сломаны, а на запястьях беззубо щерились два ровных продольных разреза. Руна Дагаз, что выжжена на ладонях жертвы, по краям была покрыта корочкой спекшейся крови. Любой адепт-первокурсник факультета Демонологии сразу опознал бы метку Призыва. Я боюсь физической боли и мне страшно представить, какую боль она пережила перед смертью.

Слегка поморщилась от запаха. Бронзовые желобки, вплавленные в гранит, были полны и образовывали пентакль. Кровь в них загустела и начинала источать запах гниения, который не перебивался остатками чадивших ритуальных благовоний. Ладан и чабрец. Вонь царившая вокруг покойницы не вызвала удивления. Пора Иды всегда приносила в Заран зной южных пустынь. Жара ощущалась даже здесь, в подвале.

Мое внимание привлекли руны вокруг пентаграммы. Иссиня-черные смоляные символы казались живыми пауками в обманчивом свете факелов. Тщательно прорисованные знаки оплетали алтарь и расходились вдоль бронзовых линий пятиконечной звезды. Свечи расплылись восковыми лужицами на местах их пересечений. Райдо, Иса, Ансуз, Дагаз, Эйваз переплетались друг с другом усиливая Призыв — все говорило о прорыве грани с Иной стороной. Привычный страх, который со временем вырос.

Обескровленные жертвы, смоляные руны, кровавые пентаграммы, суеверный ужас в глазах стражников... Я видела подобное не раз. Сосущее ощущение страха, от которого перехватывало спазмом горло. Иррациональное. Подавляющее волю к жизни. Результат остаточных эманаций ауры призванного демона окутывал место призыва на несколько сот метров во все стороны, но в этом подвале гнетущее ощущение возникать не спешило. Вместо привычного страха, я чувствовала лишь усталость и тянущее ощущение пустоты где-то в области сердца. Странно.

— Шайсс, — тихо прошипела себе под нос слова заклинания. Полумрак подвала раскрасили яркие краски. Пестрая аура стража стоящего за моей спиной, почти исчезнувшее кроваво-красное свечение пентаграммы, гаснущие лазурные отблески на уровне груди покойницы и алая дымка рядом с ее запястьями. Подвал уже начинал заволакивать белый туман, который неумолимо поглощал остатки свечения аур. В воздухе раздавался еле слышный звон, и пахло ладаном. В дальнем углу мне на миг почудился зеленый отблеск, который быстро поглотило белая пелена заклятия сокрытия.

Запах ладана, кровавое сияние пентаграммы, остатки ауры — все указывает на прорыв, а звон — свидетельство истончения грани, но... Призыв не единственный ритуал, способный влиять на Грань. В прочем, описание магических полей и поиск причин не входил в мои обязанности. Цель моего пребывания в подвале лежала на черном алтаре хрупким бело-алым мотыльком и смотрела невидящими глазами на закопченный факелами стражников потолок.

Сзади звякнула кольчуга. Я вздрогнула от неожиданности. Стражник нетерпеливо переступил с ноги на ногу и решился:

— Госпожа, — прервал мои размышления он, — нести девку в Управу или вы здесь Ритуал проведете?

Бывшие селяне с недоверием относились к сдерживающим оберегам, что препятствовали обороту. Однако, согласно уставу Пробуждение, в случае прорыва существа из Иного плана, должно проводиться в надежных подвалах Управы. Гранит, которым были облицованы стены, служил естественным накопителем и обеспечивал энергетическую подпитку ритуалу. Да и служебные артефакты, вплавленные фундамент, облегчали Пробуждение. Сильные некроманты могли пренебречь правилами, обезопасив себя с помощью амулетов собственного изготовления, и провести ритуал на месте, я же... достаточно слабый маг.

— Тело доставить в Управу, — приказала я, и доблестный защитник города поскучнел.— Господин Рогнар был здесь?

— Да, госпожа. Вместе с господином Витором, — ответил стражник.

— Свободен, сейчас оберегом покойницу запечатаю, и можешь переносить, — с тяжелым вздохом произнесла я.

Разочарованно кивнув в ответ, он направился к шаткой лестнице, ведущей из подвала в дом купца. Кольчуга стража позвякивала в такт его тяжелой поступи.

Согласно уставу некромантов вызывают на место преступления сразу после мага дознавателя, за исключением избранных случаев. Данное происшествие к таким не относилось. Белая дымка заклинания сокрытия явно работа мага дознавателя, что бы остаточные эманации призванного демона не беспокоили соседей. Если здесь побывал господин Рогнар, то шансы узнать подробности достаточно высоки. К сожалению, со вторым магом дознавателем нашей Управы, господином Витором, отношения оставляли желать лучшего.

Оба следователя задействованы... После вереницы смертей в столице при схожих обстоятельствах, опасения главы третьего округа уважаемого Дерека из рода Чарн, были понятны.

Из сумки я достала два серебряных оберега и, аккуратно разжав покойнице зубы с помощью ножа, вложила монеты ей в рот. Короткое заклинание печати почти не требовало энергии и активировалось не сложным жестом.

Прихватив со стены коптящий факел, я направилась к дальнему углу, где мелькал зеленый отблеск ауры. Споткнувшись в темноте о треножник, сдавленно ругнулась, чуть не упав. Когда железная конструкция сместилась, в неясном свете стала видна чашеобразная выемка с выжженным пятном. В ее центре чернел округлый предмет. Восстановив равновесие, наклонилась и осветила факелом углубление. Похоже на амулет. Копоть скрыла материал, из которого была сделана оправа медальона. Камень, что расположен посередине оплавленного кругляша, пересекала зигзагообразная трещина.

Поставив факел в чугунное кольцо на стене, я открыла сумку с инструментами в поисках перчаток. Покрытые вязью магических рун, они были незаменимы при работе с амулетами и некоторыми видами нежити. Одев перчатки, подняла украшение за почерневшую цепочку. Обугленный черный камень не походил, ни на один из знакомых мне. Я улыбалась, радуясь находке. Остаточная аура медальона поглощена заклятием, но пара ритуалов может ее восстановить. Конечно, нужны редкие ингредиенты и немало силы, но Управа подобным располагала. Странно, что при дознании не обнаружили. Надо будет его Рогнару показать, — подумалось мне. Вот только вопрос? А стоит ли?

* * *

Время близилось к закату. Лавочники, вяло переругиваясь, собирали не распроданный товар с прилавков. Цветочницы спешили продать увядшие к концу дня цветы. Две торговки, перекрикивая друг друга, громогласно призывали в свидетели зевак, стоящих рядом. Под ногами женщин гоготал предмет раздора — гуси из перевернутой корзины. их щеки покраснели, а ор раздавался все громче. Нищие рылись в отбросах. Стражники лениво прохаживались вдоль рядов время от времени шпыняя бродяг. Окружающий мир соответствовал моему самочувствию. Я устала, настолько насколько это вообще возможно.

Мой путь лежал вдоль рыбных рядов. Лестница с высокими ступенями из ракушника, что вела к храму Мары, белела сразу за торжищем. В нос ударил резкий запах протухшей, к концу жаркого дня, рыбы, смешанный с ароматом гнилых овощей. Эта вонь была неотделима от этой части базара. Казалось, она въелась в покосившиеся деревянные прилавки и мостовую. В жаркую пору Иды свежую рыбу можно было купить, лишь в рассветные часы. Уцененная к концу дня морская рыба все же пользовалась спросом у бедняков. Я шла по площади, стараясь не вступить в кучу отбросов и пытаясь дышать по реже. Начинало подташнивать.

От усталости подкашивались ноги, взбираться по лестнице к Храму было тяжело. Шаг, шаг, еще ступенька. Кожа сапог слегка поскрипывала в такт шагам. О предстоящем Ритуале думать не хотелось. К сожалению, правила есть правила. Чем позже проводится Пробуждение, тем больше магической силы оно требует. Тем опаснее для мага. На сегодня — это должно было стать пятым. Для дипломированного некроманта уровня валира, — обычная рабочая рутина. Для майгиры вроде меня, — два дня непрерывной головной боли и слабости, от которой не спасали, ни целительные заклятия, ни порошки лекарей.

Согласно старым традициям Пробуждение проводили, только после вознесения молитвы Многоликой о душе усопшего. Это помогало восстановить резерв не опустошая себя ради покойника. Да, что там. Иногда одной молитвы было достаточно. Когда-то...

Когда-то маги правили бесчисленными землями по ту сторону гор. Когда-то боги покровительствовали чародеям, одаривая самых достойных и карая отступников. Когда-то старые традиции были законом. Но, даже по меркам моего Рода, те времена — седая древность. Боги покинули своих детей, но люди продолжали слепо верить в них. Маги потворствовали пустой вере. Ведь кому, как ни магам, Их избранным детям, чувствовать божественное присутствие?

Сейчас редко следовали этой старому обряду. С уходом Богов все они стали формальностью. Молитвы не имели силы. Некроманты заходили в храм Мары раз в цикл на Майнир в дань традиции, я же... Шаг, еще шаг и пред моим взором оказываются окованные бронзой ворота Храма.

Убранство Ее дома никогда не было пышным. Простые каменные стены из необработанного ракушняка. Лишь в центре стояла мраморная женская фигура. Белизна камня подчеркивала непорочность облика Мары. Длинный хитон ниспадал широкими складками. На лице статуи застыло выражение умиротворения. Взгляд мраморных глаз, устремленный вдаль. Полуулыбка, застывшая на губах. Правая рука со свечой калы терялась в складках одеяния. Я всегда восхищалась хрупкостью ее облика. Скульптору удалось изобразить неимоверную хрупкость сжимающей цветок руки.

Четыре портальных витражных окна забраны в свинцовые рамы, высокий свод расписанный тематическими фресками, — поражали воображение простых горожан. Среди одно— и двухэтажных строений, храм Мары, чей купол возвышался на добрых пятнадцать метров, захватывал дух. Лишь иллюзия маленького человека и всемогущей богини.

Ряды лавок из темного дерева для молящихся прихожан. Два алтаря по бокам статуи были покрыты потеками застаревшей крови. Свернувшиеся багряные струйки не вязались с юным беспечным лицом статуи.

В доме Многоликой не найдешь слепящей глаз роскоши, как у Геда — покровителя моряков и судоходства, или Иды — богини плодородия. Маре не нужна золотая мишура. Последним, что увидишь перед тем, когда Многоликая заберет тебя в свои чертоги, это свеча калы. Белоснежный цветок падает к твоим ногам, оброненный хрупкой женской рукой, как написано в Писании.

В храме было пустынно. Лишь солнечный свет разбивался о пыльные витражи, создавая сияющий ореол вокруг статуи. Я любила бывать здесь в такие часы. Построивший Храм совершил чудо. Благодаря особому расположению витражных окон, в закатные часы статуя Мары окутывалась ореолом солнечного света.

Долг и честь. Девиз моего рода. Моя слабость не то, что может возвысить семью. Упав на край деревянной лавки, с облегчением почувствовала, как резерв начинает восполняться. Голова гудела и, казалось, в ней били одновременно тысячи молоточков. На традиционной молитве сосредоточиться было трудно. Люблю исполнять именно эту. В детстве я долго тренировалась, пытаясь добиться идеального звучания. Запрокинув голову к потолку, тихо запела, прикрыв веки. Свистящие гортанные звуки, что вырвались из моей глотки, нарушили тишину Храма. Песня захватила меня. То ли клекот чайки, то ли рык медведя, завораживающая мелодия, в которой невозможно разобрать отдельных слов. Ооршак — язык, на котором возносили молитвы Многоликой мои далекие предки до Раскола. Забытый язык. Лишь маги да жрецы еще помнят. Хоть и стала молитва пустой традицией, а раньше... Не нужен был тогда, ни Храм, ни высокий холм. Лишь алтарь и жертва. Будучи ребенком, во время чтения исторически хроник, воображение рисовало, как моя далекая прабабка камлала, взывая к Маре, воскуривала благовония и резала глотку мелкой птице. С перьями в ее волосах играл ветер — это богиня отвечала ей, обдувая теплым веянием Силы, давая благословение на Пробуждение.

После Раскола же... Кинула взгляд на статую — Мара продолжала безмолвно стоять на постаменте в ореоле солнечного света, что лился из витражных стекол. Закончив камлание, осталась сидеть на лавке еще несколько мигов, наслаждаясь тишиной и игрой света в разноцветных витражах. Рядом на скамью сел прихожанин и, молитвенно сложив руки перед собой, что-то быстро зашептал. Судя по одежде бритой голове с нанесенной татуировкой — маг.

Такие как он частые гости в доме Многоликой. Верующие в Исход фанатики.

Я не относила себя к верующим в лживые сказки. Существовала группа магов, что наравне с людьми верили в то, что Боги вернутся, если усердно возносить молитвы. Верить и жертвовать. Около десятка разнообразных пророчеств уверяли в этом. Сказки, придуманные для людей в которые, со временем, поверили сами маги. Три сотни лет без божественного вмешательства после Раскола доказывали полную не состоятельность этих сказаний. Люди три века тому назад представляли собой сплоченную отару, которой правили маги. Слабые духом существа, что нуждаются в покровительстве Высших Сил. Стадо сбросившие ярмо власти магов и маги — желающие удержать власть любой ценой. Скот, который стал силен, благодаря поддержке Богов. Маги сами отвергли Иду, Геда, Мару, Исиду, Тею и прочих, в желании удержать человеческое стадо в повиновении, а когда все рухнуло была придумана книга сказок "Про Раскол и его причины". 'Святое писание'. Отару запирали в новом загоне, задабривая ложью про Исход.

Сейчас эти сказки обросли новыми подробностями. Даже среди магов нашлись одиночки — верующие в Исход. Среди недавних выпускников магических университетов стало модным говорить об Исходе. Искать причины Раскола. С особым рвением исполнять молитвы. Множество Пророчеств, Великих артефактов и Древних легенд — всплывали из глубин прошлого, противореча друг другу. Впрочем, лишь старейшие семьи чародеев сохранили исторические хроники тех времен. Если люди — отара, то в кого превратились пастухи, что сами поверили собственным сказкам?

Мой Род уцелел в смутные времена Раскола и сохранил исторические хроники того времени. Массивные, кожаные тома, которые заполнялись главой семьи, хранили много ответов.

К верующим я себя не относила. Мое пребывание в Божьем Доме носило весьма прозаический характер. Храм Мары был построен на месте мощного магического источника и резерв пополнялся с каждым мигом проведенном в храме. Старинные традиции — удобное оправдание для начальства Управы. Без магического вливания пробудить пятую по счету покойницу сегодня было не в моих силах.