ЭТО БЫЛ ПРОСТО СОН...
Благодарю Машу Гинзбург
за конструктивную критику
а также Марину Тройнич и остальных читателей
за неимоверное терпение, с коим они ожидали финал этой истории...
Глава 1. Мечты сбываются?..
Она была близорука, и потому оживленная суета аэровокзала сливалась для нее в бесконечный калейдоскоп пестрых красок. Она долго стояла перед световым табло, пытаясь разгадать смысл сложных иероглифов. "Наверное, я в Китае или в Японии",— думала она.— "Впрочем, это вполне может быть и Корея. Надо же, такой крупный аэропорт и ни одной строчки по-английски! Как же мне найти российское посольство?"
Она поняла, что посольство ей нужно именно российское, по надписям на своей куртке. Надписи были такие: "Ясный рассвет", "С добрым утром" и "Привет Солнцу". Это был русский язык, и о себе она помнила, что по рождению тоже русская. Больше она не помнила ничего.
Даже собственного имени.
Внимание привлекло вдруг темное пятно. Скорее всего, это был человек в черной форме. Черную форму за границей носила полиция. "Полицейский, вот кто мне нужен!"— радостно подумала она.— "Он мне поможет".
— Простите, сэр,— обратилась она к полицейскому,— как мне пройти в российское посольство?
На всякий случай она повторила эту фразу на английском и французском, а потом с испугом осознала, что ее не понимают. Вот влипла! Как же быть, ведь она не знала ни одного восточного языка!
Странное ощущение давящего недоброго взгляда заставило ее обернуться. Среди идущих людей этот мужчина не выделялся ничем — еще одно размытое пятно. Но внезапно она очень четко увидела его лицо и глаза. Волной безудержного ужаса плеснуло воспоминание: он был убийцей. И он уже доставал оружие — медленно-медленно, как в кино, как в кошмарном сне. Но крошечная точка лазерного прицела не была ни сном, ни остросюжетным фильмом.
Времени обдумывать свои поступки не оставалось. Она с силой толкнула полицейского — ведь тот не видел, не мог видеть неотвратимую смерть. Огонь и вспышка запредельной боли швырнули ее на пол. Поднялась суматоха.
Полицейский что-то кричал ей, но она не слышала. Плечо разрывало болью, по пальцам текла горячая кровь. Убийцы нигде не было. Значит, сбежал.
Плохо.
Зато она успела. Слава Богу, успела. Успела спасти жизнь...
Из глубин пустой памяти всплыло вдруг имя.
— Его зовут Флаггерс, он — убийца,— сказала она полицейскому, который по-прежнему оставался рядом.— Поймайте его, он должен кого-то здесь убить...
Что это за диковинное имя и почему оно вспыхнуло в памяти именно сейчас, она понять не могла. Да и не хотела ничего понимать, если честно. Было так больно, что уже ни до какого понимания просто не было дела...
Она приходила в себя с трудом, болезненными рывками. Оранжевый туман душил, не давая вздохнуть как следует. Плыли где-то высоко, почти под самым потолком, чьи-то лица. Врачи, наверное. Хирурги, больше некому.
Снова.
Снова боль.
Снова весь этот липкий медицинский ужас!
Не хочу!
Туман душил, отнимая последние силы.
В другой раз она пришла в себя почти полностью. Открыла глаза, всматриваясь в окружающий полумрак. Впрочем, толку было немного. Проклятая близорукость переплавляла все в размытые пятна неопределенной формы. Надо же было умудриться потерять очки! Где и когда, бесполезно даже вспоминать. Она и не вспоминала.
Тело не слушалось, налитое страшной слабостью. Плечо грызла тупая боль.
Вот про боль она помнила. Аэропорт, убийца, не настигший цели. Он промахнулся и вынужден был бежать. И то добро... Поймают его, куда он денется!
С этой мыслью она и уснула.
Проснувшись, она увидела свет, льющийся сквозь стены. Неправильный, слишком яркий, слишком резкий свет. Почему он белый, когда должен быть желтым с той непередаваемой оранжевинкой, что присуща лишь солнечным лучам?..
— Ты проснулась, милая.
Мягкий, приятный женский голос со странным акцентом...
Ну да, это ж ведь не Россия! Правда, корейцы или там, японцы, они ведь все равно не так говорят. Впрочем, какая разница...
— Где я?— чужим, хриплым голосом спросила она.
— Не бойся,— на глаза легла влажная лента, тут же намертво прилипшая к коже; сразу же закружилась голова,— Это корректор зрения. Головокружение скоро пройдет. И ты сможешь видеть нормально.
Кругом и впрямь прояснялось. Корректор зрения, надо же! Впрочем, Япония — страна высоких технологий. У них и не то еще, наверное, есть.
— Настройка закончилась?— сочувственно спросила женщина.
— Да...
Она оглянулась. Поразительно, но видела теперь куда лучше, чем в очках, даже лучше, чем в линзах. И глаза не слезились. А лента корректора вообще никак не ощущалась. Даже под пальцами.
— Спасибо,— с чувством поблагодарила она.
А в следующий миг с ужасом осознала внешний облик своей благодетельницы.
Нет, эта женщина не была уродиной. У нее не было ни жвал, ни фасеточных глаз, ни щупалец — ничего из того, что вкладывают в облик инопланетян голливудские режиссеры. На вид вполне обычная женщина: две руки, две ноги, одна голова... Вот только — глаза слишком большие, раскосые, ярко-изумрудного оттенка, с вертикальною щелью зрачка, нос — слишком плоский, губы — с загнутыми в вечной кошачьей полуулыбке уголками, а уши — те вообще на макушке, острые и подвижные, как у настоящих котов... Видно, дальние предки были у нее не обезьянами, как у любого приличного человека, а гигантскими кошками.
Дико было даже на мгновение вообразить себе первобытного тигра с дубинкой в когтистой лапе, честное слово!
— Типичная реакция жителя закрытого мира,— прокомментировал мужской голос.
Еще один кошачий потомок. Огромный, с плечами не про всякую дверь, весь в черном. Две женщины рядом с ним казались совсем девчонками, щуплыми и недокормленными. Они-то, впрочем, выглядели вполне по-человечески. Правда, одна была совсем черной, с копной ало-золотых кудрей, вторая — просто смуглой, зато полностью лысой, но все равно выглядели они как обычные женщины, каких и на Земле немало...
— Как я здесь оказалась?
— Хор-роший вопрос!— воскликнула чернокожая, звонко раскатывая звук "р".— А мы об этом у вас собирались спрашивать!
— Я...
А что, собственно, я? Даже имени собственного нет в пустой памяти! Не говоря уже об остальном.
— Частичная посттравматическая амнезия экзогенного харрактера,— будничным тоном сообщила женщина-врач.
— Бэлен лиданум! Избавьте нас от медицинских терминов!— воскликнула чернокожая.— Она что, совсем ничего не помнит?!
— Да, не помнит. И навряд ли вспомнит в ближайшее время.
— Вот ваши вещи,— мужчина передал небольшую сумку.— Это все, что у вас с собой было, не считая одежды.
Она раскрыла замок. Косметичка, какие-то билеты, упаковка одноразовых салфеток... Рекламка бутика одежды; бутик назывался "Ясный рассвет". Красная корочка документа. Паспорт!
Она торопливо раскрыла тонкую книжечку.
— Вслух читайте,— любезно предложил мужчина.
— Неужели вы еще не смотрели?!— искренне удивилась она.
— Можно подумать, здесь кто-то знает ваш варварский язык!— язвительно заметила чернокожая.
— К-как... разве мы не по-русски говорим?..
— Пока вы спали, я подключила лингвенсор и вложила в вашу память один из языков Анэйвалы,— непонятно пояснила Бэлен лиданум.— Стандартная процедура. Это проще, чем определять происхождение и заучивать родной язык пациента.
— Читайте,— приказал мужчина.
Она послушно посмотрела в свой паспорт.
— Исмуратова Ирина Игоревна,— прочитала она и с радостным изумлением воскликнула:— Это мое имя!
Это и вправду было ее имя. Безымянный период завершился. Теперь она знала свое имя: Ирина. Исмуратова Ирина.
— Место рождения: город Ставрополь...
В пустой памяти шевельнулось воспоминание: открытый всем ветрам город Ставрополь, стайка мальчишек носится по пустырю, а Ирина, совсем кроха, смотрит из своей коляски в небо, на пестрого воздушного змея...
Дата рождения... Семейное положение...
Муж — Исмуратов Рустам Русланович...
Вспышкой белого света — свадьба. Карнавал пестрых красок. Взмывающие в небеса голуби...
Сын — Исмуратов Игорь Рустамович.
Крохотный красный комочек у груди, маленькие пальчики, сжатые в кулачки, беззубая улыбка, глазки-пуговки, темные, как у папы...
— Мой муж! Мой сын!— заволновалась она, нервно озираясь.— Где они? Где?!
— Вы были одна.
Да-да! Она была одна, она вспомнила! Игорек и Рустам оставались дома. Она возвращалась домой... несла в пакете покупки... и по дороге что-то случилось... Что? Этого в памяти не было. Так она и сказала.
— И все?— разочарованно поинтересовалась чернокожая.— А ВТС-код вашей планеты?
— Какой код?— не поняла Ирина.
— Лилома,— негромко, но со стальной ноткой приказа в голосе проговорил мужчина.
Чернокожая, уже открывшая было рот съязвить, недовольно промолчала.
— Вы попали в скверную историю, госпожа Исмуратова,— проговорил мужчина.— Закрытые миры закрыты прежде всего потому, что уровень развития цивилизации на них не соответствует галактическому порогу.
— Мы не освоили ближний космос,— сказала Ирина понимающе.
— В том числе,— согласился мужчина.— Преступники похищают людей из таких миров. С разными целями. Отследить подобные преступления очень сложно. Галактика велика, а закрытых миров много. Но вам знаком Флаггерс, вы уже называли это имя.
Ирина кивнула:
— Он — убийца.
— Флаггерс — убийца-профессионал. Состоит на службе у Артудекта... а это имя вам о чем-то говорит?
— Артудект...— она попробовала на вкус это странное имя, и память вдруг обожгло гневной яростью:— Предатель, сволочь, скотина!!!
Глубинным животным чутьем она поняла, что в ее беде повинен именно мерзавец Артудект. Что она знала его под другим именем... много лет... с самого детства... а потом, потом... Потом что-то случилось, а что именно, она не помнила.
Так она и сказала.
— Память ваша в дырах, госпожа Исмуратова,— сочувственно проговорила Бэлен лиданум.— Не блок и не психокод. Там просто пусто. Стерто. Похоже, что навсегда...
— Я ненавижу Артудекта,— сказала она и поняла с необычайной ясностью: она ненавидит этого поганца, чьего лица даже не может вспомнить сейчас.
Волной поднялась вдруг дурнота. В плече взорвалась гранатой дикая боль. Ирина начала терять сознание. Последнее, что ей запомнилось — солоноватый привкус слез на сухих губах. И все.
Очнулась она в той же палате. И все так же лился сквозь стены голубовато-белый чужой свет... Она заплакала бы, но слез отчего-то совсем не было.
Ирина встала — с трудом: в раненом плече боли не ощущалось, но тело было ватное, слабое, голова кружилась и в ушах противно звенело... Она вышла на балкончик и прислонилась к стене, сражаясь с одышкой.
... Крохотное белое солнце раскаленной каплей зависло в зените, заливая мир фиолетово— белыми отвесными лучами. А миром был город. Огромный фантастический город, раскинувшийся от одного края земли до другого. Госпиталь располагался на вершине небольшой горы, а палаты интенсивной терапии находились на верхних этажах. Так что с балкончика открывался великолепный вид.
"Я об этом когда-то читала",— ошеломленно думала Ирина,— "Или смотрела в каком-то фантастическом фильме..."
Потоки транспорта на семнадцати воздушных уровнях. Огромные купола и такого же размера гигантские башни. Висячие сады. Феерическая иллюминация голографической рекламы. Антигравитация, биоинженерия, полеты в космос, разумные инопланетные расы, Бог знает, что еще...
Будущее.
Мечта.
Светлое завтра, до которого Земля Ирины еще не дожила, и Бог весть, доживет ли.
Глухим комом шевельнулась в глубине души горькая обида.
Давно, полжизни назад, лет в тринадцать, Ирина со страшной силой мечтала оказаться в Галактике. Изучала астрофизику и качала пресс, заявляя, что непременно пойдет в космонавты. И станет, как Гагарин и Терешкова, легендой... А что пальцем у виска не только сверстники крутили, ее совсем не трогало.
Сколько "космических опер" она тогда прочитала и просмотрела! Зарубежных и отечественных. Дрянных и очень даже хороших. Всяких. От Урсулы ле Гуин и "Гостьи из Будущего" до Лукьяненко и "Звездных войн".
Ну почему?..
"Почему дурацкая детская мечта сбылась тогда, когда я о ней давно и прочно забыла?!
Почему, научившись жить и любить свою Землю, свою семью, своего ребенка, меня выкинули в чужой мир, не спросив, хочу я этого или нет?
Или я все-таки радуюсь своим приключениям? Ну? Радуюсь?"
Ирина прислушалась к себе. Слабость. Головная боль. Боль в плече, пока еще тупая, терпимая. Амнезия. Киллер в аэропорту. А где-то там, за десятки и сотни световых лет отсюда, остались Рустам и годовалый Игорек.
Можно такому радоваться? А? То-то же.
Горели б эти галактические приключения синим пламенем...
— Вам полагается постельный режим, госпожа Исмуратова. Пойдемте в палату.
На балкончике сразу стало мало места. Этот вчерашний котоухий господин был просто гигантом. Два метра с кепкой. Сердце противно ухнуло от страха. Хотя бояться было абсолютно нечего, Ирина уже знала, кто он такой. Арэль Лейран Дорхайон а-дмори леангрош. Тот, кого хотел прикончить киллер в аэропорту. Высокий чин в администрации этой солнечной системы. Проще говоря, местный царь и бог.
— Я хотела посмотреть на город...
— Здоровье дороже. Пойдемте в палату.
— Мне надоело лежать,— тихо сказала Ирина.— Давайте здесь поговорим, пожалуйста. Что с моей памятью?
— Как и предполагала с самого начала Бэлен лиданум... Стерта. От того момента, когда вы возвращаетесь домой по дорожке через парк, и до событий в аэропорту Сихраува. Очень качественная хирургическая ментокоррекция, проведенная специалистом высокой квалификации.
Ирина невольно коснулась пальцами головы. Вроде не было там никаких шрамов...
— Успокойтесь,— с иронией сказал Дорхайон.— Никто не вскрывал вам череп. Это делается при помощи специального нейроизлучения. Участки мозга, ответственные за память, выжигаются серией узконаправленных лучей. Томография, кстати, подтверждает органическое поражение обоих полушарий. Сами понимаете, утраченная подобным образом память не восстановится уже никогда.
— Сволочи,— глухо сказала Ирина.
— Сволочи,— согласился Дорхайон.— Вам еще повезло. С вами работал хороший специалист. А во что превращают мозги своих жертв любители-практиканты, я видел. Так что вам невероятно, прямо-таки фантастически повезло.
— Да,— уныло согласилась Ирина.— А вот скажите... простите уж за глупый вопрос... у меня в мозгах не остался какой-нибудь психокод?
— Что?
— Психокод... Ну... Такая программа,— Ирина смутилась.
Она читала о психическом кодировании в фантастических романах, вот слово и всплыло из памяти. Но, может быть, эта дрянь и здесь тоже — всего лишь безобидная фантастика?
— Я знаю, что такое психокод,— с явным раздражением проговорил Дорхайон.
"Значит, не фантастика",— обреченно подумала Ирина.
— Не беспокойтесь. Ничего подобного в вашем сознании не отмечено.
— Но тогда зачем?— спросила Ирина.— Зачем они это сделали?
— Хороший вопрос... Удалить все нейронные цепи без необратимого повреждения мозга невозможно. У вас остались неясные сумбурные фрагменты. Эмоции. Они-то и интересовали нас прежде всего. Артудект, к примеру, вызывает у вас обиду, ненависть, гнев, неприязнь, ярость. А Флаггерс...
— Я и его ненавижу!— быстро сказала Ирина.
— Безусловно. Но куда меньше, чем Артудекта. Более того. У нас есть основания полагать, что вы заключили с Флаггерсом некую сделку. Жизнь, пусть и со стертой памятью, в обмен на что-то, о чем теперь можно только гадать.
— Я не помню...
— Еще бы вы помнили! Говорю же, специалист поработал.
— Я... кажется, я понимаю,— медленно проговорила Ирина. Ее тошнило, кружилась голова, но в палату возвращаться не хотелось. Еще больше не хотелось, непонятно, правда, с какой стати, показывать свою слабость перед господином Дорхайоном.
— Я понимаю. Флаггерс — профессионал. Если б он хотел вас убить, он бы убил. И я ну ничем не помешала бы! Разве что отправилась бы на тот свет вместе с вами. Нет, он не хотел вас убивать! Но и от заказа отказаться не мог. Только... вот только думаю, заказчики... Они, наверное, тоже это поняли. Разве нет?
— Это уже не ваши заботы, госпожа Исмуратова. Лечитесь, отдыхайте. Банда Артудекта не должна вас волновать. Вы — под защитой закона.
"Знаем мы эти законы",— подумала Ирина. Но высказаться вслух не успела: сползла по стенке на пол, теряя сознание.
И снова она очнулась в постели... Все это походило на какой-то затянувшийся бред кошмара и начало уже здорово раздражать. Вдобавок вновь вернулась близорукость. Корректора зрения на лице не было. Кто ж его снял и куда подевал? Ирина беспомощно огляделась.
Смутный размытый силуэт сказал равнодушным красивым голосом:
— Справа в изголовье — коробочка с корректором зрения. Возьмите.
Ирина нащупала влажную прозрачную ленту и послушно прилепила на глаза.
В палате находилась давешняя лысая женщина. Она сидела, поджав ноги, на парящем не то блюдце, не то подушке... эта штуковина плавала в воздухе безо всякой видимой опоры. Антигравитация, всплыло вдруг в памяти заумное слово.
— Мое имя Клаеммеларасвейшнь Летирасаланамаш эт-Ифибигалоред,— назвалась лысая все тем же, лишенным интонаций голосом.— Для удобства можете использовать краткую форму — Клаемь. Упреждаю вопрос: мой голос синтезирован спецприбором, вживленным в горло. Я была рождена с полным отсутствием голосовых связок. Генетический дефект. Это не помешает общению?
— Н-нет,— промямлила Ирина.
Синтезатор речи, это надо же!
— Согласно закону вам, как пострадавшей от рук преступников на территории Анэйвалы,— монотонно проговорила Клаемь,— предоставляется временное гражданство Дармреа, социальный пакет и карта бесплатных медицинских услуг сроком на 4 стандартных года. Вот документы... подтвердите личность.
— Как?— растерянно спросила Ирина, разглядывая одинаковые пластиковые треугольнички нежно-желтого цвета.
— Приложите палец к круглому датчику.
— А можно вначале...того, прочитать?— поинтересовалась Ирина.— Должна же я знать, за что подписываюсь!
— Можно,— не стала возражать лысая.— Сожмите пальцами уголок, любой... вот так. Читайте. Я подожду.
Ирина растерянно смотрела в тонкий голографический экранчик, зависший над треугольником документа. Текст шел на листе, очень похожем на лист обычного Wordа на Иринином ноутбуке, вот только управляющие значки-пиктограммки располагались во всех трех плоскостях... И вместо мышки тыкать в полосу прокрутки приходилось пальцем.
Из документов Ирина узнала, что в социальный пакет входит проживание в муниципальной квартире, минимальная потребительская корзина — продукты и предметы первой необходимости — бесплатный проезд в пределах планеты в муниципальном транспорте; действителен пакет на время действия гражданства. Карта медицинских услуг содержала длинный перечень этих самых услуг, предоставляемых бесплатно, а так же список медицинских центров, принимающих такие карты.
Треугольник гражданина оказался наиболее информативным.
Из него Ирина узнала,
что находится на планете с красивым названием Анэйва, что солнечная система, где помимо Анэйвы есть еще шесть освоенных планет, называется Анэйвала. Что находится Анэйвала под протекторатом клана Дорхайонов расы Оль-Лейран. Что помимо Дорхайонов голос в а-свериоме, сиречь правительстве, Анэйвалы имеют еще три расы: мирету, сийтапельв и рианки; называются их общины соответственно Михрассур, Тайпелавы и Дармреа. Что все инопланетники, по тем или иным причинам попавшие в переделку на территории Анэйвалы, незамедлительно оказываются под опекой закона.
— Вам повезло,— ответила Клаемь на Иринин вопрошающий взгляд.— Очередь Дармреа заканчивается через несколько дней. У Дорхайонов слишком много условностей, вам в их клане пришлось бы туго. Вообще будьте с ними поосторожнее.
— Почему?
— Они не понимают юмора,— чисто по-человечески пожала плечами лысая.— С ними лучше не шутить. С ними лучше вообще лишний раз не связываться, а уж если вы умудрились вызвать их негативное внимание, лучше не делать резких движений и на все вопросы отвечать исключительно по существу.
Голос женщины оставался монотонным и безликим, но лицо, несмотря на самоконтроль, отразило явную неприязнь. Похоже, у Клаемь имелись вполне конкретные причины не любить Оль-Лейран.
— А они здесь главные, да?— спросила Ирина.
— На самом деле, Дорхайоны редко вмешиваются во внутренние дела общин,— проговорила Клаемь.— Но они — сила, с которой следует считаться. Все межрасовые склоки, вопросы по распределению ресурсов Анэйвалы, галактическая торговля — их прерогатива. И если кто-то попытается прыгнуть выше головы, его остановят самым безжалостным образом.
Много позже Ирина узнает, что преступник, поправший свод законов, обязательный для любого гражданина Анэйвалы, рискует не только собственной шкурой, но и благополучием родных и близких. В лучшем случае семью негодяя ждали полная конфискация имущества и позорное изгнание за пределы Анэйвалы, в худшем — публичная показательная казнь через повешение...
Но тогда, ставя на документах свой отпечаток пальца и тем самым подписываясь под каждой запятой их содержимого, Ирина лишь радовалась, что ее не бросают на произвол судьбы. Наверняка ведь реальный прожиточный минимум Анэйвалы на пару порядков выше, чем такой же минимум в родной, нищей России. И больницы здесь на должном уровне... И вообще.
Она понятия не имела, что ее ждет в этом сытом благополучном мире. Только привычка к неистребимому оптимизму и заставляла надеяться на лучшее.
Глава 2. Происшествие в парке
