Застланные мокрым серо-черным осенним асфальтом улицы были запружены народом. Толпа, слившись в единый живой организм, несла ее вперед. Еле успевая перебирать ногами, девушка спешила к метро, сотню за сотней поглощающему спешащих на работу людей. Вход на станцию располагался на другой стороне весьма оживленной улицы. Елки зеленые! Алина раздраженно стукнула кулаком по бедру и затормозила у самого края тротуара. Сзади активно напирали... Не успела на зеленый, но лезть на красный она не самоубийца. Мимо с ревом проносились машины.

Город! Люди! Девушка закатила глаза. Безумный ритм жизни порой здорово утомлял, но бросить дела и переселиться в деревню ей даже и в голову не приходило. Жизнь есть движение. А дом есть дом.

Наконец на другой стороне загорелся оранжевый огонек, и железные кони начали неохотно замедлять скорость. Толпа, не дожидаясь полной остановки, ломанулась вперед. Ну и Алина с ней вместе. А куда деваться-то? Затопчут и не заметят. Рассеянно глядя вперед, на мокрую, скользкую дорогу, у обочин которой скапливался неизбежный городской мусор, едва заметила обогнавшего ее мальчишку. Лет десяти, в распахнутой яркой куртке, задорно размахивающего большим мешком. Увернувшись от пролетевшего перед лицом, по широкой дуге, пакета, чуть улыбнулась. Он спешил жить, как и все в этом безумном городе.

Топот сотен ног складывался в ритмичную мелодию забавной песенки...

Визг шин справа, надрывный рев мотора, и на разделительную полосу из-за морд урчащих, напружинившихся монстров на "зебру" вылетел огромный, украшенный мигалками джип. И не замедляя скорости рванул вперед. Прямо на стремительно раздавшуюся толпу, на замершего в ужасе ребенка.

Время в восприятии Алины вдруг растянулось, замедлилось. Как во сне поняла, как вместе с прочими будто бы трусливо отшатывается назад.

Хромированная решетка радиатора медленно, очень медленно приблизилась, неспешно пожирая такое маленькое расстояние. Шесть, пять, четыре шага... Девушка, не отводя глаз от спины застывшего кроликом ребенка, выпустила тяжелую, оттягивающую плечо сумку. Та мягко шлепнулась на дорогу...

И Алина резко, с правой ноги рванулась вперед, с трудом преодолевая сопротивление ставшего вдруг очень густым воздуха. В полете успела заметить каплю пота, замершую на виске мальчишки, обезумевшие глаза водителя несущейся машины, летящий по ветру желтый лист...

За миг до того, как время сорвалось с цепи, девушка в длинном прыжке, коснулась кончиками пальцев спины ребенка. И в последний момент резким толчком вышвырнула мальчика с траектории движения джипа. Но сама...

"Не успею!" -мелькнула короткая паническая мысль. Скользящий удар подбросил легкое тело в воздух. Краткое ощущение полета, резкая боль, стремительно разлившаяся по груди, холод, от которого немеют ноги, панические крики... Последнее, что она запомнила, было бездонно-синее, быстро темнеющее осеннее небо.

Аэла Хсиг луа-лура Рати

Она бездумно неслась по лесу, не слушая все более отдаляющихся криков родичей. Не хотела, не желала она выполнять этот глупый приказ. И пусть теперь ищут! Аэла поднырнула под нависающую ветку, легко, наслаждаясь движением, перелетела через овражек, полный прошлогодней листвы.

Подумаешь, родовой долг! Никто не сможет ее заставить! Глупости, все это глупости! И она не вернется, пока родичи не передумают! И что ни смогут сделать наследнице? Лура замерла на миг, горделиво выпрямилась.

Ах-ха!

Насторожившись, Аэла уловила шум поисковой группы. Нервно дернула ушами. Побежала дальше, проламываясь через кусты, выскочила на побережье, заросшее низкой травкой. Начав задыхаться, приостановилась, раздувая ноздри, но, заслышав требовательное отцовское:

— Аэла-а, вернись! — снова рванулась вперед.

Ни за что! Лура почти полетела вдоль неровного усыпанного обломками скал и нанесенными штормами водорослями края, резко обрывающегося в море. Она прекрасно знала эти места, помнила каждую травинку, каждый куст или камень. Но забыла, что совсем недавно кончился сезон бурь. Нога, промяв тонкую моховую подстилку, неожиданно провалилась в расщелину почти по колено. Кость хрустнула, когда продолжившее движение по инерции тело начало неуклюже падать. Взмахнув руками, лура попыталась удержать равновесие, но только лишь ускорила полет вниз.

Сквозь неожиданно растянувшееся в бесконечность время прорвался чей-то испуганный возглас.

Неспешно, словно через несколько слоев мягкой паутины, она падала с обрыва. Спиной вниз, вглядываясь в лица выскочивших из леса стражи-гварри. Один тяжело выдохнул, в воздухе образовалось белесое облачко пара. Мимолетное удовлетворение — все-таки она их загнала. Вот в тускло-алых глазах отца разгорается раздражение, сменяющееся испугом. Он отмахивается от ветки, усыпанной темно-сине-черной листвой, и бежит, бежит вперед, в надежде успеть...

Нет... не успевает. Руки разминулись всего лишь на мгновение.

Кроткий полет, удар спиной о галечную отмель... Чьи-то крики. Сознание медленно гаснет.

Последнее, что Аэла запомнила, было прозрачное бледно-лиловое, быстро наливающееся темнотой небо.

Вне. Где-то...

Когда две души одновременно оказываются на весах мироздания, нечто учитывает все совершенные ими поступки, каждый прожитый день. Как и почему? Никто не знает. И если этот неизвестный сочтет достойной одну из пришедших на судилище сущностей, то той будет предоставлен второй шанс.

Шанс продолжить существование. Где-то в другом месте и времени. Вторая же исчезнет, растворившись

Древний, давно забытый механизм перерождений со скрипом повернулся еще на один оборот.

-1-

Незнание

Темнота.

Тихое, еле уловимое шуршание. Шелест.

Надо открыть глаза...

Глаза... у меня есть глаза? Что это такое? Смутное, непонятное сочетание знаков...

Кто я?

Тишина. Нет ответа.

Я не дышу?

Дышу...

Вдох, выдох. Шелест. Воздух струится по... горлу в легкие? Проникает, наполняет до краев и выплескивается наружу...

Шелест?

...это... что-то еле заметно колышется, отчего раздается этот странный звук?

Звук?

Посмотреть. Открыть глаза?

Кто я?

Смогу ли?

Да.

Странно.

Темнота. Все еще.

Что есть темнота?

Незнание

Кто же я?

Гулкая пустота там, где должен быть ответ.

Что это?

Свет? Маленькая искорка, снующая нетерпеливо на самом краю обозримой, густой и душной, темноты.

Я вижу? И чувствую...

Гладкое и твердое нечто под спиной. Спина... Что это? Тело? Тело — это я? Есть ли я?

Есть? О, да...

Грудь мерно вздымается в ровном дыхании. Воздух плещется внутри, и медленный густой поток, омывающий и холодящий все внутри, достигающий даже кончиков пальцев.

Спина... Твердое.

Я лежу? На чем, где?

Искра медленно разрослась до ровного пламени, освещая вдруг показавшееся бесконечным пространство.

На миг...

Но оно было ограничено. Легким, колышущимся маревом. Темно-синим... Ткань? На ней пляшет тускловатый синий огонек. Фонарь? Костер? Свеча? Странно... не понимаю, что обозначают эти слова. Не понимаю... Как-то это неправильно... Почему?

Не знаю, не помню...

Не понимаю.

Кто я?

Тело. Есть, да. Странно чужое, легкое. Оно подчиняется? А что такое — подчиняется? Рука... Напрягаюсь, поднимаю ее и подношу к лицу. Мысли скручиваются в пароксизме ужаса.

Что, что не так? Почему в душе — а что это такое, душа? — поселились иррациональный страх и глубокое отвращение?

Рука. Внимательно осматриваю... это. Кожа — синяя, с легким фиолетовым оттенком. На ладонях — бледно-голубая. Почему это — неправильно?! Кто я? Должно быть по-другому!!

Как? Не помню!!

Четыре длинных, гибких пальца, три напротив одного. Мало. Разве было больше? Когда? Где? У кого? На кончиках пальцев — короткие коготки, они прячутся в мягких подушечках при небольшом мысленном усилии.

Что есть мысль?

Сейчас — жуткое ощущение неправильности, неестественности происходящего, до тошноты, до желания впиться в запястье, разодрать его и выпустить всю кровь.

Из неведомых глубин сознания поднималась уверенность в том, что это не я!!

Не я!

Не я!!! Не хочу!

Закрываю глаза. Здравствуй, темнота. Теперь ты кажешься такой родной, обычной!

Шевелиться не хочется. Страшно.

Кто я? Какая я?

Какая... странно. Я — женщина?

Страшно...

Что есть — женщина?

Мысль?

Тихий шорох прервал бесконечное кружение обрывков слов. Слов? Всем... телом ощутила странный, теплый и одновременно пугающий поток, ворвавшийся в замкнутое пространство моей уютной темноты. Он пробежал по коже, сверху до низу, заставляя... мелко задрожать. Что вскрыло уютный кокон? Зачем? Для чего.

Не хочу открывать глаза, боюсь...

Но что есть страх? Хм, эта вот дрожь и нежелание? Ладно, пусть это будет страх.

Голос, полузнакомый, полузабытый. Чей? Вопрос:

— Ниэс Аэла, вы очнулись?

Не знаю этих слов. Звучание так же чуждо мне, как и темно-синяя кожа. Но я понимаю!! И требовательный приказ, разобранный мной за этой короткой фразой, заставляет распахнуть глаза.

И пожалеть об этом.

С полувсхлипом-полустоном пытаюсь отшатнуться назад. Безуспешно. Куда7 подо мною что-то твердое. А... это... это существо наклоняется и спрашивает:

— Как вы себя ощущаете?

Синяя кожа, раскосые глаза на пол лица, залитые тревожной желтизной... Откуда я знаю, что тревожной? Зрачок вертикальный, то расширяющийся, то сужающийся в ритме сердцебиения. Чего? Заостренные уши торчат из-под шапки густых кучерявых волос, чуть подрагивая кончиками. Тонкие губы не скрывают выдающихся вперед клыков.

"Чужой, чужой, чужой!!!!" — завопило что-то внутри. В панике хватаюсь за лицо, пытаясь понять... Неужели и я тоже? Такая... Тихонько взвыла... Не хочу, не хочу... Противно! Гадко, мерзко...

А...

Нагнувшись, эта... тварь подцепила меня когтем за подбородок, потянула вверх, заставляя подняться и сесть. Замерла, хищно раздувая ноздри... принюхиваясь? Я тоже непроизвольно втянула внутрь густую жижу. Резкий аромат, немного горький, ударил в самую сердцевину моей пустоты, давая...

Понимание? Узнавание... Эта тварь — он, самец, мужчина в полном расцвете... сил? Слуга? Почему мне вдруг стало смешно? Стиснув пальцы, позволила себе взглянуть в глаза своему ужасу.

Он растянул губы, открыв треугольные хищные зубы. Угловатое, сужающееся книзу лицо исказилось в непонятной гримасе. Отпустив меня, судорожно сжавшуюся в центре личного ничто, развернулся на месте, странно изогнувшись, и исчез за колыхнувшейся занавесью.

Разве я — такая? Такая же?

Надо встать.

Я смогу?

Переворачиваюсь на живот, поднимаюсь, опираясь на руки. Странная легкость, плавные движения. Приятно, но... раньше было не так?

А было ли оно — раньше?

Коснувшись пелены, откидываю ее. На ощупь — гладкая, легкая, как...

На грани сознания мелькает слово... shelk? Бессмыслица...

Там — светло-голубой полог, туго натянутый над головой и пронзительно-синяя, обжигающе яркая искра, свет которой первым попал в мое убежище. Ниже... Лес? Гладкие, темно-серые стволы, загораживающие горизонт, темная, сине-зеленая листва, с мелодичным шуршанием подрагивающая под порывами ветра, несущего запахи...

Снова незнакомо-родное в мыслях... anis?

Трава мелкая, синеватая, с белесым налетом, даже на вид жесткая, как... как щетка. И совсем рядом они. Странные существа, твари... но кажущиеся единым целым с миром, окрашенным синее и фиолетовое. Тихий говор прервался, когда под моими пальцами заскрипела деревянная рама. Повозки? В которую я вцепилась, позволив судороге растечься по телу.

Слова, слова, слова... Смутно знакомые, стремительно выстраивающиеся в цепочки. Но как страшно... не знать, не помнить себя!

Отчаяние. Такое сильное, что не хватает слов... как мне плохо!

Дико оглядевшись, в надежде найти хоть что-то, не вызывающее глубокого, судорожного отторжения и отвращения, изогнулась, вздернула голову, к бесконечной голубизне, и взвыла. Чужой хрипловатый голос взвился вверх, рыча, ненавидя и негодуя, тревожа затаившуюся чащу.

Когти впились в низкий бортик, вой перешел в стон, затем во всхлипывания.

Кто, кто, кто я?

Жить, жить, жить... как?

Рванулась вперед, пытаясь встать. Резкая боль полыхнула темнотой перед глазами, и я выпала из повозки прямо на руки подоспевших... слуг?

Мягкое покачивание, шуршание, тихий скрип. Меня куда-то везут. Теперь уже на чем-то мягком, легко колыхающемся в такт движениям. Утопая в гладком на ощупь, клубящимся и пузырящемся облаке, тяжело заворочалась. Скосила глаза в сторону, поморщившись от отдавшейся в висках тупой боли. Сквозь узкую щель в занавесях ничего не видно.

Размеренное движение убаюкивало. Истеричный ужас, вырвавшись на волю диким воем, утих. Пустота угнетала. А может, это спокойствие? Хм... спокойствие. Распробовала на вкус это слово. Не то, что нравилось раньше... кому? Мне? А сейчас... хорошо.

Или это любопытство?

Что есть любопытство? Если желание понять, узнать, разобраться, то... оно самое и есть!

Изучить себя? Рука взметнулась вверх, скользя по гладкой теплой поверхности...

Кожа покрыта мелким нежным пушком, на голове переходящим в плотную шапку, каждый волос в которой живет сам по себе, скрученный в меленькую длинную пружинку. Уши заостренные, без мочек, подвижные. Ощупала лицо, уделив время выдающимся вперед челюстям. Две пары длинных клыков удобно строились между мелких острых треугольных зубов. Хищник?

При мысли о свежем мясе рот наполнила вязкая слюна.

Хищник...

Глаза большие, широко расставленные...

Провела рукой по плоской груди, пересчитывая... ребра? Ри, реш, раеш, рон, рион, эш... Все? Почему мне кажется, что их должно быть больше? А вот три пары сосков... вокруг верхних — небольшая припухлость.

Пустота разума отозвалась недоумением, легким сожалением. И тошнотой. Я раньше была другой. Да. Теперь уже уверена в этом. Но кем я была... и кем стала? Последнее можно узнать. А вот прошлое... Проще забыть?

И так не помню...

С трудом села, опираясь локтем на мягкое покрывало. Сумрачного света синей звезды, просачивающегося через колышущиеся занавеси, было достаточно для того чтоб рассмотреть остальное. Плоский живот, густой сине-черный пушок в паху, ноги длинные, две штуки... лодыжка обернута какой-то серой плотной тканью. Не чувствуется боли, никаких ощущений, будто ноги от колена и нет вовсе. Ступни узкие, длинные гибкие пальцы увенчаны когтями. Шевелятся...

Противно смотреть, так и подташнивает...

Но... куда деваться. Отодвинув занавесь, рискнула выглянуть наружу.

Лежанку, в которой я находилась, тащили по широкой тропе какие-то звери. Мне были видны только спины, покрытые густой переливающейся серой шерстью и перепоясанные ремнями, на которых и висела покачивающееся облако. Холки, загривки, острые, подвижные уши с кисточками. Длинные хвосты, весело щелкающие по лоснящимся бокам. Мягкий стелющийся шаг.

123 ... 678

↓ Содержание ↓