Саммаэль

Саммаэль

(Арденнские хроники, книга 1)

Часть 1. Дейдра

Глава 1. Пустота

Глава 2. Ани, Лари, Джуд

Глава 3. Катастрофа и математика

Глава 4. Явление демонессы

Глава 5. Как взломать суперкомпьютер

Глава 6. Огненное колесо

Глава 7. Колдун и "ведьмак"

Глава 8. Чёрная карта

Глава 9. Прощание

Часть 2. Мэлхейм

Глава 10. Рапакиви

Глава 11. Как стать судовладельцем

Глава 12. Неприятности на Нью-Гарке

Глава 13. Очень Везучий Пилот

Глава 14. Экипаж на борту

Глава 15. Курс на самое пекло

Глава 16. Скаковая лошадь Надин Грант

Глава 17. Будешь трахать, не буди

Глава 18. Данияль и лимонный щербет

Глава 19. Конец пути

Часть 3. Териоки

Глава 20. Где никто не найдёт

Глава 21. Александер смотрит в Бездну

Глава 22. Чёрные ангелы

Глава 23. Милая девочка

Глава 24. После бала

Глава 25. Наука на марше

Глава 26. Экспериментальная биофизика

Глава 27. Владычица озера

Эпилог: "Спасители мира"

От автора: a tribute to Ritchie Blackmore

Примечания

Часть 1. Дейдра

Глава 1. Пустота

Пустота. Ничто. Хаос. Мир, которого уже нет. Или еще нет. Еще не создан.

Пустота. На самом деле, пустоты тоже нет. Здесь есть всё, всё, всё, что было, всё, что когда-либо будет... только дотянись. Дотянись вниманием, удержи, придай форму...

Если сможешь.

Земля под ногами. Линия горизонта. Только что земля была осязаема. Только что линия горизонта была видна. Потом — противное чувство, будто земля тает под ногами; будто сами ноги тают. И горизонт — уже просто как черта, как абстракция, — но потом исчезает и эта черта...

Пустота.

Хорошо. Тогда — вперед. Со всей силы — вперед. Набирал силу, набирал энергию — на движение, на разгон, на "прыжок", — так используй! Действуй! Иди!

Но — нет ничего; и что самое неприятное, нет и чувства, ощущения, что ты движешься.

Если бы у Саммаэля в этот момент было сердце — оно бы сжалось от ужаса.

Назад, забыв, как только что договаривался сам с собой, договаривался идти "вперед". Назад, на остатках энергии, к тому миру, откуда только что вышел. Но — нет; нет никакого мира; и нет движения.

Пустота.

Вправо, влево, вверх, вниз; раскинуть внимание во все стороны, расширить зону поиска, найти любой "островок" стабильности посреди Хаоса, закрепиться, сориентироваться...

А здесь их не было, этих "островков".

Стоп. Дыхание. Ритм: вдох, выдох. Дышишь — живешь... пусть даже здесь нет воздуха — а у тебя нет лёгких. Расширь зону поиска. На выдохе, максимально, до звона и до предела...

Пропало сознание. Всего на один миг. Но Саммаэль, рефлекторно сжавшись в комок, понял: на этот миг он зашел за черту. За ту черту, когда теряют себя, растворяются в Пустоте, растворяются в Хаосе. И понял также — не нашел он ничего, за этот короткий миг. Ни одного "острова".

Мертвая зона. Пространство между мирами. Здесь слишком далеко от одного мира до другого! Здесь не пройти. Несмотря на долгие месяцы подготовки, тренировки, набор энергии, — здесь не пройти. Если ты смог перепрыгнуть ручей — ещё не значит, что сможешь переплыть море...

...Стоп! Не можешь найти "островов" — создай! Твое сознание, твое тело, — оно может стать "строительным материалом". Твои руки. Ты знаешь свои руки. Представь их себе; а потом — создай! Джуд же создавал, представлял, что "оно должно быть здесь, оно же всегда здесь было!" — и оно появлялось...

Тоже — нет. С секунду — если здесь были секунды — Саммаэль смотрел на бесформенные клочья тумана, которые могли бы стать его руками. Потом и они — чуть светлее окружающей мути — начали таять.

...Всё?

Звук. Снова — сжавшись в комок, после бесконечно долгого мига небытия. Звук, голос. Откуда здесь голос? Но голос был; и — голос пел.

Тембр? Скорее, ближе к женскому... если голос принадлежал человеку. Слова? Непонятны. Язык неизвестен. Ритм, размер?...

Руки. Мои руки. Неожиданно четко, на фоне тумана. Суставы, ногти, сорванный волдырь ожога на указательном пальце, ровно там, где Саммаэль его и запомнил. Серая шелушащаяся кожа. Потом — ощущения: волдырь саднило. Бешено билось сердце; не хватало воздуха...

Голос становился громче. До предела, до болевого порога. А пустота, серая муть — светлела. И выступала черная тень, впереди и левее, совсем близко. Нечеловеческая, крылатая тень. Чернее, чем ночь.

Потом возникло движение. Нет, не так, как сам двигаешься — а неуправляемое, неконтролируемое. Как будто его подхватило — и несёт. Вперед, оставив тень по левую руку. Вперед, на свет. Быстрее, быстрее! И голос, песня — уже в спину...

Еще быстрее! Сквозь светло-серый туман — четко, будто вырезано из картона, луг, овраг, заросли ивы на берегу, дома́ вдалеке за ручьем. Ближе и ниже, с высоты птичьего полета. Одновременно появляется сначала объём, а потом и цвета, пожелтевшая, жухлая трава, тронутая сединой инея...

И — с размаху — лицом в эту траву.

Всё?...

* * *

Пустота.

Ничего перед глазами. В общем-то, и самих глаз нет; нет тела.

Саммаэль знал — сейчас он попросту просыпался. У себя дома, в своей кровати. Как всегда: просыпаясь после таких снов — как будто снова проходишь сквозь Хаос. Потом, через пару мгновений, — Саммаэль знал, — вернутся и ощущения тела, и холодный липкий пот, и прилипшее к животу одеяло. Потом — Саммаэль знал, — можно будет открыть глаза и закурить.

А сны — Саммаэль знал и это, — будут возвращаться вновь и вновь. Потому что такое не забывается.

* * *

...Миг забытья, лицом в заиндевевшей траве, на берегу сонной речки. Потом — судорожно, не вставая, — к ручью, под защиту деревьев. Потом — также судорожно, не раздумывая, — сорвать жизнь с окрестной травы и деревьев, намотать на себя, как наматывают в холодную ночь короткое одеяло.

Ведь переход между мирами чуть не убил Саммаэля. Не убил — но отнял у него почти все силы.

Потом — после ещё одного мига забытья — внимание вверх и в стороны. Пока мир ещё не затвердел под ногами, пока сам ещё не стал твёрдым, пока не стал частью этого мира, — вверх и в стороны, на максимальную площадь, и вниз, с птичьего полёта... ручей... деревья... луг... мост... дорога... Дорога?! Лента бетона, полустёртые полоски разметки, незнакомые дорожные знаки на невысоких столбах ...

Судорожно, рывком — в кювет у моста. Дорога — это люди. А люди сейчас нужны, как никогда раньше.

Потом уже, за рулём машины, — оставив бывшего хозяина мерзнуть под мостом, трясти головой и вспоминать, как его зовут, — на рефлексах, автоматически ведя машину к ближайшему городу, Саммаэль подумал:

— А ведь сегодня я умер.

* * *

К этой мысли Саммаэль возвращался и позже. И всё так же приходил к выводу, что в тот день он умер. Что он — даже теоретически — не мог выжить. Что степень перекрытия между Сумеречьем и Дейдрой была настолько мала, что, по всем законам, должна была быть непреодолима! Что такой "разрыв" Саммаэль — а ведь он был очень неплохим путешественником! — не способен был перейти. И, знай он заранее, — он отступился бы, он бы нашёл другие пути, другие способы решения своей задачи, способы, не требующие перехода на Дейдру...

Но заранее Саммаэль не знал. И Саммаэль пошёл. И — по всем законам — Саммаэль должен был исчезнуть, должен был раствориться, в Хаосе, на полпути между Сумеречьем и Дейдрой, должен был перестать быть. Если бы не...

Если бы не чёрная крылатая тень.

Которая — какого-то чёрта, с какого-то перепугу, каким-то неизвестным Саммаэлю способом, — его спасла. И помогла завершить переход.

Саммаэль не сомневался — у исконных обитателей Хаоса были свои приёмы и свои методы; и, конечно, некоторые из существ, обитающих там, между мирами, были способны помочь попавшему в беду колдуну...

Да только у людей и демонов никогда не было никаких общих интересов! Кроме того, что демоны иногда — редко — ели людей, а люди иногда — ещё реже — убивали демонов.

Впрочем — Саммаэль и в этом не сомневался, — существо, которое смогло вытащить его из беды, очевидно, сможет и заявить о своих интересах, и сможет даже стребовать долг... если полагает, что Саммаэль должен. Пока что — не проявлялось и не требовало.

И то хлеб.

* * *

Выкурил вторую сигарету, всё так же глядя в потолок. На дождевые разводы от лучей фонаря. На капли, бегущие по оконному стеклу. Вставать надо было, вставать. И работать. Саммаэль уже был в курсе, — после этих снов второй раз уже не заснешь.

Сны были более или менее регулярными. Впечатались в область сознания, над которой колдун не имел власти. Саммаэль рассчитывал — и небезосновательно — что со временем сны утихнут; но полутора лет было, похоже, недостаточно.

Встать, напиться кофе — и пойти поработать. Интересная наука, экономика.

* * *

Первое правило путешественника гласило: прибыл в мир — сиди и не отсвечивай. Притворись, будто ты всегда здесь был. С этим, с "не отсвечивай", не ожидалось проблем: Саммаэль всё-таки был эмпатом, и всё-таки имел немалый опыт путешествий... да и общество Дейдры было ему не в новинку. Видел что-то подобное на Терре, Маррит-аине, — да мало ли технократских миров...

Так что запутал следы, бросил машину, ободрал с утренних редких прохожих знания языка, географии, подробности общественного устройства; разжился кое-какой одеждой — и таки более не отсвечивал. Слился с толпой. Вокзал, поезд, аэропорт...

А вот с дальнейшими действиями было уже совсем не так просто. Во-первых, здесь, на Дейдре, Саммаэлю предстояло задержаться надолго. Потому что этот мир нельзя было покинуть тем же путём, каким пришел. Сюда шёл — помогли, обратно пойдёшь — не помогут. А значит, особенно тут борзеть и пакостить — не приходилось.

А во-вторых... задача. Да. Задача.

Для выполнения задачи требовалась, в первую очередь, информация. Где и как получить доступ ко всему объёму данных, доступных местной системе управления; и где и как получить необходимые вычислительные мощности для обработки этого массива данных.

Итак. Круглосуточный доступ в Федеральную информационную сеть. Неплохие вычислительные мощности. Очевидно, немалая сумма денег. И при этом — не вызывать ни малейших подозрений. И как же?!

Да ясно же, "как". Фондовый рынок.

Потому что — ну эмпат ведь всё-таки! Только взглянул на логотип компании — и вот он, художник, который его рисовал. Двадцать два года, глаза красные с недосыпу, пальцы в туши и порез от рейсфедера (ну не используют тут компьютеры для такой ерунды!). Ага, а вот и его заказчик: каждый растёт до уровня своей некомпетентности — ну так этот дорос, некомпетентен вполне: "логотип компании должен выражать стабильность, устойчивость, и непрекращающееся развитие..." А вот и главный исполнительный, давший команду на изменение корпоративного стиля; ну, с ним разговор короткий: отлюбил его совет директоров в извращённой форме, и сидит он теперь в кожаном своём кресле, мнёт геморрой. А вот и совет директоров... и сразу всё становится ясным. Что капитализация поддерживается только бравурными финансовыми отчётами, что сохранить впечатление "непрекращающегося развития" можно только один сезон, а потом — беги-разбегайся! — в оффшор, в нал, в золото, да хоть в монастырь! — утащить всё что тащится, чтобы всплыть потом с этими деньгами совсем в другом месте...

И сразу — с одного только взгляда на логотип — становится ясно: акции держать ещё восемь недель, а потом — потихонечку, не создавая паники, — продавать их к чёртовой матери. Ловкость рук, никакого мошенничества... и — тем более — никакого документально подтверждаемого инсайда[1].

А потом — для достоверности — можно поначертить всяких хитроумных графиков, понаписать всяческих хитроумных формул, — зря, что ли, математику учил! — и вывести свои рекомендации из какой-нибудь теоретической мутотени. Как большинство финансовых консультантов и поступает. И, к слову, не стоит пользоваться эмпатией слишком уж часто: консультант — он всё равно ведь шаман с бубном, и достоверность прогноза обычно пятьдесят на пятьдесят. Не выделяйся над средним уровнем; возьми, например, достоверность пятьдесят один на сорок девять...

* * *

Первые деньги, конечно, пришлось спиздить. Удостоверение, гражданство нарисовали; а позже — нарисовали и свидетельство о рождении, и все соответствующие записи в местных базах данных. Вышел по межпланетной связи на нужных людей, вложил им в мозг нужные мысли... и — опа! — а здесь действительно такая семья жила, и — да, сынок у них когда-то родился... Саммаэль зовут.

Снял комнату, купил первый компьютер. Потом занялся дипломом. И — да, его тоже нарисовали; а потом в архивах Арденнского финансово-экономического — да, действительно, — появились все соответствующие записи. Что, мол, учился здесь такой, и даже закончил. Заочно. Экстерном.

Саммаэль подозревал, что никакой простейшей проверки такая "легенда" не выдержит. Оставалось только не нарываться на эту проверку.

Через полгода была уже какая-никакая, а практика. Была пара публикаций в журналах, — и даже некоторый индекс цитирования; был офис — комната в центре, в деловом квартале.

Пришла пора заниматься основной деятельностью. Тем, ради чего сюда и пришел.

* * *

Если коротко, расклад получался следующий.

Арденнская федерация, к которой относилась колония Дейдра, занимала обширную территорию, включающую, по меньшей мере, пятьсот обитаемых миров. Сектор пространства, в котором находилась Арденна, был характерен чрезвычайно большим расстоянием между соседними мировыми линиями, — и именно это чуть не убило Саммаэля. Этот же факт определял крайне малое взаимопроникновение между соседними мирами, и — как следствие — низкую частоту природных паранормальных явлений. Поэтому интереса к магии Арденна не проявляла.

Примерно тысячу лет назад цивилизация Арденна окончательно перешла на научно-технический путь развития. Триста восемьдесят лет назад — первый выход в космос. Триста пятьдесят — изобретение межпланетного (точнее — меж-мирового) сообщения. Если по-простому, космические корабли Арденны были не только способны доковылять до ближайшей луны, — но и могли перемещаться между разными мировыми линиями... примерно так же, как Саммаэль. Единственная разница была в том, что Саммаэлю куда лучше было в Сумеречье, где плотность мировых линий была высока, а расстояния между ними — малы; арденнские же навигаторы в таких условиях чувствовали себя неуверенно, и в Сумеречье предпочитали лишний раз не ходить.

Тонкости межпланетных перевозок Саммаэль, впрочем, оставил на пото́м.

За прошедшие триста пятьдесят лет Арденна колонизовала более пятисот миров. Что интересно, некоторые из них исходно были обитаемы; ну да что бывает с аборигеном, когда приходит технически подкованный колонизатор... В настоящее время все эти пятьсот миров, — и несколько тысяч автономных узлов связи, военных баз, транспортных терминалов, горнодобывающих комплексов! — были связаны в единую глобальную информационную сеть.