МАГИЯ БЕССМЕРТНА
Познакомьтесь, это Лачин, она — ведьма. Самая настоящая. Во всяком случае, так о ней говорят. Мы сидим с ней за маленьким столиком в ее доме на третьем этаже обветшалой "хрущевки". Комната погружена в полумрак, колышутся язычки свечей, выхватывая из темноты развешанные на стенах иконки, изображения Каабы, портреты святых, таблички с арабской вязью и кресты. Удушливо пахнет благовониями и пылью. На столике лежат стопкой замусоленные книги в толстых переплетах, карты и какие-то непонятные мне предметы явно магического предназначения. Из-за двери доносится приглушенный гомон дожидающихся своей очереди посетителей.
— Видели, сколько посетителей? Спрос порождает предложение, деточка. — Лачин рассмеялась. Она большая, белая дама неопределенного возраста, с аккуратно выщипанными бровями, темными усиками над губой и красными от хны волосами. Она окончила два института, и считает себя самой образованной гадалкой города. — Люди верят в силу магии больше, чем в силу небес. Это уже не наша проблема. Если люди бегут за советом не к священнику, а к нам, это их выбор. Значит, небеса не смогли доказать своего превосходства, не доглядели, опоздали. Вы спрашиваете, что у меня на стенах? Ничего особенного, просто картинки, бумага! Люди прекрасно знают, что делают, когда приходят к нам. Они сами обманывают себя, если думают, что слова колдуна, который обложился иконами, картинками Мекки и священными книжками, превращаются в глас божий. Так что мы никого, никого не обманываем, мы только создаем им условия для душевного спокойствия. Если им приятнее делать пакости друг другу в такой обстановке, почему бы и нет? Мы, колдуны, ничем не хуже других. Никто не приходит к нам с просьбой сделать кому-то хорошо. Никто и никогда. Все хотят получить то, что им не положено, обойти свою судьбу. Так уж устроен человек. Причем же тут мы? Мы просто помогаем людям осуществить их мечты о счастье, любви, богатстве. Не наша вина, что они мечтают о неположенном. — Ведьма повернулась к зеркалу и пригладила волосы. — Что-то я отвлеклась. Так что вы хотели узнать?
— Ничего, — сдавленно произнесла я. Обстановка комнаты давила на меня. И эти странные предметы на столе... — Я ничего не хотела узнать. Я говорила вам уже: меня прислали взять у вас интервью. Мой редактор хочет поместить его в газете.
— Ах да, — Лачин кивнула, — как же, помню. Я нашла угонщика его машины. Три месяца полиция искала — не нашла, а я нашла. Он, между прочим, тоже не сразу поверил, ведь угонщиком оказался его собственный брат. Вот вам и доказательство. Пришел ваш редактор ко мне, и справедливость восторжествовала. Только вы уж постарайтесь написать красиво. — Она наклонилась над тихо жужжащим диктофоном. — Пишет? Это хорошо. Только то, что я говорила до этого, писать не надо. А фотограф когда придет? Вечером? Хорошо... Знаете ли, в нашем деле просто необходима реклама. Большая конкуренция. Ничего не стоит прославиться, если повезет. Об этом тоже писать не надо. Это между нами. Про Наргиз с "восьмого" слышали?
— Нет, — сказала я.
Лачин поморщилась.
— Неуч, двух слов связать не может, ничего особенного не умеет, ведьма низшего разряда. Просто ей повезло заполучить силу старухи Хатун. Когда та помирала, Наргиз таскала за ней горшки и выклянчила посвящение. Теперь по телевидению выступает, книжки пишет... целительница...
— А у вас какой разряд? — вырвалось у меня как-то насмешливо.
Лачин прищурилась, в щелочках глаз дернулось пламя свечи.
— Вы мне не верите, я вижу по вашим глазам, — сказала она.
— Это не имеет отношения к интервью.
Мне стало немного неловко. Я действительно посмеивалась про себя над ее дурацкой прической, театральностью ее позы и рассчитанной на дураков декорацией "офиса" ведьмы. Но я совсем не хотела ее задеть. Честное слово. Надеюсь, она и это прочла в моих глазах.
— Вы верите в магию? — спросила ведьма, загадочно улыбнувшись.
— Как в жизнь на Марсе.
— То есть?
— Верю, но не отношусь серьезно.
— А зря. Нельзя относиться к магии несерьезно, потому что она повсюду. Магия, как и мафия, бессмертна, деточка. — Она полюбовалась изобретенной ею фразой, произнеся ее несколько раз, потом продолжила: — Я не о низкосортных гадалках, специализирующихся на назывании имен умерших родственников. Они ничего не знают, они умеют только считывать информацию, которой полно вокруг. Это просто. Я тоже могу назвать вам имя вашей прабабки и сказать, что она умерла тридцать два года назад от инфаркта мозга в Самарканде, но это вы и без меня знаете.
"Ничего себе", — подумала я. Не скажу, что знание истории моей прабабки, умершей на чужбине, очень уж потрясло меня. Просто стало как-то не по себе. Стены мрачного помещения еще больше надвинулись на меня, от запаха ароматических свечей и курящихся где-то в темноте благовоний замутило. Захотелось встать и уйти прямо сейчас, немедленно. Если бы материал не был заявлен в завтрашний номер, я, наверное, так бы и сделала.
В комнату неслышно вошла молодая женщина в черном платке. Они с Лачин принялись громко шептаться. Ведьма давала какие-то указания, женщина в платке подобострастно кивала Все это время я сидела, как на иголках, то и дело хватала диктофон, вертела его в руках и ставила обратно.
Лачин закончила разговор и снова обратилась ко мне:
— На чем мы остановились? Ах да, на магии. Так вот, деточка, вся жизнь опутана магией. Если даже вы не ходите к гадалкам, это делают другие. Кстати, на вас сильный сглаз, вам кто-то завидует и колдует на вас.
"Начинается", — подумала я и сказала:
— Меня это не пугает. Я не боюсь ни сглаза, ни колдовства.
— Правда? Вы считаете себя такой сильной?
— Нет, но я считаю, что те, кто охраняет меня, сильнее.
— Ах вот оно что! — Ведьма расхохоталась. Заговорив, она перешла на "ты", видимо, я не показалась ей серьезным собеседником: — Ты правда в это веришь? Что же они тебе не помогли, когда у тебя из-под носа увели молодого человека? Пока ты теряла время в ожидании предложения руки и сердца, та девчонка пошла и закрыла этого болвана на себя. Теперь она счастливо живет с любящим мужем и ребенком, а ты осталась одна. Где же были твои защитники?
Мне стоило больших усилий сохранить спокойствие, ведь она снова угадала. Попала прямо в точку. И насчет приворота я знала, но, честно признаться, не верила, думала сплетни. А оказалось...
— Это было мне во благо, поэтому они не вмешались, — сказала я уверенно и подумала, что нужно будет не забыть стереть эту запись.
— А как насчет соседки, которая мазала вашу дверь волчьим жиром и унесла здоровье твоего отца? Ты всегда подозревала ее.
— Она получила свое наказание. — Я больше не удивлялась. В конце концов, передо мной колдунья, ей ли не знать о делах темных. — Она потеряла сына и квартиру, а саму разбил паралич.
— Но твой отец тоже после этого заболел и умер. Ты не забыла?
— Я не думаю, что, если бы не соседка, папа жил бы вечно. Мой отец сделал очень много добра и прожил честную жизнь, никакое колдовство не достало бы его. Просто пришло его время. У каждого своя судьба.
Во взгляде Лачин появилась то ли жалость, то ли презрение. Я не разобрала. Но мои слова ей явно не понравились. Она сказала:
— Ты правда уверена в том, что говоришь, или...
— Я уверена.
— Хм, надо же... И, конечно, ничто не сможет тебя переубедить.
— Ничто.
— Бедная девочка. Ну-ну... — Она махнула рукой: — Ладно, вернемся к делу, задавай свои вопросы.
Вопросы... Какие вопросы? Как будто после такого разговора можно думать о каких-то вопросах. Я открыла блокнот, уронила его, подняла, снова уронила, совершенно растерявшись под насмешливым взглядом ведьмы. Лачин с усмешкой наблюдала за мной. Наконец я нашла нужную страницу, на которой были записаны интересующие редактора (или саму ведьму?) вопросы. Так, посмотрим. "Как вы получили дар?".. Да какой к черту дар? Она же натуральная ведьма!.. "В чем заключается ваша миссия?".. Что? Миссия? В том, чтобы морочить людям голову. Это и так ясно. "Когда вы почувствовали, что..." Нет, ну это совсем глупо, об этом я спрашивать не стану, даже если меня уволят. Спросить бы лучше, умеет ли она летать на метле. Вот это было бы очень кстати!
— Не умею, — прервала мои размышления Лачин. — На метле я летать не умею. Это не отвечает национальному менталитету. Наши ведьмы не летают на метлах, это неприлично.
Я открыла рот и замерла. Она еще и мысли читает?.. Мамочка! Нужно признать, что на этот раз я испугалась. Я смотрела ей в глаза и не могла произнести ни звука. Слова застряли в горле и мешали вздохнуть. Я вдруг так ясно физически ощутила этот комок, что действительно начала задыхаться. А Лачин наблюдала, лениво откинувшись на спинку стула, и даже не пыталась мне помочь.
— Я могу снять порчу, если ты сама меня об этом попросишь, — произнесла она холодно. — Так и быть, сделаю это бесплатно, хотя деньги помогают нам восстанавливать потерянную энергию. Хочешь?
Я отчаянно мотнула головой и приказала себе успокоиться. Расслабившись, я почувствовала, как грудная клетка развернулась и поток воздуха, пусть и затхлого, но воздуха! хлынул в легкие. Но едва я сделала вдох, как навалился сумасшедший кашель. Меня трясло и выворачивало наизнанку, а она все смотрела и смотрела, посмеиваясь. Ведьма!
— Как хочешь, — сказала ведьма. — Только имей ввиду, что с магией может справиться только магия. Никакие молитвы не помогут и не будет тебе счастья.
— Будет! — прохрипела я упрямо.
Я совершенно обессилела, борясь с удушьем и кашлем. Еще немного, и я попросту рухнула бы на пол, но Лачин провела ладонью перед моим лицом... и все прошло. Будто ничего и не было.
— Ну как, опять твоя охрана опоздала? — усмехнулась ведьма. — Убедилась в силе магии?
Я сидела перед ней взмокшая и измученная, и выглядела, наверное, как поверженный и раскаявшийся враг. Заметив в глазах ведьмы жалось, я невольно выпрямилась и подняла голову. Пусть не думает, что победила. Я не хотела, чтобы она торжествовала победу, я хотела рассмеяться ей в лицо, но все, на что я решилась, это был вопрос:
— Если я скажу "нет", вы меня во что-нибудь превратите?
Она, конечно же, поняла мою игру, она почувствовала, что на самом деле я хочу сорваться со стула и исчезнуть за этой дверью навсегда. Она все это знала, поэтому не стала произносить никаких заклинаний, а снисходительно улыбнулась:
— Нет. Твое счастье, что я не Наргиз. Вот она у нас очень щепетильная и очень ревниво относится к нашей профессии. Отправила бы тебя в космос и все дела.
"Да уж, повезло мне", — подумала я и начала собирать рассыпавшиеся из блокнота листки, Ясно, что интервью не получится, и слава богу. Мне не хотелось писать об этой страшной женщине, не хотелось больше оставаться в этой комнате, где в каждом углу таятся кошмары, а пламя свечей конвульсивно дергается в тусклых зеркалах, ведущих в мрачные миры. Я была здесь чужой и вздрагивала, чувствуя на себе взгляд темноты. Казалось лики святых, глядящие из полумрака, скалились, приобретая облики тех, кто покровительствовал Лачин. Она же смотрела на мои сборы равнодушно и лениво говорила, позевывая:
— Это наше время, деточка. Наше. Ты тоже знаешь, что я права, просто боишься признаться себе в этом. Ты не хочешь показаться предателем, хотя твои охранители никогда по большому счету и не помогали тебе. Они не выполнили ни одного твоего желания. В отличие от нас, они не выполняют условий договора. Они хотят, чтобы люди просто верили в них с закрытыми глазами и ничего не просили взамен. А это несправедливо. Я могу помочь тебе, если ты этого захочешь. Но ты все еще боишься предать пустоту, бессмыслицу, миф. Кто-нибудь когда-нибудь видел ангелов? Не видел. А мы вот существуем, и за нами в этом мире всегда остается последнее слово. Запомни это.
Я встала и сделала долгожданный шаг к двери. И тут Лачин неожиданно потянулась ко мне, вырвала из моих рук сумку, вытряхнула ее содержимое на стол и вывернула подкладку. Она сделала это так быстро, что я не успела ей помешать. А когда ведьма поднесла сумку к моим глазам, я и вовсе растерялась. На черной ткани подкладки торчала ржавая, обмотанная прядью седых волос булавка. Откуда она там взялась?.. Я перевела на Лачин ничего не понимающий взгляд. Уж она, наверняка, знает ответ...
Она удовлетворенно кивнула, отколола булавку, подула и поплевала на нее, потом раскрыла мою ладонь и вложила в нее ЭТО.
— Так и быть, я помогу тебе, деточка, — сказала она. — Ты должна выбросить это в море. Лучше было бы в реку, но реки поблизости нет. Выброси в море
— Ч-что эт-то... — пролепетала я. Булавка жгла ладонь.
— Магия. Я же говорила, что на тебя колдуют. Если хочешь знать, кто, попроси, и я назову имя. Но ты должна сама попросить.
— Не буду! — выкрикнула я и бросилась вон из комнаты.
— В море! — донеслось мне вдогонку со смехом. — Только в море! Если что понадобится, заходи!
В "приемной" было не протолкнуться. Женщины, сидящие на стульях вдоль облупленной стены, с любопытство пялились на меня. Молодуха в черном платке тоже была здесь. Она заглянула в канцелярскую книгу, произнесла чье-то имя, и одна из женщин исчезла за дверью. Я остановилась и посмотрела ей вслед. Убирайтесь, дуры! — хотела я крикнуть им всем. Уходите отсюда, пока не поздно! Не просите ее ни о чем! Не становитесь ее рабами!
Тетки в очереди поняли меня по-своему.
— Ничего, красавица, — сказали мне, — все будет хорошо. Лачин ханум святая, она всем помогает...
Я села в автобус с твердым намерением ехать в редакцию, но почему-то оказалась в приморском парке... Нет, вру — я сама не сошла на нужной остановке, потому что зажатая в руке ржавая булавка продолжала жечь мне ладонь.
Я дошла до конца эстакады, облокотилась о перила и, глядя на колышущуюся поверхность воды, стала думать, что делать. Лачин сказала выбросить. Но если я так поступлю, получится, что я испугалась. Да, получится, что я признала силу магии и бессилие своих небесных охранников. Признала — то же, что и предала... Я всегда стараюсь быть четной с самой собой. Нет глупее занятия, чем обманывать себя. Если я здесь, значит, моя уверенность поколеблена и, значит, она выиграла эту игру?.. Я взглянула на булавку. Гадость какая. И надо же до этого додуматься! Интересно, что за зараза копает под меня? Я стала мысленно перебирать всех своих друзей, знакомых и коллег, отбрасывая одну кандидатуру за другой. Нет, никто из них не мог такого сделать. Все они славные люди и я их всех люблю. Откуда же тогда ЭТО взялось?!
Чтобы не терять времени понапрасну, я решила заодно стереть сделанную у ведьмы запись. Конечно, редактор будет недоволен, но это его дело. Пусть пошлет кого-нибудь другого или идет к ведьме сам... Я перемотала пленку и нечаянно (или не нечаянно?) нажала кнопку воспроизведения. В диктофоне захрипело, а потом я услышала то, что заставило меня похолодеть. Волосы зашевелились на моей голове, когда я услышала свой дрожащий от восторга голос, который произнес: "Лачин ханум, расскажите, как вы получили этот божественный дар?" На пленке оказалось интервью, которого не было в реальности. Это невозможно!
Оцепенев, я тупо смотрела на диктофон, а на пленке бархатный красивый голос ведьмы рассказывал о каких-то сияниях, видениях и явлениях, чудесных исцелениях и воскрешениях. Я задавала вопросы, она отвечала. Звуки мягко вплывали в сознание, оседали в мозгу, щекотали чувствительные места, убаюкивали. Возникшая в голове пустота постепенно расширялась и стало совершенно безразлично, ведьма Лачин или нет. Какая разница, если она умеет творить такие чудеса? Это откровение. Это оно, это то, что нужно. Да, да, да! Никаких больше волнений, вечная радость, вечное счастье и покой, абсолютный покой в лучах сияния той, что пришла, чтобы спасти тебя. Может быть, эта встреча — знак судьбы. Нужно сделать только одно движение...
Я протянула руку над водой и начала разжимать ладонь. Ничего, пусть я сдамся, пусть проиграю, зато получу надежную защиту. Кто еще поможет мне? Ведь годы идут, а счастья все нет и нет. Оно обходит меня стороной, хоть я не хуже других, я красивее, я умнее, я талантливее, я... Сколько можно надеяться на чудо? Сколько можно ждать? Сколько можно радоваться чужому счастью? Сколько можно прятать боль? Сколько можно просыпаться и засыпать с надеждой, что все лучшее еще впереди? Зачем терпеть все это, кивая на судьбу, плохую карму и божий промысел, если существует решение всех проблем?.. Простите меня, но я сдаюсь. Она сильнее, они сильнее. Я выброшу ЭТО в море, как велела колдунья. Да и что тут такого? Подумаешь, предательство! Не стоит так драматизировать...
В мире пошел дождь. Холодные редкие капли падали с низкого ноябрьского неба, тяжело плюхались в лужи, с шуршанием сыпались горохом в море. Ветер дохнул мне в лицо свежестью приближающейся зимы, окатив холодной влагой, и я очнулась. Одновременно раздался щелчок — закончилась лента. Катушка кассеты с левой стороны была пуста. "Это сколько же я тут нахожусь?" — подумала я и огляделась. Я стояла на мокрой эстакаде совершенно одна, и проклятая булавка все еще была в моем сжатом кулаке. С трех сторон меня окружало серое море. Как холодно... Зубы стучат... Не заболеть бы... Я разжала ладонь. Несколько тяжелых капель упали на ЭТО, качнув мою руку. Я вздрогнула, и в этот миг мне вдруг все стало ясно. Ну конечно, это же так просто! А я еще в чем-то сомневалась... Дура!
Сейчас я все объясню. Только не торопите, я должна подумать, чтобы правильно сформулировать то, что открылось мне. Сейчас... Понимаете, идет... война. Спрашиваете, какая? Как это не банально звучит, та самая война добра и зла, света и тьмы. А мы — солдаты. Кто воюет по эту, кто по другую сторону, но никому не уйти от этой битвы. Она идет и днем, и ночью, каждому дано свое испытание, и всем рано или поздно приходится выбирать. На нашей (простите за нескромность) стороне сражаться нелегко, потому что часто приходится обходиться лишь подсказками своего сердца, идти сквозь мрак и сохранять веру в свет, не получая никаких знаков и подтверждений правильности пути, ничего не видя и не слыша. Но эта вера в силу добра — лучшая защита, лучшая броня, о которую разбиваются самые острые стрелы. Солдаты нашей армии не получают подарков и орденов, но им знакомо чувство восхищения чудом рассвета. Это великий дар, помогающий возрождаться всякий раз, когда кажется, что силы уже на исходе. По ту сторону фронта стоит другое войско. Его ряды неустанно растут, затемняя черным облаком ясный день. Там на все вопросы есть готовые ответы, там решение всех проблем, там текут молочные реки и ни о чем не нужно думать. Просто сделай шаг, допусти сомнение и получишь все. Просто, очень просто. Упасть в пропасть всегда проще, чем выбираться из нее. Если бы я бросила ЭТО в море, то встала бы на другую сторону, склонив голову перед силой зла. Может быть, моя жизнь после этого превратилась бы в яркий карнавал, полный удовольствий... Но я не бросила. Выходит, я победила?
— А-а-а-а! — завопила я. — А-а-а-а!!
Хорошо, что бульвар был пуст. Даже полицейские попрятались от дождя в будках и кафе. Я кричала и прыгала, размахивая руками. А дождь лил и лил мне на голову.
Промокнув до нитки, я решила, что теперь пора возвращаться на работу и отказываться от интервью. Все равно придется это сделать. Вряд ли редактор меня поймет. Может, просто отдать ему эту проклятую кассету и снять с себя ответственность.... Отдать?! Еще чего! Ведьма на это и рассчитывала. Неужели я дала ей повод считать себя слабаком? Вот сейчас посмотрим, кто слабак. Я вынула кассету из диктофона, напевая и пританцовывая, вытянула пленку, разорвала ее и обмотала обрывками заколдованную булавку.
Ощетинившийся комок медленно погружался на дно урны, полной воды. В ней плавали окурки, плевки и шелуха от семечек...
