Близкие. За чертой дозволенного...

Владислава Мека.

Близкие. За чертой дозволенного...

Глава 1

Я отпускаю прошлое —

Силы придут когда не ждешь

Я отпускаю прошлое,

Что потерял, то не вернешь.

Пусть обернется печаль водой

Мертвою и живой,

Я разбегаюсь к пропасти

Что меня ждет там, за чертой?

Горечь усталости словно плеть.

Сложно принять мир таким как есть

Лети! Ветер дал тебе крылья

Лети! Не жалей ни о чем!

(За чертой. Марвин Сергей)

АЙСИР

-Ну и где ты была? — обманчиво спокойным голосом спросил брат.

-Гуляла — ответила я, и по привычке, попыталась прошмыгнуть к себе в комнату.

-Гуляла, значит. А теперь скажи мне, гулена, где можно гулять в три часа ночи?! — вот, чего разорался, спрашивается?

-Я что, не вправе выйти из дома? Или мне на все надо спрашивать у тебя разрешение? — тут же ощетинилась я, вспоминая, что лучшая защита — это нападение.

-Да, надо! Я твой опекун, это во-первых, и ты пока несовершеннолетняя — это во-вторых — стараясь сдержать крик, произнес брат.

-А что в-третьих? — прошипела я сквозь зубы.

-А в-третьих, на дворе ночь и да, ты в такое время не вправе выходить из дома! — а, сколько яду-то в голосе.

1

-Все? Высказался? Тогда, я пошла — преодолев в полной тишине расстояние до своей комнаты я, громко хлопнув дверью, скрылась в своих пенатах.

Как же он меня достал! Ненавижу, искренне и по-настоящему ненавижу!

Что ж, самое время познакомиться. Я — Айсир, или просто Айс, весьма экзотично, но я уже привыкла, конечно, бок о бок с этим именем уже пятнадцать лет. Отец рассказывал, что это имя мне дала мама. Папа пару раз упоминал, что предки у мамы были то ли монголы, то ли татары, а возможно, и просто — казахи. Но это не важно, главное, что имя она дала мне совершенно не характерное. Я ее, маму то есть, не помню совсем, маленькая была, когда ее не стало. Мама заболела "раком" желудка и умерла быстро, и почти безболезненно. Мне тогда года три было. А через шесть лет умер и отец, от острой сердечной недостаточности. Я осталась с братом. Точней, на его попечительстве. Надо заметить, что брат меня на двенадцать лет старше. Он и стал моим опекуном. И первые пять лет после смерти отца, меня вполне это устраивало. Но в последний год, брат стал все чаще уделять моей персоне внимание, что крайне омрачает мне жизнь.

Раньше все было вполне просто, брат отправлял деньги в конверте моей няньке раз в месяц и благополучно забывал о моем существовании. Чем я и пользовалась. По началу не хотелось, чтобы кто-то меня трогал и меня никто не трогал. Потом хотелось выплакаться, но утешать было некому. А под конец, года два назад накатило безразличие, абсолютное и всепоглощающее. Я, не осознавая этого, перегнала своих одноклассников, и к пятнадцати — имела аттестат с золотой медалью. Недолго думая, пошла и подала документы в институт. Меня приняли, что, впрочем, не было странным.

Вот уже второй месяц познаю "удовольствия" учебы в институте. Впрочем, грех жаловаться, меня там никто не трогает, просто, внимание не обращают. Да и на что, собственно, обращать внимание? Я получилась весьма экзотичной на внешность. Проще сказать, выгляжу, как азиатка, то есть слегка раскосые глаза, маленький аккуратный носик, пухлые губки, в общем, мечта извращенца. А если стандартное описание, то — кареглазая шатенка, низенькая и тощая. Так что, моя внешность лично мне не принесла ни радости, ни печали.

По жизни, я довольно замкнутый человек, если не сказать хуже, психолог поставил мне диагноз — социопат. Я — не против, ведь, это правда.

Я люблю тишину и одиночество, но вот уже с пару месяцев ни дома, ни на улице я не могу получить долгожданного уединение. Поскольку, брат решил стать братом по-настоящему. Идиот! Кого он хочет обмануть? Всё итак понятно, как божий день.

2

Папин партнер по бизнесу полгода назад орал на весь конференц зал, что фирма из-за сделок брата несет огромные убытки и что, если бы, не мой несовершеннолетний возраст, все в фирме предпочли бы иметь дело только со мной. Конечно, было приятно слушать такие своеобразные дифирамбы в мою честь, но вот брату это очень не понравилось. И он стал навещать меня.

Вначале, он просто заезжал домой на пару часов раз в два-три дня. Мы молча сидели в гостиной, иногда смотрели телевизор, но чаще я училась или читала, а он наблюдал за этим. Потом, брат решил, что нам стоит выходить куда-нибудь вдвоем. Теперь, вместо двух часов взаимной тишины, я была вынуждена проводить не менее четырех, поддерживая бессмысленные разговоры. А где-то через месяц брат объявил, что отказался от услуг моей няни, поскольку я уже взрослая и могу проявлять некую самостоятельность, к тому же, я переезжаю жить в нему в дом из купленной родителями городской квартиры.

В принципе, мне было глубоко параллельно где жить. В мире не найдется места, где я бы чувствовала себя, как дома, следовательно, в чем разница — спать в особняке или в квартире? Нянька меня тоже не особо затрагивала, я никогда в этой женщине не видела кого-то родного, так что и с ней я рассталась без сожаления. Единственное, что меня не устраивало, так это то, что институт далековато. Но брат вызвался сам возить меня на занятия, мотивируя это заботой, а на деле — проверкой, чтобы я лишнего шага ступить без него не могла.

После пяти дней пребывания в доме брата, я чуть не взвыла. И в одну из ночей, когда долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, вспомнила про городское кладбище. Оно тут недалеко, через три остановки. Там по ночам абсолютно безлюдно, а сторож спит и, без большой надобности, за ворота кладбища не ступит. Знала я об этом потому, что пару раз уже хаживала в те места и всегда находила уединение. Где еще, кроме могил, может быть по настоящему тихо? Так я стала ходить на кладбище по ночам и подолгу бродить среди могил. Конечно, выглядело это жутковато, но мне было плевать. Тем более, что ничего такого ужасного я не совершала, всего лишь — гуляла по кладбищу. Сегодня я опять ушла гулять, и брат меня поймал. Я слишком расслабилась, привыкла, что по ночам, он либо имел очередную блонди, не потрудившись закрыть двери своей спальни, либо просто, не являлся ночевать. А вот сегодня у него, видимо, образовалось "окно".

Мои мысли прервал требовательный стук в дверь, и она тут же распахнулась. На пороге, ну кто бы сомневался, стоял мой брат — Стоцкий Денис Сергеевич, для друзей просто Дэн. Его лицо, а ля "мальчик с обложки", сейчас выражало высшую степень негодования. Я вздохнула и подняла на него глаза. Мало того, что мы характерами кардинально отличаемся, так мы еще и

3

внешне — совершенно разные. Денис похож на отца, типичный ариец, русоволосый фигуристый красавец. Его лицо могло бы украшать обложки глянцевых журналов, но он больше предпочитает газету "Коммерсантъ".

Дэн фыркнул, чем привел меня в чувство, а то впала в глубокую задумчивость! Брат с ироничной улыбкой, забыв, что надо меня воспитывать, осматривал мою комнату. Все верно, он здесь впервые, раньше мне удавалось его сюда не пускать. К тому же, смотреть тут особо не на что. Софа, комод, который я увезла из родительской квартиры, низкий столик, где покоится мой ноутбук и "море" книг. Стеллажи я так и не удосужилась купить, поэтому книги были сложены в стопки по всей комнате. У каждого подростка есть увлечения, у меня — нездоровая любовь к книгам. Но это лучше, чем алкоголизм и наркозависимость.

-Омар Хайяма. "Рубаи" — прочел Денис одно из названий на обложке книги — ты, действительно, это читаешь?

-Да — безразлично подтвердила я.

-А еще, наверное, ты куришь "травку" с друзьями — неформалами и мечтаешь изменить мир? — уже не скрывая издевки, предположил братец.

-Я не курю "травку", у меня нет друзей — неформалов и менять мир, равно, как и себя саму в мои планы не входит. А если хочешь узнать, о чем думают подростки, то пошарь в стопке по правую от тебя руку, там где-то Фрейд валялся — посоветовала я.

-Спасибо, что просветила, а теперь ответь мне на один вопрос: Куда ты ходишь каждую ночь, если у тебя нет друзей — неформалов? — с прежней издевкой, поинтересовался Денис.

-А откуда ты знаешь, что я ухожу каждую ночь? — стало мне любопытно.

-А камеры наружного наблюдения в доме думаешь для красоты установлены? — усмехнулся Денис и, не дав мне перевести тему, опять спросил — Так, куда ты ходишь?

-На кладбище — честно ответила я.

Мне было приятно наблюдать за ошарашенным лицом брата. Он, не меньше минуты, молча смотрел в одну точку, потом поднял на меня глаза и с печалью в голосе произнес:

-На могилы наших родителей? — я еле удержалась, чтоб не прыснуть. Тоже мне, великий психолог.

-Нет, просто на кладбище, ищу уединения, потому как ты меня уже порядком достал — беззаботно ответила я. И, пока брат не пришел в себя, добавила, заваливаясь на софу и выключая ночник, — и вообще, мне спать пора, так что, спокойной ночи.

-Мы не договорили — стоя на пороге, произнес брат и вышел.

4

"...Доброе утро, планета! Я возвращаюсь с того света. Один день мне хватит. Ведь на этот свет у меня мертвая хватка..."

Как я ненавижу этот рингтон! Кто бы знал. Именно поэтому я поставила его на будильник. Просыпаться от подобных лозунгов, типа: "Я возвращаюсь с того света!" — такое, даже мертвого поднимет. С тяжким вздохом и я подняла свои кости с софы и поплелась в ванную.

Приняв душ и почистив зубы, я натянула на себя джинсы, как сейчас модно — "сигаретки", майку — борцовку и безразмерный линялый свитер. Я — горячая девушка, причем в прямом смысле, моя средняя температура тела 37 и 5, пожизненно мне жарко там, где другие мерзнут. Так что даже в октябре я продолжаю ходить по улицам в свитерах.

Из кухни потянуло чем-то аппетитным. Значит, Любовь Андреевна уже пришла и приготовила завтрак. Пожилая женщина, аккуратная до безобразия (не дай Бог, если что-то лежит не на своем месте), была домработницей Дениса. А еще, она бесподобно готовит. Когда я зашла на кухню, она обернулась.

-Доброе утро, деточка, я вот сырников напекла, садись скорей, пока не остыли — кивнула она на стол, за которым уже сидел Денис, просматривая любимую газету.

Денис, как обычно, был одет с иголочки. Он любил костюмы и одевал их всегда, даже когда подразумевался совершенно иной стиль одежды. Хотя, линялые и рваные джинсы смотрелись на нем как-то респектабельно. Сегодня он предпочел черный свитер и светлые джинсы, что было странно, возможно, он, наконец, стал более демократичен в выборе одежды? "Красавчик — ухмыльнулась я про себя". Брат, наконец, соизволил обратить на меня внимание и поднял глаза от "Коммерсанта":

-Здравствуй — холодно поприветствовал он.

-И тебе не хворать — кивнула я и, усевшись на стул, стянула первый сырник с тарелки.

-Не хами — так же холодно произнес брат.

-И не начинала — хмыкнула я.

Его каре-зеленые глаза, сейчас, как и всегда при солнечном свете, меняли цвет на серо-зеленый, отчего особенно напоминали льдинки. И чего, спрашивается, завелся с утра пораньше? Если брат и ждал, что я первая отведу взгляд, то крупно просчитался. Я продолжала нагло смотреть на него, скривив губы в усмешке. Но нашу баталию прервала Любовь Андреевна, запричитав, что мы не едим и, чуть ли не силком, впихнула в нас остывающие сырники.

Наконец, с едой было покончено. Быстро натянув кеды и закинув рюкзак за спину, я выбежала во двор к машине. Брат обычно долго "копался" прежде чем выйти из дома, поэтому я 5

предпочитала ждать его на свежем воздухе. Сегодня он подозрительно быстро собрался и через

пару минут уже сидел на водительском месте, ожидая пока я усядусь и пристегнусь. Мы плавно тронулись с места и в полном молчании поехали в институт.

-Как учеба? — признаться, я вздрогнула, от звука его голоса.

-Нормально — флегматично ответила я.

-Наверное, много новых друзей появилось? — не отрывая взгляда от дороги, продолжил своеобразный допрос брат.

-Ну, если считать уборщицу Нину Васильевну и помоечную кошку Нюшу, то тогда у меня целых два новых друга — согласилась я.

Повисло тягостное молчание. И зачем, он завел этот разговор, ведь нормально ехали? Решил, что ли, поближе со мной познакомиться? Так ближе уже некуда, у нас итак родители общие.

-У тебя нет друзей? — будто, сам удивляясь сказанному, спросил Денис.

-А откуда они, по-твоему появятся? Мне — пятнадцать, если ты забыл. А с такой малявкой общаться как-то в лом взрослым студентам — как маленькому, объясняя очевидные вещи, сказала я.

-Понятно, а школьные друзья у тебя есть? — вот пристал, словно не замечая моего раздражения, Денис продолжил — просто, мы уже пару месяцев живем бок о бок, а я ни разу не видел, чтобы ты с кем-то общалась даже по телефону, твой мобильник работает, только когда будильник звенит. Может, ты не успела рассказать, что переезжаешь? — сам с собой он, что ли, разговаривает?

-Слушай, хватит, а? Тебя это столько лет не волновало, так пусть еще года три не задевает и тогда мы прекрасно уживемся — стараясь не срываться на шипение, заговорила я:

-Я, братик, если ты забыл, диагноз имею. Социопат. Людей я ненавижу, поверь, я их действительно ненавижу, а особенно ненавижу, когда кто-то пытается лезть ко мне с разговорами по душам. Так что, давай, каждый будет делать то, что должен и не мешать другому, как тебе?

-Мы приехали — вместо ответа, просветил меня Денис, мы и вправду приехали и стояли прямо у ворот универа.

-До вечера — бросила я, выходя из машины.

-Ага — согласился брат и дал по газам, оставляя после себя кучу пыли и взмывшие над землей желто-красные листья.

Если честно, то институт мне мой нравится. Правда, нравится. Но только, когда в нем народу 6

нет. Они портят все впечатление, люди эти. Все время суетятся, не сидят на месте, ссорятся,

мирятся, встречаются и расстаются... А я всегда ценила отсутствие перемен, во всем. Поэтому, люди меня и раздражают. В школе еще не всё так оживлённо и быстротечно. В институте же, будто с ума все посходили. Особенно если учесть, что учусь я в одном из лучших институтов страны, как говорил по телевизору Министр образования. Я ему, министру, то есть, не особо верю, но по размерам и количеству преподавателей создается именно такое впечатление.

Я неспешно шла в главному входу. Вообще-то, я учусь в пятом корпусе и сюда захаживаю только, когда учителя просят. Но сегодня мне надо было попасть в деканат, нашему куратору понадобились ведомости, непонятно для чего, в середине семестра. И я — единственная, кому легче сделать, чем спорить и отказываться. Поэтому, совершенно неудивительно, что меня попросили эти ведомости, до начала занятий, забрать из главного корпуса.

Когда, ревя моторами, мимо проехали три спортивные тачки, я даже ухом не повела. Какая мне разница, кто тут и на чем гоняется? Главное, что мне — до прав, как до луны. Нда, чего-то у них сегодня оживленно, с тоской отметила я. У входа в корпус стояли те самые спортивные машины, я даже марки вспомнила: вон та — красненькая, вроде феррари, а серебристая ламборгини — галардо, приметная малышка. При взгляде на третью машину сердце екнуло, ну что поделаешь, люблю я красивые машинки и буквально тащусь от этой конкретно — черный ягуар ХР — это не машина, это мечта. И из этой мечты выходит какой-то хмырь, а за ним следом очередная местная Мисс — кто-то там.