Огни фар выхватывали из окружающей темноты широкие, наполненные вихрями желтоватого снега, конусы. Не существовало ни зданий вокруг, ни дороги — лишь бархатная снежная вуаль, отделившая меня от остального мира...
Патрулировать по ночам мне никогда не нравилось, и перед Новым годом — вдвойне. Большинство моих знакомых уже сидели за уставленными едой и напитками столами, смотрели новогодние передачи или собирались на площадях. А что делал я? Пил один за другим стаканчики дерьмового кофе, крутил руль и хранил, как мог, их покой.
Было ли это сложно? Пожалуй, что нет. Пьяные драки, семейные ссоры, разборки бандитов — в новогоднюю ночь они все, словно, исчезли. Казалось, запах очищенных мандаринов, разноцветные гирлянды и разбросанные повсюду конфетти сделали людей добрее, заставляя находить компромисс в почти безвыходных ситуациях.
Но... какой патрульный не мечтает стать детективом? С той минуты, когда я решил пойти в полицию, все что занимало мои мысли — получение звание офицера. Мне хотелось поскорее снять свою мешковатую форму, перебраться на два этажа выше и расследовать настоящие дела. Не кражи со взломом и семейный разборки! Не сидеть в машине, ожидая, когда свалится перед носом очередной пьянчуга.
Днями и ночами грезил я моментом, когда сдам экзамены, а сам... кружил по узким улочкам старой Праги.
И ведь я прошел их. Сдал эти чертовы экзамены. Все на отлично, кроме одного. Одного-единственного теста, из-за которого меня не приняли.
Но ничего, я все равно добьюсь своего...
— В чем ты испачкался! — я достал из бардачка салфетки и принялся вытирать нос Томашу. Томаш — немецкая овчарка. И, что, пожалуй, важнее — мой напарник.
Два года службы в Ираке прошли для меня среди мин, растяжек и прочих взрывающихся предметов, поэтому Полицейское управление решило, что мой опыт надо использовать для борьбы с терроризмом. Вместо напарника Homo sapiens, они выдали мне Томаша. Я не возражал. Томаш прекрасно справлялся с нахождением наркотиков и взрывоопасных предметов и, что не менее важно, был крайне немногословен. Если бы еще его черный холодный нос не лазил во все показавшиеся интересными места...
Сколько там времени? 09:23. Почти восемь с половиной часов до конца дежурства. Никуда добраться для празднования я уже не успевал — так что, по всей вероятности, мне предстояло пить шампанское с другими бедолагами из патруля.
Скорей бы конец смены. И, желательно, без происшествий...
Зазвонил сотовый — сестра.
— Да, Николь, — чтобы случайно не врезаться в кого-нибудь пришлось съехать на тротуар и затормозить.
— Мартин, мы уже все собрались, и, чтобы ты окончательно не заскучал, хотим передать тебе... С НАСТУПАЮЩИМ! — раздался в трубке хор из моих родственников и перешел в многоголосый смех. — ... Всё... всё... идите, дайте мне поговорить с Мартином... Не мерзнешь?
— Спасибо, и вас, — невольно улыбнулся я. — Ну, ты что, я же в машине. Тут не замерзнешь. Как там мама... Не плачет?
— Плакала, конечно. Достала старые фотографии отца... я ее еле успокоила... — Николь замолкла на несколько секунд. — Ты к нам во сколько приедешь?
— Да, думаю, около девяти-десяти утра. Выпью с ребятами после дежурства, и побегу.
— Ну, хорошо. Давай там, аккуратнее.
— Постараюсь! С наступающим!
— И тебя!
Я убрал сотовый и посмотрел на напарника:
— Ты готов к запеченной в духовке курице? — Томаш ничего не ответил и продолжил пыхтеть, высунув язык, с буддистским спокойствием наблюдая за чем-то впереди.
— Вызывает диспетчерская, — раздался перегруженный верхними частотами голос. — Анонимный звонок о трупе молодой женщины на улице Хлавсова.
Убийство в Новый Год, только этого не хватало. Я неохотно потянулся к рации:
— Говорит Патруль N 17, код 4639. Я возьму, я в 10 минутах оттуда.
— Принято.
Я дал задний ход и выехал на проезжую часть. Кажется, спокойного завершения дежурства мне не видать.
Улицы в Старом Городе и так узкие, а в праздники их еще и перегораживают на каждом шагу. Скоро мне пришлось оставить машину и добираться до места пешком. Томаша я решил не брать. Все-таки бомбы в Новый год маловероятны.
Толпа около ворот, ведущих на улицу, была заметна издалека — несколько парней и девушек. Они возбужденно переговаривались и снимали на мобильные телефоны что-то скрытое их спинами.
Хлавсова — это, по сути, короткий темный переулок, соединяющий более крупные Михалскую и Йилскую. После восьми часов оба входа на него перекрывались решеткой, перед одной из которых сейчас и сгрудилась жаждущая зрелищ публика.
Я достал свисток и издал громкую трель:
— Полиция, всем разойтись! — молодежь начала неохотно разбредаться, открывая место преступления. — Ну, же, быстрее! Нечего тут смотреть!
Что же такого притягательного в смерти? Завтра фото жертвы будут выложены для общего просмотра в Интернете вместе с глупыми комментариями. Жестокая насмешка над тем, кто уже не сможет за себя постоять...
Холодок страха медленно разливался по телу, пока я подходил ближе. На решетке, которая перегораживала улицу по ночам, была распята... нет, скорее просто привязана, девушка, с разведенными в стороны руками. Пульс? Отсутствовал. Жаль, девушка была красивой — бледная кожа, черные густые брови, серебряная лилия в волосах. Я невольно засмотрелся.
На теле видимых ран не оказалось. Или... над синим шарфиком, обвязанным вокруг шеи, темнело какое-то пятно. Я приподнял голову девушки и опустил край ткани. По коже шла длинная синюшная полоса. Задушена. Бедная девочка...
— Диспетчерская? — включил я рацию на плече. — Патруль N 17, код 4639. Подтверждаю убийство на улице Хлавсова. Вызывайте бригаду.
— Принято. Ждите.
Я подумал, что надо бы осмотреть тело внимательнее, пока не прибыли детективы. Они наверняка пошлют меня за кофе или еще чем-нибудь, дабы не путался под ногами.
Так, что мы имеем... Девушка, около 20, красивая, в плаще и сапогах. В волосы воткнут цветок из серебра. На шее старинного вида карманные часы, с открывающейся крышкой. Часы сразу меня насторожили — они не вязались с остальным образом. Возможно, их оставил убийца?
Я осмотрелся вокруг — над решеткой были установлены камеры, но, судя по торчащим взлохмаченным проводам, их вырубили. Преступник хорошо знал улицу...
Больше ничего особенного заметно не было. Я встал спиной к воротам и приготовился ждать детективов из отдела расследования убийств, попутно отгоняя случайных прохожих.
Людей было немного, со Староместской площади неровными волнами накатывал шум праздника. Мороз понемногу проникал под одежду своими ледяными когтями, вынуждая постоянно ходить туда-сюда.
Спустя минут двадцать я заметил две идущие ко мне фигуры в бежевых плащах. Не знаю, конечно, но правду говорят — что-то такое есть в полицейских, отличающие их от остальных людей. Осанка... или может выражение лица, говорящие, что этот человек пытается на своих плечах тащить весь мир...
Когда они приблизились, я узнал детективов из отдела расследования убийств — Ковальчика и Смоларжа. Мы уже пересекались на паре мест преступлений. Интересно, они меня помнят?
— ... сейчас — поехать домой, поиграть с сыном в приставку, поцеловать жену и выспаться. Какого дьявола, кому-то понадобилось убивать в Новый год?! — услышал я приближающегося Ковальчика. Он был худощав, сутул и имел бледное усталое лицо, вызывающее в памяти запах больницы и хлорировано-белые коридоры.
— Да уж, — хмуро ответил его напарник. Почти одного роста с Ковальчиком, но мускулистее. Его лицо украшала курчавая борода, над которой черными углями горели не по возрасту живые глаза. — А мы с женой собирались послезавтра в оперу...
— Офицеры Ковальчик и Смоларж, отдел расследования убийств, — встали они передо мной и показали удостоверения.
— Сержант Праска. Мартин Праска. Вот тело, — указал я на решетку.
— Ты ничего здесь не трогал? — начал осматриваться Ковальчик. Терпеть не могу, когда мне говорят "Ты" малознакомые люди.
— Нет, когда я...
— Почему так много следов на земле? — зло перебил офицер, будто нависая надо мной. — Все что от тебя требовалось — не подпускать никого к телу. Это слишком для тебя сложно?
— Детектив, я прибыл, как только получил вызов. Тут собралась... молодежь, и я их разогнал.
— Значит, нужно было прибыть раньше!! Как мне искать следы преступника?! Молодежь... Ты сам давно школу закончил?
— Адам, хватит. Сержант ни при чем, — попытался успокоить напарника Смоларж.
— Ладно, давай осмотрим тело, — Детектив отвернулся от меня, и офицеры направились к решетке. Ковальчик достал из кармана одноразовые перчатки и натягивал их с жутким чавкающим скрипом силикона. — А ты, Просак...
— Праска...
— Мне плевать! Никого сюда не подпускай и старайся ничего больше не испортить! И огради уже лентой место преступления!! Чем ты, твою мать, здесь раньше занимался?!
Последний раз меня так унижал только майор Плезел в армии. Щеки горели, а сердце стучало, в гневе едва не выпрыгивая из груди. Я посмотрел в широкую спину детектива. Хотелось достать электрошок и...
Выдохнув пару раз, я порылся по карманам в поисках ленты. Вот она. Огораживая территорию, я вслушивался в диалог детективов. Говорили они шепотом, поэтому до меня долетали лишь обрывки фраз:
— ...аккуратно... цветок...часы... волосы... прошлый год...сегодня около семи опять... серийный убийца...
Услышав последние слова, я застыл с лентой в руке. Побежали по спине мурашки. Серийный убийца?! Такие же убийства были в прошлом году и повторились сегодня! Видимо, в семь вечера произошло первое...
Вскоре прибыли криминалисты и коронер. Прорвалась сквозь ограждения пара патрульных машин. Криминалисты меня, как и предполагалось, послали за кофе в соседний бар.
Когда я вернулся, тело уже сняли и погружали в труповозку. Детективов видно не было — по всей видимости, они уехали. Я раздал кофе и, узнав, что только ослы могут так медленно ходить за кофе и что помощь больше не требуется, зашагал к своей машине.
Серийный убийца. Неужели, он убивает в Новый год? Даже преступники любят праздники, разве нет?
Надо обдумать все, что я видел. Что я знаю о серийных маньяках? Я начал вспоминать курс психологии преступлений. Около тридцати лет, выбирают жертв одной с ними расы — а значит он белый. Да, белый мужчина. То есть, если убиты лишь девушки, то это мужчина. Но я-то видел лишь один труп...
Так, не важно, что дальше? Маньяки, как актеры — любят быть на грани и мечтают о славе. Просто убивать им неинтересно, и они начинают играть с полицией, давая разные подсказки... Им нужно, чтобы их искали, чтобы о них писали в газетах...
Если преступник оставил какой-то знак, то это, скорее всего, часы. Остальное слишком натурально смотрелось с образом девушки. Часы... старинные часы, такие достать не просто. Нет, это никуда меня не приведет. Время? Сколько на них было... Вспоминай, Мартин... Вспоминай!!
Одиннадцать! Да, кажется, около одиннадцати. Сейчас 10:30. Что значит время на тех часах? Время следующего убийства? Или время встречи? Но где?! Может, подсказка в образе девушки... Она была будто распята... Как Иисус. Иисус... Часы, распятие...
Я встал, как вкопанный. Староместская площадь! Крест, там где в средние века проводили казни, и фигура смерти с песочными часами на башне ... и двенадцать апостолов, чьи лица сменяли друг друга во время боя курантов... Господи, точно! Значит встреча или убийство у Ратуши? Там будет уйма народу, как я узнаю убийцу...
Что еще... Думай, Мартин!!!
Что там говорили детективы... что-то про волосы. Волосы были красиво уложены, как если бы она только причесалась. Точно, они это и говорили — очень аккуратное убийство. Наверняка, волосы девушки должны были растрепаться, когда он ее душил. Затем, убийца почему-то причесал ее... Такая странная забота... Будто где-то в глубине души он стыдился своего поступка.
Нет, это тоже меня никуда не приведет. Волосы... В волосах был цветок. А что, если его тоже оставил преступник?! Еще одна подсказка? Цветочный магазин?! На Староместской площади есть цветочный магазин недалеко от Ратуши. Значит...
Я остановился в растерянности. Мне стоит рассказать свои догадки кому-то? Детективам? Нет, они наверняка и без меня все поймут. Или... попытаться все расследовать самому? Если я найду убийцу в одиночку, то управление меня сделает детективом без всяких экзаменов.
Без десяти одиннадцать. Если, я хочу успеть, то...
Площадь была заполнена людьми. Туристы, жители Праги... Мигающие гирлянды на зданиях, вспышки фотокамер, звон бокалов... Я пытался продраться сквозь толпу к цветочному магазину, но не успевал. Слишком много людей... Сердце стучало и прыгало, отсчитывая томительно долгие секунды... Пять минут двенадцатого... Черт!!
Мне удалось вырваться на более-менее открытый участок около входа в магазин. Целовалась парочка напротив витрин, мужчина сбоку говорил с кем-то по телефону, не особо успешно пытаясь перекричать окружающий шум.
Слева в толпе мелькнуло знакомое лицо.
— Каспар! — крикнул я. Каспар Нитмар тоже был патрульным. Мы вместе служили в Ираке, затем вместе же пошли в полицию, так что я мог в некотором роде считать его своим другом.
Каспар обернулся, помахал приветственно рукой и жестом указал на, по всей видимости, очень пьяного человека, которого он придерживал за предплечье. Долг зовет. Я кивнул, в знак понимания, и отвернулся.
Мне нужно искать убийцу. Дверь магазина оказалась закрыта. Он уже ушел? Или там? Нужно заглянуть в окно.
Я прошел мимо продолжающей неистово целоваться парочки и приложил к стеклу ладони. В темноте была смутно видна комната и свисающий с потолка силуэт. Будто...будто... повешенный!
Внутри все замерло. Я бросился к двери и дернул изо всех сил ручку. Нет, так она не поддастся. Выломать замок? Если я начну таранить дверь на глазах у ждущей наступления Нового года толпы, тут поднимется паника. Что же делать? Черт, остается только...
— Диспетчерская? — включил я рацию на плече и только сейчас понял, что не дышу с момента, когда увидел труп. — Патруль N 17, код 4639. Убийство на Староместской площади. Жертва повешена в цветочном магазине "Бэлль"...
Что подумают детективы, когда увидят меня? Вряд ли, что-нибудь хорошее. Черт! Черт!!
Спокойнее, Мартин. Думай про преступника... Тут слишком много народу, чтобы уйти незамеченным. Свидетели!
Я подошел к парочке, затем к еще нескольким людям недалеко от магазина, но... без результатов. Оставалось ждать детективов...
— Опять ты, Пракса?! Это что, шутка? — заставил меня вздрогнуть голос офицера Ковальчика. — Какого дьявола ты опять на месте преступления?
— Моя фамилия Праска, детектив, — добавив максимум льда в слова, повернулся я. — Я обнаружил тело. Если позволите...
— Да кто ты такой, твою мать?!
— Сержант Праска, офи...
— Я знаю, как тебя зовут!! — Ковальчик побагровел.
— Стоп! — положил ему руку на плечо Смоларж. — У нас всех тяжелая ночь, давайте отнесемся друг к другу с пониманием. Сержант, вы что-то хотели нам рассказать?
— Да.
Я объяснил им цепочку умозаключений, которая привела к цветочному магазину.
— Что все это значит?! Ты что, насмотрелся фильмов?! — снова начал давить Ковальчик. — Может тебе в писатели пойти, там твое воображение будет очень к месту!
— Нет, Адам, ты не прав, — опять за меня заступился его напарник. — Что-то в этом есть, раз сержант смог сесть на пятки маньяку. Давайте осмотрим труп. Возможно, сержант, вы, с незамыленным взором, заметите что-нибудь, что мы упускаем... Маньяк, по сравнению с прошлым годом, избрал новые места для совершения преступлений, — если вы сможете помочь хотя бы указать на место, это уже шанс... Где тело?
— В магазине, — указал я рукой. — Но там заперто. Я не решился ломать дверь при таком скоплении народа.
— Вы правильно поступили. Так ребята, попробуем зайти с черного входа. И, как можно меньше шума. Не хватало, чтобы тут началась давка, и кто-нибудь пострадал, — скомандовал Смоларж. — Идемте, — кивнул он мне.
Полицейский отмычками вскрыл замок, и мы прошли внутрь.
Повешенной оказалась блондинка с короткой прической и в вязаном длинном свитере с широким поясом поверх. На шее — часы, стрелки указывали на полночь. Тело девушки обмякло, привязанное к чудом удерживающей вес хрустальной люстре, и слегка покачивалось. Скрипела при движении натянувшая от веса веревка.
Я внимательно осмотрел жертву — никаких следов борьбы или увечий. Волосы ровно уложены, глаза закрыты. Убийца все сделал, как сотрудник морга, готовящий тело для похорон.
И никаких подсказок...
— Следующее убийство в полночь... — неуверенно начал я, обращаясь к детективам.
— Да мы и без тебя это знаем!! — зло ответил Ковальчик. — Где оно будет?! Ты можешь сказать что-то новое?!
— Я... должна быть какая-то подсказка, но пока я ее не вижу...
— Ну, так смотри!!! — заорал офицер.
Я перевел дыхание, стараясь не злиться. Детектив меня словно ненавидел за что-то.
Не нужно об этом думать — лучше еще раз все осмотреть.
Что у нас... комната с цветами. Розы, астры, лилии, георгины, хризантемы... Труп девушки... доска с написанными мелом ценами... Думай, Мартин!! Нельзя сейчас спасовать. Не перед ними!!! Иначе этот индюк, Ковальчик, будет крайне доволен.
Лилии!! Меня сюда привела лилия в волосах первой жертвы. То есть, второй...
Я подошел к вазе с лилиями и заглянул внутрь.
— Вот! — обернулся я к остальным, сжимая в руке красивое, инкрустированное камнями зеркало. — Вот оно.
— И?
— Зеркало... следующее убийство будет в каком-то магазине с большими зеркалами. Бутике. Помните, фигура на астрономических часах, которая изображает грех тщеславия...
— Бутике?! — Ковальчик двинулся ко мне с зеленым лицом. Я невольно сделал шаг назад. — Бутике!!! Каком бутике?!! Их тут до черта в центре города! Да... Вон отсюда! — схватил он мое плечо, больно сжал и потащил к выходу. — Вон! И чтобы я тебя больше не видел!!
Ковальчик вытолкал меня на улицу и захлопнул дверь.
Я стоял, сгорая от стыда вперемешку с гневом, и до боли сжимал кулаки. Ворваться туда и дать ему в лицо? Чем моя гипотеза плоха?! Дурак!! Кретин!!! Старый болван!!!
Нет, надо успокоиться... думать об убийце. До двенадцати есть шанс спасти девушку и поймать его. Потом он опять затаится на год... И не отвлекаться на Ковальчика!! Ему мы еще покажем!
Давай, Мартин!!! Времени — всего лишь пятнадцать минут.
Я ссутулился у черного входа в магазин, стараясь не поднимать глаз на видевших прошлую сцену полицейских.
Что-то я упустил... Убийство в полночь — значит это где-то недалеко. С этими толпами и перекрытыми улицами далеко не уйдешь. Но как среди стольких людей преступник сможет выкрасть девушку?! Это должен быть кто-то не вызывающий подозрений, кто-то кого мы привыкли видеть рядом и не замечаем...
Продавцы? Нет, они все время находятся на одном месте... их отсутствие легко заметить Врачи? Тоже нет — белый халат слишком выделяется...
Патрульные?! Я почувствовал пробирающий меня холод. Когда я подходил к магазину, то...
— На прошлых местах преступлений были свидетели, кто видел самого убийцу или... просто странно ведущего себя человека?! — ворвался я обратно. На меня уставились множество непонимающе-раздраженных лиц.
— Нет, — стараясь сохранять спокойствие, ответил Смоларж. — Никто ничего необычного не заметил.
— А почему? — задал я риторический вопрос и быстро продолжил, увидев выражение лица Ковальчика. — Преступник совершенно не вызывает у людей подозрений. Кто это может быть? Полицейские!!! Когда я подходил к магазину, то видел, как патрульный уводит кого-то. Я подумал, что это пьяный, но я уверен — это была девушка. На всех жертвах нет следов насилия, ведь так?! Он их чем-то усыпляет или одурманивает и ведет за собой. В их трупах находили следы наркотиков?
— Да, — ответил Смоларж. — Рогипнол.
— Да! — победоносно воскликнул я. — Вы должны проверить его. Патрульного зовут Нитмар. Каспар Нитмар.
— Адам? — повернулся Смоларж к напарнику. Тот покривился, будто ему было крайне неприятно признавать правдивость моих выводов:
— Найдите мне этого Нитмара. А ты, — указал он на меня пальцем. — Лучше вали подальше. Если твои слова не подтвердятся, я лично тебя арестую за препятствие следствию, и ты предстанешь перед дисциплинарным комитетом.
Я словно получил пощечину. Выложил им убийцу на тарелочке и теперь — вали отсюда...
На улице около магазина царило оживление — все пытались с кем-то связаться, что-то проверяли... Суматоха. Но все без толку — осталось семь минут, и девушку мы вряд ли спасем.
Хотя бы имя преступника теперь известно... Неужели, это и правда Каспар? Мы с ним жили в одной казарме, вместе учились... Обычный парень. Как могло получиться, что под маской моего друга скрывался жестокий расчетливый убийца?!
Нет, не время для психологии — может еще есть шанс найти девушку? Вдруг я что-то упустил? Зеркало... что если оно указывало не на бутик?
Зеркало... зеркало... Я смотрел по сторонам, будто ответ мог быть на стенах домов. Что за бред...
Или мог? Астрономические часы на башне Ратуши — и фигура Тщеславия, которая держит зеркало... Это ведь о ней я вспомнил в начале. Убийца там?! Убить девушку под носом у полиции и тысяч людей, собравшихся на площади? Для него это было бы огромное искушение. Убийца имел в виду свое собственное Тщеславие!
Я бросился сквозь толпу к Ратуше. Четыре минуты...
— Дайте пройти... пожалуйста, разойдитесь — я из полиции... С дороги!!! — продирался я через скопления людей. Три минуты... Только бы успеть спасти!
В голове бешено неслись мысли — например, что я стану делать, если Каспар будет там и окажет сопротивление? Мы столько прошли вместе, а теперь я должен быть готов выстрелить в него... поставить на кон жизнь своего товарища... Или это уже не мой друг — а чудовище, скрывающееся под знакомой внешностью?
Вход в башню оказался открыт — я достал пистолет и рванулся внутрь. В помещении было пыльно и затхло. Почти все пространство от пола до верха занимали огромные зубчатые валы и шестерни, крутившиеся с перебивающими друг друга быстрыми щелчками. Вдоль стен башни шла лестница с площадками через каждые три метра.
Я побежал по лестнице. На первой площадке никого. Я ошибся? Может, выше?
Девушку я заметил сразу — она стояла, привязанная за шею к вертикальной шестерне. Шестерня пока не двигалась — видимо, данная конструкция отвечала за перемещения фигур на часах. Как только пробьет полночь, девушка окажется вздернута...
Я шагнул к ней и тут же заметил стоявшего сбоку и полускрытого тенью Каспара.
— Подними руки! Каспар! — сколько там осталось, несколько секунд? Надо освободить девушку! Каспар, только не глупи... не глупи...
Мой шаг — движение Гаспара — выстрел. Краем глаза я видел, как его тело медленно повалилось на пол.
Я убил своего друга... боевого товарища, с которым мы столько пережили... Неужели, это все происходит на самом деле?!
Шестерня, к которой была привязана девушка, начала неторопливо поворачиваться, с тугим скрипом натягивая веревку. Тут же меня едва не оглушил ужасающий грохот — пробили первый раз часы. Мои руки судорожно зарылись по карманам в поисках ножа.
Вот он!
Я перерезал веревку и уложил девушку на пол. Она была без сознания, но, вне сомнений, жива. Успел...
— Сержант, положи пистолет на пол! — раздал за спиной уже такой знакомый и ненавистный голос Ковальчика. Часы пробили еще раз, и я едва не выронил оружие.
— Не можете себе простить, что нашел убийцу и спас девушку я? — победно улыбаясь, повернулся я к нему. — Как вы вообще догадались сюда прийти?
— Положи пистолет на пол!! — рявкнул Ковальчик. Его пистолет был направлен на меня. Рядом с ним возник Смоларж, также с поднятым на меня пистолетом. — Спросили у людей на площади, куда ты направился.
— Да что вы делаете? Вон, убийца! — указал я свободной рукой на тело Каспара. Часы сотрясли помещение третьим ударом.
— Гребанный псих!! Тут только ты и девушка!! Ты и есть убийца!
— Что... — уставился я в растерянности на них. Четвертый удар часов заставил дрожать пол. — Что вы несете?
— Мы проверили Нитмара — такой человек у нас не служит. Зато знаешь, что я понял, написав твои и его имя и фамилию на листе?! Это анаграмма. Мартин Праска и Каспар Нитмар. Чертова анаграмма!! — кричал сквозь бой часов Ковальчик. — И знаешь что еще? Мы подняли твое досье. Тебе не дали значок детектива потому, что ты не прошел психологическую комиссию. Врач нашел у тебя отклонения в психике. Ты псих!! Гребанный псих, который охотится сам за собой!
Часы пробили в шестой раз.
— Нет... это все догадки... — неуверенно сказал я. Туда, где лежало или не лежало тело Каспара, я старался не смотреть. Что если это правда...
— Твой отец был часовщиком. Все эти карманные часы на жертвах от него, так?! Мы же найдем кучу их, когда обыщем твой дом. А ордер уже выписывают! Ты попался, чертов псих!! Опусти пистолет на пол!!!
Седьмой удар часов поднял вверх облака пыли.
— Давай я попробую, — взглянул на напарника Смоларж. — Мартин, ты серьезно болен... твой разум болен. Но почерк твоих преступлений, то, что ты пытался отыскать убийцу, то, что спас девушку — все говорит, что глубоко внутри ты пытаешься бороться с этим недугом. И мы поможем тебе. Это не будет легко, я не обещаю. Возможно, ты проведешь следующие несколько лет в психиатрической лечебнице, — прогремел восьмой удар часов. — А может, совсем скоро станешь нормальным и заживешь, как остальные люди... Но, сейчас, опусти, пожалуйста пистолет...
— ... я... хо... хорошо, вы правы... я сдаюсь...
Я повернул пистолет вниз и начал садиться на пол, чтобы положить его. Смотревшие на меня дула опустились. Совсем немного — на пару миллиметров, не более. Но это значило, что они расслабились.
Прогремели два выстрела, смешавшись с боем часов. Офицеры грузно повалились на пол. Ковальчик лежал на спине и не шевелился. Под ним медленно растекалось темное пятно. Смоларж стоял на коленях, упираясь дрожащей левой рукой в пол. Правой он пытался поднять пистолет. Рубашка на его животе быстро пропитывалась кровью. Красное на белом.
— Знаете, в чем самая главная шутка Дьявола, детектив, — голос Мартина изменился, стал ниже и грубее.
Грянули часы, и новый выстрел отбросил Смоларжа на спину. Детектив уже не чувствовал боли, лишь слабость и звон в ушах. Вдруг он увидел над собой лицо сержанта, а за ним и дуло пистолета. Вблизи оно казалось огромной черной дырой.
— Самая главная шутка Дьявола, — ударили часы, и новый выстрел разнес на кровавые ошметки голову Смоларжа. — В том, что он заставил весь мир поверить, что Дьявола не существует.
