Серые мотыльки. Дедлайн 14 (Закончено)

Ольга Мигель

Серые мотыльки. Дедлайн 14

Смешно с всемирной тупостью бороться —

Свобода потеряла первородство.

Её нет ни здесь, ни там...

Куда же плыть?

Не знаю, капитан...

(А. Вознесенский — опера Юнона и Авось)

ПРОЛОГ

Мотылек из тумана

Это была настоящая осень: серая, туманная и сырая. Вечер медленно надвигался на аллеи старого парка с голыми деревьями. Сегодня никто не захотел прогуляться здесь, поэтому ни одна живая душа не увидела одинокий огонек от сигареты, зажатой пальцами с дорогим маникюром. Курить Даша начала недавно, около двух недель назад. И с каждым днем ??ей требовалось все больше и больше сигарет для того, чтобы успокоить нервы.

— Можно присесть? — неожиданно прозвучало рядом. Оглянувшись, Даша увидела рядом с собой красивую девушку в длинном сером пальто. У незнакомки были светлые волосы до плеч и большие глаза того самого голубого цвета, который уже давно потеряли плененные осенью небеса.

— Да, конечно, — растерянно сказала Даша, а себе подумала:

"Интересно, откуда она так внезапно появилась? И... неужели других лавочек поблизости нет?"

Но ее размышления прервал приятный голос незнакомки:

— Вижу, тебя что-то тревожит?

— Не то чтобы, — нервно ответила девушка и изо всех сил затянула в легкие горький дым. Делиться своими проблемами со случайными прохожими она никоим образом не собиралась.

— Но есть то, что не дает тебе покоя, — настаивала красавица. Посмотрев на нее, Даша случайно заглянула в ее волшебные глаза и неожиданно для себя поняла, что не может отвести взгляд: словно мотылек, попавший в шелковую паутину. — Если бы ты могла загадать одно единственное желание, зная, что оно осуществится, что бы ты пожелала?

— Если так... то есть одна вещь, которая очень сильно меня пугает, — заговорила Даша, сама удивляясь своему внезапному красноречию. — Недавно хоронили одну мою родственницу. На похоронах все были очень расстроены, но когда я шла домой, то увидела каких-то мальчишек, которые играли на улице. Они бегали, шумели и громко смеялись. Эти дети искренне радовались, несмотря на то, что человека, который жил неподалеку их дома, не стало. И тогда я подумала о миллиардах других людей во всем мире, которые тоже смеялись в тот день, когда гроб с телом умершей женщины закопали на другом конце планеты! В этот момент мне стало страшно, по жилам пробежал сильный мороз, а на горячей коже выступили капли пота. Я поняла: в день моей смерти будет так же. Если я не смогу сделать что-то особенное, стать настолько значимой, что моя смерть обратит всех в скорбь... люди будут смеяться! Смеяться и радоваться, когда я навсегда оставлю этот мир и потеряю все, что так сильно люблю.

— И ты хочешь...

— Чтобы в день моей смерти никто не засмеялся, даже не улыбнулся. Все они должны тосковать и горько плакать!

— Ты уверена? — переспросила девушка. — Будь осторожна со своими желаниями. Неужели ты действительно этого хочешь? Разве тебе не все равно, кто и что будет думать или делать после того, как ты умрешь?

— Конечно, не все равно! — нервно фыркнула Даша, выбросив окурок. — Да, я хочу этого!

— Твое желание — твоя личная тропа, — вздохнула незнакомка и на мгновение закрыла спокойные голубые глаза. В тот же миг Даше показалось, будто что-то схватило ее душу большими лапами и перетянуло с одного места на другое, хотя по факту она осталась сидеть на той же лавочке.

— Эта тропа отходит от основной дороги, хоть определенное время и будет пролегать недалеко от нее, — сообщила красавица. — Она только для тебя. Здесь тебе все настоящее, живи, как знаешь, а основная тропа продолжит жить по-своему так, как жила бы без твоего желания. Но это тебя больше не касается, потому что здесь в день твоей смерти все люди мира будут горько плакать.

Не сказав больше ни слова, незнакомка встала с лавочки и спокойно зашагала вдоль аллеи. Даша не решилась пошевелиться и просто провожала ее взглядом, пока стройный силуэт не растворился в густом тумане.

* * *

С тех пор прошло тридцать семь лет. И неожиданно для всех спокойная жизнь оборвалась словно нить, которой коснулось острое лезвие ножа. Все началось, когда мир накрыла серия землетрясений. Не успели люди понять, что к чему, как прибрежные города по всей планете смыли десятки безумных цунами. Но природе было мало: вечером началось массовое извержение вулканов.

Разрушенные улицы заполнили сумасшедшие, отчаявшиеся люди, которые вещали о судном дне и расплате человечества за грехи. Кто-то их слушал, а кто-то просто сидел посреди обломков, крепко сжимая в кулаках собственные волосы. Но что бы кто ни делал, в одном все люди были едины: на Земле не осталось ни одного, кого бы обошло бедствие. Кто-то потерял все свое имущество, кто-то близких, а кто-то и то, и другое. Каждый плакал навзрыд.

...И во всем этом безумии никто даже не заметил, что за минуту до того одна слабая пожилая женщина по имени Дарья, после нескольких лет тяжелой болезни, в муках умерла.

ЧАСТЬ 1

Дедлайн 14

1. Мыши под дождем

Неожиданно вечер ударил по нервам звонким летним дождем. Облака налетели внезапно и очень быстро, а обильный ливень дал понять, что не закончится в ближайшее время.

— Черт бы побрал этот дождь! — проворчала Виктория, забивая в гугл сайт прогноза погоды. Просмотрев первые три, которые выдал поисковик, девушка еще больше разозлилась: все они обещали сегодня солнечную погоду по всему городу и даже сейчас, когда дождь лил как из ведра, не спешили менять своего мнения.

Обычно в нижнем шкафчике ее рабочего стола лежал компактный складной зонтик, но как раз несколько дней тому назад она забрала ее домой во время неожиданного дождя и забыла принести обратно.

Терпение у девушки хватило ровно на полчаса. Не увидев никаких признаков того, чтобы дождь собирался хоть немного утихнуть, она выключила компьютер и направилась к выходу.

— Какая ты отчаянная женщина! — улыбнулся верстальщик, встретив ее в коридоре. В руках молодого русоволосого парня в чудной футболке была чашка горячего чая, за которым он, похоже, и ходил в комнату отдыха.

— А что делать, Сашка? Не люблю сидеть на работе до ночи, мне есть чем дома заняться! — пожала плечами Виктория, прежде чем выскочить из редакции на мокрую, скользкую улицу.

Поморщив нос, девушка глубоко вздохнула и спокойным, но быстрым шагом направилась к остановке. Белокурые волосы средней длины мгновенно промокли, так же, как и легкая летняя одежда. Ноги то и дело пытались выскользнуть из босоножек.

Козырек газетного киоска дал на минуту отдохнуть от надоедливых капель, которые залетали в глаза с каждым порывом ветра.

— "Белого сокола" пожалуйста, — попросила Виктория, протягивая деньги в окошко. Через секунду она держала в руке толстую газету... и ей стоило немалых усилий, чтобы удержаться от соблазна использовать ее как зонтик. Остановило лишь понимание того, что это все равно ничего не изменит: пока девушка прошлась от работы до киоска, все равно промокла до нитки. Поэтому сделай она так, и только бы испортила свежую газету.

До остановки оставалось еще десять минут ходу по главным улицам, или пять — если идти узкими переулками с избитым асфальтом. Не колеблясь, Виктория нырнула в один из них и быстро поспешила давно разведанной дорогой... чертыхаясь каждый раз, когда каблуки черных босоножек попадали в выбоины.

Неожиданно по маленькой улочке пронесся испуганный женской вскрик, переплетшийся со звонким всплеск холодной воды! Выражаясь словами, которые никоим образом не подходили воспитанной девушке с высшим образованием, Виктория сидела в глубокой луже и с ненавистью рассматривала порванную босоножку, по вине которой и оказалась в таком незавидном положении.

"А чтоб тебя! Надо было еще несколько минут на работе подождать", — бессильно подумала девушка: как раз в эту минуту мерзкий дождь неожиданно закончился!

Подобрав с земли небольшую черную сумочку, Виктория медленно заковыляла к остановке. После беглого взгляда в зеркальную витрину бедняга поняла: теперь ей остается, разве что надеяться, что водитель из жалости позволит ей зайти в маршрутку. Стало невыносимо обидно, набежало то самое чувство, когда тебе себя очень и очень жалко, и от этого хочется заплакать. Наверное, именно поэтому скользкая от дождя сумочка выпала из замерзшей руки.

Виктория наклонилась поднять ее... и как раз в этот момент заметила в отражении витрины высокого мужчину в мешковатой одежде! Больше всего ее испугали в нем две вещи:

Первая — его лицо скрывала балаклава.

Вторая — в руке незнакомец держал белый платок, который в этот момент тянулся ее лицу!

— Помогите!!! — закричала Виктория, со всей силы зарядив нападающему меж ног! Свернувшись в три погибели, мужчина уронил платок и тот упал рядом с полупустой бутылкой хлороформа, которая вывалилась из кармана на мокрый асфальт.

Не дожидаясь пока бандит придет в себя, девушка выхватила из сумочки газовый баллончик и выпрыснула слезоточивый газ в глаза нападающего. Это дало ей несколько секунд форы, которых как раз хватило, чтобы выбежать из переулка на главную улицу и еще громче закричать.

Через минуту к ней подошел молодой милиционер. Но когда они вместе вернулись в переулок, нападающего там уже не было. Вызванное подкрепление продолжило безрезультатно обыскивать улицу, в то время как саму Викторию увезли в ближайшее отделение.

Наверное, молодость, хорошенькое личико и журналистское удостоверение несчастной жертвы растрогали милиционеров. Поэтому прежде чем начать составлять протокол, Виктории предложили одеяло и горячий чай.

— Итак, госпожа Кушинова, вы утверждаете, что грабитель скрывал лицо за балаклавой?

— Не думаю, что это грабитель, — отметила Виктория. — Он пытался похитить меня.

— Откуда такая уверенность? — пожал плечами следователь.

— Когда это грабители начали усыплять своих жертв хлороформом?! — возмутилась девушка. — Этот человек не с ножом или пистолетом ко мне подошел! Он подкрался и хотел вырубить меня. Думаю, это был целенаправленный нападение на журналиста.

— Громко сказано, госпожа, — устало вздохнул милиционер. — В какой вы там газете работаете, "Громкоговоритель"? Вот скажите, кому же может наскучить корреспондент провластной газеты, которая никогда не писала ничего острее, чем о проблеме бездомных животных — и то рассказывая о шагах, которые городская администрация осуществляет для ее решения? Нет, это однозначно было обычным нападением грабителя. Кому какое дело до вас как до журналиста?

После этих слов Виктория с трудом удержалась от того, чтобы выплеснуть чай в лицо напыщенного милиционера. Конечно, что такого может написать она хорошенькая блондиночка в фиолетовом платьице, которая только и умеет, что красиво хлопать большими карими глазами! Образ прекрасно работал на себя, ее почти не воспринимали всерьез. Но в такие вот моменты возникало очень сильное желание повторить все то, что она недавно сделала с нападающим.

— Но я, все же, требую, чтобы это дело расследовали как нападение на журналиста, — настойчиво проговорила Виктория... и трогательно посмотрела на милиционера.

— Хорошо, только чтобы вы были довольны! — улыбнулся дяденька. — Но все равно это бессмысленно. Вы же сказали, что он прятал лицо. И одежда на нем была мешковатая, так что даже его комплекции мы не знаем. Ну, а сколько в нашем городе мужчин такого роста, вы и сами, наверное, в курсе. Поэтому как бы мы дело не называли, все равно оно дальше этой комнаты не пойдет.

Хоть Виктория и сама это понимала, слова следователя все равно заставили ее чувствовать еще большее отчаяние. Похоже, это было заметно, потому что седой милиционер предпенсионного возраста поставил перед ней новую чашку чая... да еще и бросил туда ломтик лимона.

— Не переживайте, солнышко. Не думаю, что этот бандюк еще вам встретится! — попытался подбодрить старичок.

— Буду на это надеяться, — сказала Виктория, и пока следователь писал протокол, достала из сумочки телефон, на который как раз пришло сообщение. Еще больше девушка разозлилась, когда сообщение оказалось обычным спамом, который агитировал переходить на новый тариф. Вздохнув, журналистка удалила надоедливое СМС и положила телефон на стол.

— Какой хорошенький брелок! — неожиданно улыбнулся старый милиционер, указывая на серого пластикового мышонка, который украшал мобильник Виктории.

— А-а-а-а... да, спасибо, — отмахнулась девушка.

— Откуда он у вас? — продолжал допытываться дедушка, чем заставил журналистку поморщить нос: подобной болтовни она никогда не понимала, да и не любила.

— Не знаю, нашла на работе, когда убирала в ящике несколько дней тому назад. Наверное, после прошлого журналиста завалялся. А что?

— Просто вспомнил я кое-что, — задумался милиционер. — Лет тридцать назад я был среди тех, кто вел очень резонансное дело. Вся страна тогда только о нем и говорила.

— Что за дело? — поинтересовалась Виктория.

— Серийный убийца, мы его Котом прозвали. В течение трех лет он раз в месяц убивал одну жертву. Возраст, пол, национальность, уровень достатка — ничего общего у них не было. Кроме одного: каждый в начале месяца находил в школе, дома или на работе мышку — брелок, фигурку, зеркальце или заколку с изображением мышонка. И после того что бы они ни делали, куда бы не бежали и где прятались, максимум через четырнадцать дней их находили обезглавленными!..

— Юрий Иванович, может, хватит уже пугать девушку своими старыми байками?! — не выдержал следователь, как раз дописавший протокол. — Она и так после нападения вся от страха трясется, а вы еще и со своими историями!

— Я же просто вспомнил... — начал оправдываться дедушка.

— Вы вспомнили, а она теперь, может, и ночью не уснет! — разозлился следователь. — Посмотрите сами на нее, разве таким можно эти ваши страшные истории рассказывать? Еще побоится из дома выходить! А вы не бойтесь, госпожа Кушинова! Этому делу уже больше лет, чем вам.

— Но убийцу мы так и не поймали, — снова вмешался дедушка.

— И что с того?! — еще больше разозлился милиционер. — Убийства прекратились. Может его и самого кто-то в переулке застрелил, а тело в реку сбросил. Да и три десятилетия прошло, он уже должен быть, как минимум, вашего возраста. А у престарелого убийцы не шибко много шансов на успешную карьеру маньяка, согласитесь! — засмеялся следователь. — Бред это все. Так что не забивайте себе голову разной белибердой. Лучше статью об этом вашем нападение на журналиста напишите, — еще шире улыбнулся милиционер, передавая Виктории протокол на подпись.

— Обязательно напишу, — пообещала девушка и, пробежавшись взглядом по документу, дрожащими пальцами поставила в нем кривую закарлючку.

2. Мадам Пуазон

— Виктория, вас вызывает директор, — неожиданно сообщил главный редактор. Это известие никоим образом не улучшило настроение журналистки: владелица газеты ее очевидно недолюбливала по каким-то неизвестным причинам. Поэтому если и вызвала, то только чтобы выразить очередные нелепые претензии.