Все будет хорошо...
Шум двигателей на протяжении шести часов медленно сводил с ума. Сухой воздух обжигал легкие, а работающий кондиционер лишь усугублял ситуацию. Кирилл с ненавистью и обреченностью смотрел в иллюминатор, понимая, что душный плен самолета придется терпеть еще часа три. В который раз одно и то же...
— Напитки? — его отвлек голос девушки, услужливо остановившей рядом тележку. — Сок, минеральная вода?
— Нет, спасибо, — он отвернулся, продолжив смотреть на белесые облака за бортом.
Летать в последнее время приходилось все чаще, но отчего-то, вновь и вновь оказываясь внутри этих крылатых железяк, мужчина невольно вздрагивал. Страх под натиском силы воли, разума и данных статистики постепенно отступал, но нехорошее и необъяснимое ничем предчувствие все равно никуда не исчезало...
— А мне сок, пожалуйста, — его соседка еще несколько минут оживленно беседовала со стюардессой о глупых мелочах и тихо смеялась.
Ох уж эти женщины, лишь бы им поболтать...
— А вы летите в гости или домой? — Кирилл не сразу понял, что вопрос был адресован именно ему.
Девушка мило улыбалась, ненавязчиво поправляя выбившийся из прически белый локон. Странно, столько времени просидели рядом, а она только сейчас вдруг соизволила заговорить. Пусть особого желания болтать с зеленоглазой блондинкой у мужчины не было, он все же натянуто улыбнулся и ответил.
— Домой.
— А я только в гости, — голос приятный, нежный. — Два дня выходных. У меня вообще редко получается вырваться с работы. Сто лет уже не отдыхала...
Кирилл непроизвольно окинул собеседницу чуть более заинтересованным взглядом. Хрупкая фигура, тонкие кисти ухоженных рук, чувственные полные губы, еле заметный макияж. Красивая девушка. Сразу и не подумаешь, что так занята...
— Тяжело приходится? — спросил он, чтобы не показаться совсем уж невежливым.
— Нелегко. Но я не жалуюсь, давно привыкла, — она задорно и весело улыбнулась. — Так вы в Нью-Йорке в отпуске были или по делам?
— По делам, — Кирилл окончательно отвлекся, постепенно втягиваясь в разговор. — Подписывал контракты для фирмы.
— Работа, работа... И так вечно.
— Точно. А вы сами заняты в какой сфере?
— Ну... — интересно, ему показалось или она вдруг на миг запнулась, подбирая ответ. — Мне очень часто приходится работать с людьми. Я проводник.
— О, туристический бизнес? — мужчина понимающе усмехнулся, зная из рассказов лучшего друга, как порой тяжело держаться на плаву в туристическом деле.
— Можно сказать и так, — она нахмурилась. Впервые. Изумрудные глаза вмиг заволокло какой-то печальной дымкой.
— Кстати, я — Кирилл, — он протянул руку.
— Дара.
Вдруг самолет ощутимо тряхнуло из стороны в сторону, всюду по салону замигал свет, испуганно загалдели взволнованные пассажиры. И тут же, не позволяя людям опомниться и прийти в себя, последовал еще один внезапный и сильный толчок. Сзади что-то громко загрохотало.
— Что за...
— Уважаемые пассажиры, — зазвучал из динамиков голос капитана, — наш самолет входит в зону повышенной турбулентности, просим вас пристегнуть ремни безопасности. Приносим свои извинения за временные неудобства.
На табло загорелся соответствующий знак, ярко замигала предупреждающая надпись. Кирилл дрожащими руками застегнул ремень и, чтобы хоть немного успокоиться, крепче стиснул руки на подлокотниках кресла. Самолет трясло, не переставая, резкие повторяющиеся вспышки заставляли слепо щуриться.
— Все будет хорошо, Кир.
Мужчина посмотрел на спокойную и умиротворенную девушку, лицо которой не выражало ни капли страха или паники. Словно все было под контролем, словно она и не боялась того, что могло произойти сейчас с их рейсом. А в это время, будто в противовес ее безмятежности, по проходу в сторону кабины пилотов быстро пробежала не на шутку встревоженная стюардесса.
Самолет затрусило еще сильней, где-то в хвосте раздался первый вскрик. И тут справа кто-то закричал уже по-настоящему...
— Дым! У нас из двигателя идет дым! Он горит!!!
Волна дикого ужаса мгновенно затопила весь самолет, заглушила все другие чувства, вытеснила на своем пути все разумные мысли. Целая буря эмоций. Кто-то молился, кто-то кричал. Резкий крен и еще более отчаянный крик, сквозь помехи голос капитана...
— Соблюдайте спокойствие, наш лайнер заходит на аварийную посадку. Соблюдайте спокойствие!!!
Темнота, окутавшая все пространство, редкие всполохи яркого света и опять чернота. Кирилл закрыл глаза и крепко сжал зубы, чтобы не закричать, чтобы не пустить внутрь себя отчаянье. Сердце колотилось в сумасшедшем ритме, кровь пульсировала в висках, дыхание перехватило.
Говорят, перед смертью у человека в голове проносится вся жизнь... Но не верьте тем, кто так утверждает. В этот миг всю твою душу топит одно-единственное ощущение — страх. Пустота и обреченность наваливаются позднее...
— Кир, — легкий шепот у самого уха, осторожное касание руки. — Все будет хорошо, поверь...
Он распахнул глаза в момент очередной вспышки света и теперь смотрел в бесконечный зеленый омут. Девушка была так близко, крепко сжимала его руку, уверенно и жестко.
— Все будет хорошо...
— Дара, — он произнес ее имя одними губами, чувствовал, пробовал на вкус, так, как никогда не приходилось говорить до этого.
Резкий перепад высоты отозвался тупой болью в голове, звоном в ушах и тяжестью, сковавшей все тело. Все окружающее пространство плясало перед глазами в диком танце, кружилось, тряслось. Но мужчина до сих пор ощущал холодное прикосновение чужой руки, понимал, что она рядом, и она верит... И он тоже верил.
Это длилось несколько мгновений и одновременно — целую жизнь. Даже крики стихли под напором гораздо более жуткого чувства — тягостного ожидания. Удар, скрежет металла, едкий дым, застилающий глаза и, наконец, выпавшие откуда-то сверху желтые кислородные маски.
Тишина, теперь просто мертвая тишина, когда нет сил и возможности даже пошевелиться.
— Произведена аварийная посадка, просим всех пассажиров избегать паники и с помощью членов экипажа воспользоваться аварийными выходами. Произведена аварийная посадка, просим всех пассажиров...
Это было словно во сне. Эвакуация по надувным трапам, машины скорой помощи, полиция, пожарные, вид горящего самолета... И чужая рука в его руке.
Он жив. Нет, даже не так... Они живы...
Двести пятьдесят восемь человек на борту, двенадцать членов экипажа. Все живы, ни единой царапины... И обломки, горящие покореженные ошметки, оставшиеся от их самолета.
— Я же обещала, — тихий шепот. — Говорила, что все будет хорошо.
Кирилл разворачивается и смотрит на девушку, еще крепче сжимая ее руку. Понимает, что сейчас внутри что-то сломалось, рухнуло, утонуло. А она ненавязчиво высвобождается, улыбаясь и не отводя глаз.
— Вы не могли умереть, Кир. Просто не могли. Не сегодня...
Он касается ее волос, проводит по шелковистой коже щеки.
— Не сегодня, — горькая, полная боли улыбка и слезы в зеленых глазах. — У меня ведь выходной... Значит, сегодня все будут Жить.
— Дара?
— И не смотри на меня так.
Она делает шаг назад, разворачивается, собираясь уходить. А его пронзает страшная, невероятная догадка. И если бы это случилось месяц назад, день или час... Он бы не поверил, засмеял бы сам себя за такие бредовые мысли.
— Дара... Я ведь увижу тебя еще когда-нибудь?
Она все же оборачивается, в последний раз, всего на миг.
— Обязательно, Кир. Когда-нибудь я приду и за тобой, — легкий воздушный поцелуй в его сторону. — Но лучше, если это произойдет как можно позже...
