СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР
О.Тучина tuchinaoksana@mail.ru
О.Архипова acinonyxrex@mail.ru
"Когда читаете, пусть Вас не волнует,
о чём думал автор: главное — о чём думаете Вы"
К/ф "Общество мёртвых поэтов"
ТЕНИ
"Странные люди, — сказал, наливая,
Мне старый обходчик настойки из ядов. -
Век прожил жизнь, да, к счастью, не знаю,
Как они там уживаются рядом"
Комья земли глухо застучали по крышке гроба. Реквием. Финал. Последняя музыка, но тот, кому она посвящается, уже ничего не услышит. У него теперь другие заботы. "Никогда. Никогда... никогда!!!" Никто не желает верить в собственную смерть до тех пор, пока она не подкрадётся осторожно, не положит руки на плечи и...не посмотрит прямо в глаза.
Э-э-й...мы теперь вдвоём...ты и я!..
— Мужики, — седой байкер бросил свой ком земли. — Слышьте...меня не закапывать. Сожгите, а пепел... по ветру... как предки делали.
Мужики кивнули.
Им тоже не хотелось под землю.
Никогда.
...— На кой ты с ним связалась? Ты думаешь, что ты у него одна такая?! — мать была в бешенстве. Обычное дело. Тем более, она видела, как её дочь приехала с каким-то непонятным... волосатым, небритым...почти седым мужиком...
Аля повела плечами. Как это "на кой"? Так вышло. Подруга делала тату и попросила сходить с ней. Там, в салоне, я снова встретила его. Сталкера.
— У него таких дур как ты...!! в каждом городе...!! — крик.
Испуганный. Ведь за любым криком стоит...лишь страх.
— Возвращаясь в наш, он всегда приходит ко мне. Этого достаточно, — первые слова, что произнесла Алик за всё время ссоры.
Лишь потому...что говорить было трудно.
— Достаточно?! Да ты знаешь...
— Заткнись, — тихо сказала Аля. — Ты мне про выбор говорила. Я — выбрала.
Когда через полчаса Сталкер открыл дверь, он просто сказал ей:
— Заходи...
— Ну, что, Волчица, одна осталась? — мерзко оскалился толстый мужик в кожаной жилетке и протёртых штанах. — Всё, сказка кончилась!! В-волчо-о-оночек!
Алик лениво, без эмоций, развернулась и наотмашь ударила. В зубы. Вряд ли сильно, но...брызнула кровь.
— У-у-у-у!!! Сука!! Убью!!!
— Уймись, Джефф! Отвали. Она и так бешеная, а уж теперь... — молодой, но уже начинающий седеть парень оттащил байкера в сторону. — Ей только тебя сейчас не хватает для полного счастья.
Байкер, продолжавший что-то орать, внезапно затих. Напротив, скрестив руки на груди, стоял и спокойно смотрел ему в глаза Вождь. Мужик с ненавистью плюнул себе под ноги и решил: лучше свалить от этого взгляда подальше.
Не знаешь, как противостоять — не связывайся.
— Леш, найди наших и свободны. Я скоро, — бросил Вождь парню.
И повернулся к Алик.
...Сталкер прищурился и посмотрел на девушку:
— Не передумала? Будет больно и грязно. С кровью.
Она отрицательно покачала головой. Смотрела на листок бумаги — на нём рисунок из острых чёрных линий охватывал руку от пальцев до плеча. Через несколько часов на её теле появится такой же.
Сталкер нагнулся и поцеловал её в губы. Не бойся. Я аккуратно.
Больно особо не было. Было неприятно. Жгло. Ну, ничего, один раз можно потерпеть...
Она терпит всю жизнь...
— Алик...
— Тебе-то что надо? — окрысилась девушка.
— Соболезнования, вообще-то, хотел высказать... — нахмурился Вождь.
Грубишь мне, девочка? Ну, да... Так легче.
— Соболезнования... Соболезнования? А-а-ау-у-у!!! — она взвыла так неожиданно и громко, что Вождь невольно отшатнулся. — Да пошёл ты на х..й!!!
Аля резко выкрикивала слова, на неё оглядывались, но...всё равно. Сегодня — её право кричать. На весь мир. И пусть весь мир молчит в ответ...
— На х..й мне сдались твои соболезнования и твои сочувствия! Его нет! Понимаешь ты это, сволочь поганая, его — нет!! И не будет больше никогда!!!! А-а-ау-у-у!!!
— Тише, девочка, тише... — Вихрь быстро шагнул вперёд и прижал к себе так сильно, что она не могла пошевелиться. Как ни странно, Алик не сопротивлялась и, даже начала успокаиваться. — Мы не вечны, это банальная фраза, знаю. Тебе плохо. Тоже знаю. Но он, думаю, не хотел бы, чтоб ты так убивала себя.
— Откуда...
— Тс-с-с... Я бы не хотел, чтоб так...из-за меня.
— Отпусти, я домой пойду...
— Уверена?
— Да! Отпусти же, наконец... — прошептала она. — Мне...
Алик вывернулась из его объятий и пошла к выходу с кладбища. Не оглядываясь. Ведь здесь хоронят не только близких людей. Себя.
Вождь не посмел пойти за ней: некоторые вещи надо пережить в одиночестве. И вырасти. Она сильная. Она справится. Нет — значит, он в ней ошибся.
...— А почему ты седой?
— Воевал.
Больше ни слова. Седой в тридцать лет. Хотя, Алик не могла вспомнить ни одного байкера в городе, у кого бы не пробивалась седина в волосах. Это была своеобразная метка, что ли...сел на мотоцикл — получи знак...
Пусто. Как же теперь здесь пусто. И в душе — пусто. Кругом — пусто.
За что-о-оооо???
Сталкер.
Не раздеваясь, упала на кровать. Теперь это только её кровать.
...— Если хочешь, то уходи...сейчас...потом я не смогу...сдержаться...
Алик, уперевшись руками ему в грудь, слегка откинулась назад:
— Я не для того поехала сюда с тобой, чтобы сбежать.
Прикосновение обожгло. Шершавые ладони...вдоль спины...
— Ты... — удивление в голосе.
— Замолчи...не останавливайся-а-а...
В дверь постучали. Настойчиво. Алик выругалась: стук отозвался диким перезвоном у неё в голове. Не выпуская из рук бутылку, девушка открыла дверь.
— Оп-паньки, — икнула она. — Наталья Геннадьевна. З-змею-укка. З-зах... ик!.. хады!
Тонкие, плотно сжатые губы женщины брезгливо скривились. Она ненавидела эту девчонку: за связь с мужчиной, за татуировку на всю руку, которую та не скрывала, за то, что её родная дочь пыталась подражать этой распутной девке. И ещё песни. Их знал весь город. Ненавидела за манеру игры на непонятной гитаре с четырьмя струнами: все мужики, видевшие выступления этой соплячки, начинали думать только о том, как бы уложить её в постель. Муж самой Змеюки, исключением не был. Об этом тоже все знали. Ещё больше бесило то, что и Алик знала.
— Ты пьяна... — брезгливость.
— Аг-га! Ик!
— ...а у тебя завтра выпускной экзамен по алгебре... — предостережение.
— Экза-аа-амен, — пропела Алик. — а я его уже сдала. Сегодня.
— А-а... — недоумение.
— Знаете, Змеюка... вот тебе задача... дано: два человека, один умер. Сколько осталось? — она отхлебнула из бутылки.
— Алик, тебе к врачу... — осторожная неуверенность.
— Сколько осталось? Сколько? Я вас спрашиваю!!!! — Алик наступала на Змеюку, её колотило, а из бутылки выплёскивалось содержимое.
— Один, — Змеюка попятилась за порог.
— Один! Один! — Аля демонически расхохоталась. — А-а-ау-у-у!!! Один!
Она с такой силой хлопнула дверью, что с потолка посыпалась штукатурка. Привычные ко всему соседи даже не обратили внимания, а те, кто услышал грохот, тут же про него забыли. Экранные страсти...они всегда хорошо заканчиваются. В отличие бушующих за стенкой. Те тоже заканчиваются...но по-разному.
Тут подыхаешь, а у них — сериал. Вернее, они смотрят сериал, а я, видите ли, осмелилась подыхать. Ха!
Алик размахнулась и запустила бутылкой в стену.
Дзынь!
Множество осколков и остатки содержимого разлетелись по коридору. Ноги подкосились, Аля рухнула на осколки и разревелась, глядя на тату... Хмыкнула, встала и, успокоившись немного, пошла на кухню.
Ч-чёрт! Как же болит голова!
...Скажи, спрашивали у Сталкера, почему ты с ней? Что она для тебя?
Не знаю, говорил он. Она — это я, только моложе и женщина.
Хохот.
И ещё, добавлял он, — она не заставляет меня бриться...
Аля смотрела на обрывок газеты. Буквы вели себя не так, как должны были — они стекали с мятого листка и ползли. Прикольно... Чёрная речка встретилась с маленькими бордовыми озерцами томатной пасты, которую Алик разбила вместе со всей посудой, что была в квартире, и влилась в некоторые из них. Круто! В одном озерце валялась вскрытая упаковка таблеток. Кайййфф!
Татуировка посмотрела на Алик и противно засмеялась. Как Змеюка. Девушка взяла нож, показала его татуировке...
— Заткнись, а то срежу, — пообещала.
Рисунок зашипел сильнее.
— Сама этого захотела.
К каплям томатной пасты добавились другие. Тёмные. С густым запахом, солёные, с металлическим вкусом.
Как красиво... И на х..й я делала её?
Сталкер.
И стая грязных, чёрных крыс
Заполнила мой город,
Он стал холодным и чужим,
А был мне очень дорог.
Друзья выходят из окон,
Тебя поманят за собой,
Дороги вен идут в разгон,
Мы в жизни встретимся другой.
А если встретимся, то почему бы не ускорить эту встречу?
...Разрушенное здание бомжи давно превратили в место для отдыха. Но это ночью, а днём сюда шли люди и писали на стенах. Только стихи и признания в любви.
Это стихотворение было перекрыто другим. Всё, что они со Сталкером смогли разобрать, Алик запомнила навсегда:
...
На столе стекла осколок
С алым росчерком по краю.
...
Сталь устроилась удобно
В ледяных моих ладонях.
Это будет очень долго.
Это будет очень больно...
Окровавленная, она вышла на улицу. Полосатая кошка, сидевшая на скамейке возле подъезда, зашипела и бросилась прочь. Алик не отреагировала... С её руки капала кровь...
...Девочка, ты вырастешь... И всё будет иначе. Всё. Только...подожди немного, не уходи...
...Как будто стрела ударила в спину, и асфальт оказался на месте неба. "Брат, ты что?" — удивился Сталкер.
— А-а-а-ааааа!!!!
Я не могу дыша-ать!
Судорожно хватал воздух, но лёгкие не принимали его. Пытался отползти на другое место, но тело не слушалось. Пальцы скребли по асфальту, оставляя на нём кровавые полоски. Хватался за горло, за грудь, словно желая вырвать сердце и лёгкие, заставить их работать хотя бы вне организма.
Где-то работал мотор мотоцикла.
Мотоцикла, лежащего на боку.
Что с тобой, друг?.. Ничего не понимаю...
Небо мольбы не ждёт,
Небо угроз не слышит,
Небо... само тебя найдёт.
Нашло. Мамочка! Как же мне больно!..
Завыла сирена "скорой". Аля улыбнулась небу и почувствовала, как сильно сухая земля бьёт в затылок.
Тишина.
Темнота.
Пустота.
ПРЕДЧУВСТВИЕ ОСЕНИ
Я ранен светлой стрелой...
Меня не излечат.
Я ранен в сердце
Чего мне желать ещё?..
Мягкий воздух был наполнен острым предчувствием осени. Возможно, не для всех. Наверное, только для неё. Там внизу, на первом этаже, кипела жизнь. Всегда. Кипела и захлёбывалась от безудержного веселья, радости встреч, молодости, задувающей свои свечи... Каждый год строго по одной дополнительной свече. Наверное, молодость кончится, когда у Серёги в кухонных ящичках не останется ни одной...
Сергей, храни свечи.
А здесь, наверху, всё по-другому. Стоит только подняться по крутой деревянной лестнице на чердак...тихо и очень пусто. Спокойно. Время течёт медленно, воздух вязкий. Другой мир.
Не знаю только, насколько он приветлив.
Люся прикусила губу и осторожно постучала. Молчание в ответ. "Может, не стоит? — мелькнуло в голове, и девушка застыла на секунду, стиснув дверную ручку. — Уйти?.. "
Порой, когда становится страшновато, не надо слишком пытать себя расспросами. Почему... Зачем... Просто делать. В худшем случае — с зажмуренными глазами, затаённым дыханием и притихшим сердцем изо всех сил кидаться в омут... Из последних сил. В лучшем случае...с гордо поднятой головой, широко открытыми глазами и смелым сердцем...идти вперёд. Чего бы это не касалось.
Ух...
Люся постучала ещё раз, сильнее.
Чего ты ждёшь? Ждёшь, что дверь приветливо откроется и на пороге появится будущее? Ничего не жду... Просто иду. Вперёд.
Дверь предательски скрипнула, и Люся заглянула в каморку. Будущее иногда надо чуть...поторопить. Неважно, что в нём: вдохновение или разочарование. Улыбка или нескончаемая депрессия. Оно всё равно уже изменило тебя. Есть ли смысл скрываться?
Маленькое заляпанное окошко, пропускавшее только несколько особо настойчивых лучиков солнца, столик, тонущий под обрывками газет, кровать. Пахло теплом, сигаретами и деревом. А он...спал.
"Глупо все-таки стоять вот так. Спит же человек, — подумала Люся. — Пожалуй, надо уйти. Если бы не предательский скрип двери, я бы непременно ушла. Точно говорю. Во всем виноват этот скрип..."
Спящий чуть пошевелился и проснулся. "Какая же я сволочь! Но мне почему-то не стыдно. Господи, меня никогда не разбудил бы скрип какой-то там двери!"
— Прости, — шёпотом сказала девушка, но шептать было поздно. — Прости, я не знала, что ты спишь.
Он рывком поднялся с кровати, невидящим взглядом поглядел на свою гостью. Люся чуть улыбнулась. Старый растянутый свитер цвета мокрого асфальта, тёртые джинсы, лохматая голова, отпечаток подушки на щеке...
— Прости... — повторила смущённо. — Я к Ане приехала...и решила заглянуть к тебе.
Потревоженные частицы пыли кружились в воздухе. "Наверное, он спал несколько дней... Наверное, я не вовремя". Он словно в трансе, ещё не проснулся, но попросил не уходить. Молча попросил. Сейчас, мол, я приду в себя. Только подожди немного. Не уходи. Дай мне время...
Иногда кажется, что говорить ему просто лень.
Люся осторожно вошла, оглядывая убежище. Оно так разительно отличалось от остального дома... Логово странного друга её друга... Приют отшельника. Одежда валяется на полу, частично висит на спинке единственного стула, чем-то заваленного...окурки, везде окурки. Прямо на кровати окурки.
А если пожар?
Он встал и потряс головой. "Интересно, когда ты последний раз мыл голову? Ты её вообще когда-нибудь моешь?" Волосы длинные светлые совсем спутались, и расчёска уже не поможет... Только отрезАть.
