Маленький "Мир"

Пролог

Дети, наконец-то уснули, можно посмотреть новости. Людмила сегодня задерживается на работе, ее все равно нужно дождаться. Я подошел к телевизору и включил его. Программа "Время", как раз новости из космоса.

-... и Александр Калери выполнили выход в открытый космос длительностью два часа три минуты, для плановой замены солнечных батарей...

Вот он — Александр Калери, всего на год старше меня, а уже в открытом космосе. Я же жду решения уже шесть лет. Еще раз им написать что ли?

Дверь открывается, наверное Людмила.

— Привет, дорогой. Ты чего почту-то сегодня не проверил?

— Здравствуй, Солнышко. Прости, забыл.

— Ну, тогда пляши. Табе пакет.

— Что, настолько приятные новости?

Людмила вместо ответа начала читать.

— Кому: Лазуткину Александру Ивановичу. От кого: ГКБ НПО "Энергия".

Я выхватил у нее пакет и нервно вскрыл его.

— Гражданин Лазуткин А.И. доводим до вашего сведения, что вы зачислены в отряд космонавтов, на должность кандидата в космонавты испытатели.

Вот это да! Неужели это случилось?

— Люда, это надо будет отметить. Скоро я полечу в космос.

Но в космос мне удалось полететь только спустя пять лет, в 1997-м я попал в состав двадцать третьей основной экспедиции на "Мир".

Пожар

— Еще раз поздравляю всех с праздником. До связи.

На экране пошли помехи, и вскоре он погас.

— Ну что, ребята, нас шестеро. Все защитники отечества. Может, устроим парад?— пошутил командир улетающей команды, Валера Корзун.

— Ага, только поедим сначала,— отозвался немец Райнхольд Эвальд,— я пойду, приготовлю на завтра все необходимое, а потом устроим вечеринку.

— А знаешь, чего мне больше всего не хватает здесь, в космосе?— спросил меня Саша Калери, мой предшественник на посту бортинженера.

— Нет, не знаю,— ответил я,— но я бы сейчас выпил.

— Я скучаю по молоку,— мой коллега мечтательно прикрыл глаза,— В Юрмале самое вкусное в мире молоко.

— Ну, парного не обещаю,— вмешался в наш разговор Василий Циблиев,— а вот пакет пастеризованного ждет тебя за праздничным столом. А сейчас бегом готовьтесь на завтра, и собираемся здесь.

С этим человеком мне предстоит провести в космосе не один день. Его приветливое лицо, глубокие карие глаза, густые черные брови и такая же черная шевелюра стали для меня уже привычны еще с 95-го года. Тогда мы с ним готовились на земле. Теперь настоящее испытание космосом. Интересно, кем Василий станет для меня после полета?

— Эй, бортинженеры,— это голос Валеры,— мы там одну шашку нашли. Надо бы ее оприходовать.

— Кто пойдет?— я с надеждой посмотрел на Александра.

— Даже и не проси,— ответил он,— я тебе сдал все дела.

Вообще-то на "Мире" кислород вырабатывает специальная установка, но его хватает только для троих. Приходится пользоваться дополнительными генераторами, по одному на сутки пребывания каждого лишнего члена экипажа.

Интересно, а кого сейчас считать лишним. Я подплыл к трубе, про себя я называю ее "пушкой", и вытащил из ящика первый генератор. Ну, это, наверное, для Райни. Он через неделю улетит, и незачем рассчитывать на него основную установку. Будет дышать дополнительным кислородом. Я смело вставил баллончик в пушку и достал следующий. Джерри? Медик — американец, а станция Наша. Пусть тоже не надеется на основной кислород. Вторая шашка встала на свое место и привычно зашипела. Остались те, кто провел, или проведет, на станции по полгода. Все русские. Все достойны. Ну что ж, возьму это бремя на себя. Я вставил третью шашку и собрался уходить.

Стоп. Я, конечно, не музыкант, но, по-моему, первые две шипели как-то по-другому. На другой ноте. Я обернулся. Вроде все нормально, тумблеры включены, фильтр надет. А это на нем что? Огонь. Как кислородная шашка может загореться? Нет, это бред какой-то.

В невесомости нет верха или низа, и дыму некуда подниматься. Поэтому он расходится от трубы ровным шаром. Это напомнило мне сцену из какого-то фантастического фильма, когда абсолютное зло поглощает весь "Мир".

Из оцепенения меня вырвал выкрик немца.

— Мужики!!! Горим.

— Как горим?— первым появился Корзун.

Увидев в плотном сером мареве малиновое пламя, Валера не растерялся, и схватил огнетушитель.

— Держите меня,— не терпящим возражений голосом крикнул командир.

Подоспели остальные члены обоих экипажей. Мощная струя воды вырвалась из огнетушителя, и если бы не подхвативший Корзуна за ноги американец, Валера пулей вылетел бы из отсека. Циблиев притащил еще один огнетушитель и, удерживаемый Эвальдом, присоединился к своему коллеге.

Командиры напомнили мне двух героев средневековых легенд. Двух рыцарей, бросивших вызов грозному дракону. Они висят в воздухе и борются с огнем, борются со струями из огнетушителей, с дымом, обволакивающим их со всех шести сторон. Они борются за жизнь, которую хочет отобрать у них маленькая, но очень своенравная космическая станция. И у них, получается. Пламя заметно спадает.

Через несколько минут огнетушители разрядились. Пламя, немного было ослабшее, разгорелось с новой силой. Хватит изображать из себя истукана, надо лететь в соседний отсек за другими огнетушителями.

Теперь тушит только Валера, остальные летают по отсекам и по цепочке передают ему огнетушители. Пар, дым и копоть смешались в одну темную и мерзко пахнущую массу. Передвигаться приходится на ощупь, искать огнетушители так же. Кашель раздирает горло.

Система воздухоочистки! Она же где-то здесь! Так... вот нащупал пульт... это кнопка связи... ага, вот тумблер "Электрона". Мерное жужжание смешалось с гулом пламени и криками космонавтов.

Один голос резко выделяется из общего фона. Визг Линенджера не узнать сложно. Этот худощавый мужчина с мальчишеским лицом и вечно издевающейся улыбкой не умеет жить спокойно. Он может раздуть слона, даже из самой маленькой мушки, а здесь целый пожар.

Я подлетел к остальным. Пламя почти сбили, вокруг пушки в малиновом свете были видны оплавленные провода и части алюминиевых конструкций. Теперь главной проблемой стал дым. И паника американца.

— Да что же у вас здесь творится?— крик Джерри напомнил ночной вой котов в моем московском дворике,— Горят кислородные шашки, дышать нечем. Через десять-пятнадцать минут нам здесь крышка. Надо убираться отсюда. Мы здесь, если не сгорим, то задохнемся.

— Джерри!— голос у Корзуна, как всегда, спокойный, но сейчас довольно-таки громкий, осадил американца,— Джерри, ты же врач. Отправляйся к себе и организуй медицинский пост, чтобы вовремя оказать помощь при отравлении или ожоге. Понял?

— Что-о?

— Выполнять приказ!— Линенджер развернулся и с обиженным лицом уплыл в смог.— Саша, он прав, проверь корабли и приготовь их к отстыковке.

На станции сейчас два "Союза", в каждом по три места. Если повезет, выберемся все. Я бросился к ближайшему кораблю, думая о том, как быстро закончился мой первый полет в космос. Из-за дыма почти ничего не видно. А в корабле его оказалось столько, что в нем трудно даже находиться, что уж говорить об отстыковке. Для половины из нас этот полет станет последним. Если этот смог не выветрить, мы действительно, просто задохнемся. Куда его деть? Да еще так, чтобы потом было чем дышать.

Так, спокойно, Санек. Что бы ты сделал на земле? Правильно, открыл бы форточку. Я посмотрел на иллюминатор. За ним далеко-далеко тускло мерцают звездочки. Где-то в стороне виднеется краешек земли, и все остальное пространство занимает тьма — глубокая и густая пустота космоса. Огромного, бескрайнего космоса. А мы где-то посередине, между родной, милой сердцу землей и таинственным мрачным космосом. Четыреста километров до ближайшего живого человека. Звезды, Земля, Людмила. Насколько все это далеко от меня. И насколько я незначителен, беспомощен и обречен в этом маленьком мире. На этой маленькой станции "Мир".

Вернулся я полностью подавленным. Пожар потушили и теперь решали, что делать дальше. Американец паниковал больше остальных. Кричал, что надо немедленно убираться отсюда, что русские не умеют ничего делать и, что он еще выведет их на чистую воду. Отчасти он был прав, в инструкциях не предусмотрена такая нештатная ситуация, как пожар.

— Докладывай.— Обратился ко мне Корзун.

— "Союз ТМ-25" не пригоден для полета. Сильное задымление.— И в этом смоге нам придется выживать.

— До связи с землей часа два,— Корзун рассуждает вслух, как-никак на станции пока он командир,— как раз дотянем в противогазах. Давайте ребята, наряжайтесь.

Космический противогаз не фильтрует воздух, а вырабатывает. Генератора хватает на два часа. Я нашел свой противогаз, надел его и начал отсчет времени.

Десять минут.

Двадцать.

Двадцать пять минут. Это значит, что жить нам осталось чуть больше полутора часов.

Нет, просто ждать невыносимо, надо хоть что-нибудь предпринять. Я подплыл к иллюминатору, и последний раз взглянул на землю. Мы над Тихим океаном. Это у моряков океан бескрайний. А мы даже видим эти самые края. вот оно побережье Африки, а вон там берег Южной Америки. Все-таки красива наша земля из космоса. Огромный голубой шар, который может принять к себе двести миллиардов человек. И принимает. Все двести миллиардов без шестерых смельчаков, которые оторвались от него, чтобы завоевать весь космос, и проиграть первую же битву с маленькой космической станцией.

Через полтора часа в ЦУПе узнают о пожаре, о гибели станции и шестерых членов ее экипажа. Завтра ее сведут с орбиты и отдадут вечную память четверым российским космонавтам и двум астронавтам DARA и NASA.

NASA!!!

— Валера, Василий,— я летел к ним как сумасшедший профессор, у которого родилась идея и ему срочно надо ее записать,— У нас на борту гражданин США. Давайте свяжемся с нашими через передатчики NASA.

Не дожидаясь приказа, я подплыл к пульту, настроил волну и взял в руки микрофон.

— Говорит станция "Мир". У нас нештатная ситуация — пожар. Просим разрешения связаться с центром управления полетами через передатчики NASA.

Молчание.

Я повторил сообщение.

Молчание.

Но ведь если я их не слышу, это не значит, что они тоже меня не слышат.

— У нас случился пожар. Загорелась кислородная шашка. Пожар уже потушен. Станция сильно задымлена. Сидим в противогазах. Экипаж под наблюдением.

Молчание.

Нет, это бесполезно. Только я собрался снять наушники, как сквозь помехи прорвался живой голос.

— Мужики, мы вас поняли. Принимаем меры.

Слава Богу. Это голос Сережи Силкова — главного оператора связи ЦУПа.

Я протянул наушники командиру, и уступил ему место. Валера моментально устроился за пультом связи.

Теперь ждать легче. На земле хотя бы знают о наших проблемах и как смогут, поддержат. Дым еще не рассеялся, хотя система очистки работает на всю. Ресурс противогазов на исходе, и скоро придется дышать дымом. Давай-ка лучше сейчас.

Я снял противогаз. В нос ударил сильный запах гари и жженой проводки. Дышится с трудом, глаза слезятся, першит в горле. Я закашлялся и поспешил снова надеть противогаз. Василий посмотрел на Корзуна. Тот кивнул и тоже на несколько секунд снял противогаз. Остальные последовали нашему примеру. Потом еще раз. И еще. Так мы постепенно давали организму привыкнуть к смогу.

— Всем снять противогазы.— С одной стороны долгожданная команда, с другой...

Снова этот невыносимый запах. Кашель раздирает легкие. Глаза покрывает пелена слез. Сквозь клубы дыма я попытался рассмотреть своих друзей. Им не легче, но ребята держатся. Даже Джерри молчит и только смотрит вокруг полными ужаса глазами.

Смотри, смотри. Вот она — орбитальная космическая станция "Мир". Она еще не раз покажет свой характер, и еще неизвестно выживешь ли ты в этой войне маленького человека и маленького мира.

Ночью спать не пришлось. Сеансы связи с ЦУПом каждые два часа. Видеосъемка места возгорания. Копание в системе очистки воздуха, чтобы заставить ее работать хоть чуточку быстрее. Ой, боюсь, не выдержит она таких нагрузок. Ну, ничего, справимся. Пожар ведь потушили.

Под утро все валились с ног. Попробуйте валиться с ног в невесомости, и вы поймете наше состояние. Дым рассеялся полностью, и с земли поступила инструкция принять снотворное и поспать.

Я оценил шутку про снотворное и отправился в свой гамак.

Жара

Со времени пожара прошло уже больше месяца, а он все не выходит из головы. Сегодня мне опять снился кошмар. Горящие кислородные шашки начинают разговаривать с космонавтами, угрожают прожечь стенки станции. Боже мой, как хочется открыть иллюминатор. Дайте хотя бы глоток свежего воздуха. Руки невольно тянутся к замкам иллюминатора. Щелчок. Вой сирены, означающий разгерметизацию. Уши закладывает. Голова раскалывается. Глаза наливаются кровью и... пробуждение. Кажется, наш маленький "Мир" решил вконец извести своих обитателей. Сон уже давно не приносит отдыха. Иногда думаешь, что легче вовсе не ложиться.

На станции почти неделю стоит нереальная жара и духота. Когда же это закончится? Я подплыл к термометру: 39 градусов по Цельсию, и это при допуске 20-28. Эй! Ну что плохого мы тебе сделали? Сначала пожар, потом система охлаждения. Мы ведь просто работаем. Мы летели покорять космос, а ты заставляешь нас покорять космическую станцию. И, будь уверена, мы тебя покорим.

Ну что, пора одеваться, и за работу. Ну уж нет, по такой жаре лучше уж в одних трусах. Я поплыл к новенькой пушке. Недели три назад у нас была еще одна авария — сломался "Электрон". Это установка для получения кислорода из воды. Два дня нам элементарно не хватало воздуха. Слава Богу, на земле разобрались с шашками и решили, что пожар — это единичный случай. Теперь мы живем только на кислороде из шашек. Моя задача каждый день сжигать по три шашки.

Как-то неприятно после пожара использовать термин "сжигать". Вот сейчас и посмотрим, накаркал я или нет. Первая... отлично. Вторая... тоже хорошо. Третья... ну вот и славно. Василий наверняка уже на рабочем месте.

Ха, не один я такой. Командир тоже сидит в одних трусах. В рабочем отсеке станции почему-то жарче всего, а ведь работать в основном приходится именно здесь.

— Привет, Василий. Связь уже установлена?

— Здравствуй, Саша.— Командир снял наушники.— У нас опять проблемы.

Ну что ж, пожар мы пережили, с нехваткой кислорода справились, теперь и другие напасти нам будет легче одолеть.

— Что на этот раз?

— Утечка этиленгликоля. Уже вылилось больше литра.

Круто! Станция не смогла нас сжечь и задушить, теперь она хочет нас отравить. Этиленгликоль, который идет по трубам системы охлаждения, страшно ядовит, его норма в атмосфере, если я правильно помню инструкции, 20 миллиграмм на кубометр, такими темпами мы передохнем дня через два.

— Что будем делать?

— Поработаем сантехниками. С земли приказали прервать работу и заняться проверкой труб.

Вот так... освоение космоса откладывается на неопределенный срок.

* * *

...Голос в наушниках уже начал порядком надоедать:

— И последнее, прозвоните все разъемы с первого по двадцать восьмой, под маркировкой "К".