Александр Поляков
"Свободный поиск"
1. "Ах, зачем эта ночь, так была хороша..."
Морозов собрал ребят в большом зале филиала. Лейтенанты расселись, кто с кем хотел, негромко переговаривались, поглядывали на Александра. Он подмигнул Чернову, похлопал по плечу Костю Валова, улыбнулся Никитюку и Славке Петрову. На груди Петрова переливался огоньками орден героя России. Ждали Вельяминова, но он задерживался.
Командир посмотрел на часы на стене и сказал:
— После событий в Кенигсберге отряду разрешено действовать в режиме свободного поиска. У нас с самого начала было весьма специфическое направление работы — военные объекты фашистской Германии, теперь продолжим этим заниматься, потому, что работаем в России пока только мы. Кроме того я договорился, что в круг нашей работы войдут маршруты поставки техники, оборудования и материалов по ленд-лизу. В частности — мы пройдем по пути перелета транспортных и боевых самолетов из США и Канады до аэродромов назначения в СССР. Параллельно изучим, как перевозилась техника по Транссибу с востока на запад.
Морозов потер руки.
— Американцы потеряли полторы сотни самолетов с экипажами — мы будем искать их останки. Отдельные машины в довольно приличном состоянии уже находили в сибирских болотах. Придется и нам там пошарить. Обломки в любом виде заберут музеи и любители старины. А еще экологи нас просят разбирать буреломы и высаживать лес, восстанавливать рельеф местности.
Он прошелся по залу.
— А уж что еще найдем, то наша удача, или наша беда.
Он подмигнул Славке.
— Отряд увеличился на пятнадцать человек, дают второй вертолет, такой же, как наш — будешь, Слава, летать с напарником — по два пилота должно быть на машину. Ты как, сможешь летать, или еще нужно лечиться?
— Смогу, — ответил Петров. — Только на бреющем — это пусть другие...
Морозов засмеялся.
— Пулеметы я оставлю — на всякий случай. Мало ли чего... пращи возьмем, и катапульту тоже.
Он махнул рукой.
— Короче — возьмем все, к чему привыкли.
— А что интересного в перевозке по железной дороге? — спросил Валов. — Эшелоны, насколько я знаю, охранялись, да и двигались в основном по ночам.
— На подходе к железнодорожному мосту через Обь произошло двенадцать крушений составов с танками, реактивной артиллерией и снарядами. Подрывов железнодорожного полотна не было.
— А как же тогда?..
— Никто не знает. Я материалы просмотрел... было разбирательство, но ничего конкретного.
Он внимательно поглядел на Валова и сказал:
— Буду подбирать людей в аналитическую группу — работа в архивах... ты хотел бы этим заниматься?
Константин пожал плечами.
— Если согласен, будешь начальником группы.
Валов кивнул.
— Подбери два-три человека наших, и приглядись к тем ребятам, что придут. Если работы будет много, еще привлечем людей.
Морозов подмигнул Косте и сказал:
— Приступай, товарищ начальник! Пока мы еще здесь, наладь контакты с работниками архивов — потом-то уже будешь работать дистанционно.
Лейтенант поднялся и вышел.
— Когда вылетать? — спросил Плавчий. — Здесь уже надоело, командир! Из Кенигсберга так домой рвались, а приехали...
Он махнул рукой.
— Лично я уже понял, что кочевая жизнь точно по мне.
Александр улыбнулся и сказал:
— Я знал, кого в команду приглашать — конечно, не домоседов. Маршрут нужно мне четко продумать... пока отдыхайте.
— А с ребятами новыми, когда знакомиться будем? — спросил Никитюк. — Откуда они, не знаешь?
Морозов пожал плечами.
— Трое саперов будут постоянно — на этом я настоял, скоро познакомитесь.
"Капитан Морозов приглашается к директору филиала", — сообщил женский голос.
— Идите, ребята, отдыхайте, набирайтесь сил, — сказал Морозов.
— Да где там "отдыхайте", — пробурчал Котов, оглядываясь на офицеров. — Ты хоть примерно бы сказал, когда...
— Скоро, — ответил Морозов и засмеялся. — Списки составляйте, в тайге магазинов нет.
В кабинете Дягилева все было, как прежде — хозяин был радушен и улыбчив. Он сидел за столом, крутил в пальцах визифон и пытливо поглядывал на Морозова.
Александр со скучающим видом оглядел комнату, отметил фонтанчик в режиме "защита от подслушивания" и сразу понял, о чем пойдет разговор.
Не надоело ему меня пытать, подумал он. Что видел, что не видел... так я тебе и сказал, дядя!
— Меня шеф спрашивает, что ты видел в лабиринте, а мне и ответить нечего. Я давно понял, Саша, что ты о своих находках посторонним — ни гу-гу! Но я-то тебе ведь ближе, чем другие. Со мной мог бы поделиться...
— Там было темно, — засмеялся Морозов, усаживаясь против него. — А как становится темно, меня в сон клонит. Веришь — спал всю дорогу. Иду и сплю себе...
Дягилев шутку не поддержал.
— Шары там были, на бильярдные похожи — я на один наступил и чуть не упал. В руку взял — тяжелый... так и нес его.
— Два бы взял, — заметил Дягилев.
— Так я и взял, — ответил Морозов. — Только когда качнуло пол, выронил один, а когда вниз летел, уже не до них было. Завалило меня капитально, еле вылез.
Он почесал макушку и сказал:
— Рылся, да не нашел.
— Точно не нашел? — спросил Дягилев. — В глаза мне посмотри.
— У меня честные глаза — врать не имею права!
Некоторое время Дягилев рассматривал Морозова, потом отвел взгляд.
— Если ты за следователя, дядя Сережа, то на столе должен лежать пистолет и пачка папирос. Должен предложить закурить и сказать извечную фразу: "Признание облегчит вашу вину".
— Крутишь ты мне голову, Сашка! Я это отлично вижу.
— Кручу-верчу, обмануть хочу! В любой бильярдной тебе в сумку навалят шаров этих, только зачем они тебе?
— Хватит придуриваться, Морозов!
— Земля там была, с необычными свойствами, — сказал Александр. — Я это сразу понял.
— С какими?..
— Мокрая такая, грязная.
— Ладно, иди, — с досадой ответил Дягилев. — Мне-то уж мог бы сказать, Саша. Я за тебя, знаешь как!..
— Подскажи что, я повторю, — ответил Морозов. — Что гадать-то, дядя Сережа. Если бы там было светло...
Из филиала он вышел в задумчивости и побрел в аллею.
Точно, сунет он своих людей мне в отряд, подумал он, ступая по желтым и зеленым листьям. Как плакался совсем недавно, что третью силу ищет, чтобы в ножки поклониться — я ему тогда поверил. А сейчас вижу, что такой же, как и Васильев — замашки один в один.
Солнце все так же ярко светило, было тепло, но уже чувствовалось, что скоро осень.
В аллее было пусто. Александр выбрал скамейку в стороне и сел.
Так, подумал он, подбрасывая на руке кленовый лист, ты, дядя, советовал мне вовремя очищать отряд — этим я и займусь. В самое ближайшее время. Раньше бы я ужаснулся, что придется калечить шпионов, после Кенигсберга это потеряло остроту.
Он вынул визифон и набрал номер капитана Сорокина.
— Здорово, Морозов! — откликнулся Сорокин. — Поздравляю с очередным званием в не очередное время. Как-то быстро у тебя все это получается. Знакомые какие-нибудь, тебя проталкивают?
— Что ты, Миша, ерунду говоришь. Все отлично понимаешь, а норовишь поддеть... завидно?
— А ты как думаешь?! Капитанство свое я горбом заслужил...
— Так это в мирное время, — засмеялся Морозов. — В кабинете сидел, дела настоящего не видел. У нас, в разведке, серьезные дела. И на подходе — тоже.
— Какие?
— Мне люди нужны, Миша! — уклонился от ответа Морозов. — Проверенные, надежные... ты вот мне подходишь, и Коляда тоже... предлагаю переход в разведку и переезд сюда.
Сорокин захохотал.
— Смешной ты, Сашка! — сказал он. — Кто же мне разрешит?
— Я помогу.
— Нет — ты серьезно?
— Абсолютно, — ответил Морозов. — Мой отряд действует в свободном поиске. Экологическая разведка, Миша. А программа-то — международная. Значит, куда залезем, оттуда и вылезать.
— Да, я посмотрел уже документы — работы на тысячу лет. Но кто меня отпустит?
— Я тебя затребую и все, — ответил Александр. — Тебя и Коляду в распоряжение разведки, в отряд Морозова.
— А ты кто такой?
— Я — член Объединенной дирекции экологических программ России. Полномочия огромные. Могу переместить Кенигсберг в сибирские степи — со всем, проживающим там народом.
— Вместе с морем?
— Ага! — засмеялся Морозов. — Джинн ибн Морозов.
— Я согласен.
— А пока оформлю тебе командировку в Новосибирск — привезешь двадцать автоматов и большое количество патронов к ним.
— А на месте взять?..
— Мне нужно, чтобы там, Миша! Я ничего просто так не делаю.
— Какие серии нужны?
— Самые простые и надежные. Подбери и сам пристреляй.
Морозов помолчал.
— Приедешь, все сам посмотришь, с отрядом познакомишься и уже точно решишь — переезжать ли в Сибирь с чадами и домочадцами. Коляды это тоже касается.
— Сегодня скажу жене, — ответил Сорокин. — А чем заниматься?
— Второй отряд в помощь дают, Миша, будешь их натаскивать на работу мирную, на стрельбу военную.
— Опять, что ли, воевать будем?
— Готовиться... к боевым стрельбам.
Только он закончил разговор, как из-за ближайшей березы вышла девушка в нарядном платье, с атласным платком на плечах — Наташа Степанова.
Морозов вскочил.
— Присядешь? — спросил он, беря ее за руку и притягивая к себе.
— Сердце ты мне разбил, Саша, — тихо сказала она. — Как теперь жить — без тебя?
Он обнял ее, поцеловал в щеку.
— Ее целуешь и меня... ты уж выбери кого...
Александр зарылся лицом в ее светлые длинные волосы.
— Тебя, моя любимая! — прошептал он. — Только тебя.
На ее шее дрожала жилка, он волос исходил запах сухих трав.
Александр тронул губами мочку уха, шепнул: "Люблю!"
Они стояли так, понимая, что недолго им оставаться наедине — вот-вот явится жена Морозова и устроит скандал — в последнее время она постоянно следила за Александром.
Раздался топот, тяжелое дыхание, крепкие руки ухватили его за шиворот и ремень и потащили назад.
— Ну, хватит, Саша! — услышал он гневный голос Снежаны. — Довольно! Хватит лизаться, кому говорю! На минуту оставить нельзя.
С сожалением он ослабил объятия, позволил оттащить себя, и лишь потом обернулся.
Снежана в пепельном платье с большим декольте, в босоножках на высоких каблуках, презрительно оглядывала соперницу.
— Хвостом ходит за тобой, — сказала она, кривя ярко накрашенные губы. — Семью пытается разбить... так и липнет к тебе, так и липнет! Что ты в ней нашел — не понимаю!
Морозов усмехнулся.
— Имею право целоваться, с кем захочу, — сказал он. — Ты мне больше не жена. Развели нас — слава небесам! Мама уже пакует твои вещи. Я скоро подойду, помахать тебе платочком вслед.
Снежка взвыла.
— Врешь, Морозов! — заорала она. — Ты мой муж!
— Был, да сплыл! Поторопись, а то мама приготовила мешки из-под яблок, кажется чистые...
— Нет! — выкрикнула она. — Как они могли развести, без моего согласия?! Я им сейчас покажу! Я докажу...
Она погрозила кулаком Наташе, подхватила край платья и затрусила к вертолетной площадке.
— Это правда??? — воскликнула Степанова.
— К сожалению, нет... — ответил Александр, улыбаясь. — Это, знаешь, дело долгое, так просто не разведут. Но сегодня весь вечер я буду с тобой.
И увлек ее к военным вертолетам.
Он появился дома далеко за полночь. Никто не спал — ждали виновника переполоха. Из комнаты отца то и дело доносился смех. Мать была грустна и задумчива. Снежка металась по комнате, как тигрица в клетке.
Александр неслышно вошел в гостиную, но его присутствие сразу почувствовали домашние.
Гостиная осветилась, на верхней площадке лестницы в ночном халате стояла мать.
— Где ты был? — тихо, но грозно спросила она. — С кем?
Александр снял берет, почесал макушку и снова надел.
— Гулял, — ответил он. — В одиночестве хорошо думается.
— Офицер, а ведешь себя, как мальчишка!
— Мне семнадцать с половиной, — ответил он, подходя к лестнице. — Имею право быть мальчишкой.
— Я тебя предупреждала, Саша, что измены разрушают брак. Ты что — забыл?
— Забыл! — воскликнул он. — Ты права, это верный путь к разводу. Спасибо, что напомнила.
В комнате отца стукнула дверь, и раздался смех.
— Вот еще один мальчишка, — с досадой сказала мать. — Виталий, прекрати!
— Молодец, Сашка! — крикнул отец. — Так держать!
Мама покачала головой.
Александр, не касаясь перил, поднялся по ступенькам, козырнул матери, и пошел к своей комнате.
Снежана ждала на пороге в халате на голое тело.
— Здравствуйте, товарищ! — сказал Александр, улыбаясь. — Уж ночь вступила в свои права, а вам не спится?
Снежка ухватила его за руку, втащила в комнату.
— Что за манеры, Соболева? — спросил он, проходя к платяному шкафу и распахивая дверцу. — И что за наряд? Ты голая спать собралась? Если да, то я немедленно ухожу к деду.
— Никуда ты не пойдешь! — Снежка встала в дверях. — За подлую шутку, тебя следовало бы поколотить!
— Уймись, мамаша! — хохотнул Морозов, засовывая пистолет в сейф. — Это была репетиция.
— Ты с Наташкой целовался.
— Один раз и... это не считается! — заявил Морозов, расстегивая рубашку. — И три раза... тоже... пять раз... как один... значит тоже... вот если десять, одиннадцать... тогда — да.
Он сел на стул и принялся расшнуровывать ботинки.
— Все было очень пристойно! — заявил он, снимая их и задвигая под стул. — Белое вино и алые губы, чудные обнаженные плечи и горящий взгляд.
Снежка кинулась к нему с выпущенными когтями, но Александр был готов — защитился подушкой. Они боролись, терзая подушку, наконец, Снежка ухватила его за руку, потащила на себя и они повалились на кровать.
— Чего ты как дикая-то?! — прошипел Морозов. — В кино мы были. На фильме с Верой Холодной.
— А мне плевать!
— Тупая башка! Откуда ты взялась на мою голову?
— Идиот!
Морозов повалился на спину и запел:
"Целую ночь соловей нам насвистывал. Город молчал, и молчали дома... Белой акации гроздья душистые, ночь напролет нас сводили с ума!"
Дверь распахнулась.
— Может быть, хватит, Саша?! — с порога спросила мать. — Лолка проснулась.
"Белой акации гроздья душистые, невозвратимы, как юность моя!"
Александр картинно приложил ладонь к груди и сказал:
— Все, мама! Спим, радостные, довольные. Правда, жена?
— Пошел к черту!
Александр разделся до трусов, взбил подушку и лег на прохладную простыню, закинув правую руку за голову.
" Ах, зачем эта ночь, — запел он вполголоса, — так была хороша? Не болела бы грудь, не страдала б душа..."
Световые панели на стенах стали гаснуть.
Снежана подобралась к нему и зашептала в ухо:
— Развода не получишь — такое мое слово!
— И не нужно, — ответил он, улыбаясь. — А то пропадет острота ожидания встречи с любимой.
— Забудь про нее. Я твоя жена на веки вечные!
— Давай подберем тебе нормального парня — под стать, а? Объединитесь из любви к близости.
— Игривый козлище Морозов!
— Ты меня не любишь, Снежка. А уж как я тебя не люблю!..
— И без любви живут, счастливо живут...
— Вот и поищи свое счастье — со мной его не будет, — ответил он. — Не порти впечатление от встречи, завтра поговорим.
— Нарочно испорчу! — воскликнула она. — Чтобы ты не таскался к этой дряни!
— У нее тонкие длинные пальчики... не то, что твои сосиски.
— Ты не смеешь ее касаться!
— Не смею — ты права. Но нет силы воли у меня: обнимаю, целую, дарю цветы, ношу на руках... скоро предложу руку и сердце... думаю, не откажет.
Снежка зарычала и вцепилась зубами ему в плечо.
— Дикая тварь, — пробормотал Морозов, отталкивая ее, — место твое в клетке. Кто тебя выпустил к людям — не понимаю.
Снежка навалилась всем телом, царапаясь и кусаясь. Александр перевалил жену через себя, уронил на пол и стащил на нее одеяло.
Дверь в комнату распахнулась — на пороге стояла мать.
Он вскочил, в два прыжка пересек кровать, перепрыгнул на подоконник и скрылся за окном.
К стене дома была прибита лестница — дед ее сделал по просьбе Саши. По ней можно было спуститься вниз, а можно было подняться к чердачному окну.
На чердаке у Александра было свое тайное место: старый стол и новый гамак, две световых панели и горка электронных книг с романами приключений и фантастики. Еще был шезлонг и большой экран. В тумбочке лежали рогатка и свирель, струны для гитары, новые носки и пара полуботинок, целые брюки и рубашка с короткими рукавами.
В столе, за фанеркой, лежал лазерный пистолет без аккумулятора. Это были его сокровища, и вещи на всякий случай. Он хранил их с самого детства и обновлял одежду по мере вырастания из нее.
Александр посмотрел наверх, соображая, что можно одеться в запасную одежду, но решил, что сегодня дом покидать не стоит. Нужно сделать вид, что он уехал, а потом тихонько вернуться. Снежка не догадается, а мать не знает о его запасах.
Морозов проворно спустился вниз, неспешно прошел по саду, вглядываясь в окно.
Снежана выглянула и увидела Морозова.
— Куда собрался? Домой иди.
Александр сделал реверанс, показал ей фигу, и поспешил в гараж.
Вывести велосипед было минутным делом. Громко прозвонив в звонок, он помчался по улице.
Миновав ограду, он сбавил ход и свернул в проулок между двумя участками. Через запасную дверь, которая закрывалась на крючок, Александр пронес велосипед во двор и спрятал в сарае для пиломатериалов. Через щель увидел, как к лесу пронеслась Снежка на велосипеде.
Дурная голова, ногам покоя не дает, подумал он. Пусть проветрится... велосипедная прогулка — залог крепкого сна.
Прокравшись к лестнице, Морозов взобрался почти до окна своей комнаты, и услышал разговор:
— Что теперь будет, Виталий? — спросила мама. — Это же позор — ухаживает за девчонкой совершенно открыто. Снежану игнорирует и я ему тоже не указ... может, ты поговоришь?
— Разберутся, Катя! — ответил отец. — Саша уже признанный лидер и командир. Таким сыном нужно гордиться! В Кенигсберге сложнейшее было дело. Ведь отряд спас и сам выбрался.
— Но... как быть? Я, как мать, должна или поддержать, или осудить...
— С девчонкой этой, Наташей, нужно тебе встретиться и поговорить — серьезно у нее или так...
Голоса отдалились.
Александр забрался в комнату: Снежка собиралась в спешке, побросала одежду на кровать. Он сложил все на полки, закрыл шкаф и пошел в душевую. Стоя под теплым дождиком, размышлял.
Наташке моей жизни теперь не будет — Снежка ей проходу не даст и мама начнет уговаривать, чтобы не разрушала семью. Мать ошибку свою признать не хочет, а мне приходится находить пути, чтобы все были при своих интересах. вот бы Наташу с собой взять, чтобы при мне была.
Он выключил воду и стал вытираться.
Разведка местности — в болотах лазить, это бы лучше ЭПРОНу поручить... да! Шестнадцатилетние парни на своем вертолете. Лес будут высаживать ребята из Клуба Юных. А Наташенька моя — в Клубе...
Он выглянул из душевой. Никого. Перебежал к спальне и вошел внутрь.
Вот и план готов, подумал он, укладываясь в постель. Четыре вертолета, два пулемета, двадцать автоматов, две-три катапульты, арбалеты, пращи... шестьдесят человек. Снежка, как узнает, тоже захочет. Пусть едет — работать ей придется, как ни крути...
Он расслабился и уснул по системе быстрого засыпания.
