Неуклюжая Марта

Неуклюжая Марта. Сказка.

Часть первая: "Марта отправляется в путь!"

У всех случаются неудачи.

Вот и мир, в котором родилась Марта, видимо, в момент ее зачатия встал не с той ноги, запутался в покрывале правым передним пальцем, и шлепнулся о дощатый пол своей пятой точкой. А иначе чем можно объяснить ее просто-таки феноменальную неудачливость и неуклюжесть?

С самого детства ее преследовали неудачи — то поскользнется на ровном месте и сломает любопытно глазеющей из-за плетня соседке ногу, то начнет залезать на печь, а та возьми и развались, то наступит на хвост кошке Мурке, которая от переизбытка впечатлений вцепится в лицо зашедшему в гости старосте ... одним словом, неприятностей девушке хватало с лихвой.

Долго терпели ее бедные родители, соседи, лавочники, горшечники, углежоги и все остальное население маленькой деревушки, ведь, в сущности, Марта была совсем неплохой девушкой, доброй да работящей. Однако любому терпению, как и годному для синяков и ушибов месту на теле, рано или поздно приходит конец. Так что, когда стараниями неуклюжей Марты раскатилось по бревнышку здание единственного на всю деревню трактира, ее жители, утирая то и дело бегущие по лицу слезы, решились на отчаянный шаг. Сбросились они все, кто сколько мог, да и собрали Марту в дорогу.

— Езжай, девочка — гладя плачущую девушку по голове и одновременно суя в руки узел с вещами, уговаривала ее мать — Ты у меня поди взрослая, осьмнадцать годков уже стукнуло! Что тебе тут, в деревне, делать? И женихов-то нет, одни старые пеньки...

"Конечно, нету!" — подумала Марта, вздыхая — "В прошлую среду последний, как меня увидел, сиганул в кусты, а это оказался не какой-нибудь папоротник, а колючий чертополох да малина! До сих пор, поди, иголки из седалища вытаскивает, да словами, которых приличной девушке знать ненадобно, сыплет..."

Может быть, будь девушка красавицей, какой-нибудь молодец да и смирился с ее странностями, но и в этом Марте не повезло. Внешность у нее имелась самая что ни на есть обыкновенная — темные глаза, да коса мышастого цвета, вот пожалуй и все, что можно об этом сказать.

Пока девушка предавалась своим горьким мыслям, староста вместе с половиной деревни успел препроводить ее к старому тракту, пролегавшему через лес в сторону Руфиштарна, столице Ливизнейского королевства, частью которого и имела счастье быть Мартина деревня.

— Отправляйси-ка ты, девонька, в столицу! — напутствовал он на прощанье, пока девушка устраивалась на козлах пожалованной ей ради такого случая телеги, — А там, глядишь, поступишь к какому богатею в услужение, денег на приданое насобираешь, да жениха достойного встретишь. Мы же тут за тебя всем миром молиться будем!

В общем, долго сказка сказывается, да быстро дело делается.... И вскоре Марта, щуря покрасневшие и опухшие от слез глаза, отправилась в путь. Кобылка ей досталась смирная, телега добротная и в душе Марты начала тлеть надежда, что все может хорошо закончиться. По крайней мере, до города она точно доберется без приключений, ибо какие приключения на старой полузаросшей лесной дороге?..

До города оставалось еще много верст, когда у телеги лопнула ось, а тележное колесо превратилось в груду дощечек. Треск стоял такой, что старая лошадка, до того смиренно тащившая на себе поклажу, взбрыкнула. Каким-то образом она при этом умудрилась сбросить с себя хомут, после чего без колебаний унеслась в лес. Только и видела бедная девушка, что махнувший на прощанье куцый лошадиный хвост. Марта повздыхала, поохала, затем подобрала свой узелок, да и отправилась пешком прямо по лесной тропке в сторону города.

Надо сказать, что от деревни Комариные Выпаски, где жила девушка, до Руфиштарна было больше сотни верст, через леса и болота. Насколько Марта знала, никакого другого жилья, кроме нескольких маленьких деревенек и одного села, на пять дней пути вокруг не было — так уж получилось, что половина Ливизнейского государства, на которой и посчастливилось родиться Марте, была покрыта непроходимыми лесами и болотами, среди которых изредка попадались островки человеческого жилья. Благодаря этому многие жители не платили ни налогов, ни оброка, чему были несказанно рады. Ливизнейские власти, конечно же, поначалу пытались бороться с этим возмущающим обстоятельством, но разговоры о том, будто в самых темных и безлюдных лесных местах водится древняя жуть, только от вида которой любой валится замертво, да местные звери с зубками длинной в локоть начисто отбивали охоту у аристократических семей наводить здесь свои порядки. А уж тем более что-либо строить. Оттого-то на пути до столицы, находящейся точнехонько посреди страны, городов больше не было.

Девушка шла, махая из стороны в сторону своим узелком с немногочисленными вещами и напевала песенку про пьяного бычка. Ну, помните: "Идет бычок, шатается, пьянея на ходу..." Шла, кстати, в противоположную сторону от Руфиштарна, так что неизвестно, чем бы закончилась ее путешествие, не набреди она на разбойников.

Да, да, самых настоящих!

Это Марта поняла сразу, как увидела что на светлой лесной полянке, виднеющейся из-за деревьев, стоят грязные (судя по виду), немытые (судя по запаху) люди. И не просто так стоят, а ржут словно стая ворон, время от времени не забывая подпинывать привязанного к дереву беднягу. Разбойники так были заняты своим делом, что не заметили появления девушки. А зря. Она не стала скрываться и ползти к ним по все еще мокрой от росы траве, аки тать в ночи, хотя, не будем спорить, такие мысли проносились в перепуганной девичьей головке, а с узелком наперевес рванулась на помощь жертве разбойников. Однако трава была такой мокрой и скользкой, а юбки такими длинными, что Марта не удержалась и поскользнулась. По счастью, прямо перед ней стоял один из разбойников, чей большой круглый живот, словно мягкая перина, принял удар на себя. Разбойник охнул, крякнул и рухнул словно столетний дуб, со скрипом да грохотом. Сидящая на его животе Марта испуганно прижала свой узелок к груди и подняла взгляд на остальных душегубов, замерших в странных позах. Один из них вдруг отмер, приподнял черную повязку, скрывающую его левый глаз (между прочим, вполне здоровый!) и внимательно оглядел девушку. Задержавшись на ее выбившейся из-под платка косице неприметного серого цвета, он вдруг как-то сбледнул с лица и затрясся. Очень так знакомо затрясся... Настолько знакомо, что Марта наконец вспомнила этого одноглазого, который на самом деле был двуглазым.

— Дядя Марк! — вскричала она более счастливо, чем удивленно. И то правда — кто же будет пугаться кровного родственника, пускай тот и живет не вполне честным трудом?

Однако, несмотря на столь теплый настрой племянницы, дядюшка не спешил бросаться к ней с объятиями, хорошо знакомый с Мартиными "особенностями".

Еще бы ему не быть с ними знакомым, ведь именно из-за нее он когда-то сбежал из родного дома и подался в разбойники, лишь бы больше никогда в жизни не сталкиваться с ребенком, который лишил его самого дорогого— мужского достоинства. Ведь именно Марта, однажды неудачно споткнувшись и протаранив носом пол, столкнула мирно пылившийся на краешке лавки топор. Тот, вместо того, чтобы как положено любому инструменту дровосека упасть на пол и затихнуть, взлетел к самому потолку и устремился вниз к мирно посапывающему на полатях Марка, отрубив тому одним махом все самое ценное: и бороду, и шикарные усы, которым завидовала не только вся деревня, но и два окрестных села. Поэтому более чем понятно, отчего так испугался разбойник. Кто знает, чего он может лишиться благодаря племяннице в следующий раз?

Та, надо сказать, времени даром не теряла и уже молитвенно протянула руки к своему горячо любимому родственнику.

— Дядюшка! — в голоске надрывные ноты, в глазах слезы блестят.

— Ма...ма...Марточка — зазаикался тот, медленно, но верно отступая к лесной чаще, пока Марта не перешла к более активным действиям.

— Марта? — недоуменно спросил стоящий к нему ближе всего тощий желтолицый верзила — А разве это на та, которая тебя...ну, это... лишила!

— И ничего я его не лишала, — зарделась девушка словно маков цвет и спрятала за спину до того практически сжавшие в объятиях дорогого родственничка руки.

Лицо желтолицего отразило всю гамму чувств от непонимания до откровенного ужаса. Видно, о Марте он тоже был наслышан. Затем желтолицый всплеснул руками-палочками и унесся прочь с воплями, вслед за ним в гуще деревьев и кустарника скрылся и одноглазый; еще пятеро, растерявшись от такого поведения своих вожаков, оправились следом.

Марта тяжко вздохнула, сползла с поверженного ею разбойника (он тут же ползком скрылся в лесу) и подошла к привязанному к дереву человеку. В узле у девушки нашелся нож, которым она перерезала веревки на пленнике, и чистые тряпки для перевязки. Несчастный был избит и сильно исцарапан, поэтому девушка для начала обмыла его раны, набрав воды в ближайшем ручейке, а уж затем наложила тугие повязки. Конечно, не будь она простой деревенской девушкой, привыкшей и за скотиной ходить, и дрова колоть, и родного папаню из трактира в полночь спроваживать домой, маловероятно, что это удалось бы ей с первого раза. Да что уж греха таить — и с десятого-то наврядли! Ибо уж очень высоким и тяжелым парнем оказался пленник, так что пришлось порядком повозиться. Зато когда все процедуры по умыванию и перевязыванию были закончены, перед Мартой лежал вполне симпатичный молодой человек. Правда, с синяком под глазом и глубокими царапинами через все лицо, но ведь всякому понятно, что боевые шрамы только украшают мужчину .

Волосы у него оказались длиннее, чем принято в крестьянском быту, до плеч и редкого для Ливизнейских земель светлого цвета, однако одежда превратилась в клочки. Так что и не определить, кем он является — знатным вельможей, дальним странником или одним из баронских выродков. Как бы то ни было, Марте он понравился. Отчего-то было приятно любоваться его аристократически правильными чертами лица и упрямой складочкой меж бровей. Возможно, оттого, что в ее родной деревне таких не водилось.

Наконец, вдоволь насмотревшись, девушка решила разбудить своего спасенного. Но увы!Ни пощечины, щедро отвешиваемые отнюдь не нежной девичьей ручкой, ни пинки под филейные части тела, ни обильный душ не привели к желанному результату. Более того, похоже, незнакомцу это нравилось, так как после последнего, особенно сильного удара под пятую точку, он свернулся калачиком и довольно зачмокал.

У Марты после такого прямо руки опустились.

Тем временем на лес опускались сумерки. Затихли пташки, перестали мелькать среди деревьев рыжие беличьи хвостики, и даже гулявший в высоких древесных кронах ветер улегся. Картина вроде бы и милая, но девушка знала, что через пару часов, когда солнце скроется из глаз, начнется настоящая свестопляска. Ведь недаром столько россказней ходило об этих лесах и их пугающих ночных обитателях.

Так что, опасаясь застать ночь в лесу, Марта решила испытать последнее средство. Нет, не сделать ноги, как решила сейчас половина читателей. И даже не изнасиловать по -быстрому первого (да еще и красивого!) мужчину, который от нее не убегал, как решила вторая половина. Это может и умно, но героиня наша была для такого слишком доброй и сердобольной (и вообще, сказано же вам — сказка это!).

Она просто склонилась над парнем и чмокнула его в губы.

Отпрянула. Полюбовалась на довольную, но продолжающую спать физиономию спасаемого и чмокнула еще раз. И еще раз. И еще...

В общем, неизвестно, сколько бы еще порций "поцелуя любви" ему досталось, если бы незнакомец вдруг не обнял Марту и не прижал к себе...

Парня, которого Марту угораздило отбить у "романтиков с большой дороги" звали Штарн. А еще он был принцем. Настоящим. С соответствующим каждому Настоящему Принцу знаком отличия — родимым пятном в виде короны на копчике. Причем при демонстрации оного девушке, дабы доказать свое происхождение, он получил сапогом под царственную пятую точку. Чтобы, значит, прекратил совращать честных девиц. Так что теперь принц выглядел так, как будто побывал в схватке с драконом — с двумя симметричными синяками под каждым глазом и держащимся за поясницу. Уважаемые читатели, наверное, возмутились сейчас, твердя на все лады, что, де, синяк-то у парня был всего в единственном количестве, однако... Вы же не думаете, что такая девушку просто так позволит себя лапать, пусть и богатому, пусть и принцу, но наглому красавцу?

Свежеспасенный принц, после того, как очнулся и схлопотал от Марты по морде лица за поползновения на девичью честь, свистнул молодецким посвистом (пара-тройка ворон даже получили сердечный приступ) и как рявкнет:

— Волик, нечистая твоя душа, тащи сюда свой пушистый зад!!!

В тот же миг, словно из-под земли, перед Мартой и принцем предстал огромный волчара. Желтоглазый, большелапый и такой белый, каким может быть только свежевыпавший снег.

Штарн потрепал волка по морде и пожаловался Марте:

— Представляешь, этот гад мохнатый охотится поскакал, а меня тем временем разбойники скрутили. С собой, как назло, ни денег, ни оружия — я их на прогулки с собой не беру, неудобно. Не представляю, как выкрутился, если б ты не появилась столь вовремя.

Марта смущенно опустила глаза и стала ковырять туфелькой лесную подстилку.

Штарн тем временем легко вскочил на волка, затем подхватил Марту за талию и усадил впереди себя. Та только и успела, что взвизгнуть и покрепче сжать в руках вещи.

— Не бойся, — шепнул на ушко принц — Нам надо уйти как можно дальше, а Волик поможет сделать это быстро. Ты, главное, держись!

Штарн легонько хлопнул животинку по боку, и волк, словно только этого и ждал, пружиной взвился ввысь. Пред Мартиным взором пронеслись верхушки деревьев, стремительно темнеющее небо с призраками первых звезд и малознакомое лицо блондинистой наружности.

"Мамочка, спасииии..." — подумалось девушке.

Больше ничего из полета на волшебном волке она, по причине глубокого обморока, не запомнила.

Часть вторая: "Марта в королевском дворце".

Марта проснулась оттого, что между лопаток появился ощутимый зуд. Она попыталась почесать спину, недовольно заворчала, когда это не удалось, и стала устраиваться поудобнее на подушке. Та была жестковата и взбиваться никак не хотела.

— Что ты делаешь?! — раздался над ухом возмущенный шепот. Причем голос оказался подозрительно знаком.

Марта сонно приоткрыла один глаз, осмотрелась и наконец ужаснулась своему поведению. Начать хотя бы с того, что "подушкой", над коей она вот уже несколько минут измывалась, оказалось бедро принца Штарна. Не то чтоб он сильно против — судя по хитрым глазкам, как раз наоборот, однако сидящая напротив женщина просто-таки сверлила Марту взглядом. "Так вот чего спина-то чесалась!" — поняла девушка и зябко поежилась. Эта неизвестная особа с небольшой короной в волосах внушала ей страх.

Женщина? С короной? О нееет... только не говорите, что это... королева!!!

Марта зажмурилась и вцепилась в Штарна, мечтая обратиться в невидимку. Однако и в этот раз удача обошла ее стороной.