Люди Великой реки (том 1)

1

Я изо всех сил затянул толстую пеньковую веревку на длинном брезентовом свертке, уложенном вдоль кузова, отдуваясь и упираясь в него ботинком. Из свертка пахло кисло и гнилостно, снизу брезент промок. Придется выбрасывать, такие запахи обычно еще и въедливые, держатся долго, давая возможность насладиться ими вволю. Ладно, вставлю его в счет, что выставлю конторе градоначальника, когда груз довезу до них. Придумали тоже систему учета! При прошлом городском голове хватало фотоснимков, даже пленки с негативами, а новый голова порядки поменял. На выборах он пообещал бороться с разбазариванием городского золота, вот теперь и заявил, что фотоснимкам как доказательству грош цена, так что, сказал, нехай охотники свои трофеи прямо сюда (в управу великореченскую, в смысле) везут. А уж тут мы их будем по счету принимать.

Ладно, голова на то и голова, чтобы всему головой быть, а брезент они мне пускай в таком случае оплатят. А без брезента, да не перемотав сотней витков, я незнакомую тварь у себя за спиной никуда не повезу. А как ей воскреснуть доведется? Я таких раньше и не видел никогда, та еще страхолюда. Как вспомню, когда своими клыками оскалилась, да после рявкнула, так до сих пор волосы дыбом встают. А посему не знаю, что от нее ждать можно. Всякое у нас бывает, всякое.

Раньше я бы ее после фотографирования составом специальным побрызгал, какого у меня дома целая канистра, да и запалил, и через минуту некому воскресать бы стало. А теперь везти придется. Ну да ладно, хватит жаловаться, за эту тварюгу, что двоих пастухов пожрала, голова полторы сотни золотом отсыпать обещал. На эти деньги можно месяц пить-гулять без остановки.

Перебрался из кузова в кабину через толстую дугу из трубы, уселся за руль. Помповик пристроил справа от себя в держатель, рядом со стоящим там карабином, поправил на поясе кобуру с револьвером, чтобы не давила. Выудив из кармана брезентового пыльника ключ, воткнул в замок справа от черного большого руля, повернул. Мотор рыкнул, из вертикальной выхлопной трубы-шнорхеля, что справа от стойки стекла торчит, вылетел клуб вонючего дыма, подкинув зазвеневшую крышку-клапан. Успел остыть, хоть и стоял недолго вроде. Пришлось даже "подсос" чуток подвытянуть, чтобы обороты держались. Сдал задним ходом, подпрыгивая на кочках так, что грохотал откидной задний борт, выбрался на проселок, а затем, переключившись на первую, поехал вперед, в сторону Великореченска.

Машина, тяжелая и шумная, шла, тем не менее, по разбитой грунтовке легко, и стрелка на черном круглом циферблате спидометра подползала к беленьким цифрам "40". Для такой дороги очень даже неплохо, даже очень быстро, вот что значит большие колеса и изрядный вес. Почти и не трясет, так, покачивает, как лодку на пологой волне.

"Копейка" эта была моим последним и главным приобретением, если считать, конечно, после маленького подворья в Великореченске. Не то, чтобы у меня раньше машин не было. Были, разумеется, куда же без них? Был небольшой везедходик, который именовали "козлом" за его прыгучесть, и "виллисом", больно уж он был похож внешностью на некоего прародителя двухвековой давности и не из этой жизни. Такая же простота, ни дверей, ни крыши, кузов сварен из гнутого стального листа и посажен на могучую раму из стального же профиля. Хорошая была машинка, даже не слишком старая, ей лет семь всего было, когда я ее перекупил у приказчика одного тверского купчины, но вот одна беда — привод был у нее только на задние колеса. Пожадничал купчина, когда приказчику машину подбирал, сэкономил рублей двести золотом. А мне такое дело никак не подходит, по моим делам во всякую глушь иногда забираться приходится. Мне без полного привода никак и никуда. Большие колеса "козла" вкупе с немалым клиренсом еще выручали, но как говорится, все не то, все не то...

До "козла" была еще у меня "багги", проходимая, но очень маленькая и легкая машина вроде жестяного корыта на трубчатом каркасе. Но ее я вообще от бедности тогда купил. Без транспорта в моей работе нельзя, но и с таким транспортом тоже не годится. Себя довезешь до места, но мне подчас одной экипировки под центнер надо, да и добыча не всегда мертвой нужна, а как живую да спеленатую на такой тарахтелке довезешь? Вот и оставался без многих заказов. Хотя на ней чуть не по болотам гонять можно было.

А вот "копейка", на которой я сейчас еду, самое что ни на есть новье. Не по конструкции, разумеется. Извлекли из уцелевших архивов наши предки чертежи ГАЗ-62, что придуман был в старом мире в 1958 году, да и сделали по ним машину. Напоминает ГАЗ-69, он же "козел", только намного больше, и в высоту и ширину. Спереди у машины два сиденья, а за ними — грузовой отсек с откидным задним бортом. Но можно поставить еще ряд сидений, уже на троих, сократив пространство под груз. Но этот диван, что назад ставится, в сарае у меня лежит, завернутый — я все больше один езжу.

Полный привод с блокировками и демультипликатором, бампера такие, что можно любые ворота ими выбить, спереди и сзади крючья под ручную лебедку и еще лебедка электрическая, колеса могучие, мне так по пояс примерно будут. Чтобы в кабину подняться, надо рукой за ручку ухватиться, что на боковой стойке, и ее запаску обогнуть. Можно и не хвататься, конечно, но придется подпрыгивать. Высоко сидит машина, от дна кузова до земли полметра будет

Теперь у нас упростилось все очень в устройстве своем, в связи с падением технологического уровня и одновременно с этим, из-за стремления к ремонтопригодности в любых условиях. И подвесочка у нас теперь рессорная и шкворневая, и мосты у нас неразрезные, что спереди, что сзади, и движок терпимый к плохонькому низкооктановому бензину. С передачами у нас тоже все просто: вперед — всего четыре. Ну и назад одна, не без того. Зато все с синхронизаторами, не надо два раза сцепление выжимать, как на "козле". Ездит не быстро, разумеется, так быстрых машин и вовсе нет у нас, а вот по ямам да колдобинам, грязи да снегу, едет бодро и тонну груза, как следует из названия самой машины, тащит. Ну, чуть меньше, тут приврали все же. Тонну и два центнера, если считать с седоками, хотя даже перегруза не боится. Главное в меру перегружать, чтобы рессоры не полопались.

Досталась она мне всего лишь годовалой и за треть цены. Новую такую, из Нижнего Новгорода, мне по деньгам ни в жизнь не потянуть, не моего полета птица. Их в нашем городе всего лишь несколько у купцов, предмет всеобщей зависти. Да еще у урядников две таких, с пулеметами в кузове. Она как четыре моих бывших "козла" стоит, да подфартило мне взять заказ от одного землевладельца местного, которого какая-то нечисть совсем со свету сживала. От нечисти я его избавил, да вот вышла закавыка — нечисть, по ближайшему рассмотрению, оказалась вовсе и не нечистью, а нежитью, и к тому же старшим братом упомянутого землевладельца, им же невинно и убиенным.

Сам то барин сразу не скумекал, кто за ним охотится, что братец родной за ним с того света пожаловал с целью справедливой и кровавой мести, и обратился к охотнику, а когда мертвяка одержимого я изловил, правда и всплыла. Неагрессивным мертвяк оказался, Гайалом стал, вместо последнего и решительного боя предпочел со мной поговорить. У мертвяков "мстителей" такое часто бывает, что не враждебны они никому, кроме конкретной жертвы.

Со становым приставом нашим, великореченским, некромант неплохой иногда работает, когда зовут и приплачивают, вот он и поспрошал пойманное чудище. А тот как на духу историю всю и выложил, заклятьями придавленный, как его брат родной в болоте утопил.

Дальше все было просто. С мертвяками что самое главное? Не врут они никогда, не умеют, особенно если некромантом знающим пытаемы. Да и другие доказательства сыскались. Затем был суд, скорый и справедливый, заказчика моего на виселицу отправили за смертоубийство, а коль наследников не было, то имущество пошло с молотка. Землю арендаторы из аборигенов раскупили, а мне, как поимщику оной нежити, право первой ночи на распродаже предоставили. Вот я "копейку" то и ухватил. Подзанял денег под продаваемый "виллис", у кого смог, у себя в кубышке покопался, по сусекам пошарился, выскреб все остатки, и все же купил. Потом, правда, месяца два на еду едва хватало, но вскоре "козел" продался, а затем был еще заказик денежный, в общем — выкрутился.

А теперь на такую покупку нарадоваться не могу. Я на ней, когда заказов по главной моей специальности не было, и город никаких наград ни на что не обновлял, не раз мотался в Серые горы, что на месте бывшего Вышнего Волочка раскинулись, и там скупал у гномов всякие полезные железяки. И вез их в родной город Великореченск, где и продавал с немалой выгодой для себя. До летнего торга из своих пещерных заводов ни ногой, а к ним тоже не попадешь. Не пустят, и весь сказ. Обычаи у них такие, а с гномами как? Если втемяшилось что в его круглую бородатую башку в форме обычая, предками завещанного, то не вышибешь не то что кузнечным молотом, а даже аммоналом, хоть в оба уха ему заложи.

А мне повезло, завелись у меня в тамошней владетельной семье знакомства. Спас я как-то, хоть и случайно совершенно, даже сам не понял, что сделал, дочку тамошнего управителя Дарри Рыжего, Вару. Круглолицую, розовощекую и пухленькую девицу, очень-очень симпатичную даже по человеческим меркам, если вам нравятся такие задорные розовые пухляшки маленького роста, с типичными для всего гномьего племени хитрыми голубыми глазками. Охотился я неподалеку от их владений на одну восьминогую чешуйчатую тварь, по заказу, а тварь, как потом выяснилось, охотилась на загулявшую в лесу гному. Когда тварь замерла перед последним прыжком, собираясь приступить к завтраку, я всадил ей в голову крупнокалиберную пулю из "Секиры", чего обычно хватает. И на тот раз хватило, а уже в лежащую я еще два раза пальнул.

Как бы то ни было, гному я спас, она вылезла из кустов сразу же, как только восьминогий... этот самый, короче, не знаю, как назвать, испустил дух. Я ее проводил до общинных ворот, передал с рук на руки охране, и расчувствовавшийся папаша объявил меня "добрым гостем общины". А это не просто слова, это такой медальон, который надо предъявлять, и такой документ на пергаменте, который можно в сортир выбросить, но с медальоном разрешается ездить туда, когда в голову взбредет. Романтическая история охотника и принцессы, только вместо свадьбы охотник и принцесса заключили выгодный торговый союз, и она не стеснялась брать в свою пользу комиссионные с моих покупок в их кузнях.

Так, предаваясь воспоминаниям, я пересек поле, и въехал в сосновый лес. Рытвин стало меньше, зато колеса застучали по выпиравшим из под песчаной почвы, усыпанной иголками, узловатым корням. Стало темнее, благо день и так клонился к сумеркам, и с утра в небе висела какая-то хмарь, закрывавшая солнце. Пасмурно было, в общем, и дождило время от времени, хоть и не сильно. Апрель, что вы хотите?

В лесу вообще чуток повнимательней надо быть. И зверья в нем побольше, чем в чистом поле, и нечисти хватает. Тот же леший так может тебе извилины заплести, что сам не заметишь, как с дороги съедешь. Пешему в таких обстоятельствах так и вовсе хана обычно, пойдет куда ведут, пока не схарчат, а с теми, кто за рулем, сложнее. Но все равно, можно так съехать, что обратно не выедешь.

Я пощупал висящий на груди на веревочном шнурке амулет от морока. Даже не амулет это, а серебряная бляха, знак моей принадлежности к почтенному в этом мире сообществу охотников. Как раз и защищает нас от морока, ментального доминирования и любого иного воздействия на сознание. Полезная штука, наша бляха.

Однако в лесу было тихо, разве что темновато, пришлось фары включить. Свет по любому лишним не будет, не важно, солнечный он, или электрический, а все одно — Свет. Иную погань можно обычным фонариком отпугнуть, настолько той же нечисти подчас свет не по нраву. Хотя, далеко не всей, очень далеко не всей.

Дорога шла через сосняк напрямик, даже руль крутить почти не надо было, поэтому я достал из "бардачка", откинув железную крышку, пакет с бутербродами, и фляжку с клюквенным морсом. Развернул бумагу, достал бутерброд, ветчина на ржаном хлебе, и вцепился в него зубами. Класс! С утра не жрамши, а сейчас вечер уже. Как раз все четыре бутера заточить успею, пока до места доеду.

Сосняк закончился минут через тридцать, дорога нырнула в пологий овраг. Я перебрался вброд через мелкий, но широкий ручей, аккуратненько, на первой передаче, не останавливаясь ни на секунду, чуть подгазовав, выбрался на обратный склон. Колеса немного забуксовали на мокром песке, но "копейка" все равно выбралась без проблем, и вновь очутились в поле, на этот раз, засеянном льном. Лен, по нынешним временам, сельхозкультура, почитай что основная. И не только в наших краях, где его исторически растили. Он ведь теперь вместо хлопка, а тут он родит хорошо. Ткут из него льняные ткани и продают их до самых низов Волги, очень большая статья дохода нашему Великореченску. Аборигены и так со льном умели управляться, а после того как мы, пришлые, здесь появились, внедрили в это дело технологии и даже фабрики открыли. Теперь местные льняные ткани по всему миру расходятся, это до нас их только для себя здесь и делали.

Льняное поле огибало выбросившийся в него, подобно полуострову, язык леса, и когда я его обогнул, увидел вдалеке стены Великореченска. Почти что дома, к тому же с удачей. Добыча то вон, в кузове валяется, сюрпризов ждать уже и не следует, похоже, скоро денежки с городского головы получу — и отдыхать. Заслуженно. С ощущением выполненного долга.

В поле заметил парный патруль конных урядников. Двое в длинных плащ-палатках, кожаных фуражках-"комиссарках", с шашками в ножнах и с карабинами СКСМ, висящими наискось за спиной, стволами вниз, сидели в седлах. Один оглядывал окрестности в бинокль. Прямо картинка из букваря: "Урядники на посту защищают нас от нечисти", тем более, что у конских ног стояла большущая собака с хвостом бубликом и обрезанными ушами — кавказская овчарка. Патруль без собаки считай, что и вовсе не патруль. Собаки (как и кошки, впрочем) чуют нечисть за версту. Человек так не умеет. Но дело к темноте, скоро этот патруль за городскими стенами спрячется. Против того, что ночью выходит на охоту, карабины могут не помочь, равно как и собака.

Вот за что люблю заказы от городского головы, так это за то, что у него все они связаны с одной тематикой: "Зачистить окружающую город местность от чудовищ". А это значит, что не нужно ездить далеко. Часа не прошло, я уже к самым городским стенам подъехал. И тоже до темноты успел, только смеркаться началось. По моей работе где только ночевать не доводилось, и за возможность делать это дома, в своей постели, большое голове спасибо.

Стены у Великореченска бревенчатые на бетонном фундаменте, как и все, что строится в эти времена в наших краях. А по верху, во множество слоев, увиты "егозой". И перед ними, как перед траншеями времен Первой Мировой войны, на забитые во множестве колья намотана колючая проволока. Не проехать, не пройти. Между проволочными заграждениями и стеной проход оставлен, по нему днем патруль проходит, пеший.