Черное и черное

______________ ЧЕРНОЕ и ЧЕРНОЕ ______________

Сумрак ее пути —

Вспышкою осветил.

Холод его души -

Искрою обожгла.

Кто же тогда блуждал,

Кто же холодным был,

Кто для кого сиял,

Кто же из них — звезда...

(Болдырева А.) Copyright.

ЧАСТЬ I. Трудный день.

Пролог

Каждый мускул Эрты ныл от изнеможения, бой длился девятый час. Но, несмотря на то, что ее подразделение было элитным и в его составе были самые профессиональные генетически модифицированные убийцы Содружества, они безнадежно проигрывали Существам. Каждую минуту сдавая всё новые и новые планеты системы врагу. Эрта ощущала эту безнадежность в каждом движении безмолвной схватки. С каждым ее вздохом и выстрелом, с каждым ее уворотом и атакой, где-то молча гибли ее товарищи, где-то молча продолжали упорно сражаться еще живые. Делая все возможное и пытаясь совершить невозможное. Они не могли проиграть. На этот раз нет. Этот бой был решающим и последним, потому что только эта система еще не пала и еще продолжала укрывать в своих недрах беженцев поверженных систем.

Кто были Существа, сколько их, откуда они появились, никто не знал. Как они выглядели и на каком языке говорили, никто не знал также. Как они появлялись на планетах систем и куда уходили, было также неизвестно. Космос, проверенный приборами вдоль и поперек, не показывал ни следа каких-либо незарегистрированных космических аппаратов. С их появлением на атакуемые территории приходила ночь. Густая непроглядная тьма, где слепыми и немыми становились не только живые и киборги, но даже компьютеры. Все. Кроме убийц. Убийцы инстинктивно чувствовали Существ, их местонахождение, их движения, и сверхъестественная инстинктивность позволяла им чувствовать даже намерение убийственного действия за несколько секунд до его воплощения. Поэтому Корпус Убийц взял на себя руководство Содружеством с самого начала этой странной, чудовищной и нелепой войны.

Убийцы были эмпатами, они могли не только чувствовать и передавать свои ощущения живым, машинам и киборгам, они могли повелевать и управлять ими. Вследствие какой-то ошибки генетического программирования, которое пыталось сохранить разум убийц от разрушения эмпатией, укрощая высокую эмоциональность. Оно пыталось сплавить ее в одно целое с высокой рациональностью, удаляя лишние, не боевые навыки, такие как темперамент и эмоциональная выразительность, дабы освободить место боевой противоположности. Результат получился блестящим. Но, вскоре обнаружился и побочный эффект, который никак не хотел поддаваться устранению, сколько ни бились над этой задачей ученые. Когда-то за демонстрацию этой ошибочной способности их модификации убийцу немедленно казнили, когда-то это было запрещено. Теперь ошибка генетиков спасала Живое Содружество от полного уничтожения. Но, даже этого было мало. Гибли киборги, гибли живые, гибли компьютеры, гибли убийцы... Существ было слишком много...

За своей спиной Эрта почувствовала злой оборвавшийся вздох Дэла, справа погиб Ним, обдав волной безнадежной досады ее восприятие. И, вдруг, почувствовала что следующим смерть выбрала командира, который был настолько поглощен концентрацией на ближайших противниках и координацией окружающего сопротивления, что не чувствует ее, выбирающую его смерть. Через несколько секунд, по нелепому стечению обстоятельств, живые потеряют одного из сильнейших почти бессмертных львов, на плечах которых еще держится слабеющий мир Содружества. Ты был прав, Ним — мелькнула в голове ироничная мысль, — мы не выстоим, выстоят они, эталоны сверхмодификаций, пока они есть, есть надежда. И она бесшумно устремилась навстречу чужой смерти, в кольцо враждебной тьмы. Она остановит ее. Или, по крайней мере, задержит, даст время командиру заметить ее, поменяется жизнью.

Вдруг, ночь начала отступать, начали обретать свои очертания измученные изувеченные поверхность планеты, живые, мертвые... тьма исчезала, также неожиданно и непонятно как пришла. И тут, Эрта с удивлением обнаружила, что вместе с тьмой исчезает и она, Эрта. Все плыло перед ее острым зрением, причиняя боль, и растворялось в неизвестно откуда появляющемся свете, слепящем белом и безликом. Это смерть? — грустно подумала она, — но, я даже ни разу не ударила — успел ли ты, командир? Успел ли ты остаться в живых?.. Эта мысль заполнила все ее распадающееся существо. Успел или не успел? Потом она перестала чувствовать.

Эпизод 1.

На том свете.

Солнце. Это солнце, желтый карлик. Звезда спектрального класса G2V. Наше? И небо. Синее. Такое как у нас. Ее открытые глаза постепенно снова начинали видеть. Эрта приходила в себя, чувства возвращались к ней. Она начала видеть кроны деревьев над головой, ощущать приятную мягкость поверхности под собой, тепло солнца, прохладу легкого ветерка, слышать окружающие ее звуки. Звуки! Она слышала птиц! Как такое возможно? — подумала Эрта, — с начала войны никто не слышал птиц ни на одной из планет Содружества. Наверное, это рай, — решила она, — из древних сказок о божествах. Она умерла.

И воскресли воспоминания. Командир... жив ли он, не была ли напрасной ее слишком скорая глупая смерть? Эрта начала скрупулезно собирать воедино мельчайшие частички памяти, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Но, ответа не было. Она помнила отступление тьмы, но не помнила почему та начала уходить, она помнила трупы, фигуры живых и машин. Но не помнила, среди которых из них был командир, она не помнила как закончился бой, в ее памяти было недостаточно данных.

Эрта устало расслабилась. Полностью, до кончиков волос, отрешенно смотря в небо и подставив лицо невесомым порывистым ласкам пробегающего ветерка. Начинать думать и двигаться она не торопилась. Врага она не чувствовала, никакого. В раю она или не в раю, но ей нужно восстановиться, другой возможности потом может и не представиться. Затем она уснула. Спать она могла где угодно и когда угодно, ее сверхчувствительность мгновенно разбудила бы тело при малейшей опасности. Комфорт ей был не нужен. Сон сам по себе был для нее комфортом, а требовать больше необходимого она не привыкла, ей это было ни к чему.

Когда девушка проснулась, было ранее утро. Слышались чистые веселые напевы птиц, словно перезвоны мирной гражданской космической болтовни общих частот сообщений. В воздухе ещё витал легкий бархатистый запах ночных трав. В тонкий аромат листвы и цветов вплетался едва ощутимый горьковатый запах каких-то иных растений. Запахи и звуки вплетались в прохладу утра, в бирюзу неба, в порозовевший лик просыпающегося солнца. Эрта глубоко вдохнула свежий розовато-золотистый запах рая и села, чтобы оглядеться вокруг. Пора познакомиться с раем поближе.

Мир был зеленым. Она сидела в густой невысокой траве, колышущейся маленькими зелеными волнами, когда ветер добирался до нее. Невысокие прямые деревья, одетые шершавой корой, окружали ее, лениво волнуясь своими шумящими вершинами, сквозь которые проникали розовые лучи солнца. Ленточки птиц вились в воздухе, прошивая белый крем облаков, сплетаясь одна с другой, провожаемые солнечным светом и неуловимой зеленью синего неба, которая отражалась в нем от зеленого блеска поверхности этого мира. Небо кажется таким широким, просторным и необъятным, и так много в нем места без бесконечно снующих по нему флаеров, рейдеров, кораблей и прочих средств путевого сообщения между живыми. Скрюченные корни деревьев, пьющие из глины влагу, давали приют мелким пушистым зверькам, которые озадаченно и настороженно смотрели на Эрту блестящими темными глазками, но не боялись ее. Она улыбнулась и также осторожно погладила их ласковой мыслью. Лес темнел далеко вглубь, вбирая в себя свет и солнечное тепло, и деревья тянулись длинными тенями к уходящему сквозь него ночному мороку. И даль уже не была такой ясной, она скрывала в себе что-то большее, чем просто красоту мира, она скрывала — неизвестное.

Эрта поднялась на ноги и начала осматривать свое снаряжение. Два тонких обоюдоострых виритовых меча за спиной, шесть небольших заточенных бритв-бумерангов в поясе, лезвия в сапогах, лезвия в армейских браслетах, лезвие в волосах, взрывные сферы, атомный пистолет, аптечка, средства связи. Всё было на месте. Чрезвычайный карман, в котором находилась всякая мелочь вроде универсальной отвертки, альпинистских крючков и мотков прочной металловеревки, также не пострадал. Эрта достала пистолет, прицелилась себе под ноги и нажала на кнопку. Выстрела не произошло. Девушка повторила свои действия. Выстрела не было. Пытаясь понять в чем дело, она принялась разбирать пистолет и была сильно удивлена, когда вскрыв корпус обнаружила что в нем ничего нет... весь механизм исчез.

Движимая раздраженной догадкой она разобрала взрывную сферу. Она также была пуста. После полной ревизии, все оружие, оставшееся при ней, теперь состояло из бесхитростно-простой стали и самой ее, Эрты. Наушники и нейрофон тоже были пусты как ореховые скорлупки. Девушка зло выдохнула и потрясла головой. Потом собрала все, что стало бесполезным хламом, в одну кучу и спрятала глубоко под корнями ближайшего дерева. Тащить с собой то, что не может ей ничем послужить, она не собиралась, но и избавляться от этих вещей безвозвратно она посчитала пока что нецелесообразным. Затем она пошла на восток. Потому что-то это направление она любила больше всего. Сейчас у нее не было конкретной цели и маршрута, и она просто выбрала любимое направление.

Через некоторое время она вышла на утоптанную тропинку и решила идти по ней. По пути ей встречались звери и птицы, большинство из названий которых были ей известны, большинство из них были древними и вымершими. Живых она не видела и не чувствовала. Ни людей, ни человекоподобных, ни иных, ни киборгов. Эрта неторопливо двигалась вперед, с интересом осматривая местность и пытаясь понять, куда же она все-таки попала, как и почему. Была уже вторая половина дня, когда она вышла на широкую выцветшую дорогу, где обнаружила многочисленные следы животных, многие из которых, судя по глубине следа, были ездовыми, среди них были и следы живых, форма и расположение которых указывала на то, что живые были человекоподобными. С возникшим любопытством девушка двинулась в сторону, в которую вела основная масса следов.

И тут они появились. С той стороны. Чужие чувства, чувства живых. Они не были угрожающими, общий фон скорее был веселым и беззаботным, в него вплетались отдельные ленты мимолетных забот, досад, раздражений и возбуждений, умиротворения и удовлетворения. Одна лента была совсем не веселой, не умиротворенной и очень раздосадованной. Слушать глубже она не стала, — Десять, — посчитала девушка. И они приближались. Не чувствуя непосредственной угрозы, она просто отступила на край дороги и остановилась. Живые приближались с все нарастающими звуками бегущей толпы животных, запахом пыли, металла, кожи и букетом других не настолько приятных запахов.

Когда группа живых стала различимой, она увидела всадников. И она увидела Их. Это были лошади. Красивые сильные грациозные разномастные лошади. Она видела таких в библиотеке Корпуса. Еще тогда их изображения завораживали ее, теперь она видела их вживую. Она жадно изучала прекрасных животных, неосторожно отодвинув на второй план исследование живых. Вот они, скачут и несутся, захватывая воображение и сердце, покоряя их мощью и гармонией бега... Слушала их фыркающее шумное дыхание, мерный такт, отбиваемый сильными ногами несущихся коней, едва касающихся земли. И они казались ей не животными, а какой-то особенной фантастической стихией.

Потом она перевела взгляд на всадников. И отметила, что есть что-то удивительное в слиянии скачки в единое существо человека и лошади. Всадники были невысокого роста. Самый рослый из них был почти одного роста с ней, возможно, чуть выше, а Эрта считалась в Корпусе недомерком, потому что ее рост, 170 см, был намного ниже среднего роста любого из человекоподобных обитателей Живого Содружества. Хотя ребята в отряде и она сама предпочитали называть ее миниатюрной. Остальные всадники были ниже ее, это она точно могла сказать по посадке. Одеты они были в металлические панцири, похожие на скафандры, но она сразу исключила мысль о скафандрах, поскольку панцири не были непроницаемо-сплошными. Откуда то из ячеек ее памяти пришли нужные слова. Доспехи, металлические. Настолько далеко в изучении истории систем Содружества Корпус не углублялся. В какой же древний рай какой системы я попала? — подумала девушка.

Один из всадников, тот самый, рослый, остановился, хрипло и глухо крикнул что-то своим спутникам и повернул коня в ее направлении. Остановился он в трех шагах от Эрты. Морда поразительного блестящего животного оказалась так близко, что ей невыносимо захотелось ее потрогать. Рукой. От ее неосторожной возбужденной алчности чувства лошади насторожились и окрасились недоверием и неприятием. Она подавила в себе праздную возбужденность и постаралась успокоить коня, передав ему чувство покоя и безопасности.

Эпизод 2.

Ведьма.

Ульрих фон Боненгаль, лучший рыцарь тевтонского ордена в этой глуши задворков божьего мира, был не в духе с самого утра. Приехав по поручению комтура в Замок фогта Мэннинга, он никак не мог предполагать, что из него так трудно будет уехать. Дочь фогта, Ульрике, увидев его, решила что он — дар Божий ей, и что случайная схожесть их имен — мистический знак, прямое доказательство божьей воли, заключающейся в том, что Ульрих должен сложить обеты и душой, телом, именем и имением принадлежать ей и никому больше. Целую неделю, пока фогт готовил свой ответ комтуру, прекрасная юная Ульрике не давала ему прохода. Она караулила его везде. Куда бы он ни пошел, везде натыкался на ее как бы случайную засаду, закушенную губу, как бы ненарочно обнаженную лодыжку и невинно-страстный призывный взгляд. Его товарищи смеялись и подшучивали над ним, зная его отношение к женщинам. В этом он был истинным рыцарем войска Христова, почти безгрешным. Не потому, что был настолько фанатично предан вере, а потому что по-доброму презирал женщин. Девственником он не был, и не был целомудренным, но женщины не вызывали в нем ни возбуждения, ни увлечения.

Они должны были уехать из замка еще два дня назад, но Ульрике, осознав, что над ее счастьем нависла непоправимая угроза, объявила отцу, что Ульрих все-таки воспользовался ее доверчивостью и наивностью и совратил ее. Два дня мужчина презрительно отнекивался от содеянного. Пока, наконец, над ним не сжалилась другая очарованная им девица и не нашептала в постели отцу юной дворянки простое решение. К Ульрике позвали повитуху. Лишить себя девственности, или лишиться ее с кем-то другим у Ульрике не хватило духу. Она была девственницей. Рано утром, когда отряд фон Боненгаля более-менее протрезвел, Ульрих приказал седлать коней, и они покинули замок.

Он встречал много женщин. И красивых, и не очень, умных и глупых, нежных и мужественных, но не одна не привлекала его внимания настолько, чтобы задержать его хотя бы на один день. Ни одна не казалась ему гармоничной. Откуда в нем такая тяга к гармоничной красоте он не знал. Его отец был образованным, умным, сильным, благородным, но жестким и хитрым, как лис, человеком с твердыми не пространными границами, определяющими, чего он хочет. Ульрих унаследовал все его качества, кроме последнего, его границы простирались гораздо дальше. Мать он не знал, она умерла вскоре после его рождения. Он не помнил ее. Свою мачеху он любил, но не уважал, хотя она была умной, порядочной и верной женщиной, любившей его отца. Он часто видел ее хитроумные манипуляции в отношении его отца, соседей, деловых партнеров. Он понимал ее, но не испытывал к ней должного уважения. Между ней и его отцом всегда шла борьба и было не всегда понятно, любовники они или соперники. Ульриху хватало борьбы во имя Святого Креста, и дома он хотел мира но, и скуки в доме он тоже не хотел. Родившаяся от второго брака сестра была избалованной стервой. Он жалел ее, всегда защищал и оберегал, но презирал ее.