З Р А Д А
— Настоящий мужчина должен вонять человечиной, а не какими-нибудь "парфумами", вызывающими аллергию, — так заявила Варвара своей сестре, опрокинув рюмку "за воротник" для поддержания прочности духа.
— Смотри сюда! — попросила младшая сестра внимания, — вот это я заслужила за десять лет семейной жизни, — и продемонстрировала скромный кулон из недорогого металла. — А вот это — "за сейчас", — и она гордо положила на стол увесистый золотой браслет. — И от мужчин, я предпочитаю, чтобы пахло тонко, а не так, как мы о большинстве из них думаем.
И еще одна рюмка опорожнилась...
— И как же ты будешь дальше жить? Между двумя стульями не просто усидеть. С одной стороны неудобство, а с другой — в щель между ними провалиться можно...
Инесса, младшая сестра, праздновала триумф своего нового "положения". Вся расфуфыренная и воодушевленная, она готова была стать под знамена "независимости и свободы" как по отношению к своей семье, мужу, так и манящей своей загадочной таинственностью и океаном непредсказуемости, противной Стороне, скрывающейся под мутной формулировкой: "Что я, со своими друзьями в кафе посидеть не могу после работы?.."
Одна сторона представляла из себя вечную суету, грязную посуду, коптящую печь, бесконечные волнения за детей, кучу валящейся на тебя черновой работы, словно чума какая; и это при хронической отсутствии денег, погружая душу и тело в состояние депрессивного разрушения.
Вторая, напротив, манила полной свободой, независимостью, пусть и повторяющейся, но забавной феерией вседозволенности, при полном отсутствии финансовых сложностей, во всяком случае, видимых.
— Я заслужила, и имею право на жизнь взглянуть по-новому, — торжественно заявила младшая сестра, напоминая героиню революционных баррикад, после третьей выпитой рюмки.
Старшей было немного завидно, и даже не немножко, но подвох, таящийся в чудесных превращениях, пугал ее больше смерти — на то она и была старшей сестрой.
— Дура ты, Инесса, хоть и сестра моя. Ты думаешь, эта пыльная дорога приведет тебя в рай?
— А ты думаешь, что попадешь туда после смерти, простояв покорно на четвереньках всю жизнь?
Наливай! — и она нетерпеливо задвигала рюмкой.
Горячий дамский спор коснулся волосатой груди, одетой в грязную белую майку, замявшуюся складками. Владельцем майки был Степан — муж Варвары, отец их детей, зять ее матери. Он так же являлся владельцем одного тапка, левого, болтавшегося на правой ноге, и серых поношенных штанишек — его домашней одежды.
Дамы не обратили внимания на явление, увязши в споре.
Степан не стал интересоваться причиной дамской попойки. Он был старше этого. К тому же не брит два дня.
Его достоинство, которое он очень ценил в себе, заключалось в отношении к алкоголю: "Могу пить, могу не пить!" Это риторическое заявление, на самом деле опиралось на фундаментальное: с кем пить, где пить и когда.
...Но тверезый тем и отличается от принявшего алкоголь, что он менее общителен, чем тот который... Особенно, если тот, который... — женщина.
Дамы, учуяв, отличную от себя особь, вмиг затеяли игру по перетягиванию ее на свою сторону.
Степан слушал доводы каждой стороны прохладно; налил чаю, стал его посербывать, наблюдая за спором глазами, молча.
— Что стоишь, как истукан, — не вытерпела жена, — скажи, что-нибудь.
Степан молча пил чай, причмокивая и посербывая. Он, как цапля, стоял на одной ноге, поджав ту, которая была без тапка. Случайные капли текли по не свежей майке.
Инесса посмотрела на него со своей точки зрения и ей стало смешно.
* * *
Бычков походил на бычка. Он имел такой же внушительный вес, шею и выпученные глаза. Если бы он опустился на четвереньки — сходство стало бы неоспоримо.
Бычкова сильно обидели. Несмотря на высокозанимаемый пост, еще более высоких покровителей, затраченные силы и средства, конкуренты из чужого региона отодвинули его пухлую руку от Центрального рынка. И самое обидное, что это произошло в тот момент, когда его пальцы должны были сомкнуться...
— Триста тысяч долларов ежедневный оборот! Только никому не говори! — бегал он вокруг жены, cотрясая плиты перекрытия дома.
— Триста тысяч!! — шевелились губы жены, повторяя магическую цифру.
На ее лице отразился ужас потери.
Жена у Бычкова была тоже Бычковой. ...В смысле габаритов. Ее окороко-образные ноги наводили тоску на прохожих и страх на детей. Впрочем, по улице она ходила редко. Не было необходимости. Да и положение обязывало... Обмен веществ в ее организме страдал плохой проходимостью. Односторонней. ...Как и характер: брать побольше, отдавать — поменьше.
— Кто, преданней всех выполнял капризы и прихоти этих... я им и названия такого, чтоб все охватило не могу сложить, ...и на тебе. Я им все припомню, — и его организм подтвердил серьезность намерений салютом газов, вырвавшихся наружу. — Видит бог, ей-ей, изменю своей вере, уйду в незримую оппозицию.
— Это, как же? — забеспокоилась жена. — Да, ты и верующим-то никогда не был.
— А так, что буду мстить, если случай безболезненный представится. Только по-умному, чтобы со стороны видно не было.
— С какой стороны, — не поняла жена.
— А вот это не твоего женского ума дело. Иди распорядись, чтобы ужин подавали. И водку пусть в графин нальют, а не как свиньям...
* * *
— Степан, садись с нами... Смотри какой браслет мне подарили. Значит, я еще чего-то стою в этой жизни! Давай обмоем...
— Что вы, бабы, за народ?! Вам наживку закинули; уже блесну заглотили, тянут к берегу, чтобы шкуру снять. ...А они собой любуются и цену складывают. Вот же дуры!
* * *
Бычкова поразил невроз обстоятельств.
Политические весы страны застряли в равновесии.
Дыхание сперло напряженностью ожидания.
Пробегающей по своим дедам мышке, достаточно было задеть хвостиком одну из чаш, и вся и все бы покатилось...
Необходимо было срочно принять позу "на старт". Но неясность перспективы ужасала — в какую сторону бежать? — вечная проблема политиков и чиновников.
...Жена собственноручно варила кашку своей собачке, напевая песню "Все могут короли..."
* * *
— Все! Давай по последней — меня ждут, — сказала Инесса, — и я побежала, — явно не спеша вставать из-за стола. В ее душе билась песнь победы. Она сидела привскакивая.
Степан сербал третью чашку чая, стоя на одной ноге.
Бычков не мог набрать воздуха в грудь — нервные спазмы заклинили дыхательные пути.
Жена Бычкова доварила кашу, оповестив весь дом, что: "...жениться по любви не может ни один король!"
Бычков швырнул, подвернувшуюся под руку, посудину в стену, за которой пела жена.
Степан пролил чай на пол, который уже давно следовало помыть.
Инесса схватила телефон, кратко бросив в трубку: "Жди, еще десять минут", и запила фразу рюмкой водки.
Варвара побежала за тряпкой, убрать пролитое.
* * *
— Степа, а Степа! — позвала Варвара мужа, лежа в постели уготовившись ко сну, — а ты купил бы мне золотой браслет, если бы у тебя были деньги?
— Если бы у меня были бы деньги, то купил бы...
— А золотые сережки с камешками?..
— Тоже бы, — сказали сонные губы.
* * *
Супруга Бычкова ночью демонстрировала крепкий самодовольный сон жены высокопоставленного чиновника.
Этого же нельзя было сказать о муже, ставшем жертвой утраченной выгоды и измученным дальнейшей неизвестностью.
Сцепились два лагеря в смертельной схватке.
Сделавшего неправильный выбор ожидала печальная участь побежденного. И напротив, правильный выбор предвещал невообразимые перспективы повышения в карьере до высот заоблачных, ласкавших нежным прикосновением рождавшиеся в голове мечты.
...От этого сон не шел. Он переворачивался с боку на бок на огромной кровати, изводя себя мыслями о возможности неправильного выбора. Схорониться между двумя лагерями, увы, никак не получалось. Для обеих сторон, он, в этом случае, становился чужим.
Стать одновременно на сторону и тех, и других — "доброжелатели" не позволили бы: тут же обвинили бы в двурушничестве, и ни приведи господи, ...свят, свят, свят, пришлось бы ему свое насиженное место другому уступить. И тогда прощай божественная жизнь...
А тут еще захрапела жена. Эхо отразилось от подвесного потолка и загрохотало в тишине ночи.
Запоздавший прохожий шарахнулся от их дома, напуганный ужасом страха. Его нога вступила в мягкую плоть дворовой собаки, спавшей на воле по отсутствию хозяина.
Ночь наполнилась визгом испуганной твари.
— Опять хулиганы насилуют кого-то, — сказала Варвара, и побежала к окну подглядеть.
Бычков лягнул жену в бедро, требуя прекращения храпа. Но спящая женщина отказывалась его понимать. Он взял ее за ноги и потащил в дальний угол кровати. Это не принесло каких-либо положительных результатов. Рев, отодвинутый на несколько метров, существенно ни на что не повлиял, и, как показалось Бычкову, еще более усилился. После завершения сего бесполезного действия, он встал и решил найти более спокойное пристанище.
"Как в такое время, когда все держится на волоске... —
" Муля! Не преувеличивай! Не облезешь!.. " — выкрикнула жена во сне.
— ...можно спать так громко", — вознегодовал Бычков, натягивая халат размерами с воинскую палатку.
* * *
Инесса в это время заливалась хохотом, находясь в мнимой "командировке" и расходуя украденное у семьи время и чужие деньги на приятности жизни.
Хотелось, чтобы этот праздник длился вечность, но, увы, его срок, обычно, исчислялся быстробегущими часами. Эта несправедливость бытия раздражала Инессу до невозможности.
" Как хорошо брать от жизни... и как грустно, если приходится возвращать взятое", — подумала Инесса вскользь, не заостряя внимания на гадостях жизни.
* * *
Облазив все дальние комнаты в поисках укрытия от храпа жены, Бычков понял бесполезность затраченного времени: храп безнаказанно бороздил просторы огромного дома.
После бесполезных раздумий, он одел на голову женщины пластмассовое ведро и укрыл с головой, то есть с ведром, одеялом. Потом, он нашел гибкую гофрированную трубу от пылесоса и один конец ее засунул под одеяло жене, поближе к ведру.
Бычков в молодости учился в техническом институте, и хоть особых знаний не сохранил, но снабжение любого механизма полезным материалом и отток отработанных — учитывал. В дальних комнатах стало тише и он примостился на диванчике, трепеща от донимающих его сомнений.
Дальше все покатилось со скоростью летящего под откос поезда: сделанный им выбор оказался бит, и он загремел в тюрьму.
В их камере было восемь нар и двенадцать человек. Он стал тринадцатым.
На входе в камеру он представился всеми своими регалиями, должностями и званиями. Сглупил сдуру.
В ответ увидел нехороший блеск в глазах сокамерников. Волчий блеск.
Они обступили его, и, видимо старший, с нар сказал: "Вымой парашу для начала".
Ему указали на грязную тряпку и ведро с ужасающим содержимым. Он хотел вознегодовать, но его чуть не стошнило. Бычков решил сопротивляться, но воля поникла.
— Такого петушка опетушить, сам бог велел, век волю не видать, а упускать случай нельзя, — сказал приказом обезображенный образом жизни мужик с нар.
"Они со мной сделают, что захотят, и я не посмею даже пошевелиться", — в ужасе подумал Бычков.
Могучие силы опрокинули его наземь и стали раздевать. Он сжался в комок и завизжал, во всю мощь голосовых связок, подражая свинье при заклании. Последнее, что он увидел, была тряпка предназначенная для мытья "параши", которая подползала к его лицу все ближе и ближе.
Когда его окатили водой, он дернулся изо всех сил и ...проснулся. Над ним стояла жена со стаканов воды и опрыскивала его изо рта.
— Ты зубы чистила?! — гаркнул на нее Бычков. — Так это был сон... Фу, какая мерзость...
— Твоя работа тебя доконает. Ты визжал так, как будто бы тебя в простые инженеры перевели.
— Если бы перевели, я бы так не кричал. ...Хотя, кто его знает, что лучше?
— Лучше то, чего ты еще не имеешь,.. — попыталась философствовать жена.
— Вон пошла, дура, — по-простецки, по-семейному, мягким голосом велел муж.
Жена тут же испарилась.
" Итак, подытожим, что же мы имеем, — стал рассуждать в слух глава видимых и невидимых должностей, активов, движимостей и недвижимостей, связей и отношений. Он тут же зажал себе рот рукой: "А вдруг, подслушка?!.." — и перешел на умственные соображения:
"Первое, сон явно не в руку; второе, резких движений при таких раскладах, делать нельзя — вмиг окажешься за бортом; третье, заявить негромко о поддержке новых веяний, в конце концов, не они же меня от рынка отторгли, да и новое всегда несет хоть немного полезного для Отечества, а значит — для меня; и четвертое, если старые силы победят, я им в лицо скажу — вы меня от Центрального рынка отторгли — я и обиделся. Пожурят, пожурят и простят. Я же свой в доску — они же знают!"
* * *
— Варвара! — Мой не звонил? Если позвонит, скажешь, что меня не видела и не слышала. И Степана предупреди, чтобы по простоте душевной правду не ляпнул, а мне потом отдувайся... Я еще в командировке побуду ...денек.
В это время, муж Инессы сражался в низовой партийной организации за приход к власти новых сил...
Инесса не менее пылко сражалась за поступление денежной массы в личное пользование...
Бычков принял решение и ринулся в бой, не подымая лишнего шума.
— Степан! Скажи хоть, что-нибудь. Все что-то предпринимают, куда-то стремятся. А ты?!
Степан мирно посербывал чай, прокапывающий на несвежую майку.
— Ну. Что ты всё время молчишь?!
— Ты очень хочешь, чтобы об тебя вытерли ноги?
— Не — е — т, — возмутилась жена такому встречному вопросу.
— Тогда держись подальше от всей этой грязи, пей чай и будь счастлива тем, что имеешь!
* * *
Прошла взбалмошная неделя.
Варвара с Инессой баловались кофе на кухне и лихорадочно курили.
— Представляешь, какая наглость, он устроил мне сцену на работе, — возмущенно говорила Инесса про своего мужа. — Он предлагает мне собрать вещи и идти к возлюбленному.
— Ты же так к этому стремилась? Используй возможность для цивилизованной разлуки.
— Какая разлука?! Возлюбленный сам живет у какой-то тетки. У него есть деньги ...во всяком случае, на меня, и машина, но негде жить. У мужа есть где жить, но нет денег. А его старая колымага вот-вот развалится.Ты понимаешь, мое смертельно незавидное положение?Я могу иметь их только вместе. Порознь они мне не очень-то нужны.
— А дети, как же, — выплеснула Варвара непонимание.
— Дети, как дети. Кормить, воспитывать, переживать, одевать — все это надо, надо, надо...
* * *
Зимой редко бывает молния, а тут разразилась с таким громом, что у бабки Феклы иконы в углу попадали.
— Свят, свят, свят... — крестясь, бормотала она, чувствуя, как земля шевелится под ногами.
— Землетрясение! Бегите все вниз! Мухой!.. — кричал кто-то в подъезде под топот бегущих ног.
— Наводнение! Пропали!.. — истошный женский визг заглушил все прочие звуки.
"Какое может быть наводнение, теплой зимой без снега?" — подумала бабка Фекла и усердно возобновила крещение.
* * *
Инесса ступила в ночь, выйдя из машины возлюбленного, и вмиг оказалась в замкнутом пространстве слегка освещенном дневным светом.
Бычков открыл дверь во двор собственной усадьбы и был ослеплен разрядом молнии невиданной силы. Зрение не восстанавливалось, а чувства утратили свои способности. Он погрузился в небытие. Это продолжалось не долго, и он обнаружил себя в каком-то замкнутом пространстве, слегка освещенном дневным светом. Прямо на него изумленно смотрела молодая женщина.
"Нравлюсь я ей", — уверовал Бычков с первого взгляда.
"Мужик, хоть и похож на полено, но холенный и хорошо одет, должно быть при деньгах", — прикинула Инесса.
— Здесь, кажется, все двери закрыты. Иди ко мне, моя крошка, — и Бычков сделал пару шагов навстречу своими бычьими ногами.
— Вы хоть мужчина, с виду, и приличный, но я не знаю, есть ли у вас деньги. ...И вообще, я с незнакомыми не разговариваю.
— Что!? — Бычков затопал ногами от возмущения. Да знаешь ли ты, кто я такой? Да, я ваш бордель в миг закрою. У меня на всех вас бесплатный билет, — и зачавкал слюною.
— Может быть вы и смотритель борделей, но только я женщина честная, и вас не знаю. А на счет денег спрашиваю, чтобы убедиться, что имею дело с порядочным человеком.
К тому же, я не вижу у вас тут никакой меблировки.
После жизненных переживаний, терзавших Бычкова последние недели, после опостылевшей жены, гордившейся своим климаксом, за неимением иных достоинств, государственного мужа потянуло на молодое женское тело, еще не совсем представляя, что он с ним будет делать.
— Осторожней дядя! Приостановила его Инесса. Если вы такой чинный, то где у вас тут столик, где коньяк? А то прет напрополую, вместо того, чтобы объясниться. Мы же с вами не в трамвае!
" Кстати, а где это мы?" — тревожная мысль пронзила вдруг обоих одновременно.
" А в общем, какая разница где, лишь бы хорошо было", — подумала легкомысленно Инесса.
Она предприняла попытку присесть с краю, и в ту же секунду, замкнутое сферическое пространство подставило ей под то место, которым она присаживалась, нечто, вроде надувного кресла, повторяющее очертание ее тела.
— А здесь примиленько, однако. Я сразу в вас признала настоящего мужчину.
Бычков опешил от такого явления: "А в самом-то деле, где это я?" — спросил он сам себя настойчиво, и вытянул руку в направлении замкнутой сферы.
Тут же, под его рукой, оказалась мягкая подставка из неизвестного материала меняющейся формы.
"Сон!" — подумал Бычков.
"Я согласна на все, хоть мы еще и не достаточно знакомы", — решила про себя Инесса.
"Странные эти люди, земляне, -подумали обитатели межгалактической станции с созвездия 3800V1, — сколько мы за ними наблюдаем и ни одной разумной мысли, ни одного разумного действия. Но теперь они отмучались: будут жить у нас в "сферах", а мы будем кормить их нашими материалами и забавлять наших детей. Это и будет их счастье, которое они всю жизь ищут".
* Зрада — на языке обитателей звезды с созвездия 3800V1 означает — измена с отягощающими жизнь обстоятельствами.
