"Ти-би-дох, ти-би-дох, ти-би-дох..." — глухо бились о рельсы стальные колеса.
"...пять овца, шесть овца, семь овца, — в который раз повторял Андрей, уткнувшись носом в пластиковую стенку купе. — Сожрал бы сейчас эту овцу целиком, зажаренную на вертеле. Да ладно, сошли бы пара шампуров шашлыка из нежной, замаринованной в белом вине с пряными специями, молодой баранинки, с тонкими жировыми прожилками, с лучком и свежими помидорами... Интересно, жена хоть макароны по-флотски приготовит к моему приезду? Ну, хоть яичницу, лучше с грибами?"
Андрей тяжело вздохнул. После всего случившегося, хорошо, если она хоть стакан чаю нальет. Пить хотелось до одури, но поскольку денег не осталось ни копейки, сейчас он мог рассчитывать только на сомнительного качества тепловатую водичку из умывальника в туалете. Да еще жарища какая! Разве ж тут можно уснуть — среди бела дня, да на не видевший ни крошки со вчерашнего вечера желудок?
"Раз слон, два слон, три слон...", — Андрей попробовал сменить мантру, чтобы не дразнить овец.
Внизу завозились попутчики. Той троице, видать, тоже стало душно.
— Колян, пособи. У меня в одиночку не выходит...
Тяжелый одышливый Колян засопел, поднимаясь, врезался головой в полку Андрея, тихо матюкнулся.
— Пошла, пошла...
Тональность песни рельсов изменилась, в купе влетел ошалевший от жары степной ветер, пропитанный полынью, замешанный на мазутных испарениях железной дороги.
"Молодцы, ребята, хоть какая-то от вас польза" — подумал, было, Андрей.
— Дррррр... — упрямая рама поползла вверх, как только мужики выпустили её из своих могучих рук. Ветер беспомощно ударился в замызганное стекло.
— Допивай скорее своё пиво, бутылка нужна... — скомандовали, видимо, Коляну.
Снизу послышались утробные звуки огромных глотков, от которых гортань Андрея сжалась мучительным сухим спазмом, а перед крепко зажмуренными глазами бензиновой пленкой по мутной луже поползли радужные разводы.
Над ухом Андрея снова засопело. Ветер радостно загулял по купе. Окно, подпертое пивной бутылкой, теперь никак не могло ему помешать.
"Вот так-то лучше будет!.. О, нет, только не это!" — зашуршавший внизу целлофан, а за ним газеты, голодный мозг Андрея безошибочно идентифицировал как подготовку попутчиков к предстоящей трапезе. Запахло свежими огурцами и прикопченым мясом.
"Раз верблюд, два верблюд, три верблюд уж очень облезлый был на набережной. И кто только соблазнялся с ним фотогравироваться? А народищу-то, народищу! Не самая лучшая была идея — провести летний отпуск с женой на море..."
Вообще-то, жена у него хорошая — красавица, фигурка — пальчики оближешь! Ну и еще всяких достоинств у неё полно. Но есть один неприятный пунктик — она патологически ревнива. Вот Андрей, как заботливый и любящий муж, и придумал увезти её подальше от нервной городской обстановки и от подружек-свистушек. Чтобы только они вдвоем между морем, солнцем и горами. Как-то не пришло в голову, что в этот сакральный треугольник кроме них двоих влезет миллион таких же умных, большая часть которых женщины, среди которых до неприличия много молодых и красивых спусковых механизмов для болезненной страсти жены. Чтобы не быть уличенным в коварной измене, Андрей весь отпуск проходил с высоко поднятой головой, до золотых мошек глядя в небо, и рискуя убиться на случайной арбузной корке. Но иногда он терял бдительность, и Арине удавалось заметить криминал в поведении мужа. Её перманентные показательные выступления закончились только за день до отъезда, причем самым неожиданным образом, когда Андрей решил купить себе солнцезащитные очки.
— Это для того, чтобы удобнее было рассматривать голые задницы! — тут же определила жена. — Всё! С меня хватит. Я еду домой!
Видимо, она ожидала, что муж бросится оправдываться. Но он вдруг коротко отрезал:
— Вперед! Билеты и паспорта в тумбочке.
И решительно двинулся на пляж, гордый тем, как построил жену, и абсолютно уверенный, что не потащится же она на вокзал менять билет, если завтра уезжать по-любому.
Андрей демонстративно жарился на солнце и даже не замечал, как особенно богат этот день на проходящие в опасной близости от него стройные ножки, блестящие ягодицы, тщательно откорректированные груди. Скосив глаза из-под новых очков, он смотрел на набережную, по которой должна была прийти раскаявшаяся Арина.
Вернувшись с пляжа, он первым делом бросился к тумбочке: там сиротливо жались друг к другу его билет и паспорт.
— Ну и кому она сделала хуже? Гуляю, раз я сегодня холостой! — взбодрил себя Андрей.
Вечером, тщательно выбрившись и приодевшись, он отправился, как сам для себя определил, на блуд.
Обессиленное усердными дневными трудами солнце потихоньку погрузилось в море, одарив курортный городок прощальным малиновым лучом — не скучайте без меня, завтра снова встретимся! Откуда же ему знать, что самое интересное здесь происходит в его отсутствие?
С уходом солнца городок преображался. Разморенная пассивным отдыхом пляжная тусовка волшебным образом превращалась в респектабельную публику. От такого количества прекрасных женщин, одетых в лучшие вечерние туалеты, соблазнительно благоухающих дорогими духами и с призывно мерцающими глазами, Андрей слегка растерялся.
Она сидела на перилах набережной, упершись одной ногой в перекладину, а второй, небрежно обутой в стоптанный шлепанец, болтала в воздухе. Не узнать эту точеную лодыжку и тысячу раз нежно перецелованные пальчики Андрей просто не мог. Но где она взяла это платье? У Арины никогда не было такого... э... маленького платьица, чересчур откровенного даже для курорта. Значит, она никуда не уезжала! Тогда для чего был разыгран это спектакль с отъездом? Для кого? Андрей бросился к жене. У него в голове все смешалось — удивление и ярость, возмущение и обида. Мысли захлебнулись в этом гремучем коктейле, и наружу вырвалась нелепая химера:
— Это ты?
— Несомненно, это я! — ответила Арина, но её голос... Он переливался темным бархатом, окутывал, завораживал. Ошибки быть не могло — это не был голос его жены.
Андрей присмотрелся внимательней: еще глаза — они были глубокими, хрустально-холодными и какими-то странно отчужденными.
— Так это не ты?
— Молодой человек, Вы бы уж как-то определились в своих интересах? — девушка уже откровенно издевалась.
Точная копия Арины, но не Арина. Невероятно! Как такое могло произойти?
— Вы так похожи на мою... — Андрей поперхнулся, поняв, как глупо, отправившись на поиски любовных приключений, рассказывать первой встречной о своей жене, хоть эта первая встречная и похожа с женой как две чашки из одного сервиза. — ...на одну мою знакомую.
Фу, какую же банальщину он сейчас сморозил!
— Вы даже не представляете, как часто мне говорят, что я на кого-то похожа!
Ему бы обратить внимание на эти слова, но он совсем растерялся и отвесил еще один безнадежно заезженный штамп:
— Разрешите пригласить Вас в кафе?
— Если только на кофе.
Потом они гуляли и болтали. Оказалось, что девушку зовут Алина. С ней было невероятно легко и можно было говорить о чем угодно: о книгах Пелевина и об автомобилях, о фелинологии и о политике, о разных тарифных планах и акциях операторов мобильной связи и о всякой ерунде. А когда Алина просто и доходчиво объяснила правила бейсбола, Андрей понял, что она значительно интереснее его жены.
Потом, когда совсем стемнело, оказалось, что с астрономией Алина знакома не хуже него самого. Ну, если уж быть совсем честным, то даже намного лучше. Она показала Андрею всех персонажей древней мифологии и еще Крабовидную туманность, которую ему не удалось разглядеть исключительно по причине подорванного тяжким отпуском зрения. А когда в точно предсказанной ею точке ночного неба вспыхнул фантастический Iridium flaer (жаль, так и не успел спросить, что это такое), он понял, что готов идти за ней, куда бы она ни позвала — хоть на футбол, хоть... Да что уж там, хоть на шоппинг!
И она позвала.
— А хочешь, я покажу тебе звезды в море?
— Разве здесь водятся морские звезды? — удивился Андрей. — Да и темно сейчас, что ж там можно разглядеть?
— Эти звезды видно только ночью. Пойдем! — Алина взяла его за руку и повела на уединенный пустой пляж в самом конце набережной.
Туда не доходили гуляющие парочки. Туда не долетали звуки музыки из многочисленных кафешек. Туда не доставали огни иллюминации. Это был свой мир — крошечный необитаемый островок посреди шумного праздника летнего курорта.
Море играло с лунным светом, сплетая его в причудливые узоры на своей поверхности, рассыпало и снова, как в калейдоскопе, перекидывало рисунки. Темная, остывающая галька звонко шуршала под ногами.
Маленькое черное платье легко соскользнуло с девушки, и Андрей увидел, что под ним ничего нет. Ну, точнее, не совсем ничего, а только сама Алина — её изящная фигурка, матовую кожу которой не укрывал ни лоскуток ткани. Андрей сглотнул — до чего же она похожа на жену! В области солнечного сплетения шевельнулось что-то, похожее на чувство вины, но сейчас никакая сила не могла остановить его, как нет препятствий для лосося, идущего на нерест. Брюки и рубашка упали на холодную гальку.
Алина вошла в море и оно, тихо вздохнув, ласково обняло её щиколотки. Девушка обернулась, оценивающе взглянула на устремившегося за ней Андрея.
— Всё! — она указала на плавки. — Надо снять всё. Это же ночное купание... — Алина тихо рассмеялась так, что у Андрея в глазах море смешалось с небом.
Плавки послушно упали поверх белой рубашки. Андрей бегом бросился в воду, чтобы не было видно того, чего никому не надо было видеть. Алина уже немного отплыла от берега. Андрей ахнул — её тело светилось под водой, вокруг него вспыхивали и, тревожно мерцая, гасли искорки и звездочки. Колдовство! Но, взглянув на свои руки, разгребающие воду, он увидел те же искры. Потревоженное море горело фосфоресцирующим огнем. Так вот какие звезды она хотела показать! Андрей был совершенно очарован фантастическим зрелищем.
— Сюда! Плыви сюда! — позвала его Алина.
Андрея пугала ночная чернота моря, но он не смел этого показать. Когда твердое дно ушло из-под ног, он изо всех сил поплыл за девушкой. Она притягивала его как маячок. Она была рядом, но безнадежно недосягаема. Андрей ничего не видел, кроме неё. И не было для него ничего более важного, чем догнать её, догнать и...
Вдруг диссонансом с притихшим морем со стороны берега донесся какой-то шум. Андрей оглянулся. На набережной над пляжем стояла подсвеченная отблесками далекой иллюминации машина, а над светлым пятном его рубашки склонился темный силуэт. Волшебная благость любовного приключения внезапно развалилась на части.
— Бумажник! — крикнул он и беспомощно посмотрел на свою прекрасную наяду.
— Чёрт! — зло прошипела она и... нырнула под воду. Андрей мог поклясться, что в этот момент увидел серебристую чешую и раздвоенный как у дельфина хвост.
— Русалка! — обожженный страшной догадкой он рванул к берегу. — Штаны! — в этот момент Андрей готов был расплакаться от осознания безнадежной нелепости ситуации. — Мужик, ну хоть плавки оставь!
А черный силуэт, совершив свое черное дело, уже возвращался к машине.
А потом... Андрей нервно вздрогнул — то, что было потом, больше всего напоминало вязкий и тягучий кошмарный сон.
Резкий хлопок прервал его воспоминания в точке, после которой больше всего хотелось просто перестать существовать.
— Пццццццц... — зашипело что-то внизу.
— Дррррррр... — это, видимо, поехало на свое место окно.
— Ёпт... — неожиданным дискантом взвыл Колян.
У приятеля Коляна тирада вышла подлиннее и позатейливей.
Ветер в купе стих. Андрей уже догадался, что произошло. Повернувшись, он свесился с полки и увидел двоих из своих попутчиков с вытаращенными в отчаянии глазами (продолжавшего стонать Коляна с позиции Андрея не было видно). На столике, застеленном газетами, были удивительно аккуратно разложены по пластиковым тарелкам, декорированным веточками зелени и перышками лука, тонкие колечки колбасы, дольки крупных алых помидоров, половинки огурцов и почищенных вареных яиц. Между тарелками торжественно возлежал порезанный, но еще не разобранный белый батон, а рядом с ним открытый пакет загорелыми ляжками курочек-гриль. И вся эта красота радостно сияла и переливалась бриллиантовым блеском, равномерно присыпанная тонкими осколками битого стекла от выпавшей из оконной рамы пивной бутылки.
Один из попутчиков с искаженным болью лицом и трагически поникшими плечами встал, завернул всю безнадежно испорченную в одно мгновение снедь в газету-скатерть и вышел из купе.
"Плохо вам, ребята? Вижу, что плохо!" — внезапно Андрей развеселился. Позор минувшей ночи стал расплываться, терять реальность очертаний. А в сущности, что произошло? Об этом никто никогда не узнает, пока он сам не решится рассказать. Ну и что, что он голоден, как стадо кашалотов? Но ведь живой, спасибо тому вору, будь он хоть чёртом! Теперь самое сложное — помириться с женой. И больше никогда, НИ-КОГ-ДА даже не смотреть "налево". От своей жены хоть знаешь, чего ждать... Ну, не всегда, конечно, но иногда можно догадаться. А вообще она хорошая... Жареная картошечка... По-флотски... С грибами...
Через мгновение он уже спокойно спал.
