ЭЛКА С ПРИВЕТОМ
Я всегда была фантазёркой, так сказать, "с приветом" в голове. Мама удивлялась: и в кого ты у нас такая? Нет в роду ни политиков, ни депутатов, ни министров, ни академиков, ни даже писателей. А только исключительно скромный трудовой народ: папа в виде простого инженера, мама в виде простой медсестры, старшая моя сестра в виде студентки, дядьки с тётками в виде труженников села да бабки с дедками в виде пенсионеров.
А я говорю: да всё дело в имени. Зачем, говорю, вы с папой меня так назвали? Ну что за имя: Элла! У нас четверть класса Маши, четверть Даши, остальные Насти, а я какакя-то Элка.
А они мне: Эллочка, говорят, так в наше время ведущую любимой передачи "музыкальный киоск" звали. Элеонора Беляева. Звучит имя красиво, много гласных...
Я говорю: ну вот, назвали в честь вашей любимой ведущей, а я — страдай... Вот, говорю, буду получать паспорт — запишусь Викторией. Или Екатериной.
Мама вздыхала, а папа говорил: не выдумывай, красивое у тебя имя, романтичное.
А я задумчиво проговаривала своё имя по слогам, представляя себя в виде некой мадам Брошкиной в мехах и с муфтой, в ботах и берете с пером. Элеонора, блин!Нора-кикимОра!
Училась я так себе, особо ничем не выделялась. Ну не было у меня никаких талантов, не было и всё. И любимых предметов не было, и любимых учителей. Хотя класс был с математическим уклоном. Я для них, для учителей, кстати, тоже интереса не представляла. Наверное, они удивлялись, как я вообще попала в такой класс, где все сплошь одарённые математически, а я одна такая нуль без палочки. Так все одарённые математически еще и внешним образом отличаются — джинсы там супер-пупер, или смартфоны с прибамбасами, а у меня — ничего, только ещё папин калькулятор — уже, наверное, музейная редкость. Хотя я старалась честно понять и представить окрестность точки или суть уравнений Лагранжа. Не судьба, видать.
И тогда в 8-м классе на зимних каникулах я решила покончить с моим серым существованием и навсегда распрощаться со среднепосредственной школой.
Я решила пойти работать! И мой выбор, уж не знаю почему, пал на профессию крановщицы.
А что? Сиди себе там наверху, смотри на всех свысока, нажимай себе кнопочки и рычаги — как я видела в старых киношках — и строй себе дома: плиточка на плиточку, панелька на панельку, кирпичик на кирпичик... А вокруг красоту какую можно наблюдать — аж дух захватывает! Там птичка полетела, там самолёт чуть ли не провода крылом задевает, а там по школьному двору Алёшка Комаров — ха, наш отличник номер один — комар-кровосос проклятый на скейтборде катится! Вот тут-то я на него плиточку-то и положу... Я тебе припомню насмешки надо мной: "Эллочка-людоедка с приветом!"
Я аж зажмуривала глаза от такой картины: эт тебе не дифференциальное уравнение второго порядка решить, здесь, брат, практика и точность нужна! И я продолжала фантазировать: плиточка-то над ним повисает, и тут Комар с перепугу начинает башкой крутить, от плиточки быстрей-быстрей, а плиточка-то за ним, за ним, сейчас пришлёпнет его — и нету Комара! И вдруг он видит — а это я, Элка-людоедка с приветом, на кране сверху плиточку-то над ним веду и сейчас его прихлопну! Вот тогда-то он и взмолится, заголосит несобственным интегралом Римана, что б я его пожалела и гробовую доску убрала.
"Ну ладно, — скажу. — Валяй, Комар, езжай дальше. И только пискни еще! Я тебе покажу "Элку с приветом"!
...Я пошла на ближайшую стройку, которую увидела из окна своей комнаты. Вот он, желтенький мой краник, рабо-о-отает!
Казалось, башенный кран своей стрелой упирается в небо. Подходя всё ближе и ближе, я неотрывно как в гипнозе смотрела на край стрелы, плавно и медленно поворачивающийся то вправо, то влево. А по стреле какая-то штуковина ездит и на толстых тросах бетонные плиты возит. Вдалеке слышалось "вира" и "майна". Машинально пролезя в какую-то щель в заборе, который огораживал строительную площадку, медленно подходя к крану, я так высоко задрала голову, что налетела на дядьку в каске и оранжевом жилете. Он стоял ко мне спиной и держал какой-то пульт. Когда я на него налетела, он выронил пульт и выругался.
— Ты что тут делаешь? — грозно заорал он, опять беря пульт в руки. — Ты как сюда попала?
— Я во-о-он через ту дырку залезла, — я не испугалась его грозного голоса и показала рукой в сторону забора.
— Здесь опасно! На заборе же висит знак, что посторонним вход воспрещен!
— Знаете, говорю, я до входа не дошла. Смотрю — дырка, ну и я туда... Честное слово, над дыркой знака не было!
"Так, — говорит дядька. — Чего надо?" А сам смотрит вверх, на стрелу.
Я говорю: знаете, я вот крановщицей мечтаю стать, на стройках века работать. Пришла посмотреть, что и как, узнать, куда пойти учиться на крановщицу. Чтобы высоко сидеть, далеко глядеть, ну и, конечно, красивые здания сооружать... Я, говорю, высоты не боюсь. И зрение у меня, говорю, прекрасное, и рука твердая. Я толстый кусок мела один раз случайно просто пальцами раздавила. И училка удивилась. Говорит, у тебя, Рябова, сила в руках, а надо, чтобы в голове была. Подразумевала, что я тупая, значит. А я прикинулась дурочкой и спрашиваю: Вы хотите, чтобы я ГОЛОВОЙ мел раздавила? Весь класс упал!
Тут дядька с пультом на меня с интересом посмотрел, улыбнулся и спросил: ты в каком классе-то учишься?
Я говорю: в восьмом.
Тогда, говорит, тебе надо сначала минимум девять классов закончить, а потом идти учиться на крановщицу.
О! -думаю, — ещё полтора года терпеть насмешки Комарова. А сама смотрю на его штуковину на ремне и спрашиваю: а что это у вас такое, для чего?
— А это пульт управления краном, я с земли им управляю.
— Как, разве крановщик сидит не в кабинке там наверху?
— На старых моделях башенных кранов — наверху. А у нас новая, немецкая модель, в кабинке сидеть не надо, строительство управляется с земли. Я на кнопочки нажимаю и перемещаю грузы: вверх — вниз, направо — налево.
Дядька с гордостью показывал мне пульт. В этот момент откуда-то со стороны послышалось "вира" и он, повернувшись в сторону крана и наблюдая за стрелой, стал что-то нажимать на пульте и кран стал поднимать контейнер с кирпичами.
Но мне стало уже неинтересно смотреть на чудо строительной техники. Раз я не смогу сидеть там, наверху и не буду видеть ни полёта птиц, ни смотреть в окна окружающих домов, ни что делается в школьном дворе — значит, я не увижу Комара. С земли, да еще находясь на стройке, огороженной забором — как же я его смогу увидеть и плиточкой-то хлопнуть!
"Спасибо, — говорю, — вам за рассказ. Но так работать — никакой романтики!"
И я ушла.
..."Эля..., — раздался сонный голос мужа. — Ты чего не спишь? Опять мечтаешь? Иди ко мне...".
Нет, я не мечтаю, я вспоминаю...
Я ласково посмотрела на своего мужа с улыбкой и подумала: Алёшка, родной мой, как хорошо, что я тебя тогда плиточкой-то не прихлопнула, как хорошо, что мы вместе закончили школу и институт... Комарик мой, любимый... И я стала залазить под приподнятое мужем одеяло, ближе к его тёплому пузу.
