ветер перемен

Пролог

Разноцветные блики метались по стенам рабочего кабинета Императора. Громкая бравурная музыка проникала даже через шумоглушители. Все знатные семейства Империи тысячи солнц отмечали очередное радостное событие. Впрочем, что это за событие, многие из них не вспомнили бы и под угрозой медленной смерти. Просто Император желал праздновать. И это было достаточным поводом для любого торжества. Поэтому и развивались над дворцом разноцветные флаги из дорогого шалисского шелка, а придворные в вычурных нарядах предавались самым разнообразным порокам, которые во время правления Императора Норома III было принято дипломатично называть 'развлечениями'. При этом старательно не замечалось то, что большинство так называемых развлечений уголовное право именовало более неприглядным словом — преступление. Знать давно уже поставила себя не только над остальными людьми, но и над законами Империи, и поэтому при дворе Императора пышным цветом расцветали клубы по интересам, где титулованные преступники пытали, насиловали, принимали наркотики и предавались еще более изощренным порокам в безуспешных попытках разогнать одолевающую их великосветскую скуку. Празднество было в самом разгаре, неудержимое веселье охватило одурманенных наркотиками и алкоголем дворян, заставляя их совершать все более безумные поступки.

Сам Император, однако, пребывал в далеко не праздничном настроении. Нахмуренные брови Его Величества предвещали большие неприятности ученому, замершему перед ним в глубоком поклоне.

— Ты утверждаешь, что снова потерпел неудачу? — голос Императора заполнил собой все пространство кабинета и заставил ученого задрожать.

— Ваше величество! Мы непременно выполним Ваше повеление! Но возникли трудности с материалом! Мое открытие, несомненно, позволит Вам получить лучшего телохранителя из всех, которые когда-либо существовали, однако необходимость в его полной преданности только Вам вызывает сложности. Мы добились необычайно высокого уровня идентифиации своего господина, но его недостаточно для стопроцентной гарантии от ошибки!

— И что же вам мешает на этот раз?

— Ваше Величество! — ученый замялся, опасаясь реакции своего повелителя на то, что он собирался сказать. — Ваше Величество, нам необходим материал, связанный с Вами родственными узами. Чем ближе родство, тем вероятнее успех.

— Ребенок подойдет?

— Ваше Величество. — Ученый запнулся. — Ваш ребенок был бы идеальным вариантом. При таком близком родстве мы бы смогли развить его чутье крови до невероятных пределов...

— Хорошо. Моя жена сообщила мне сегодня, что носит под сердцем моего второго ребенка. Я отдам приказ, чтобы ее доставили в лабораторию.

— Ваше Величество! — ученый с трудом смог преодолеть свое удивление и теперь изо всех сил пытался сообразить, как бы поделикатнее указать Императору на то, что его опыты штука опасная. — Ваше Величество! Должен Вас уведомить, что мои исследования довольно опасны. Ваша жена может не пережить рождение измененного ребенка.

— Я знаю.

Император холодно посмотрел на застывшего перед ним человека, изгнанного из самого знаменитого университета биоинженерии за слишком безумные открытия, которые даже видавшие виды ученые сочли чересчур чудовищными, и усмехнулся.

— Если ты выполнишь свое обещание, я, скорее всего, не стану обращать на это внимания. А теперь пошел вон!

Ученого вынесло за дверь. Император довольно кивнул. — 'Боятся. А если боятся, значит, чувствуют его величие. Так и должно быть'. Император встал из-за стола и подошел к зеркалу, занимающему одну из стен в его кабинете. С полированной поверхности на него глянул высокий мужчина в самом расцвете лет. Появившаяся кое-где в густой черной шевелюре седина только подчеркивала аристократическую правильность черт волевого лица, на котором, правда, уже стали проступать следы пороков, одолевающих Его Величество, но пока их вполне можно было замаскировать косметикой. Недовольно глянув на красные жилки, проступающие на носу и щеках, Нором III отметил про себя, что после празднества нужно будет обязательно лечь в биорегенератор и пройти курс лечения, чтобы восстановить внешность. А пока Император одобрительно окинул взглядом свою сухощавую подтянутую фигуру, умело подчеркнутую небесно-голубым камзолом, и остался доволен тем, что увидел. 'Осталось внести в свою внешность последний штрих и можно спускаться, — самодовольно подумал Повелитель тысячи солнц. — Подданные наверняка уже извелись в ожидании выхода своего Императора'. Нором подхватил со специально установленного у зеркала столика Малую Императорскую корону и направился к двери, за которой его ждали телохранители, чтобы сопроводить своего господина на бал.

Человек, только что подписавший смертный приговор своей жене и обрекший на гораздо более жуткую участь своего нерожденного ребенка, поспешил присоединиться к празднеству, дабы поразить своих подданных очередным костюмом, сравнимым по стоимости с небольшой планетой.

Женщина кричала вторые сутки. В оборудованной по последнему слову техники огромной лаборатории, местонахождение которой было не известно даже большинству тех, кто в ней работал, крики отражались от стен, многократно усиливаясь, и заставляли профессора жалеть о том, что он не додумался оборудовать свое рабочее место шумоглушителями. Его проект близился к завершению, но некоторые побочные эффекты порой невыносимо его раздражали.

Профессор вышел из закутка, где оборудовал себе место для отдыха и работы, и подошел к прочному стеклу, отгораживающему родильную палату от остальной лаборатории. Роженица снова заметалась на стерильном железном столе, к которому ее предусмотрительно прикрутили прочными ремнями, и закричала. Профессор недовольно поморщился — крики женщины давно утратили всякое сходство с человеческими, превратившись просто в звериный вой боли. Это невольно отвлекало людей от работы. Профессор вывел на монитор последние данные о состоянии плода, и довольно кивнул. Все шло так, как и было задумано, только вот роды почему-то затянулись. Если бы профессор не опасался повредить ребенку, он бы наверняка приказал ускорить их медикометозным путем, или даже провести операцию по извлечению плода, но он не мог предсказать, как вмешательство в естественный ход вещей отразится на способностях существа, которое вот-вот должно было появиться на свет. И совершенно не хотел рисковать, прекрасно понимая, что от успеха его проекта зависит не только его благополучие, но и сама жизнь. Поэтому ему приходилось ждать. Ждать профессор очень не любил, но к его сожалению, в данной ситуации у него не оставалось другого выхода.

Женщина снова закричала и заметалась, однако люди, склонившиеся над ней, не обращали на крик никакого внимания. Их больше интересовал ребенок, который медленно, но верно пробивал себе путь наружу. Профессор одобрительно кивнул, похвалив себя за то, что хорошо подобрал себе ассистентов, и поспешил в родильную палату, потому что, если он не ошибался, роды подошли к заключительной стадии.

Он оказался прав. Вот, наконец, показалась окровавленная головка, и один из ассистентов тут же поместил на нее медицинский датчик. Профессор озабоченно посмотрел на данные, которые тут же высветились на небольшом мониторе, установленном у стола и, убедившись, что с ребенком пока все в порядке, наклонился над роженицей. К его удивлению, маленькое существо, которое еще не до конца появилось на свет, смотрело на него вполне осмысленно и... голодно. Отогнав от себя мысли, не подобающие ученому, профессор протянул руки, чтобы принять младенца, и едва удержал крик боли — маленькие клыки впились ему в ладонь. Мужчина с трудом заставил себя не отшвырнуть кровожадное создание в самый дальний угол лаборатории, а попытался осторожно высвободить руку из его зубов. Его переполняло беспокойство, на подобное поведение будущего телохранителя Императора он не рассчитывал, было просто необходимо проверить...

Женщина снова закричала, но человек, принявший ее ребенка, даже не повернул головы в ее сторону. Он торопливо нес новорожденного к большому медицинскому сканеру, и почти все присутствующие спешили за ним, тревожно переглядываясь и перешептываясь. Результат их эксперимента оказался слишком неожиданным. Только двое ассистентов остались возле умирающей матери. Женщина больше не кричала. Неимоверным усилием она повернула голову в ту сторону, куда унесли ее ребенка. Ее глаза красные от полопавшихся сосудов пытались найти новорожденного, за чье появление на свет она заплатила такую высокую цену. Безуспешно. Наконец оставив бесплодные попытки, женщина бессильно распласталась на жестком ложе. Ее губы едва заметно шевельнулись, и чуть слышный шепот потонул в радостных криках триумфа.

— Великий Саан, повелитель жизни и смерти, пощади мое дитя, пожалей...

Посол Объединения свободных планет Лотан Сел с брезгливым любопытством рассматривал невысокое существо в просторных черных одеждах, неподвижно застывшее у правого подлокотника трона Империи тысячи солнц. К любопытству и отвращению примешивалась изрядная доля страха. Об этом новом телохранителе Императора ходили очень уж жуткие слухи. И хотя как любой дипломат такого уровня, посол умел извлекать из дурно пахнущих завалов сплетен драгоценные крупицы истины, в данном случае ему это не очень удавалось. Слишком невероятными были сведения, передаваемые из уст в уста в кулуарах императорского дворца. Слишком странными и страшными. Впрочем, посол устало усмехнулся про себя, во время правления Норома III самые чудовищные слухи могли оказаться правдой. Однако в настоящий момент эти мысли были лишними для него. Отвлекаться на Императорском приеме было небезопасно.

Посол заставил себя сосредоточиться на происходящем в тронном зале, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить ему жизни. В Империи тысячи солнц понятие 'дипломатическая неприкосновенность' просто отсутствовало. Его заменяла воля Императора, которая имела обыкновение меняться по десять раз на дню. И сегодня его ожидало наглядное подтверждение этой прискорбной тенденции — в главном зале дворца должны были состояться суд и казнь очередного государственного преступника. Лотан вздохнул, ему предстояло пережить несколько неприятных часов. Он никогда не любил кровавые зрелища, а после двух лет работы в качестве посла при дворе Императора Империи тысячи солнц стал относиться к ним с еще большим отвращением. Слишком часто он их здесь видел. Оставалось надеяться, что все закончится быстро, но почему-то Селу в это слабо верилось. Император славился своей жестокостью и кровожадностью. Ожидание в огромной толпе надушенных придворных становилось просто невыносимым, и посол внезапно поймал себя на том, что с нетерпением ждет начала церемонии, в конце концов, это была неприятная, но все-таки альтернатива бессмысленному топтанию на месте в огромном душном помещении под объективами датчиков наблюдения.

Вот Император поднял скипетр, повелевая привести в тронный зал государственного преступника, ради которого сегодня и собрали в Императорском дворце всех придворных и дипломатов. Главнокомандующий космического флота был обвинен самим Императором в измене, и теперь должен был понести заслуженное наказание. Посол вздохнул. Он сомневался, что хоть один из собравшихся в этом зале верит в виновность лучшего полководца своего времени, но это не имело никакого значения в этом сумасшедшем государстве.

Вот бесшумно распахнулись огромные отделанные золотом двери тронного зала, и стражники в белых церемониальных мундирах втащили в помещение высокого поджарого мужчину, закованного в кандалы, сделанные, как с удивлением отметил посол, из лирита, который являлся одним из самых прочных из известных ныне материалов. Впрочем, это было сделано скорее напоказ, чем по необходимости, даже в боевом вооружении специальных подразделений преступник не сумел бы причинить Императору ни малейшего вреда. Об этом заботились самая совершенная в освоенном космосе система охраны, способная нейтрализовать любую угрозу жизни и здоровью Его Величества, и полк хорошо обученных телохранителей.

Император обвел взглядом зал и, убедившись, что внимание всех присутствующих сосредоточено на нем, приосанился на троне и пропитым голосом прокаркал:

— Ты обвиняешься в измене и покушении на Нашу священную особу! Но Мы милостивы! Ты не будешь казнен как предатель! Учтя все твои прежние заслуги, Мы приговорили тебя к более мягкому наказанию. Твоя семья будет казнена в назидание другим, а ты своей безупречной службой смоешь пятно предательства со своей чести!

Придворные разразились приветственными криками, а приговоренный забился, пытаясь разорвать сковывающие его цепи, его лицо исказило безумное отчаяние. Император поднял руку, и в зал ввели красивую молодую женщину в парадном платье, за ней шли двое детей. Девочка лет четырнадцати и мальчик лет шести. Женщина испуганно посмотрела на мужа, но не успела сказать ни слова. Телохранитель Императора, словно повинуясь приказу, который был слышен только ему одному, сорвался с места, и прежде, чем кто-нибудь успел хоть что-то понять, оказался рядом с приговоренными к смерти. С тихим свистом из ножен на спине выскользнул узкий клинок, и мальчик повалился на бесценный мрамор пола, заливая его своей кровью. Посол только через мгновение понял, что ребенок еще жив. Телохранитель нанес, несомненно, смертельную рану, но смерть будет долгой, и совсем небезболезненной. Осознав, что происходит, девочка бросилась бежать в безнадежной попытке спастись. Маленькая фигурка отвернулась от смертельно раненного мальчика, и тут, пытаясь спасти своих детей, на маленького монстра с отчаянным криком бросилась мать. Телохранитель императора даже не повернулся на крик. Тонкая, хрупкая на вид рука выскользнула из складок балахона, в который куталось чудовище, и черные нечеловеческие когти небрежно мазнули женщину по животу. Приговоренная упала как подкошенная, прижимая руки к смертельной ране, а телохранитель стремительно метнулся вслед за девочкой. Он настиг ее на полпути к дверям и коротким тычком сбил с ног. Девочка отчаянно закричала, когда кинжал, способный резать металл, вошел ей под ребра, вскрывая грудину, и забилась в предсмертных судорогах.

Посол дрожащей рукой вытер пот со лба, вся расправа заняла меньше минуты, и тут же вздрогнул от неожиданности. Приговоренный, до этого момента молча боровшийся с солдатами, закричал. С бешеным воем он сбросил с себя державших его стражников и, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, всем весом обрушился на хрупкую фигурку телохранителя. Существо, видимо, не ожидало нападения и не успело среагировать. Капюшон и платок, закрывавшие его лицо, слетели, открывая жесткие черные волосы, заплетенные в толстую косу, и главнокомандующий успел захлестнуть шею противника своими цепями. Посол невольно подался вперед, стараясь получше рассмотреть это таинственное существо и, как он честно признавался сам себе, с удовольствием понаблюдать за тем, как этот маленький монстр испустит дух. Однако то, что произошло в следующий момент, заставило посла невольно прошептать молитву Саану, отгоняющую зло.