Грейган.

Глава 1.

Казалось, старые обшарпанные коридоры тянуться целую вечность. Коридоры в которых легко заблудится, коридоры в которых люди ищут и находят знания. Широкие и просторные, дают отличную возможность развернуться, отбирая при этом возможность стать незаметным и спрятаться. Эхо одиноко звучало под ногами бегущего, а в ответ ему раздавались крики вперемешку с руганью. Обшарпанные углы с грязными от копоти и грязи стены, тянулись бесконечностью. Коридоры представляли собой лабиринт с несколькими входами и выходами, карт не было, поэтому зная ключевые точки и заняв их можно было обороняться и атаковать.

Бегущий не знал ничего, он попал в эти коридоры знаний случайно, толком не понимая цели своего прибытия. Он знал, что здесь он может стать сильней, другая причина не требовалась, да он и не искал её. Зачем причина? Для чего? Причина нужна только для самого человека, остальные же просто не услышат или не поймут её, имея свои причины жажды силы. Поэтому отбросив причины, бегущий решил стать сильней, а цель? Что цель? Сила всегда найдет для себя применение, независимо от желаний и потребностей человека. Какая разница кто человек? Пешка или король, найдется тот кто пожелает использовать силу для достижений своих целей, найдется и тот кто будет пешкой для достижения этих целей. Всё одно — сила будет применена.

Поворот, еще поворот. У бегущего возникло чувство, что ноги опережают его и слегка заплетаются, протянув руку к ближайшему углу и найдя опору, он разворачивается. Очередной поворот. Криво улыбнувшись и смахнув невидимый пот со лба, он побежал дальше. Эта гонка уже длилась около получаса, но что поделать, когда тебя ловят, объявляют мертвяком и начинают охоту? Не с целью убить или съесть, просто так, потому что традиция.

Они так и сказали. Говоривший был среднего роста, с несколько дерганными движениями, то ли от предвкушения, то ли от презрения. В его словах была ненависть, непонятно было к чему эта ненависть? Если относится к делу, каким бы оно не было, с излишней горячностью, то его не довести до конца. Такие как он обычно сдаются в самом начале и никогда не доводят начатое до конца.

Если так подумать, то все не так уж и плохо. Куртка горячая, пот высох и глаза не слезились, да и в боку перестало колоть. 'Точно, все не так уже и плохо. Гонка только начинается. А что люди? Традиция? Каких только традиция я не видел, признаю, эта — не худшая. Остались только самые упрямые и выносливые. Меньше двадцатой части. Ха!' — думал бегущий. Средний рост, стройное телосложение, темные куртка с брюками со множеством кармашков. Отличные сапоги, мягкие и удобные, с длинной шнуровкой, они позволяли передвигаться бесшумно и приятно обтягивали голени, создавая ощущение второй кожи. На спине виднелся грязноватый черный рюкзак из мешковины, из которого выглядывал капюшон темно-серого плаща. Лямки рюкзака плотно обхватывали тело, даря ощущение его отсутствия. Голову обтягивал черный платок, не давая длинным темным волосам свободно развиваться по встречному ветру, создаваемому движением. Бандана стягивала уши, в левом ухе, незаметный для всех, болтался медный крест. Высокий лоб, густые ресницы, прямой длинный нос, большие губы с постоянно блуждающей легкой кривой улыбкой. Улыбка была странная, по ней нельзя было сказать, рад человек или в гневе, расстроен или радостен. У этого человека была одна улыбка, и он всегда отвечал ей. Улыбка не казалась неестественной, человек улыбался искренне, искренне только одному ему понятным мыслям. Улыбаясь, он часто слегка опускал правую бровь, поднимая при этом левую. Непонятный. Непонятный и скрытный, его нельзя было бы понять, если бы не глаза. Глаза. Глаза повторяли улыбку, с помощью глаз знающий, что искать, мог определить настроение человека. В отличие от неизменной изогнутой в правую сторону улыбки, глаза выражали гамму чувств, показывая развитую натуру и довольно чувственного человека. Этот человек был таким же сложным, как и его глаза, взглянувшие в них, не знали, что сказать. Они были глубокими, притягивали к себе и несколько завораживали. Обычного размера, карие, они отражали чувства. Более того, они отражали огромное количество чувств. В этих глазах могли ужиться ненависть, доброта, забота, жалость, отвращение, страх и смелость и многие другие. Человек был сложной и противоречивой натурой, любил поспорить сам с собой, так как считал, что кроме него в этом славном деле ему нет равных. Он знал себе цену и знал, что самое главное, как этой ценностью распорядиться. Его нельзя было назвать оптимистом или пессимистом, он был чужд этим понятиям. Видя наполненный наполовину стакан, он брал кувшин и наполнял его полностью и затем пил. Зная себе цену он, тем не менее, был идеалистом и максималистом, что не всегда приводило к удачным стечениям обстоятельств. Он часто выходил победителем из схваток с судьбой, вот и сейчас он стремился отвоевать свою жизнь, унося ноги.

'Эта Академия. Ууу, первый день довольно многообещающий. Не успел войти в эту берлогу, как студенты решают отдать на кормам червям. Я конечно вкусный, но не для червивого сообщества, больно жирно им будет. Нет, так не пойдёт. Надо выбираться, бегать от этих студентиков совсем неинтересно, они же хилые. Мама их мало кормила или как? Хоть на шаг переходи. Поначалу вроде резвые были. Я испугался. Как видно зря. Так ладно. Выбираться. Моя цель — выбраться. Всё бы хорошо, но я порядком заплутал в этих лабиринтах. Как назло все двери закрыты. Отмычки не помогают, магия. Нда. Магия. Хорошо было у дяди, но удача и мне улыбнулась, дав шанс стать кем-то большим, чем я сейчас. Кто я сейчас? Да никто! Никто меня не знает, порой мне хочется забыть своё имя. Хм...слабость проявляете, Командующий!'

В диалогах с самим собой он обращался к себе так, выдавая в нем молодого и амбициозного человека.

'План действий таков. Ищу лестницу на верхние этажи. Поднимаюсь на крышу и спускаюсь по бордюром вниз. Четыре этажа? Ха! С моим опытом это пустяк. Так. Приступаем'

Потянув воздух носом он побежал к той части Академии где больше пахло грязью. Запах земли усиливался, стены становились грязней, эхо отдавало все меньше звуков. Лестница. В городе было чисто, но на территории Академии был хаотичный порядок, понятный лишь её обитателям. Огромная широкая лестница, со сбитыми ступеньками, по которым прошло не одно поколение студентов, представляла собой жалкое зрелище. Железные ржавые перила, маленькие каменные ступеньки, были покрыты свежими комочками земли с травой.

'Совсем народ не следит за обувью. Городские. И где умудряются?' — вынес вердикт бегущий, начав подъём. Осторожно ступая и обходя комки грязи, он начал тихо подниматься, прислушиваясь к шорохам и голосам. Они были далеко, и человек продолжил путь наверх. Лестница становилась чище. Выйдя на последний этаж бегущий осмотрелся. В воздухе пахло опасностью, непонятное чувство.

'Такое чувство, что надо мной занесен меч, готовый опуститься в любое мгновение' — подумал человек и продолжил путь. Чувство опасности кричало, волосы на затылке встали дыбом и по телу побежали мурашки.

'Забыть сомнения и идти. Вот что нужно от вас, Командующий! На ловушку не похоже, иначе она бы уже захлопнулась. Вперёд, вперёд!' — подгонял себя человек.

Впереди показалась стена. В стене была обычная дверь, какие можно было увидеть в хижине любого крестьянина. Подойдя к ней, он толкнул дверь. Открыта.

'Меня тут ждут? Что за весельчак? Лестница на этом отрезке была чиста, мне показалось, что по нему давно не ходили. Кто?'

Войдя в дверь он увидел слегка вогнутую площадку, в центре которой виднелся люк для сточной воды, стекающей во время дождя. У бордюра, в тридцати локтях от бегущего, высотой в половину человеческого роста стоял, вытянув скрещенные ноги, человек, он опирался на бордюр локтями и повернул голову вниз, с интересом что-то рассматривал.

Подойдя ближе бегущий с интересом начал рассматривать его, тот в свою очередь уставился на него. Он был выше бегущего на голову и шире в плечах. Легкая черная куртка и брюки были качественными, но сильно поношенными и старыми на вид. Стоптанная подошва хороших сапог, указывала на него как на путешественника, прошедшего через многое. Сапоги были чистыми. Быть может, он был седым? Коротко стриженные серые волосы на солдатский манер. В ушах висел неподвижно медный меч. Бегущий только потому и подошёл ближе, приняв этот меч за крест, рассчитывая, что свой его не бросит. Но нет, ошибся и как ему предстояло заплатить за эту ошибку он не знал, поэтому со странным спокойствием, которое исходило от этого человека продолжил. Высокий лоб, с лёгкими морщинами. Прямой нос. На губах блуждала лёгкая улыбка. Спокойная и холодная как лёд. Глаза. Глаза были под стать улыбке. Спокойные, обезоруживающие, холодные и любопытные. Такими глазами смотрят на жертву. Взглянув на этого человека можно было подумать, что он лишён любых эмоций. Голубые глаза подчеркивали спокойствие. Человек стоял неподвижно.

'Он дышит? Каменная статуя, а не человек!' — подумал бегущий и спохватился. И начал оглядываться в поисках других. Но других не было.

— Один, — подтвердил человек. Его голос был бесцветный, с лёгкой хрипотцой, он не выражал никаких эмоций. Звучал ровно, скрывая интонации. Жуткий голос.

'Кто он? Что ему нужно? Для чего он здесь? Не человек, а монстр. Такие люди обычно не сидят по крышам магических заведений, а спокойно и бездумно убивают людей. Убивают людей?' — страшная догадка кольнула сердце бегущего.

— Кто ты? — сказал бегущий, выжидающе и с некоторым вызовом глянув тому прямо в бездонные голубые глаза. Тот взгляд не отвел и, продолжая улыбаться ответил:

Человек промолчал.

'Вот бесчувственное бревно и зачем он здесь?'

— Мне было интересно, — словно отвечая на его готовившийся сорваться с языка вопрос

'Интересно? Вот как. Что же во мне интересного? Я обычный вор.'

— Ты долго бегал от них. Мне стало любопытно, и я решил взглянуть на такого бегуна. Остальных уже поймали, — вновь отвечая его мыслям.

— Их убили? — он ожидал ответа 'нет' и получил его.

— Нет конечно, не глупи. Ничего не знаешь?

— Нет.

— Политика Империи Грейган — выживает сильнейший и умнейший. И эта политика отражается во всём. Каждый год проводится Охота на Мертвяка. Мертвяки — это люди с Тёмного отделения Академии. Людей с тёмным талантом так мало, что их учёба начинается жёстко, что бы закалить и обозлить их. Их избивают до полусмерти. Обозлённые на весь мир, они полностью уходят в обучение тёмным наукам предвкушая месть. Но...

— Но? — сказал он потихоньку подходя к этому человеку и начиная прислушиваться к его менторскому тону. Тот по прежнему не проявлял никаких эмоций кроме любопытства и продолжил говорить как будто читал лекцию.

— Получив силу большинство забывают месть, люди с других факультетов мало что могут противопоставить тёмной магии, поэтому убивать слабаков с других факультетов им нет причины. Такие становятся верными слугами Империи Грейган. Безжалостно уничтожающие врагов Империи, — бегущему показалось, что последние слова он добавил с ноткой уважения.

— Есть ещё всякая мелочь, которая не оставляет мыслей о мести. Не знаю, что с ними происходит в дальнейшем, но явно ничего хорошего, — продолжал он.

— Хм...вот как?

— Это моя версия на происходящее. Я тут подумал немного, пока ждал тебя.

— Долго?

— Полчаса уж как жду, думал, не появится никто, — сказал он и махнул рукой отмахнувшись, видимо такой вариант событий ему не нравился. — Что ты намерен делать дальше?

'Он что меня отпускает? Да и что тут ответишь? Чувство опасности висит, но этот человек просто излучает опасность. Он тут только для удовлетворения своего любопытства?'

— И как долго будут меня преследовать?

— Завтра уже не будут трогать. Ну? — он выжидающе посмотрел на бегущего.

Бегущий подошёл к бордюру и посмотрел вниз.

'Вот оно. Как я и думал. Остальное дело техники и терпения'

Неизвестный посмотрел на него и проследил его взгляд.

— Ясно, — порывшись в кармане, он достал серебряную монету и положил её на бордюр, — приходи вечером за три часа до полуночи в трактир 'Спящий кот'.

'Не сомневается, что я приду? Чего он хочет? Убить? Что за глупость? Такой как он мог бы уже задушить, благо в Академию вход с оружием запрещён. Запрёщен? Запрещён кому? Всем кроме Охотников.'

Не дождавшись ответа, неизвестный оттолкнулся от бордюра:

— Увидимся, — и пошёл к двери. Он шёл ровно, но создавалось впечатление, что он крадётся.

'Так ходят дикие хищники. Хм....Кроме Охотников?' продолжал он свою мысль и вспомнив медный меч вздрогнул — 'Ладно разберемся, в конце концов, не он один такой любопытный'

Засунув монету в карман он в последний раз оглянулся на аккуратно прикрытую дверь. Перемахнул через бордюр и встал на раму окна. Окна были большими, в два человеческих роста. Вися на раме он спустился по левой стороне. В такие моменты он старался не думать. Думать — убить себя. Страх сковывал движения, затруднял дыхание, приток адреналина в кровь заставлял тело дрожать и концентрация улетучивалась. Думать значит убить себя. На самоубийцу Бегущий не походил. Со спокойствием взглянул вниз, оценивая расстояние. Он не думал, а следовательно не боялся, и никаких чувств, кроме информации о расстоянии не получил, которую впрочем не решился использовать. Он не заметил, как преодолел два этажа. Внизу уходили расстроенные студенты, кто-то сиял улыбкой, кто-то грустно понурил голову. Каждый получил, то чего желал или был достоин.

Спрыгнув в кусты, он пошёл вдоль них. Пройдя в кустах до ворот, он выглянул.

'Либо меня ещё ищут, либо ушли, либо они думают, что я в здании.' — подумал он как то отстраненно и вышел из ворот. — 'Что ж, я говорил, что все не так плохо? Ха! Командующий, докладываю вам, что побег совершен успешно и как мне кажется, всё только начинается'

* * *

В пыльной комнате везде лежали книги, полураскрытые, закрытые, большие и маленькие, все разные. Были здесь и книги с деревянными, металлическими, инкрустированными обложками, были и без обложек. Книги — Хранилище знаний. Кроме стеллажей, в комнате стоял только стол и стул. На столе лежал чистый свиток, перо и чернила. Удивительно, но кроме этого ничего на нём не было. Местами стол был погрызен, обожжён, кое-где были пятна копоти. На стуле сидел крепкий старик. Он смотрел в потолок и прикрыв глаза размышлял. На лице блуждала отеческая улыбка. Открыв глаза, он взял в руки перо и нарисовал несколько символов на пергаменте. Встав, он подошёл к окну, свернул свиток, перетянул золотой нитью и взмахнув рукой отправил его к окну. Свиток спланировал и, вылетев из окна, скрылся из виду...

* * *

Что-то стукнуло в окно. Рука, богато украшенная перстнями, с драгоценными камнями открыла его. В покои спланировал свиток и беззвучно лёг на стол. Он подошёл к столу и, взяв его, открыл. Его лицо чуть просветлело:

— Восемь. Восемь — это хорошо. Из них двое. Лучше чем в прошлом.

Глава 2.

Хозяин таверны прошёлся вдоль стен, зажигая светильники и бросив веточку обратно в костёр, прошёл к стойке и налил в кружку пива из бочонка. Взяв кружку поставил её рядом с человеком. Пена начала подниматься и потекла вниз через край. Человек дунул на пену и не снимая капюшона надвинутого до носа, пригубил: