Запретные земли
Если долго идти вверх по реке, все больше отдаляясь от моря, то рано или поздно набредёшь на Запретные Земли. Где они начинаются, точно сказать нельзя. Но если кто ступит на Запретные Земли да разозлит тамошних духов — окаменеет.
То было давно, когда никого из ныне живущих ещё на свете не было. Чиача и ещё пятеро оставили дома и семьи свои и двинулись вверх по реке. Вышли они скоро после поры дождей. То отчаянные головы были. Хотели они посмотреть а не омывается ли со всех сторон морем наша Большая Земля также, как омывается со всех сторон морем Земля Крабовых Пещер. И хотели они идти вверх по реке до тех пор, пока не встретят море, и если спустя шесть лун всё ещё не встретят — лишь тогда должны были те люди повернуть обратно. Только в конце следующей поры дождей вернулись бы они в племя.
Кто-то отговорить их пытался. Мол, на кого семью и племя свои бросаешь? Ладно, если несколько лун тебя не будет — обойдутся без тебя как-нибудь. А если вообще не вернёшься, кто детей твоих растить будет да дом твой защищать? Если все люди из племени разойдутся в разные стороны, то придут сюда грабители Чёрного Ущелья да и разбойники Крабовых Пещер приплыть могут. И займут они наши дома да станут охотиться на нашей Земле да собирать любые растения, какие им вздумается, а взамен не оставят ни крабов, ни плодов целебных, ни соли. Вернёмся мы домой — а жить уже негде.
Но того, кто решимости полон отговоришь разве? Попрощались отчаянные люди с племенем, пообещали вернуться к концу следующей поры дождей, да отправились в путь. И поначалу шли они хорошо, потому как начало всякого пути каждому охотнику известно.
Но когда минула первая луна, никто из них уже не знал, где они находятся. Скалистые отвесы и холмы закончились, а на смену им пришли бескрайние равнины, покрытые не такими уж высокими и не такими уж частыми деревьями. Тучи мух по вечерам поредели, а ветер со стороны моря больше не приносил аромата солоноватой влаги. И самый молодой из путников, тот, которого Зорким Оком прозвали, заметил, что солнце даже в самой середине дня уже не стоит так высоко над головой.
Стали путники дрожать по ночам. Лишь пряталось солнце, и начинала только опускаться на землю ночь, сразу холодно становилось, как в самые холодные ночи самой холодной луны. И костры они на ночь жгли как на праздник большой охоты, и в оленьи шкуры заворачивались, и друг к другу жались, как дети малые от страха к матери жмутся, да не помогало. Горло некоторых людей поразил кашель. То было первое предостережение духов Запретных Земель, что, мол, не надо идти вверх по реке, все больше отдаляясь от моря. Но слепы те путники остались к предостережениям духов, ведь не было среди них ни Хранителя Знаний, ни кого из учеников его.
Питались они речной рыбой одной. Благо, по удалении от моря рыбы в реке меньше не стало, только речные черепахи стали встречаться реже. Но на одной рыбе разве проживешь долго? И шкурами рыбьими на ночь не укроешься, и кости рыбьи так мелки, что от них никакого толку.
Вымотала Чиачу и людей его такая жизнь. Тогда стали они каждый из нескольких дней охотиться на свиней. Мясо свежее людям сил придавало и решимости новой. А шкурами тех свиней сырыми на ночь стали укрываться, прямо поверх оленьих. Под двойными шкурами ушла ночная дрожь.
Дальше люди шли. Холод не отступал, но научились путники бороться с ним. Или хотя бы думали так. Холоднее им становилось — ещё животных они ради шкур и мяса убивали. Ещё ярче костры полыхали на их стоянках. Ещё плотнее жались друг к другу они в ночи. Старые необработанные шкуры гнили, люди их выбрасывали и сменяли новыми.
А, между тем, вторая луна минула. Зоркое Око заметил, что ещё ниже солнце стало подниматься. И что с той стороны, куда они идут, солнца никогда не бывает видно. Не просто от моря путники отдалялись — от самого солнца они отдалялись. И если хотели они найти по ту сторону Большой Земли ещё одно море — хотели ли они найти по ту сторону Большой Земли ещё одно солнце?
И то случилось, чего прежде никогда не случалось — облака с неба посыпали! Белые хлопья, словно пух птенца молодого, сверху падали, да только не было сверху никакого птенца, а лишь облака. И как хлопья на тело кого из людей падали — водой обращались. Попадали, попадали хлопья облаков с неба, да перестали. То было второе предупреждение духов Запретных Земель. Заволновались некоторые путники. Мол, пока облако с неба маленькими частями падает — оно ещё ничего. А что если всё облако на землю разом упадёт? В жизни из него не выберешься, а то и задохнёшься внутри. И хотели те люди повернуть обратно. Но Чиача пригрозил, что если они уйдут, то он, когда вернётся, всему племени расскажет, какие они трусы. Мол, для того ли вы семьи и племя свои оставили, чтобы на полпути назад повернуть? Застыдились те люди и не стали домой поворачивать, а пошли дальше с Чиачей. Не послушались духов Запретных Земель. Лишь ещё несколько новых оленей, свиней да лисиц забили, чтобы сгнившие шкуры сменить да мясом свежим насытиться. Рыбу путники больше не ловили — вода настолько холодной стала, что никто из них не мог выстоять в ней достаточно долго. Теперь подходили они к реке только утром, чтобы умыться, да перед сном, чтобы набрать на ночь воды в чашу.
И настал тот день, когда проснулся Чиача и увидел, что вода в его чаше обратилась в холодный камень. Посмотрел он на своих людей — трое хоть и спят, а дрожат во сне, и зубы их стучат друг о друга. А двое лежат неподвижно. Те двое так и не проснулись уже. Сколько не пытались их разбудить, а без толку. Уже и тела их охладились, и дыхания от них никакого не исходило. То было уже не предупреждение духов Запретных Земель, то была уже кара их.
Страх объял даже Чиачу тогда. Почувствовали путники, что мёртвые товарищи их начали в камень обращаться, как вода в чаше. И что задержись живые тут ещё на какое-то время или попытайся дальше пройти — не избежать им той же участи.
Тогда Чиача да остальные трое, кому выжить посчастливилось, похоронили мёртвых в мелком овраге, засыпав сверху землёй и травой. Не принесли они тела товарищей своих обратно в племя. А духи тех, кто погибает в пути, могут и не найти дорогу обратно.
В тот же день выжившие люди в обратный путь отправились. Вняли, наконец, предостережениям духов Запретных Земель. Да поздно было. Покарали троих те духи тяжёлым недугом. Днём они шли, с трудом ноги переставляя и воздух сухим кашлем своим сотрясая, а по ночам метались они в бреду, и била их такая сильная дрожь, какой за все время пути ни разу с ними не случалось. Будь они дома в племени — отлежались бы дома спокойно, да с ритуалами по изгнанию злых духов из тела через несколько дней бы на ноги встали. Но в походе и ритуалы было некому проводить, и лежать было негде и времени на это не было — ведь хотели они поскорее покинуть Запретные Земли, уйти от них как можно дальше, к морю, к солнцу и к дому.
Две ночи ещё вода в чаше Чиачи обращалась в камень. И становилось людям с каждым днём хуже и хуже. А на третий день умер ещё один путник, а на шестой — ещё один. И самый молодой, Зоркое Око, на одиннадцатый.
А после помнил Чиача, как снова хлопья облаков с неба сыпали. Вспомнил он страхи своих товарищей, испугался, что целое облако упадёт на него. Но не случилось этого. Весь долгий путь домой, пока не начались знакомые места, ждал он, что настигнет его кара, да ещё более суровая, чем спутников его. Ведь это он затеял путешествие, это он посмел ступить на Запретные Земли, да других ещё людей на них завёл. Но оказалось для него путешествие более счастливое, чем для спутников его — пощадили духи Запретных Земель Чиачу. Потому что хотели они, чтобы вернулся он в племя и рассказал остальным людям о том, что видел. О том, что если долго идти вверх по реке, все больше отдаляясь от моря, то рано или поздно набредёшь на Запретные Земли. И где они начинаются, точно сказать нельзя. Но если кто ступит на Запретные Земли да разозлит тамошних духов — окаменеет.
