|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
История первая
Клятва
Народ возвращался с кладбища.
Двое мужчин замыкали печальную процессию. Замедлив шаг, они отделились от остальных. Шли молча — ни один не решался заговорить первым. Наконец, тот, что был постарше, не выдержал:
— Не верится..., — мужчина вздохнул, — просто не верится, что это случилось с Олегом. Казалось, что он отошёл после смерти жены, казалось, что нам удалось его вытащить. И... пожалуйста! Прошёл ровно год. Я только сейчас об этом вспомнил, когда увидел дату на памятнике Ирины. Ведь ты был с ним. Что же там, всё-таки, произошло?
Второй вытащил сигарету, прикурил, глубоко затянулся. Он так и не поднял головы, даже не взглянул на собеседника. Понимал, что чувство вины пройдёт не скоро, а, может быть, не пройдёт никогда...
Что же там произошло?..
Михаил подвозил Олега с работы. Когда совпадали их дежурства, он всегда это делал, тем более, что жили они по соседству. И не только соседство их связывало, но и дружба. Пусть недолгая, но крепкая. Сначала они стали просто хорошими знакомыми, но после той страшной аварии, когда они вместе вытаскивали людей из искорёженных машин, когда именно он, Олег, интуитивно почуяв опасность, отшвырнул его от останков машины, которая в следующий миг превратилась в факел — их знакомство перешло на новый, более высокий уровень. Оба работали спасателями. Их жёны тоже нашли общий язык между собой — так что, дружили семьями. А потом случилось это несчастье. Тяжело заболела Ирина — жена Олега. И лишь после смерти врачам удалось поставить диагноз. Кому, как ни Михаилу было знать о глубоком чувстве своего друга. Олег боготворил Ирину. Её похороны он перенёс на уколах, какое-то время Михаилу казалось, что его друг что-то задумал, и ему нетрудно было догадаться — что именно. Поэтому, первое время Михаил постоянно контролировал Олега. На работе тот ещё отвлекался, правда, нарывался на риск, будто стремился оказать себе помощь — избавиться от боли. После сорока дней, Олег стал поспокойнее. Нет, прежним он так и не стал, но чувствовалось в нём какое-то смирение.
В тот день он подвозил его с работы...
— Тормози!
Михаил даже не спросил — в чём дело? Тело моментально отреагировало. Машина остановилась.
— Что случилось?
Олег ткнул пальцем в сторону находящейся впереди башни. Была она высокая — высотой, примерно, с пятиэтажку, площадка вокруг неё была забетонирована. До самого верха тянулась лестница из скоб, с двух сторон ограждённая перилами. Наверху башня имела утолщение, так что, на последнем рубеже, нужно было наклоняться над землёй, чтобы завершить восхождение. Внизу была дверь — вероятно, наверх существовал и другой путь, но дверь всегда была на замке. Олег же показывал пальцем не на башню. Он показывал на её верхушку. И Михаил тоже увидел это. Увидел, что на башне, на самом краю, стоит человек. Сомнений в его намерениях у них не возникло. Олег открыл дверь:
— Я попробую его остановить, а ты вызывай подмогу.
Михаил также выскочил из машины и стал по очереди набирать номера служб, не сводя взгляда с Олега. Он видел, как Олег стал карабкаться наверх. Подошёл ближе, тихо крикнул:
— Осторожнее!
Услышал в ответ:
— Нормально, лестница крепкая...
Но перевёл дыхание лишь тогда, когда Олег оказался на площадке. Видел, как тот задержался, прежде чем ступить на неё, понял, что друг ведёт переговоры с тем, кто неподвижно стоит на краю. Ведь было и так, что самоубийца делал шаг раньше, чем удавалось до него добраться.
Он увидел перед собой молодого человека. Почти мальчика.
"Всё понятно, — мелькнуло у Олега в голове, — либо несчастная любовь, либо конфликт с родителями, либо то и другое вместе".
Прежде чем окончательно подняться к нему, Олег помедлил. Тихо заговорил с парнем, пытаясь его успокоить. Юноша всё так же оставался неподвижен, и, лишь на его вопрос: "можно я поднимусь к тебе, и мы поговорим", — едва заметно кивнул головой. Олег облегчённо вздохнул и сделал последние шаги. Теперь он находился совсем недалеко от парня. По периметру башни шло невысокое ограждение, за которым был небольшой выступ. Юноша стоял как раз на нём, за ограждением.
— Ты можешь сделать шаг назад? Хочешь, я тебе помогу? Дай мне руку...
Парень обернулся. И только сейчас Олег увидел, как тот красив. И в этой красоте было что-то странное. Он впитывал его лицо, и, наконец, понял, что именно поразило его больше всего. Глаза. С большими чёрными зрачками. "Наркоман?" Это было хуже. Но взгляд этих глаз был ясным, а их выражение... Выражение его глаз также удивляло: в них было лёгкое презрение, насмешка, спокойствие — но никак не отчаяние или страх.
— Ты веришь в любовь?
Олег даже вздрогнул от неожиданности. Голос у самоубийцы был тихим, завораживающим. И ни взгляд, ни голос, ни даже этот вопрос — никак не соответствовали его юному виду.
— Верю. Но иногда мы принимаем за любовь совсем не то. Понимаешь? И лишь потом, когда встречаем настоящее чувство, начинаем понимать, что это такое.
— И ты смог это понять?
Незажившая, а лишь слегка затянувшаяся рана, вновь дала о себе знать. Как же он любил Ирину! Любил? Нет, любит. Не переставал любить. И, вряд ли когда-нибудь смирится с её потерей.
— Так почему ты думаешь, что у меня не настоящая? — юноша всё-таки сделал шаг назад, теперь он повернулся к Олегу и смотрел ему в глаза. Но при малейшем движении вновь шагнул к краю. Олег успокаивающе поднял руку и остался на месте. То, что парень пошёл на диалог — уже победа.
— Она умерла! Слышишь? — выдохнул юноша.
Олег не смог сдержать стон. Рана вновь открылась и кровоточила. И всё же он сказал:
— Я знаю, как это тяжело. Я тоже потерял... жену.
"Какие странные у него глаза... Неужели глаза способны менять цвет? Кажется до этого они были серыми, а сейчас... Голубые. Как у Ирины... Боже! О чём я думаю?.."
— Многие теряют жён, возлюбленных..., — голос юноши тоже изменился. Теперь он был таким мягким, почти женским..., — но не все клянутся уйти вслед. А я поклялся! Понимаешь? Я поклялся, что уйду за ней!
Олег схватился руками за голову. А разве он не клялся?
В памяти ясно всплыл тот день, когда он видел её последний раз, когда говорил с ней.
Это было год назад. Ровно год назад! Неужели он смог протянуть без неё целый год?
Она тяжело дышала, в глазах был ужас; Олег вновь, будто наяву, слышал её шёпот: "Я не хочу умирать... я боюсь..." Он держал её за руку и клялся, что ни на минуту не оставит её одну, что не переживёт, что уйдёт за ней...
— Ты говорил, что ни на минуту не оставишь меня, не переживёшь, что уйдёшь за мной!
Что это?! Этого не может быть! Олег видел, как меняются черты лица, это был уже не юноша — это была она. Ирина!
— Почему ты оставил меня? Мне было так страшно... В этой темноте... Я ждала тебя! Я и сейчас тебя жду!
— Ты?!.. Ты?.. Прости...
Михаил перевёл дыхание лишь тогда, когда Олег оказался на площадке.
Сколько они разговаривали там, наверху? Михаилу казалось, что время остановилось. Наконец, появилась пожарная машина, следом за ней — карета скорой помощи. Он отвлёкся лишь на миг. Бросился на дорогу, чтобы махнуть им рукой, и в этот момент... Звук был глухой, с каким-то хрустом. Михаил обернулся. На бетонной площадке лежал Олег...
Что было дальше? Он и сейчас не мог ясно вспомнить. Куда-то лез, кричал, его стаскивали...
— Вот что там случилось...
Михаил вытащил их пачки очередную сигарету:
— Никогда не прощу себе того, что не я полез наверх...
— Подожди! А того парня нашли? Почему ты ничего не сказал об этом?! Ведь, вполне вероятно, что это он столкнул Олега!
Михаил впервые поднял голову и посмотрел на собеседника:
— Ты не поверишь. Но... никакого парня наверху не было! Точнее, он был. Я ведь сам видел его. Но он исчез! Я ведь и лез наверх, чтобы добраться до этого гада! И не понимал, почему меня успокаивают, почему говорят, что это шок. Почему говорят, что никого там нет! Пойми, путь оттуда был только один — вот по этим скобам. Я обежал всю площадку. Если он и мог уйти, то только последовав за Олегом — бросится вниз. Но ни наверху, ни внизу его не было! Я всё-таки настоял, чтобы площадку проверили. У меня была надежда, что тот просто лёг, и поэтому его не видно...
Михаил махнул рукой и заспешил к выходу. У ворот он увидел женскую фигурку. Его жена задержалась, не пошла вместе со всеми к автобусу. Она ждала его. Сразу же взяла под руку. Глаза были заплаканы.
— Если бы Ирина была жива, — прошептала она, — она бы не пережила этого... Я тоже не переживу... если с тобой что-то случится. Не переживу... клянусь тебе...
История вторая
Следы
— Почему ты торопишься? Свет уходит?
Я видел, что Лари стал торопиться. Ловкими, выверенными движениями, он наносил краску на холст. Я встал и подошёл к нему. В который раз подумал о том, что его родителям нужно было отдать его в детстве в художественную школу, а не на гимнастику, которую, впрочем, он бросил, прозанимавшись три года. У него явный талант к живописи. Но, может быть, это и лучше, что он не учился. Я знаю людей, которые виртуозно играют на музыкальных инструментах, окончив школу, но ничего не могут создать сами. Даже не надо далеко ходить — я из их числа.
Мы были на берегу небольшого озерца. Глядя на этюд и на "позирующую" природу я находил почти фотографическое сходство. Озеро было усеяно островками кувшинок, лишь у противоположного берега вода была чистой — в ней отражались деревья. Только одно место на картине привлекло моё внимание. Один островок из листьев кувшинок немного выделялся, тот островок, который был к нам ближе всех. Под листьями, как мне показалось, Лари слишком сгустил тени, но взглянув на оригинал, я увидел, что и тут всё точно.
Мой друг нанёс последние штрихи и стал убирать краски.
Дома он, по обыкновению, поставил картину на журнальный столик в большой комнате. Краски ещё не высохли. Лёгкий запах, распространившийся по комнате, чем-то напоминал музейный.
В тот день мы гуляли допоздна. Утром не надо было никуда вставать, выходной, а погода была чудесная. Дневная жара спала, воздух приобрёл запахи, которые целый день заглушал зной. Спать не хотелось. Мы устроились с ноутбуком в спальне, в полной темноте, решив, что именно это, как нельзя лучше, способствует вдохновению. Но в голову не приходили никакие идеи.
— Почему так тихо? — спросил Лари.
Он был прав. После этих его слов, я и сам заметил эту странность. Бросив взгляд на электронные часы, увидел, что время без минуты двенадцать. Конечно, пластик заглушает звуки, но окно было приоткрыто, к тому же, даже когда оно закрыто, всё равно мир наполнен какими-то звуками. Тот же лифт, голоса на лестнице, а при открытом окне — шум машин, несмотря на то, что окна не выходят на дорогу. Но кто-то подъезжает к дому... Да мало ли какими звуками наполнен город даже ночью. А сейчас была просто гнетущая тишина. Ни звука. И только я об этом подумал, как эту тишину нарушили... шаги!
Мы оба их ясно услышали. Не где-нибудь, а в большой комнате! У нас в квартире! Лари вцепился мне в руку:
— Слышишь? — произнёс он одними губами.
Он не спросил — что это? Потому что ни я, ни он сам не смогли бы ответить на этот вопрос. Это были странные, пугающие шаги. Будто шаркающие и... хлюпающие. Такой звук может издавать человек, на ногах которого, полные воды, ботинки или идущий по мокрой почве. Шаги были очень медленные, но они становились всё ближе, а значит, были слышны всё явственнее.
По спине у меня пополз неприятный холодок страха. И было от чего. Нам это не казалось! Мы слышали это оба. Я почувствовал, как похолодели пальцы Лари на моей руке. Хотел протянуть руку и включить ночник, но сразу же отбросил эту мысль — свет сразу будет виден из-под двери. Но дверь в спальню не закрыта, в ней нет никакого замка. Зачем он, если кроме нас никто в квартире не живёт? Мысль же о том, что кто-то вот-вот приблизится к нашей двери и откроет её, доводила до ужаса. Под рукой ничего не было, кроме ноутбука.
Я лихорадочно пытался найти ответ — кто это может быть? Что это может быть? Это не могло слышаться сверху, это было в нашей квартире! В этом сомнения не было.
— Не помнишь, у нас был закрыт балкон? — я даже не шептал, просто шевелил губами ему в ухо.
Лари точно так же прошептал:
— Закрыт. Если только форточка... Не помню...
Седьмой этаж... но кто знает? Не хотелось думать о том, что в этой квартире умер мой дед... Но сейчас я был бы рад даже любому призраку.
Шаги приблизились к двери, которая вела из большой комнаты в коридор. А потом... Этот неприятный, хлюпающий звук раздался в коридоре... Ещё несколько шагов, и ЭТО приблизится к нашей двери... И когда она распахнётся — кто или что будет за ней? В этой темноте...
Потом мы услышали, что шаги направились к выходу. Ждали, что сейчас откроется входная дверь, но шаги просто затихли. Минута тишины показалась нам вечностью. И вдруг... вернулись звуки! Проехала машина, кто-то громко засмеялся на улице, этажом ниже хлопнула дверь лифта... Но мы продолжали сидеть, не шевелясь, даже боясь перевести дыхание. И, всё-таки, вечно так сидеть мы не могли.
Надо было всё выяснить. Хотя я был почему-то уверен, что в коридоре уже никого нет.
Я включил ночник — Лари не успел задержать мою руку. Теперь подойти к двери, прислушаться ещё раз и открыть её. У двери мы оказались вместе. Конечно же, он сразу присоединился ко мне. За дверью всё было тихо. Наш слух был так обострён, что мы даже услышали, как далеко внизу хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице.
Я открыл дверь. Коридор был пуст. Но света ночника было недостаточно, и я включил люстру. Ничего не изменилось. Пусто. Входная дверь закрыта на все замки. Мы вышли из спальни, и Лари включил свет в коридоре. Несмотря на эти наши действия, мы всё ещё не отошли от страха — двигались бесшумно и молча. Дверь в большую комнату была закрыта. Впрочем, мы не слышали, что её открывали. Но шаги сначала звучали в ней, а потом в коридоре! И это было абсолютно точно.
Я распахнул дверь, включил все лампы. Пусто! К тому же окно было едва приоткрыто. И тут я услышал, как Лари ахнул. Я посмотрел на него. В его глазах был ужас, он лишь тихо прошептал:
— Смотри...
Тут только я посмотрел на пол. По всей комнате, от журнального столика, по паласу тянулись следы. Мокрые следы. Палас был светлый, и следы отчётливо были видны. От них даже были брызги. Мне даже почудился, а, может быть, и не почудился, запах тины, чего-то мокрого и затхлого. Эти же следы были и в коридоре. Не понимаю, как мы не увидели их прежде. Видно потому, что осматривали не пол, а сам коридор.
— Что это, Женька?..
Тот же вопрос я мог задать и ему.
Лари осторожно, как по минному полю, пошёл к столику, зачем-то взял в руки картину. Я же продолжал рассматривать эти следы. Как вдруг...
— Иди сюда! Скорее!
Я подлетел к нему.
— Видишь? — Лари ткнул пальцем в тот островок кувшинок, который мне показался странным.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
