Гребень старцев

ГРЕБЕНЬ СТАРЦЕВ

Смерть стоит того, чтобы жить,

А любовь стоит того, чтобы ждать...

В. Цой

Часть первая. Невеста ворона

Но вихрь встает — и бездна пролегла

от правого — до левого крыла.

М. Цветаева

Кортеж сватов, состоящий из трех легких бамбуковых лодок и целой процессии мальчиков в ступах, был так богат и обильно украшен, что вся деревня высыпала, чтобы посмотреть на него, несмотря на поздний час. Светящиеся шары перегнившей травы акаруй, насаженные на тонкие бамбуковые шесты, освещали почти всю главную улицу. Сваха, облаченная в ярко-красное ямори, растягивая, пела приличествующую случаю песню, постукивая бусинами сердоликовых четок, мальчики тянули весьма заунывный припев. Кортеж остановился перед домом деревенского старосты и двое молодых людей в черных одеждах вынесли старуху на мостки. Дом деревенского головы занимал сразу четыре помоста, был богатейшим в деревне, и конечная остановка кортежа никого не удивила. Ставня в левом крыле немного отодвинулась, и в щель выглянул любопытный глаз кого-то из женщин дома.

Сваху пронесли в главное помещение и опустили на подушки. Соседи сгрудились у двери, стараясь разглядеть происходящее в доме. Староста поспешил задвинуть створку и почтительно склониться перед старухой.

— Мир тебе, атама, — поприветствовала сваха, неторопливо набивая трубку ароматным табаком. — Есть разговор.

Староста поклонился еще раз и опустился на циновку напротив.

— Мой господин хочет в жены твою дочь.

— Нацуко! Акико! — крикнул староста.

У него было три дочери. Старшую, Харуко, уже выдали замуж за одного из лучших охотников. Осев ради такого случая в деревне, Ниси теперь только изредка уходил в болота. Средняя, нежная и красивая Нацуко славилась на всю область, как искусная рукодельница, способная вышить на тончайшем шелке целую страну. Младшая, Акико, по всеобщему мнению вообще ни на что годна не была из-за своего дурного характера и мыслей, неприставших девушке. С самого дня обручения своей сестры, она донимала Ниси расспросами о далеких областях и иных княжествах, пока не была заперта в своей комнате наедине с ткацким станком (страшно даже сказать, сколько ниток она перепортила). И вот, ее и сестру привели в зал и поставили перед свахой. Старуха внимательно изучила обеих девушек, попыхивая трубкой, после чего посмотрела на своего спутника в черном. Тот кивнул.

— Мой господин прислал своей невесте Нацуко и родне подарки, — сказала она наконец и, зажав трубку в зубах, хлопнула в ладоши.

Мальчики, успевшие по незаметному знаку одного из сопровождающих свахи разгрузить вторую лодку, внесли в комнату бочонок водки в семь сэг. Невесте принесли также ямсаку, украшенное красными гарусными тюльпанами и бисерными подсолнухами и ящичек из бесценного дерева с драгоценностями.

— Позаботьтесь о моей дочери, — склонил голову староста.

Ямсаку унесли в девичьи покои, куда увели и Нацуко. Акико последовала за сестрой, воспользовавшись шансом не возвращаться в свою комнату к станку. Пока служанки восхищаясь украшением и качеством ткани разбирали корзину со свадебным платьем, средняя дочь старосты вдосталь нарыдалась.

— Они меня съедят! — стонала девушка, размазывая по лицу сурьму. — Я не хочу-у!

Акико и не думала хотя бы утешить старшую сестру, просто, когда рыдания и вопли стали раздражать, опрокинула на ее голову ковшик с холодной водой. Слезы сразу же прекратились, и девушка свирепо, как могла, посмотрела на сестру.

— Тут свиток, — спокойно сказала Акико, уже успевшая вскрыть криптомериевый ларец и изучить каждый камешек. — К тебе сватается, Нацу, ни много, ни мало сам Старший Князь Куро.

— Он же ста-арый! — продолжила стенания Нацуко.

— Тем лучше, быстрее умрет, — пожала плечами младшая. — Взгляни лучше на это: сердолик, рубины, сапфиры, даже жемчуг с побережья! Ты теперь богатая женщина, сестрица. Еще немного, и ты будешь княгиней!

Эта новость немного успокоила среднюю дочь старосты. Она позволила служанкам одеть себя в ямсаку и, прижимая к груди криптомериевый ларец, вышла к свахе. Старуха поцокала языком, выражая свое одобрение и небрежно кивнула своим спутникам. Один подхватил на руки сваху, второй — невесту. Женщин усадили в лодки, и кортеж отчалил. Семье старосты остались в напоминание о дочери только бочонок водки, приветственный свиток и корзина в которую было уложено свадебное платье.

Пускай староста и породнился с княжеской семьей, особых почестей или иной выгоды от этого не было. Хотя, с другой стороны, новые родственники не появлялись в деревне, а кому охота видеть у себя дома князя-оборотня?

Прошло лето, убрали рис. Наступила осень, главными хлопотами которой была подготовка к ненастной на полуострове зиме и предотвращению порчи запасов. С рассвета до заката слышен был по деревне стук молотков: забивались новые сваи взамен перегнивших, настилались, где требовалось, новые мостки, стены амбаров обклеивались бумагой, впитывающей смрадную влагу болот. Женщины проветривали зимние платья и теплые одеяла. Перед каждым домом кто-нибудь обязательно выбивал футон. В середине сезона, когда начали дуть ледяные ветры, Ниси отправился на промысел.

Через несколько дней после его ухода появились черные всадники даймё. Во главе отряда ехал молодой мужчина с черным вороньим пером на шапке, вооруженный мечом вороненой стали без ножен — знаком княжеского воина. Всадники, как в прошлый раз кортеж свахи, остановились перед домом старосты. Предводитель спрыгнул на помост, отодвинул в сторону жену старосты и вошел в дом. Хозяин кинулся ему под ноги, касаясь лбом пола, и пробормотал приветствие. Традиционного "мир дому" не последовало. Предводитель огляделся, после чего холодно представился:

— Цубаса Корвис. Поднимись, атама.

Оторвав лоб от циновок, староста с ужасом наблюдал, как в его дом входят остальные члены небольшого отряда: факельщики, ведущие под локоть его жену и служанок, лучники, и — самый страшный — хиттокири. От вида изогнутого топорика у него за широким кушаком кровь стыла в жилах.

— Господин... — пробормотал староста.

Цубаса присел на корточки и внимательно посмотрел в глаза старику. Когда он заговорил, голос его прозвучал тихо и пугающе.

— Твоя дочь похитила главное сокровище Воронов, и ты знаешь, чем это грозит тебе, твоей семье и твоей деревне.

Староста упал на пол ничком, тихо поскуливая.

— Почему вы, простолюдины, не можете умереть достойно? Впрочем...

Цубаса старательно тянул паузу, староста уже почти умер от смеси страха и ничем не оправданной надежды.

— Впрочем, твое положение еще можно исправить. Твой зять — охотник?

Староста с трудом пролепетал, что его зятя Ниси сейчас нет, он ушел в болота несколько дней назад.

— Разыщи его и отправь по следу предательницы. Если до того, как стает снег на Зрачке, воровка с украденной ценностью не будет приведена в Черный замок, от этой деревеньки и бревна не останется. Приведи свою младшую дочь.

Староста трясущейся рукой сделал знак няньке, и та более чем неохотно отправилась в комнаты Акико. Неизвестно было, зачем цубасе нужна девушка, но ничего доброго это явно не сулило. Девушка без сопротивления позволила отвести себя в холл, где княжеский посланец рассматривал ее еще пристальнее и придирчивее, чем сваха.

— Мы заберем ее с собой, — сказал наконец цубаса. — Она станет триста третьей женой Повелителя. Но запомни, атама, если в день, когда на Зрачке исчезнет лед и снег, твоя средняя дочь и гребень не будут возвращены, ты получишь голову этой девушки на острие копья.

Он взял Акико за локоть и повел прочь из дома к лошадям. Девушка молчала — она очень быстро обнаружила, что попытка сказать хоть слово оборачивается страшной болью в горле. Цубаса подсадил ее в седло свободной лошади и крепко прикрутил ее руки к изогнутой и окованной серебром луке седла. Отряд двинулся прочь из деревни, чавкая по болоту. Непонятно было, каким образом лошади находят безопасную тропку через топи, которыми всегда славилась область. На закате Акико увидела громаду Красного замка, владения старшего сына князя Куро.

Девушку отвязали и передали в руки трех молчаливых мрачных служанок в полосатых травяных ямори. Отойдя от цубасы Корвиса на достаточное расстояние, она смогла наконец говорить, но женщины на расспросы все равно не отвечали. Акико провели длинными коридорами и крутыми лестницами в небольшую комнату, где были только матрас и круглый складной столик. Служанки раздели ее, вывели через лакированные сёдзи в облицованную мореным дубом ванную и засунули в бочку. Подобных размеров бочки Акико еще никогда не видела — в ней смогла бы поместиться и девушка раза в четыре покрупнее. Ее вымыли с настоями пахучих трав, одели в тонкий шелковый ями и оставили в комнате в одиночества. Судя по звукам, дверь за собой служанки закрыли на засов. На всякий случай Акико попыталась сдвинуть дверь с места, но тщетно. Тогда она подошла к окну и открыла ставню. Далеко внизу, за двором замка с высокой стеной, слабо светилась топь. Сбежать было невозможно. Тогда Акико села и стала ждать.

Как долго она просидела без движения, ни о чем особенно не думая, сложно сказать, но колокол где-то далеко пробил двенадцать раз. Тринадцатый удар после паузы разнесся над болотом. Акико вздрогнула. С негромким стуком отодвинулась задвижка, дверь открылась и в комнату вошел цубаса Корвис, одной рукой держа лампу, заполненную красноватыми волокнами акаруй, а другой подбирая подол ночного моноки. Судя по запаху водки, ворвавшемуся в комнату следом за мужчиной, он был пьян. Поставив лампу на столик, цубаса уселся на матрас, скрестив ноги, элегантно прикрыл их подолом моноки и, протянув руку, намотал волосы Акико на пальцы. Девушка отодвинулась.

— Та намного красивее, чем твоя сестра, — сказал он. Несмотря на явную нетрезвость, говорил цубаса очень четко. — В тебе есть огонь и ветер.

Он придвинулся ближе и по-хозяйски потянул за кончик пояса. Ями распахнулся, и Акико инстинктивно прижала руки к груди, отстраняясь.

— Мне казалось, — просипела она, превознемогая боль, стискивающую горло, — я невеста вашего Повелителя.

Корвис хмыкнул.

— Отец так стар и дряхл, что едва ли это имеет для него значения. Поверь, девочка, он даже не заметит, что ты больше не девственна.

Чувствуя приближение паники, Акико огляделась. Комната просто давила своей пустотой. Зачем в доме столько пустого, незаполненного, агрессивного пространства? Оставалось только вскочить на ноги, запахиваясь в ями. Но отступать было некуда — стена оказалась совсем рядом, и Акико уперлась в нее спиной. Цубаса лениво встал и подошел к девушке. Но, все ж таки, он был достаточно пьян, чтобы Акико смогла увернуться и подбежать к столу. Лампа была ее единственной надеждой, и девушка не преминула разбить стеклянный шар об голову княжича. Корвис прижал руки к рассеченному осколками лбу и, взревев, кинулся на дочь деревенского старосты. Акико почувствовала приближение смерти и мысленно взмолилась сразу всем богам, которых смогла вспомнить.

Дверь отъехала в сторону, и метко брошенная стрела, сплетенная из потоков воздуха, сбила Корвиса с ног. Акико упала на колени и закрыла лицо руками.

— Я вовремя, как всегда, — хмыкнул ее спаситель. — Поднимайтесь, госпожа, вот ваш пояс. Нам пора ехать.

Акико подняла голову. Над ней стоял молодой человек в черном моноки, украшенном вороньими перьями, протягивая тонкую ленту пояса. Взяв ее дрожащими руками, девушка отвернулась.

Слуги вынесли бесчувственного цубасу, приняли из рук юноши в черном нефритовую печать и исчезли, словно их и не было.

— Меня зовут Крауклис, — юноша поклонился, — один из средних сыновей Повелителя. Внизу вас ждет лодка, госпожа, которая доставит вас в Черный замок. Я извиняюсь за неподобающее поведение моего брата. Вот, возьмите накидку.

Он укутал плечи Акико черным, как принято в роду Куро, плащом и повел ее вниз по лестницам. За воротами замка уже поджидала большая лодка, заваленная подушками. На корме и на носу стояли с шестами матросы, а рулевой сидел точно посредине, чтобы иметь возможность точно провести лодку через топь. Крауклис усадил Акико на подушки, опустился рядом и раскрыл веер.

— Отчаливаем, — коротко приказал он, не сводя глаз с огней на верхних этажах замка.

Но стоило им отплыть так, чтобы стена скрыла замок от глаз, Крауклис согнулся пополам, хлопая себя сложенным веером по колену.

— Здорово ты его! — просипел он сквозь смех. — Ветра мне в крыло, какое у Корва было лицо!

Акико недоумевающе посмотрела на княжеского сына. Молодой ворон подмигнул ей и слегка пихнул в плечо.

— Ради духов ветра, не тушуйся, матушка, — хихикнул он, протягивая девушке флягу. — Вот, выпей лучше и отдохни. Через пару часов мы будем в Черном замке.

Акико прикрыла глаза и не обращала внимание на однообразное, пусть и светящееся болото, пока Крауклис не тронул ее за плечо. Лодка пристала к небольшому причалу у высокой стены черного мореного дуба, покрытой узором резьбы, и княжич спрыгнул на доски и подал руку девушке. Ворота распахнулись совсем бесшумно, открывая длинный двор, ярко освещенный горящим в глиняных плошках на столбах огнем. Вдоль выложенной глиняными плитками дорожки выстроились воины в черном с мечами наголо. Медленно, опасливо Акико прошла через их строй, цепляясь за руку своего провожатого и краснея из-за этого.

— Это наш распорядитель, — шепнул ей на ухо Крауклис, указывая на высокого сухопарого старика с длинной седой бородой. — Кро. Он жу-утко строг, но на самом деле — только видимость все. Милый старикан. Не бойся ничего и никого, в большинстве своем в клане весьма милые... люди. Подонков вроде Корвиса у нас совсем немного. Ну, разве что, не попадайся лишний раз на глаза моей сестрице Варне, узнаешь ее по ярко-желтому моноки, больше никто из наших женщин мужскую одежду не надевает. Удачи.

Она быстро поклонился старику и легонько подтолкнул Акико к лестнице.

— Кро-доно, это Акико, новая невеста Повелителя.

Старик удивительно похож на птицу — сообразила Акико. По крайней мере, повадки у него были вороньи: порывистые движения и живые любопытные круглые глаза, быстро перескакивающие с предмета на предмет. Казалось, старик все видит и подмечает. Он бегло оглядел девушку, кивнул и, развернувшись так, что полы длинного одеяния весьма странного покроя хлестнули его по ногам, начал подниматься по лестнице.

— Кро у нас с островов Чейна, так что — со странностями, — на прощание хихикнул Крауклис и исчез в толпе воинов.

Акико подобрала подол ями и поспешила нагнать распорядителя.

— Эту служанку зовут Гэцуёби, — Кро махнул широким рукавом в сторону кругленькой женщины средних лет, застывшей в полупоклоне. — Она проводит тебя в покои и поможет переодеться. Повелитель будет говорить с тобой сегодня.