Воины света
— Мам, мама!
— Что? — отвлеклась от своих мыслей женщина.
— Мам, а кто такие Воины Света?
— Зачем тебе? Где слышал? — мать явно была не в настроении.
— Бабка одна в очереди сказала. Что опять Тьма прет и что много воинов света погибнет. А правда она прет?
— Она всегда прет, — рассеянно ответила мать.
— Ну кто они, мам?
— Ладно, скажу. Ты же знаешь: у нас мир такой, что все время Тьма стоит на его границах и хочет войти?
— Да...
— Верно. Так что Тьма, она постоянно врывается в наш мир то тут, то там, и когда это происходит, бывают моры, неурожаи, войны, люди болеют и умирают... ссорятся... Расстаются... как вот мы с папой... расстались.
— Ага... ясно.
— Ну вот... а Воины Света — это такие люди... которые специально выбраны... призваны Светом... защищать нас от Тьмы. И когда их достаточно много, когда они на своем месте... Тьма не проникает в нашу жизнь, люди живут мирно и спокойно...
— Значит, если вы с папой поссорились... и разошлись... это значит Воины Света... не спасли?
— Можно сказать и так.. их же мало.
— Почему?
— Ой, сынок... Не рано ли тебе все это...
— Ну мааам!
— Хорошо. Знаешь соседа нашего?
— Который еще всегда пьяный? Знаю... Песни орет. Про Великую Битву.
— Вот.. это, это... Сломавшийся Воин Света.
— Как сломавшийся? Как игрушка что ли?
— Ну... вроде того. Они часто ломаются. Очень тяжело это, сынок... Быть Воином Света...
— Почему?
— Потому что... — вздохнула женщина. — Эти люди всегда имеют дело с Тьмой. Они смотрят прямо ей в лицо... А за спиной у них — остальные. Которые живут легко, просто, безбедно... Благополучно. Они не видят Тьмы.
— Это — мы так живем, да?
— Да, мы, и все наши знакомые. Нас защищают Воины Света. Но я говорила о том, как тяжело быть таким. Ведь весь удар Тьмы приходится на тебя. Те, кто за твоей спиной, даже не знают...
— Но ведь они — герои, да?
— Герои! Кому нужен этот героизм... то есть понятно, он нужен простым людям.... Нам... чтобы жить благополучно... А им! Что им с того, что они герои! Когда Тьма день за днем смотрит на тебя... высасывает твою жизнь... опустошает твою душу... ложится тяжким грузом на плечи... твоя жизнь проходит в противостоянии Злу, и ты видишь зло, зло, зло... и свою борьбу с ним. А там, за спиной — будни и праздники, люди ходят по лавкам, покупают и продают, любят друг друга, у них появляются дети... Ну, я не знаю, как объяснить...
— А что, у Воинов Света не бывает детей? Они не женятся?
— Ну... лучше не делать этого. Пока война. Все заберет Тьма. Они же — на переднем краю...
Голос у матери уже давно слегка дрожал. Было странно: она то забывала, с кем разговаривает, и словно продолжала какой-то неоконченный, вечный разговор с собой или с кем-то, кто был далеко (по крайней мере, она почему-то смотрела вдаль), то вспоминала, что говорит с ребенком, и начинала говорить проще.
— Не знаю... все равно... они герои... — упрямо повторил мальчик.
Мать молчала.
— Мам, мам, а мам... — снова стал дергать ребенок.
— Что еще? — отрывая взгляд от заката в окне, вздохнула женщина.
— Мам, а нельзя, что ли... чтобы... Почему они должны так жить и защищать нас? Это Свет так сделал? Он что, не любит их? Он жестокий, что ли?
— Нет, — поспешно возразила мать. — Ты ничего не понял, ну рано тебе... рано! Не жестокий. Просто если бы они не защищали нас... то Тьма давно прорвалась бы к нам ко всем... И всем бы было плохо, очень плохо. Тьма разрушила бы жизнь каждого, и не было бы никакой помощи... А так...
— А так — только их?
— Что — только их?
— Жизнь. Разрушает. Тьма... Да?
— Ну, получается... не знаю, как сказать... может, хватит об этом, а, сынок... Рано тебе, да и не тот это разговор... ничего в нем нет радостного...
— Нет, мама! Ну, скажи... а если так плохо быть Воином Света... и так несправедливо... то почему они становятся ими? Идут туда? Их Свет заставляет?
— Откуда у тебя такое странное представление о Свете... ну, если узнаю, что это няня!.. — Мать на минуту замолчала, переводя дыхание, потом начала терпеливо втолковывать:
— Свет не заставляет. Он их призывает. Он делает так, что они... не могут не быть Воинами. Они видят то, что называется Прорывы Тьмы: горе, смерть, болезни, разрушения в жизни простых людей... и.. не могут... идут защищать...
— Значит, заставляет! Ну заставляет же... зачем?
— Не заставляет! Призывает.
— Ну пусть, ладно.. зачем?
— Сильные должны защищать слабых.
— А нельзя так, чтобы все сами себя защищали? Чтобы не одни других?..
— Сынок... ну как тебе объяснить? Не могут все защищать себя. Одни слабые. Совсем. Они сразу погибнут. А другие, кто посильнее... Знаешь, в глазах Воинов Света, — чем дольше они сражаются со Тьмой, тем в их глазах больше Тьмы и пустоты. Тьма истощает их душу, их силы, их жизнь. Если бы все защищали себя, все смотрели бы Тьме в лицо, и жизнь всех людей ушла бы на защиту... И у всех, кто выжил бы, была бы в глазах Тьма..
— Правда, мама? Это правда?
— Что?
— Что у них Тьма в глазах.
— Правда. И от них все шарахаются. Когда надо спасать — спасите, помогите, защитите... а так, в лавках, трактирах, на улице... в гостях.. ну, шарахаются... не могут с ними... Простым людям, им жить надо... а тем...
Мать опять замолчала.
— Мам... а разве нельзя взять и победить Тьму? Совсем?
— Совсем? Они не могут. Их мало.
— Почему мало? Свет не может заставить.. . то есть это.. призвать... много?
— Может... только они не выдерживают. Ломаются. Очень многие перестают быть Воинами. Хотят быть простыми.
— И... становятся?
— Посмотри на нашего соседа, пьяницу... кто — как. Слышала я одну историю... Сказка, даже, наверное...
— Сказка? Про Воина Света? Мам, ну расскажи...
История про Сломавшегося Воина Света
Один Воин Света был на службе, на своей незримой войне вот уже двадцать лет. Он с радостью вступил в бой, когда в юности услышал призыв. Много с тех пор воды утекло, и Воин все потерял за эти годы.
Была у него семья, — Тьма разрушила ее очень быстро, так как Воин был ее прямым врагом. Были силы — Тьма истощила их в вечных вылазках и столкновениях. Были мечты, надежды, увлечения — все это иссякло, осталось только пристальное и напряженное внимание к Тьме и ее козням. Она была его врагом, которому он смотрел в лицо. Все чаще казалось ему, что жизнь прошла напрасно. Это казалось ему всякий раз, когда он видел Прорывы Тьмы в жизнь простых людей. Потому что, сколько ни стой Воинов на рубежах, их все равно очень мало, а Тьма прорывается и прорывается, несмотря на то, что они не жалеют себя, чтобы остановить ее...
Один раз он в таких вот невеселых раздумьях, в печали о своей прошедшей жизни, о разрушенной семье, одинокий и уставший, зашел в гости к своему другу, — простому человеку. Жена друга сразу начала жаловаться на жизнь. Она говорила, что ее муж совсем не заботится о ней, что у ее подруги в ожерелье алмазы крупные, а у нее мелкие, и что у ее сестры автомобиль лучшей марки, а у нее обыкновенный, и что жизнь так тяжела, когда нет денег на новый загородный дом.
Друг молчал. Воин попытался рассказать о Тьме, о ее кознях и натиске, и тут жена друга взорвалась: "Как надоели эти разговоры! И так полно трудностей, да еще приходят эти мрачные типы с Тьмой в глазах, говорят непонятно о чем. Нам жить надо, нормально жить, понял? Еще не хватало, чтобы у нас, как у тебя, Тьма из глаз смотрела. Ни жизни, ни радости, ни дома, — нет, уж спасибо, даже рядом не хочу с такими, как вы, стоять"... Долго она говорила, возмущаясь, что-то подобное. Воин встал и вышел из дома друга, который все так же молчал.
И начался у Воина слом. Слом — это такая болезнь Воинов. Они ломаются и ничего уже не хотят слышать о Тьме и Свете, стыдятся имени Воина Света, как будто это клеймо изгоя, и изо всех сил стараются слиться с обычными людьми. Начинают много есть, много пить, много спать, занимаются всякой ерундой — коллекционируют фигурки или старые рукописи, словом, пытаются как можно меньше походить на Воинов и как можно больше — на тех, кого они призваны защищать. Они стараются быть слабыми, стремятся стать благополучными, беззаботными и милыми, как все люди.
Вот и у этого Воина начался слом. Он стал увлекаться игрой на рулетке, решил снова жениться, занялся живописью.
И к этому Воину, бывшему... пришла худая, забитая жизнью, очень бедная с виду женщина. Опытным взглядом воина он определил сильнейший Прорыв Тьмы, такой, что, даже оставайся он Воином, помочь ей было бы уже невозможно. Она с порога поглядела ему в глаза, нехорошо прищурилась, и со всей силы, с размаху, ударила его по лицу. Потом дико зарыдала. Сквозь рыдания, долгие и бессвязные, Воин понял одно: она вдова, и недавно у нее умер сын-подросток. Она ненавидит теперь всех воинов Света, которые, как она считает, не смогли защитить ее семью от Тьмы... А уж Воин, оставивший свое служение...
— Я давно на тебя смотрю! Давно! — кричала она. — Как ты тут поселился... Что я, не вижу: Тьма в глазах?! Значит, сбежал, бросил нас всех, чтобы она нас тут сожрала! Моего сына Тьма взяла из-за таких, как ты... вы тут прохлаждаетесь! Хорошо устроились!
Воин молчал. Долго. Когда бедная женщина успокоилась, он взял ее за плечи. Глядя в глаза, спросил:
— А ты бы хотела, чтобы твой сын остался жив и пошел бы... в Воины Света? Пожелала бы ему такого?
Женщина резко вырвалась... Повернулась... И выбежала вон.
Воин закрыл лицо руками.
— А потом что, мама? — спросил ребенок.
— Потом... ну, он женился.... некоторое время жил как все... но совесть его заела... что вот, дети умирают... И, конечно, что есть дуры, которых мучает только то, что у них алмазы мелкие... И ничтожества, которым все равно, что за них кто-то стоит перед лицом Тьмы... И что потерявшая сына женщина обвиняла его в том, что он ушел с поста, которого она бы не пожелала никому из своих близких... Но при этом он думал и о том, что если он снова станет Воином Света... может быть, меньше детей будет умирать, болеть, и меньше будет бедных и озлобленных женщин. И...
— И что?!
— Ушел он.... Дальше воевать. С Тьмой...
— Странно как...
Мать смотрела в сторону заката.
— Что же делать, раз такой мир? — сказала она.
— А ты бы, мама, пошла бы в Воины?
Мать долго молчала. Потом, явно собираясь закончить разговор, ответила:
— Я думала об этом. Знаю одно. Я пошла бы защищать — например, тебя. Даже если бы на это ушла вся жизнь.
— Даже если бы тебе было так плохо, как всем этим Воинам Света?
— Ну, если иначе нельзя...
И добавила:
— А теперь иди, полчаса — и спать.
