ла
Книга первая.
МИР ДИОРИССА. Наследие трех рас.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
УТРАТЫ.
Пролог.
"Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага".
(Лао Цзы)
Где-то на краю Империи 14 лет назад...
Сегодня родилась Селена. По ночному небу, подгоняемые ветром, неслись рваные темные облака. В промежутках лохматых разрывов изредка проглядывал тоненький серпик новорожденной.
Обычную тишину леса нарушали редкие звуки: в гнезде заворочается птица, где-то едва слышно ухнет сова, опавшей листвой прошуршит запоздалая лисица, ищущая, чем бы перекусить.
На лесной поляне, в глубине леса, раздался шорох — под сенью старого дуба развернулось зеркало портала, из которого один за другим на поляну шагнули две фигуры в плащах. Портал в последний раз мигнул и погас.
Фигуры настороженно замерли и прислушались к лесным звукам. Один из незнакомцев сбросил капюшон. Мягкий свет луны, на мгновение вынырнувшей из темных туч, осветил острые черты лица, мертвенно бледную кожу и белые как снег волосы, заплетенные в причудливую косу, перекинутую через плечо. Острые уши настороженно дернулись, услышав шорох в кустах.
— Это всего лишь лиса, — прошептал второй незнакомец, державший в руках маленький сверток.
— Да, я вижу, — дернул плечом первый. — Ты уверен, что здесь безопасно?
— В лиге отсюда небольшое человеческое поселение, — ответил второй все так же шепотом. — Мы дойдем туда за несколько минут. — Он еле слышно усмехнулся и тоже сбросил капюшон. Такие же острые уши, только волосы цвета темного меда отличали его от первого незнакомца, и кос было две. — Человечки не ходят ночами в лес. Боятся.
— И правильно делают, — снова дернул плечом первый. — Лес наш дом, им тут делать нечего. Мерзкие отродья... Идем.
Не дожидаясь ответа от своего спутника, он летящей походкой двинулся через лес. Ни один звук не сопровождал его походку, он двигался абсолютно бесшумно и очень быстро. Второй осторожно переложил сверток из одной руки в другую и так же неслышно двинулся следом.
Спустя несколько минут лес перед ними расступился. Оба незнакомца вышли на край небольшой деревни, затерявшейся между лесом и небольшой речушкой. В лесу завыл одинокий волк и в ту же минуту в деревне в тон ему отозвались несколько собак. Спустя еще пару минут снова наступила тишина.
— Ты решил, куда? — Тихо спросил первый незнакомец, тронув второго рукой за плечо.
— Крайний дом. Из тисовых бревен. — Второй кивнул на небольшой дом, стоящий на самом краю деревни. От леса его отделяла аккуратная ограда из переплетенных сучьев. — Два дня следил за человечками, которые там живут. Он и она, детей нет. Этих человечков уважают, насколько я понял из их примитивных разговоров.
Первый снова раздраженно дернул плечом.
— Чушь какая-то! Не понимаю! Зачем оставлять здесь? Многие почли бы за честь...
Второй тихо вздохнул и снова переложил сверток из руки в руку. Но в этот раз из свертка раздалось тихое хныканье.
— Тише! — Вздрогнул первый. — Не разбуди!
Месяц на несколько мгновений выглянул вновь, и этого хватило, чтобы разглядеть лицо крошечного младенца, который лежал на руке второго незнакомца, завернутый в белоснежную шаль.
Второй положил на лобик ребенка руку и тихо прошептал несколько слов на непонятном языке. Тот еще несколько секунд повозился и затих.
— Спит... — улыбнулся второй. — Ты же сам все понимаешь. — Он слегка повернулся к первому, который, не отрываясь, смотрел на деревенский дом. — Если бы не ситуация в столице, то никто и никогда бы не решился на такое. А так есть хотя бы один шанс, что Эль останется жить.
— Да, хотя бы один шанс, — как эхо повторил первый. — Идем.
Подойдя к ограде, первый поднял руку и на том же незнакомом языке едва слышно пропел несколько слов. Огромный пес, выглянувший было из-под навеса, зевнул и положил лобастую голову на лапы, засыпая вновь.
Оба незнакомца подошли к крыльцу и на мгновение остановились. Каждый по очереди прикоснулся губами ко лбу ребенка.
— Да пребудет с тобой Пресветлая Аэлэниель, — шепотом произнес второй и аккуратно положил ребенка на крыльцо.
Когда в следующее мгновение снова выглянул месяц, он осветил только пустой двор, спящего пса под навесом и крошечный сверток на крыльце дома. Незнакомцев уже не было.
Глава 1.
"Ах, время,
В дни юности мечтами тешит нас,
А после — пелену срывает с глаз".
(Лопе де Вега)
Прошло 14 лет...
Эль.
— Элька, а Элька? — из-под окна снова раздалось нытье. — Выходи, а? Пойдем за грибами? Сейчас самое время....
Я выглянула на улицу из приоткрытого окна и уставилась на худенького парнишку, стоявшего передо мной. Серая холщевая рубашка и точно такие же штаны, подпоясанные веревицей. И босиком. Впрочем, вся деревенская детвора, практически до самых заморозков, бегала босоногой. Я строго посмотрела на нарушителя спокойствия.
— Вель, я не могу, ты же знаешь. В это время у меня занятия.
Он шмыгнул носом и поддернул сползающие, не смотря на веревицу, штаны.
— Элька, ну ты сама посуди, твои родители придут вечером с покоса, а ты им миску жареных грибов на стол! Батька твой, он же их обожает, сама знаешь. А что до занятий... подумаешь, храмоте учиться... придешь с леса и сделаешь, чего не успела. Ну, пошли-и-и-и....
Я вздохнула, и, на мгновение, задумалась. То, что предложил Велька, было весьма соблазнительно. Действительно, родителей, которые через несколько часов вернутся с покоса, обожают жареные грибы, так что есть возможность порадовать их. А книгу я и вечером дочитаю.
— Ладно, пошли, только быстро!
Я перекинула ноги через подоконник, на мгновение задержалась, примериваясь, и аккуратно спрыгнула во двор. На мне была надета легкая рубашка и мальчишеские штаны. А на ногах легкие сапожки. Сколько не ругался и не боролся с этой моей привычкой отец, а перебороть не смог. Вот не люблю носить платья. На праздники или ярмарку, еще, куда ни шло. И платье надену, и волосы лентой перевяжу. Тем более что они у меня знатные. Черные как смоль и густые. Мамка по часу тратит каждый вечер, чтобы прочесать и заплести это мое богатство. И длиной достигают уже почти до пояса. Сейчас они были заплетены в две тугие косы, чтобы не мешать мне, заниматься грамотой. А просто так бегать по деревне, штаны и рубашка это самое то. Велька глянул на меня и хихикнул:
— Если бы не косы, точно как парень выглядишь.
— Ну да, — улыбнулась я, — ты скажешь тоже. Я вон какая маленькая, парни они о-го-го какие огромные. Наш Михась вон, каждый день перед глазами. Он и коня подымет, не запыхается, а я какой парень-то по виду? Так, щепка какая-то.
Пока Велька стоял, раздумывая над моими словами, я метнулась в небольшую пристройку на краю двора и выбежала оттуда с большой плетеной корзинкой, в которой на дне лежал завернутый в чистую тряпицу острый нож. Грибы срезать.
— Пошли, чего задумался? Мне еще успеть надо, вернуться, и ужин сготовить. А то мамка с отцом придут, а у меня ни на столе, ни в печи ничего. Скажут, бездельничала весь день.
Мы выскочили из калитки и вприпрыжку помчались к лесу.
Последний летний месяц серпень подходил к своему концу. Летняя жара постепенно сменялась осенней прохладой, вода в речке уже была стылой, листва на деревьях в лесу потихоньку начинала менять свой цвет с зеленого на осенние, желто-красные тона. В перелесках дозревала последняя малина, а в глубине леса, подальше от деревни, можно было найти крепкие семейки грибов. Вглубь леса наши деревенские не ходили. Боялись. Ходили слухи, что в лесу можно было встретить "нелюдей". Так мы называли эльфов. И хотя их никто тут не встречал, и граница с эльфийским государством была далеко на северо-востоке, до нее не меньше месяца верхом надо было добираться, да и вообще многие в нашей деревне считали сказками все иные расы, якобы существующие в нашем мире. Но слухи ходили. А как говорили в деревне: "дыма без огня не бывает". Вот и получалось так, что за грибами в нетронутый лес бегали в основном только я да мой верный друг Велька.
Меня всегда удивляло, как спокойно принимал меня лес. Я без опаски ходила в самую глухую чащобу, и ни разу не было такого, чтобы я заблудилась. Из любых, даже самых запутанных мест и чащоб, я легко находила дорогу домой. А что самое удивительное, лесные жители меня совершенно не боялись. Пичужки весело порхали у меня над головой, если встречался заяц или белка, я могла спокойно их покормить орехами или морковкой, и даже погладить давались. А вот Вельку звери побаивались. Но зато он сам спокойно ходил в самую чащу леса за мной. Говорил, что раз я не боюсь, а я девчонка, то ему и подавно не может быть страшно. Только мне всегда казалось, что он просто красуется передо мной, а на самом деле умирает со страха, услышав легкий треск в чаще или хруст веток.
Мы отошли от деревни уже достаточно далеко, и тут я заметила первые грибы. Они росли по одному, по два и целыми семейками. Вон, под березой пара грибов, под липой еще пара, а чуть дальше еще несколько. И все один к одному. Этот красивый, а следующий еще краше. Шляпки коричневые, глянцевые. Ножки пузатые как бочонки. Мы с Велькой без устали шагали по грибной дорожке. Уже полкорзинки собрано. Еще немного и можно уже домой поворачивать.
— Элька, смотри лиса! — Велька даже подпрыгнул от восторга.
Рыжая красавица сидела совсем рядом с нами возле куста. Пушистая шубка почти золотистого цвета, белая манишка и кончик хвоста, который элегантно обвивал темные ножки.
— Привет лисичка-сестричка, — я улыбнулась, и осторожными шагами двинулась к сидящей зверушке. Та не сделала даже попытки убежать, спокойно сидела, дергала аккуратным ушком и смотрела на меня. Когда до лисы осталась всего пара шагов, я остановилась и присела на начинающую желтеть травку. Вытянула руку.
— Иди ко мне, я тебя поглажу.
Лиса хитро прищурилась, посидела, словно раздумывая, а потом встала и подошла поближе. Я протянула к ней обе руки и стала гладить пушистую шубку.
— Какая ты стала красавица к зиме, — почесала ей за ушками, погладила спинку.
Велька, стоящий на том же самом месте, вздохнул.
— Вот почему тебя не боятся лесные животные, а? Я тоже не ругаюсь, не кричу, добрый, а от меня все равно убегают.
Я пожала плечами и посмотрела лисе в глаза:
— А давай, мы с тобой разрешим ему тебя погладить? Он хороший, тебя не обидит.
Лиса, казалось, задумалась. Потом открыла рот и тявкнула.
— Совсем как щенок тяфчет, — хихикнул Велька.
— Иди сюда, — поманила его я, — только аккуратно, не напугай.
Мелкими шажками он приблизился ко мне, и с восторгом глядя на лисичку, осторожно опустился на колени.
— Можно? — спросил он взволнованным шепотом.
— Можно, — кивнула я, — она разрешила. Только осторожно, не сделай больно, а то может укусить.
Велька протянул вперед слегка дрожащую руку и прикоснулся к рыжей шубке.
— Какая она мягкая, как пух. И красивая.
Лиса покосилась на него и вздохнула.
— Соглашается с тобой, — хихикнула я, — знает, что красивая.
— А откуда ты знаешь, о чем она думает, — задумчиво спросил мальчишка, потихоньку почесывая лису за ухом.
— Не знаю, — пожала плечами я. — Просто чувствую и все. Она с самого детства меня не боится. Я еще крохой по лесу гуляла, она пришла и дала себя погладить. Я когда дома рассказала, мне и не поверил никто. Виданное ли это дело, чтоб дикие звери давали к себе ластиться. А вот, поди ж ты. Сам видишь. Ладно, хватит, отпускай ее. Ей уже пора.
Дети убрали руки и лиса встала. Посмотрела на меня, потянулась лениво, вильнула роскошным рыжим хвостом и скрылась в кустах.
— Да-а-а, — задумчиво протянул Велька, — если я кому расскажу, мне тоже никто не поверит.
— Пойдем потихоньку домой, — я поднялась с колен, — остальные грибы на обратном пути соберем. Все равно того что уже набрали, на ужин хватит.
И мы, развернувшись, потопали обратно по направлению к деревне. Немного по другой тропинке, но именно она и привела нас к огромным зарослям малинника.
— Элька, ты смотри, какая малина! — Велька с восторгом показал на крупные красные ягоды, проглядывавшие сквозь темные листья. — Пошли, соберем, наедимся!
Малина поздняя, сладкая как мед. Гроздья крупные. И не собирал никто ее тут до нас. Мы первые набрели на лесной клад.
Велька полез напрямую в самую гущу малиновых кустов, лакомиться сладкой ягодой. Я засмеялась.
— Вот ты сладкоежка! Смотри, поцарапаешься весь, потом не жалуйся, — я посмотрела на небо. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, а значит, покос уже закончился, и люди направляются с поля домой. Поскорей бы нам надо, но малина была такой вкусной и ароматной даже на вид. Ну как тут уйдешь? — Ладно, давай уж устроим привал на минутку. Я тоже малинку люблю. Жаль туесок не взяли, можно было б домой собрать.
Велька набивал сочными ягодами рот и согласно кивал.
— Да, жаль не взяли, но теперь запомнить место бы нам и потом прийти собрать. Завтра может?
— Давай, — улыбнулась я и тоже аккуратно стала собирать сочные ягодки с куста.
Несколько минут мы, молча, наперегонки, уничтожали лесное лакомство, а потом... что-то случилось.
Издалека, на самом краю слышимости, донесся странный звук. Как будто что-то сломалось.
— Сучок хрустнул? — предположил Велька?
Я замерла, вслушиваясь. Мелькнула мысль "Что-то плохое". И тут звук повторился. Немного другой и звучал чуть дольше, чем в первый раз. Но все равно непонятно. Я тряхнула головой, пытаясь не думать плохо, но в голове словно зудело: "Не ходи, там Тьма. Не ходи".
— Нет, это что-то другое. Не пойму.
— Пойдем назад, — потянул меня за руку Велька, — а то вдруг нас искать начнут?
— Не будут нас искать, — покачала я головой, — ты мне веришь, Вель? Я вот чувствую, что туда нам не надо.
— Ты что, испугалась? — усмехнулся он, — что плохого то может случиться в нашей глуши? Наверное, люди с покоса вернулись, может, уронили чего, вот и загремело.
Я пожала плечами. Его слова звучали логично, действительно в нашей глуши никогда и ничего не случалось, но что-то не давало покоя. Что-то царапало изнутри острыми коготками страха.
— Ладно, пойдем, только потихоньку, — кивнула я и решительно полезла выбираться из малинника, — и сначала посмотрим, что там.
Мы вылезли на тропинку и зашагали назад. Вроде бы казалось, что недалеко ушли от деревни, но грибы манили и вели за собой так, что возвращаться пришлось намного дольше, чем мы рассчитывали. Когда почти дошли, и осталось-то всего, подняться на последний пригорок и выйти на опушку, в моей голове возникла четкая мысль: "Не ходи! Нельзя!"
Я резко остановилась и ухватила Вельку за руку.
