Странная сказка

Пролог

"Если путь пpоpубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал, что почем,-

Значит, нужные книги ты в детстве читал!"

В.С. Высоцкий "Баллада о борьбе"

Ночь незаметно брала свое: тишина окутывала мир, тени становились гуще, обретали объем и, кажется, начинали жить своей жизнью. Уснули птицы, лишь сверчки неугомонно трещат. Покряхтывал старый сосновый бор, да лениво плескалась река, отражая чужой свет: серебряных гвоздиков-звездочек, подмигивающих тонкому серпу луны, таинственно мерцающих светлячков, да разведенного на невысоком пригорке костра...

Пока мир засыпал, убаюканный тенями и тишиной, возле костра расположилась небольшая компания: седой, как лунь, старичок с кустистой бородой, пара мальчишек и девочка, беспрестанно теребящая свою тонкую косу с вплетенной красной лентой.

— Деда! — шепотом позвал вихрастый мальчишка. — Расскажи историю!

— Да, деда, — поддержала девочка. — Красивую сказку, про любовь!

Другой мальчишка молча улыбался, глядя на танцующее пламя костра.

— Спать уже надо, пострелята.

— Ну-у деда, расскажи! — в унисон начали канючить дети. — Ты же столько их знаешь! Пожалуйста!

— Ладно, пострелята, — вздохнул старичок и пригладил бороду, — садитесь поближе, расскажу вам сказку...

— Ура! Спасибо, деда!

— В некотором царстве, в некотором государстве под номером сорок два, жил да был мудрый и добрый царь Прокл, да, родители у него были с богатой фантазией и хорошим образованием, но это к сказке не относится, это так, зачин. Так вот, было у этого царя три сына, и эта история началась совсем недавно, в позапрошлый четверг, как раз после утреннего дождичка...

Глава 1

Полуденное солнце заливало библиотеку через высокие стрельчатые окна, в его лучах танцевали пылинки, то опускающиеся почти до самого пола, то поднимающиеся вверх к каменному потолку со свечным нагаром и узорами паутины.

— Ванька! Иди быстрее — тебя царь-батюшка зовет! — раздался окрик, разрывающий уютную тишину библиотеки.

Тот, кого назвали Ванькой, со вздохом отодвинул от себя толстый том в кожаном переплете, и поднялся из-за стола. Эх, в книгах все так просто — лежал тридцать лет и три года на печи, а потом бац! И ты уже славный богатырь... А тут и у кудесника занимался-изучал незримое искусство, да только что и смог, так это освоить кое-какие, почти что ярмарочные, фокусы! И старый егерь в воинских науках натаскивал, парень, пожалуй, что лишь правильно меч держать научился, да в забор из лука попадать, где-то один раз из трех. Вспомнив это, и то, как прострелил шляпку боярыни, парень покраснел и мотнул головой. Русые волосы длиной чуть ниже плеч взметнулись и занавесью закрыли лицо. Тьфу, еще и эта традиция — дворянин, значит, волосы должны быть длинными, де не какой-то там крестьянин немытый, а белая кость и голубая кровь царства под порядковым номером сорок два! Тоже мне моллюска или паукообразного нашли! Эх, сейчас батюшка будет распекать! Пятнадцать лет, а все за книжками сидит. Ну не его эти ратные подвиги, неинтересны они ему. Да и зачем, для этого старшие братья есть: Сергей — первенец, настоящий богатырь, косая сажень в плечах, а Гаврила — второй сын, очень умный, хотя зачем лукавить, просто хитрый, если что-то делает, то только ради своей выгоды. А он Иван, традиция — третьих сынов всегда Иванами в их семье называют, ничем не выделяется, как смеются братья, книжный червь и смотритель зверинца. Нет, а что делать, если ему жалко зверей? Вон как та пустельга — молодая птица, повредила крыло и так жалобно кричала, как можно было пройти мимо? Или тот серый котенок... Или щенок... Или... Много этого "или" было и будет, это он знал точно. Да, а батюшка сейчас будет нравоучениями заниматься. Не повезло ему с третьим сыном, ой как не повезло! С такими невеселыми размышлениями, парнишка шел в кабинет царя-батюшки.

Луч солнца, пробившийся сквозь кроны кряжистых дубов и прошедший сквозь мутное стекло, высветил танцующие в воздухе пылинки, откуда ее здесь столько, непонятно, и остановился на большой картине в резной раме из потемневшего дерева. Парень замер, разглядывая ее, хотя делал это уже не в первый раз. Темный хвойный лес, чьи-то глаза поблескивают зеленым из зарослей кустов. Иван-Царевич, тот самый, с которого и пошла традиция этим именем нарекать третьих сыновей. В алом кафтане, русые кудри растрепаны и в них забился древесный сор: пара сосновых иголок, тонкая обломанная веточка, в одной руке книга в серой обложке, в другой меч с горящими по лезвию рунами. А сам добр молодец верхом на Сером Волке: шерсть на загривке вздыблена, пасть с белоснежными клыками оскалена, показывая миру красную пасть, янтарные глаза горят недобрым огнём.

— Да, жаль я не такой Иван, как ты! — вздохнул парень, посмотрел в усталые и понимающие глаза портрета. — И отца не спасу, и царство не защищу, а уж про прекрасную и умную царевну в жены даже не заикаюсь!

Постояв пару мгновений перед изображением великого предка, он быстро пошел в направлении кабинета отца, мысленно готовясь к очередной головомойке и продумывая ответы.

Постучав в массивную дверь ногой — жалко руки отбивать о такую махину! Иван дождался разрешения войти, и, вздохнув, словно в прорубь собирался нырнуть, решительно вошел.

— Ваня, что за вид?! — с порога начал батюшка, плечистый представительный мужчина с изморозью седины на висках. — Это что, такая мода у нынешней молодежи?

Парень посмотрел на себя в ростовое зеркало на стене и едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Оно отразило немного выше среднего роста бледного юношу с выступающими скулами, тонкими чертами лица и большими светло-карими, почти янтарными, глазами — с этим все было в порядке, спасибо родителям и предкам, а вот штаны и рубаха были в пыли. Причем весьма забавно вышло, разнокалиберными пятнами, точь в точь, как одежда егерей, только у них пятна всех оттенков зеленого и коричневого, а тут банального серого.

— Извини батюшка, но это не мода, а просто пыль из нашей семейной библиотеки, — Иван отвесил поклон и, спохватившись, продолжил, как полагается: — Долгих лет тебе жизни, царь-батюшка! Зачем ты хотел меня видеть?

— Присядь, сынок — разговор будет не из легких.

Парень подобрался, но остался стоять. Кресло было, как раз напротив отца, вот только долго в нем сидеть это настоящая пытка! Сидение, обтянутое тонко выделанной кожей и казавшееся таким удобным, на самом деле было неимоверно жестким и словно состояло из одних острых углов, неприятно врезавшихся в тело! Видно отец специально такое поставил — чтобы вместо пространных разговоров, визитеры сразу переходили к делу.

Пока отец барабанил кончиками пальцев по столешнице, видно собираясь с мыслями, парень с интересом оглядывался по сторонам — в рабочем кабинете отца он бывал нечасто. Высокие металлические шкафы с выбитыми по всей поверхности рунами, массивный письменный стол из мореного дуба и такие же кресла, обтянутые темно-коричневой бархатистой тканью. Окон нет, голые стены из грубо обработанного дикого камня и пара светильников, дающих тёплый желтоватый свет.

— Сын, не знаю даже как тебе сказать...

— Батюшка, — склонил голову парень: — Говорите как есть — я не ваш сын?

— Да... То есть нет, тьфу на тебя! — кулак мужчины с грохотом обрушился на крышку ни в чем не повинного стола. — Откуда у тебя такие мысли?!

— Ничего я не могу: ни воином хорошим стать, ни справным купцом, ни боевым кудесником!

— Ваня, — мужчина встал, обошел стол и, подойдя, сжал ладонями плечи парня, — возможно, это просто не твоё, так зачем ты себя травишь такими мыслями? Зато ты с разным зверьем ладишь.

— Толку от этого! Наверное, я какой-то неправильный! Все и так смеются, а... — тихое скрежетание, словно кто-то или что-то усиленно царапало дверь снаружи, заставило парня замолчать и прислушаться.

— Твоя живность на помощь пришла? — по-доброму усмехнулся мужчина. — Открой дверь, а то не дай боги повредит раритет — ей как-никак больше пяти веков!

Только парень отворил, как кабинет наполнило тревожное "ти-ти-ти-ти".

— Хельга, все хорошо, успокойся. Иди сюда, моя хорошая.

— Кто там у тебя? — осведомился царь-батюшка, возвращаясь в свое кресло.

— Вот, — парень развернулся, держа на согнутой руке птицу.

Размером поменьше голубя, с изящными крыльями со светлыми каемками маховых перьев, закругленным хвостом из-за того, что внешние рулевые перья короче средних. Спинка была рыжевато-коричневой, а сероватое брюшко обильно покрыто темными крапинками. Ноги густо-жёлтые с черными когтями.

— О, пустельга, — удивился царь. — Птичка симпатичная, но как охотничий сокол бесполезная.

Ответом ему послужило то же самое "ти-ти-ти", но уже более громкое и раздраженное.

— Батюшка, не обижай Хельгу, она хорошая охотница! Славомир подтвердит: она ему столько разных насекомых приносила!

На это царь рассмеялся и покачал головой.

— Ладно, — отсмеявшись, начал он, — присаживайся, и серьезно поговорим — у меня для тебя дело государственной важности!

Иван пересадил птицу на плечо и замер, теребя фенечки на левом запястье.

— Так вот, ты должен отвезти шкатулку в Десятое Королевство и это должно остаться в тайне! Отправишься один, — и, подняв палец, важно добавил: — Инкогнито!

— Но почему именно я? Возможно кто-то другой справится лучше! У Сергея точно шансов больше, он в случае чего всех мечом... ух! Или Гаврила, он хитрый, он незаметно точно сможет. А я, что я...

— Ой, сынок, Иван-Царевич тоже не сразу стал легендой, так что все в твоих руках. А сейчас слушай мой царский наказ: завтра на рассвете ты отправишься в путь и передашь шкатулку кудеснику Мухоморычу в столице Десятого Королевства, уразумел?!

— Понял, царь-батюшка, но вряд ли...

— Тогда зайди в оружейную и пусть тебе подберут вещи в дорогу! — перебил его отец. — Я проводить тебя не смогу, по делам важным сегодня уезжаю.

— Ясно, — вздохнул парень. — Счастливого пути, царь-батюшка!

— Сынок, я в тебя верю, — улыбнулся мужчина и ласково взлохматив волосы Ивану, практически вытолкал того из кабинета, предварительно не забыв вручить шкатулку.

Парень лишь добравшись до комнаты, смог рассмотреть посылку. Обычная шкатулка размером с книгу, никакой резьбы или каких других украшений. Самое странное, что и замочной скважины не было! Покрутив и осторожно потрясся ее, парень хмыкнул и спрятал посылку под подушку, сам же направился в оружейную. Хочешь — не хочешь, умеешь — не умеешь, а если батюшка сказал, то нужно делать. Да и на вооруженного путника могут поостеречься нападать. Про повышение уверенности в себе и говорить не стоит. Как говорил один матерый разбойник: "Мечом и добрым словом можно добиться большего, чем одним только словом! А если еще есть заряженный самострел...".

Оружейная расположилась в подвале, за тремя массивными дверями, каждую из которых охраняла пара дружинников. К слову, сокровищница находилась в тех же местах, но точно об этом знал только казначей и сам царь.

— Дядька Олаф, ты где?! — остановившись на пороге, крикнул Иван.

— Кого там зимние ветры недобрые принесли?! — прорычал... медведь?

Нет, просто оружейник спал на верстаке, укрывшись шкурой этого зверя. Хотя, чего душой кривить — он и сам был на него похож. Под сажень ростом, поуже в плечах, и где-то пудов десять весом, причем не дурного мяса, а литых мышц. Скуластое лицо, заросшее темной бородой, светло-синие глаза, множество шрамов, виднеющихся на руках и торсе — из одежды на нем были только полотняные штаны, да сапоги из кожи тонкой выделки.

— А, Ивашка, снова лук в щепу поломал или меч бубликом-рогаликом согнул?

— Не было такого! — возмутился парень, а пустельга поддержала его своим криком.

Покраснел Иван от такого предположения, напрягся, готовясь возражать на такие ничем не обоснованные нападки! На правой щеке проступила нитка шрама — на одном из уроков по стрельбе, лопнула тетива лука и оставила эту отметину, пересекающую скулу и щеку. Кудесник мог бы её залечить без следа за мгновение, но парень воспротивился. Глубоко в душу ему запали слова наставника по воинскому ремеслу, сказанные тогда: "Шрамы улучшают память, посмотришь так на него и вспомнишь, или свое достижение, или свою ошибку и не повторишь ее вновь. Впредь умнее будешь!".

— Не было, так не было, — согласился Олаф и почесал заросшую жесткими темными волосами грудь. — Так что понадобилось?

— Уезжаю я завтра, дядька. Мне бы доспех, да оружие какое-нибудь.

— Это мы сейчас, это мы мигом, — произнес повеселевший мужчина и скрылся между стеллажами.

Раздался лязг, перемежающийся, судя по интонациям, ругательствами на незнакомом гортанном языке.

— Ивашка, иди сюда! — минут через пять раздался зычный голос оружейника.

Подойдя, парень замер с отвисшей нижней челюстью и глазами навыкат. Честно, было от чего: кольчуга до колен — двойного плетения из кованых колец, нагрудник, наручи с поножами, куполообразный шлем с наносником и бармицей, да стальной каплевидный щит. Оружие так же было богатырским: меч в два локтя длиной и шириной в пару ладоней, а лук больше напоминал тот, что в самострелах, стоящих на стенах окружающие Внутренний город!

— Я-я... — то краснея, то бледнея, пытался высказаться парень. — Э-э-э... Не-не-не...

— Вижу, ты от радости дар речи потерял, отрок, — ласково произнес Олаф, смахивая невидимую пылинку со щита. — Бывает, но это все тебе — владей и побеждай!

— Я же упаду и больше не встану от веса всего этого! — на одном дыхании выпалил Иван, пятясь, пока не уперся спиной в стену.

— Зато и до тебя никто не доберется, — резонно возразил оружейник, но губы так и подрагивали от едва сдерживаемого смеха.

От крика пустельги парень вздрогнул, а Олаф лишь неторопливо повернул голову в сторону звука. Птица пыталась что-то скинуть с верха стеллажа.

— Так нет ли чего полегче? Я же не богатырь!

— А кто тебе виноват, совсем задохликом со своими вумными книгами стал!

— Зато знания есть, — произнес Иван и начал носком ковырять плиту пола, — а мышцы нарастут, сами.

— Мышцы... Сами... — тут оружейник не выдержал и громогласно расхохотался, смахивая моментально выступившие от искреннего смеха слезы.

Парень же покраснел от смущения и все так же пытался проковырять носком подземный ход в какое-нибудь Королевство, подальше отсюда.

— Ладно, есть другое, как раз твой воробей нашел. Не думал, что кому-то такая ерунда пригодится. Смех один, а не защита!

— Это пустельга, ястреб!

— Ивашка, ты настоящих соколов не видел, — укоризненно произнес Олаф. — Ладно, давай смотреть, подойдет ли тебе этот доспех с оружием.