В финал конкурса "Химия и жизнь" справедливо попали два рассказа с размышлениями о государственном контроле над личными чувствами и эмоциями. Нельзя сказать, что раньше в мировой фантастике ничего такого не было. Достаточно вспомнить красочный "О дивный новый мир" Хаксли ("Сомы грамм — и нету драм!") или мрачный "Эквилибриум" Уиммера ("Прозиум избавил нас от горя и бед, от глубокой меланхолии и ненависти, он заглушает горе, уничтожает ревность, стирает гнев"). Стоит, однако, признать, авторы конкурсных рассказов сумели продемонстрировать два индивидуальных и совершенно противоположных друг другу подхода к старой теме.
Jacqueline De Gueux в рассказе "Запретное чувство" в жанре классической антиутопии показывает насажденную некими террористами диктатуру темной радости, которой противостоит герой, отстаивающий право людей на светлую грусть. Основополагающая идея рассказа, вроде бы, должна состоять в том, что зло остается злом, в какие бы веселые одежды оно не рядилось. Ну, или что трагедия — это высокой искусство, и нужны разные эмоции. Получился же, на мой взгляд, хорошая история о том, что надо бороться до конца и никогда не сдаваться. Стойкий мистер Коттэм полностью заслоняет в рассказе своих врагов — джокеров. Собственно, так и не ясно, являются ли эти злые клоуны просто насмешливыми убийцами и мерзавцами (как изначальный готэмский Джокер), или же (что гораздо интересней и ужасней) они внутренне так добры, что готовы ради счастья человечества искоренить людское горе вместе с его носителями.
К сожалению, за рамками рассказа остаются и обстоятельства прихода джокеров к власти. Видимо, общество прошло через столь тяжелый период социального отчаяния, что оказалась востребована идея палочного оптимизма. И, возможно, автору стоило бы не рисовать однозначно черно-белую картину, в которой пестрые джокеры сливаются с серыми балахонами своих цепных осьминогов, а опровергнуть мнимую правоту искусственной радости перед истинной печалью. А, может, стоило показать жизнь простых людей под властью джокеров, о которой в рассказе лишь короткий эпизод на рыночной площади. Что делает тамошнюю толпу веселой — страх перед ищейками джокеров или примитивизация нравов после запрета скорби? Финал рассказа величественен и скупо трагичен, несмотря на счастливый для героя конец истории джокеров. Хотя, конечно, странно, что великая трагическая актриса при жизни не смогла сделать то, что так хорошо получилось у нее после смерти. Неужели всё дело в усилителях звука? Или, всё же, решающую роль тут сыграли гнев и ненависть мистера Коттэм, в итоге разразившегося над трупами врагов тем самым смехом, которого ранее тщетно добивались от него впавшие перед своей гибелью в отчаяние джокеры. Надеюсь, что после всех произошедших пертурбаций тамошний мир не качнется к культу трагедии, а утвердится где-то посередине между радостью и скорбью.
Елена Монастырская в рассказе "Счастье в подарок" рисует волшебную утопию, в которой люди регулярно избавляются от накопившихся у них негативных эмоций благодаря государственной (а, может, муниципальной) службе утилизации в лице внешне хмурого, но внутренне доброго курьера Афанасия, которого автор зачем-то одарила ассирийской бородой. Следует заметить, что и в этом рассказе описание личности главного героя, его характера и чувств, оттесняет на задний план историю мира, в котором он живет, делает ее малозначительной. Между тем, столь отличный от описанных в предыдущем рассказе джокеров и их тварей Афанасий занят, в сущности, тем же делом — очищает человечество от неприятных чувств — гнева, раздражения, зависти, скуки, тоски, горя, печали и тревоги, разве что применяет совсем другую методику. Во всяком случае, насколько можно судить об этом по изложенному в рассказе, ведь на прямой вопрос девочки: "А если я не хочу их (чувства) отдавать"? ее мама отвечает лишь то, что курьер забирает лишь плохие эмоции (например, стыд). А если с плохими не захотят расстаться, что будет делать курьер? Не сделает отметки в накладной и доложит, куда следует — в Бюро по контролю эмоций и чувств? Но, даже, если люди избавляются от неприятных им чувств сугубо добровольно, не обедняют ли они себя, делая свой общество ущербным, вроде того, что показано в "Запретном чувстве"? И делает ли мир добрее загружаемая ящиками покупная радость? Как бы эта утопия не оказалась пострашней антиутопии Jacqueline, потому что с ужасными осьминожными тварями еще можно как-то справиться, а вот как победить мир, который сам автор считает почти идеальным после милого поступка прелестной девочки, поделившейся со старым курьером своим очищенным от тревог ожидания отца счастьем.
