Бог, которому всё надоело.

Пролог.

Говорят, что размер не имеет значения. Врут. Имеет, и ещё как. Особенно, когда это калибр. Я смотрел прямо в ствол направленного мне в лицо пистолета, и мне сейчас он представлялся огромным, чёрным тоннелем. Дуэльный пистолет Лепажа. Страшная вещь на самом деле. Хотя оружейники и ювелиры умудрились превратить орудие убийства в произведение искусства.

Пистолет был красив: красное дерево, накладки их слоновой кости, инкрустация серебром... А так же шестигранный ствол и тяжёлая, круглая, свинцовая пуля размером с орех. Да, убойная дистанция невелика, но если ты попал на эту дистанцию... Раны от такой пули оставались страшные. А когда пистолет весом около двух килограммов держит твёрдая рука профессионального бретёра, то всё становится совсем печально. А утро начиналось так замечательно...

— Наденька, вели подавать чаю. Помещик Орлов презентовал мне чаю, привезённого из самого Китаю. Говорит, что чудо как хорош, — я потянулся в плетёном кресле, стоявшем на веранде моей усадьбы. Солнце уже давно взошло, и сейчас пригревало, пробиваясь лучами сквозь листья растущей рядом старой яблони. Пахом всё грозился её спилить, так как яблок она уже не приносила, но я запретил. Для меня было удовольствием просто посидеть в её тени.

— Сейчас-сейчас, уже заварили, Пахом самовар уже несёт, — Наденька, моя жена, мой белокурый ангел, летящей походкой подбежала ко мне и чмокнула в щёку. — Милый, ты небрит! — сморщила она свой очаровательный носик, но тотчас расцвела в улыбке.

— Радость моя, настоящий джентльмен должен бриться вечером, дабы не поцарапать своей щетиной нежные дамские щёчки! — притворно сдвинул я брови, но не выдержал и рассмеялся. Наденька скинула туфли и с ногами забралась ко мне на колени, свернувшись как котёнок.

— Сегодня приём у графа Вяземского, мы приглашены. Мы ведь пойдём? — умоляюще заглянула мне в глаза Наденька, обвив руками за шею.

— Радость моя, ты ведь знаешь, как я не люблю выбираться в свет. Опять те же лица, те же разговоры и сплетни...

— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Там будет этот молодой поэт, Александр Пушкин, мне наша соседка, Анастасия Павловна, все уши про него прожужжала. И дочь графа вернулась из путешествия, мне так хочется с ней увидеться! Мы ведь и так никуда не выбираемся, ну пожалуйста, любимый!

— Ну хорошо, хорошо, душа моя, уговорила. Только ради тебя.

— Ты самый лучший, самый замечательный муж на всём свете! — радостно защебетала Наденька, покрывая моё лицо поцелуями. Жизнь — замечательная штука. Я был счастлив.

— Сударь, фы оскорбить мою даму! Я трепофать неметленный сатисфакция!

Откуда только взялся этот немчура? Никогда до этого дня о нём даже не слышал. Я как всегда спокойно стоял в углу бального зала усадьбы Вяземских, крутил в руке бокал Бордо и наблюдал, как Наденька упоённо обсуждает свои женские новости с дочерью графа — Натальей. Вечер действительно удался. Приезжий поэт оказался занятным собеседником. А после того, как он прочёл пару своих стихов, действительно великолепных, то покорил всех без остатка. И тут этот кавалер, проходя мимо меня со своей дамой под ручку, неловко подбивает меня под локоть, и вино из моего бокала разливается прямо в шикарное декольте спутницы немца.

Я пытался объяснить, что вышло недоразумение, и принёс свои извинения перед дамой, но немец упёрся.

— Как вам будет угодно, сударь. Когда и на каком оружии?

— Стреляться с десяти шагов. Немедленно! Если фы не трус!

Всё. Вечер испорчен окончательно. Смотря на закусившую до крови губу Наденьку, я тяжело вздохнул и ответил: — Да будет так.

Никакого примирения, конечно не последовало. Секундант поднёс нам инкрустированную серебром коробку чёрного дерева, и раскрыл её. Внутри обитой красным бархатом коробки лежали пистоли. Я взял один из них, оттянул тугой замок, проверив, достаточно ли пороха на запальной полке. Доверяй, но, как говорится, проверяй. Тем более, если от такой проверки может зависеть твоя жизнь.

— Сходитесь!

Давно мне не приходилось брать в руки оружия. Но деваться некуда. Противник поднял пистолет и взвёл курок. Я сделал тоже самое. Шаг. Второй. Третий. Почему не стреляет? Ведь он явно хороший стрелок. Рука не дрожит, движения мягкие, уверенные. Пять шагов. Линия. Я вижу цвет глаз моего противника. Что ж, сейчас всё решится.

Я спускаю курок. Грохот выстрела, рука подскакивает от отдачи. Попал! Я точно видел, как пуля угодила ему в грудь! Но почему он не падает?

— Привет тебе от Осириса! — внезапно его глаза становятся угольно-чёрными. Полностью, заполнив белок и радужку. Демон-убийца! Невозможно! Как они меня здесь нашли? Научились оперировать временными потоками? Осирис, сволочь, всё никак не успокоится?!

Эти мысли в мгновение ока пронеслись у меня в голове, я приготовился к переносу, но не успел. Оружие моего врага сработало. И это была не заурядная пуля, которая не смогла бы причинить мне вред, нет. Это был всего лишь камуфляж. Осирис дал убийце оружие против меня. Оружие, способное убить бога. Сгусток тёмной энергии пронзил моё тело, и я перестал существовать.

В другое время и в другой вселенной.

Я мыслю, следовательно я существую. Тьма медленно рассеивалась перед глазами. Они не всё учли. Не так просто убить бога. Они хотят войны? Что ж, будет им война. Обещаю.

Глава 2

Больно-то как... Перед глазами всё плыло, во рту стоял мерзкий привкус. Я перегнулся через край каменного ложа, на котором лежал, и меня вырвало желчью. Что-то не так. Так плохо мне не было ещё никогда. Я с трудом сел, свесил голые ноги с мраморного стола и огляделся. Здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия — те же столы, заставленные алхимическими приборами, шкафы с одеждой , стойки с оружием. Я спрыгнул со стола, ударившись голыми пятками о холодные плиты пола, и зашипел от боли. Неслабо мне вмазали. Я с трудом распрямил затёкшую спину и оглядел своё новое тело. Вот этого мой враг и не учёл. Я как предвидел в своё время. Не помню уже, почему я решил сохранить это тело. Все остальные считали человека слишком слабым, чтобы вместить в себя силу и сущность бессмертных, и не без оснований. Боги куда прочнее, и устроены иначе. А я вот решил по-другому, и не прогадал. Паранойя свойственна всем бессмертным. Как говорится, если у вас паранойя, то это совсем не означает, что за вами никто не следит. Хотя, какие мы бессмертные... Смертные, да ещё как. Надо только знать, как убить, и каким оружием. Я прошлёпал к платяному шкафу и открыл створки настежь. С внутренней стороны створок были встроены зеркала, и я наконец-то смог рассмотреть себя во весь рост. Ха, а я его помню! Высокий, перевитый жгутами мышц варвар с голубыми глазами. Когда-то мы с ним неплохо повеселились в Латаркии. Да, славные были битвы, и славные деньки. Ему всадила в грудь кинжал молодая наложница, с которой он решил развлечься. А я не успел вовремя. Срастить пробитое сердце-то для меня не проблема. А вот вернуть в тело душу... Это по силам только одному из Старших богов — Аиду. Так что я поместил тело в стазис и оставил до поры до времени. Вот эта пора и настала. Я с трудом натянул на себя брюки и рубашку, промахиваясь мимо рукавов и штанин. Нужно время, чтобы привыкнуть к новому вместилищу. Ну да ничего, обвыкнусь, главное, чтобы моя сила никуда не делась. Не физическая, конечно, а та, что делала меня тем, кто я есть. Богом. Я потянулся к Источнику и похолодел. Источник силы не отзывался. Я в панике вытянул вперёд руку и попытался сделать самое элементарное — зажечь стоявшую на столе свечу. Бесполезно. Фитиль даже не задымился. Нет. Только не это!

Я метался по лаборатории, в ярости круша всё вокруг. Ублюдок! Он лишил меня божественной силы! Осирис, тварь! Лучше бы я в самом деле сдох! Тяжело дыша, я присел на чудом уцелевший в углу табурет и задумался. Стоп! Я ведь жив! Мою сущность дорогой родственничек уничтожить не смог! И если я жив, то всю силу из меня вытянуть не получилось, иначе бы я навсегда растворился в потоке мироздания. Так, спокойно. Возможно, это тело просто не адаптировалось после вселения. Я несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Выкинуть из головы всё, представить себя подвешенным в абсолютной темноте междумирья. И искать, тянуться к Источнику. Ну же... Если я его не найду, то это будет хуже смерти. Пожалуйста... Вдалеке, на самой границе восприятия я увидел небольшой мигающий огонёк, как будто светлячок в ночном лесу. Я изо всех сил потянулся к нему. Гора свалилась с моих плеч. Передо мной висел сгусток огня размером с небольшое яблоко. Я взял его в ладони и бережно поместил себе в грудь, тут же почувствовав, как сила тонким ручейком вливается в моё тело. Да, это всё, что осталось. Мне оставили только жалкие крохи моего былого могущества, да и то не по доброте душевной. Души у моей родни в принципе никогда не было. Просто недосмотрели, не учли возможность воскреснуть в новом теле. А значит ещё не всё потеряно. Пусть моя сила сейчас на уровне среднего колдуна, пусть у меня тело смертного, которое можно убить, пусть. Знания остались при мне. Да и коллекция магических артефактов никуда не делась. Все смеялись надо мной за это детское увлечение, ведь даже самый сильный артефакт, созданный смертными магами ничто по сравнению с божественной мощью. Сейчас они мне очень пригодятся.

Я открыл глаза и недобро усмехнулся. У меня теперь есть цель. Вернуть силу и бессмертие можно, надо только добраться до Источника Всех Богов. И пусть путь долог, и пролегает через миры, где властвуют мои названные братья и сёстры. Я пробьюсь. Они ещё пожалеют. Все пожалеют. Я одним мысленным усилием зажёг свечу. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого. Затушив пальцами свечу, я вышел из лаборатории, аккуратно закрыв за собой дверь. Впереди много дел, нужно всё продумать и подготовиться.

Глава 3

Тяжёлый табурет просвистел у меня над головой, разбив кувшин с вином, и снеся какого-то мелкого гоблина, сидевшего за соседним столиком. Брызги от вина, вопли дерущихся, визг служанок... Слушал бы и слушал. А этот молодой орк неплохо дерётся. Я зашёл в эту гномью таверну, чтобы перекусить и снять комнату на ночь. Я, конечно, мог снять целиком самую дорогую гостиницу этого богом забытого городка, денег у меня хватало, но не стоит привлекать к себе излишнее внимание. Да и моей новой внешности соответствовать надо. А швыряющий направо и налево золото здоровенный варвар ненужное внимание точно привлечёт. Поэтому я выбрал недорогой постоялый двор с таверной, занял столик в углу и заказал молодой, вертлявой служанке жареного мяса и кувшин пива. Пиво оказалось на удивление приличным, даже почти не разбавленным, да и мясо тоже было свежим, с ароматной, поджаристой корочкой и посыпанное специями, и я с удовольствием заработал челюстями. Тело варвара требовало много еды. Наконец, насытившись, я вылил остатки пива в объёмную деревянную кружку с обгрызенными краями и откинулся назад, прислонившись спиной к стене. Надо было обдумать маршрут. Но как следует подумать мне времени не дали. В таверну зашёл орк. Высокий, мощный воин с забранными в хвост длинными чёрными волосами и клановой татуировкой на правой щеке стоял в дверном проёме и пристально осматривал помещение. Рукоять двухлезвийной секиры, висевшей у его пояса, была перевязана красным шнуром и скреплена большой печатью местного магистрата. Орк, соблюдающий закон? Ну надо же...Гудевший множеством голосов большой зал мгновенно затих. Взоры всех присутствующих — людей, гоблинов, и, конечно же, гномов, сошлись на орке, который, как ни в чём не бывало, подошёл к барной стойке, и, кинув перед собой большую серебряную монету, громко потребовал вина и лучшей еды.

Он что, псих? Я, конечно, довольно долго отсутствовал, но то, что война между орками и гномами только-только закончилась, был в курсе. А орк сейчас находился на территории гномов.

— Зеленомордых здесь не обслуживают, — сжав кулаки, поросшие жёстким рыжим волосом, сквозь зубы выплюнул пузатый, поперёк себя шире, гном, стоявший за стойкой.

— Проваливай, откуда шёл, орк хыз матгол!

А вот это он зря. Орки крайне болезненно реагируют на оскорбления своих матерей. Этот зелёный не стал исключением. Взревев, как пещерный тролль, молодой воин одной рукой выдернул гнома из-за стойки, и, раскрутив его над собой, запустил в зал. Страйк! Тяжеленная туша трактирщика снесла несколько столиков вместе с сидящими вокруг них гномами. Ну, сейчас пойдёт потеха! Оскорблённые до глубины души гномы поднялись на ноги, засучили рукава и бросились в бой. Оружия никто не доставал. Гномы не дураки подраться, и правила хорошей трактирной драки знают. Толпа гномов насела на орка как стая псов на медведя, но тот стоял незыблемо, как скала в бушующем море. В рукопашной схватке зелёный тоже явно не новичок. Грамотно прижавшись спиной к трактирной стойке, чтобы не обошли с тыла, орк встречал налетавших гномов мощными ударами длинных рук. Ага, а вот и артиллерия. В орка полетели пивные кружки, кувшины, а затем и дубовые табуреты. Это, конечно, не оружие, но и табуретом голову разбить как нечего делать. Я нахмурился. Орку попало по голове, и кровь из глубокой раны на лбу от разбившегося о его лоб кувшина заливала его глаза. А вот это уже неспортивно. Надо бы уравнять шансы.

— Держись, зелёный! — одним прыжком я оказался рядом с орком, едва увернувшись от его прямого в челюсть. — Глаза протри, я прикрою!

— Идёт! — прорычал в ответ орк, оскалившись. Кровь уже полностью залила ему лицо, и клыкастая улыбка орка напоминала страшную маску. Бац! А вот и мне прилетело. Давненько мне не приходилось кулаками работать. Пощупав челюсть, и убедившись, что она на месте, я с удвоенной силой ринулся в бой, пинком отшвырнув гнома с табуретом наперевес. Получайте, недомерки волосатые!

— Бей орков! Хазад! — раздался в таверне боевой клич гномов, и, вынеся входную дверь, внутрь ввалился отряд вооружённых до зубов бородатых коротышек. Гномы не хотели проигрывать на своём поле и вызвали подмогу. Похоже, мы встряли серьёзно. Если это был бы отряд стражи, то ещё можно было бы договориться. Гномы любят золото, и увесистый кошель на лапу начальника местной стражи мог бы решить вопрос. Но это была не стража. Это были гномы-ветераны, возвращающиеся домой с фронта. Ненависть к оркам никуда не делась, а один зелёный с хорошо известной татуировкой боевого клана стоял, сжав кулаки посреди разгромленного зала. И я понял, что сейчас нас будут убивать. Я с тоской бросил взгляд на свой столик в углу, где стоял прислонённый к стене мой меч, который я отставил в сторону перед тем, как встрять в драку. Орк, все поняв, молча потянул с пояса секиру.

— Их слишком много, — прикидывая шансы на прорыв, сказал я орку, сорвавшему печать магистрата с оружия и принявшему боевую стойку.

— Орки не сдаются! — прорычал в ответ зелёный, выписывая перед собой секирой восьмёрки. Чёрт, не хотел я этого. Но, видимо, придётся.

— Кхарас, — прошептал я, вытянув перед собой руку, и перед толпой гномов в толстые, посыпанные опилками доски пола вонзилась молния. Пахнуло озоном.