Двуликие. Книга первая. Клетка для наследника

Двуликие. Клетка для наследника

Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,

Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя...

Н. Гумилёв

Пролог

Ветер подхватил с земли несколько золотых листьев, закружил их, закрутил в водоворот, и вновь разбросал по осенней жухлой траве. Словно пытался соткать из них ковёр.

— Красиво.

Женщина, стоявшая на небольшом возвышении среди деревьев, улыбнулась и пошевелила пальцами босых ног, будто хотела закопаться поглубже в листву.

— Что именно?

Мужчина с длинными серебряными волосами сделал шаг вперёд, к ней, но застыл, когда она засмеялась.

— Ты способен видеть хоть что-то, кроме своих экспериментов, Риланд? Или тебе твоя лаборатория милее всего на свете? Ты же добился уже того, чего хотел — стал Повелителем. Расслабься наконец! Смотри, слушай, чувствуй...

— Я чувствую... — он метнулся к ней, но она, лукаво улыбнувшись, отскочила в сторону и побежала вниз со склона.

Её смех был частью ветра. Золотые волосы вплетались в осенний узор из листьев. В голубых глазах отражалось небо.

— Аля, стой!

— Лови-и-и-и! — голос растаял в пространстве, пощекотав ресницы Риланда. Он побежал быстрее — не для того, чтобы поймать, а чтобы предупредить...

Внизу, под склоном, был небольшой перелесок — деревья, покрытые толстым слоем пушистого мха, хрустящие осенние листья под ногами, звенящий сотней мелодий ручеёк с прозрачной, будто стеклянной водой — красиво, тихо, спокойно... Конечно, Аля побежала туда. Но за перелеском...

Риланд хорошо знал то, что было там, за перелеском. И не хотел, чтобы она видела. Кто угодно — только не она.

Но она уже бежала через перелесок, и ветви деревьев ласково касались её ладоней, листья пытались запутаться в волосах, и она, смеясь, мотала головой. И мчалась дальше.

Она всегда прекрасно бегала. И хотела продолжать эту игру в догонялки, в которой она каждый раз побеждала — но застыла, увидев, где оказалась.

— Что это, Рил? — выдохнула, обводя взглядом черные от копоти дома и хозяйственные постройки.

— Деревня, — ответил он, встав за её плечом.

— Это я вижу. А что здесь случилось?

— Тебе лучше не знать.

— Рил! — она обернулась к нему, гневно сверкнув глазами.

— Чёрная холера здесь случилась. Очень неожиданно, особенно если учесть близость к Эйму. Сама знаешь — магическим огнём всё от этой заразы надо вычищать, вот и вычистили. А присланный маг-эльф той ещё сволочью был...

— Почему был?

— Потому. Не забегай вперёд. Он там, в деревне, заприметил одну девушку... живёт одна, из родственников только бабка и маленький ребёнок. Понравилась ему эта девица, в общем. Ну а он ей — нет. Отказала она ему. Представляешь, Аля, человеческая девка эльфу отказала, — усмехнулся Риланд. — Конечно, это в его глазах оскорбление. Он и сказал односельчанам, что, мол, это она их прокляла.

— Прокляла? Она маг?

— Угу. Была. Забили её эти идиоты... И девочку тоже хотели к Дариде отправить, и отправили бы, если бы она вдруг не полыхнула силой так, что сожгла полдеревни, в том числе и нескольких её почётных жителей.

Риланд замолчал, задумчиво глядя на закопчённые дома.

— Что теперь с девочкой будет?

Он вздохнул и сказал с неохотой:

— Суд был. Я и сам участвовал, Аля... У неё очень нестабильный дар, настолько нестабильный, что она даже имя своё забыла из-за вспышки. Надели на неё блокираторы, но толку? Всю жизнь с блокираторами ходить нельзя, сама знаешь. Учить трёхлетнюю магии взрывоопасно...

— К чему ты клонишь, Рил?

— Ни к чему. Ни к чему хорошему... Было принято решение уничтожить девочку. Завтра... Аля, стой!

Она не послушалась — зашагала вглубь деревни ещё быстрее. Только фыркнула.

— Пойми ты... — Риланд подбежал и попытался схватить её за руку. — У девчонки отец — явно эльф, я только не смог определить, кто именно, её дар сопротивляется моей магии очень сильно. А мать была магом, пусть слабеньким, но магом. Вот и получилась... смесь гремучая. Мы думали просто выжечь ей дар, но она же овощем останется... Забрать подобную силу без последствий невозможно.

— Почему ты мне не сказал?

— Зачем?! Ты же расстроишься... Там ничего нельзя сделать, Аль, правда...

— Где она сейчас? Здесь? Показывай дорогу.

Он не стал спорить. Только покачал головой.

Маленький домик с покосившимся крыльцом и чёрными провалами вместо окон. Если бы дома были живыми, то этот точно уже умер, причем не своей смертью.

Возле крыльца стояла старая скамейка с кривой спинкой, а на скамейке сидела девочка.

Короткие волосики насыщенно-чёрного цвета отливали синевой, крошечные ножки со сбитыми коленками были обуты в светлые кожаные сандалии с красными нашлепками в виде бабочек, короткое синее платье казалось чистым лишь на первый взгляд — приглядевшись, можно было заметить полоску грязи возле подола.

Услышав шаги, девочка обернулась.

У неё оказались интересные глаза. Один тёмно-карий, почти черный, а другой красный. Узкие губы, вздёрнутый кверху нос, белый шрамик на лбу, возле левой брови.

— Привет, — сказала Аля, садясь на корточки рядом с девочкой. Та шмыгнула носиком и ответила:

— Привет. Ты пришла, чтобы убить меня?

Рядом зло вздохнул Риланд.

— Почему ты так думаешь?

— Бабушка говорит, меня убьют, потому что я двуликая.

Тут удивился даже Риланд.

— Какая? — тихо переспросила Аля, вглядываясь в глаза девочке.

— Дву-ли-кая. Я не знаю, что это значит. А ты знаешь?

— Нет.

Ребёнок поджал губы.

— Мне кажется, это несправедливо. Убивать за то, чего ты не знаешь.

Аля приподнялась и села на лавочку рядом с девочкой, взяла её за ладошку, лежавшую поверх разбитых коленок, и спросила:

— Хочешь уехать со мной?

Она не видела, как Риланд поднял возмущённые глаза к небу.

Девочка, хмурясь, рассматривала лицо женщины. Она никогда не видела таких красивых лиц даже среди эльфов. Особенно ей понравились глаза — насыщенно-голубые, а возле зрачка — ярко-жёлтые искорки, которые кружились, словно снежинки во время снегопада, и вспыхивали, будто звёзды на небе.

— Хочу.

Женщина улыбнулась и чуть сжала пальцы девочки.

— Очень хорошо, Триш. Очень хорошо.

— Триш? — переспросил ребёнок удивлённо.

— Да. Триш Лаира — дословно "два лица" по-эльфийски. Двуликая. Тебе нравится?

И тогда она впервые улыбнулась.

Триш Лаира.

Ей нравилось.

Глава первая

Шайна Тарс

После этого сна у меня всегда болела голова. Наверное, потому что он был удивительно ярким. Я как наяву видела всё это — выжженную деревню, несчастную девочку на скамейке, прекрасное лицо женщины по имени Аля. Странное имя для такой красивой женщины.

Сон раз за разом заканчивался одним и тем же — радостной улыбкой Триш. И всё. И я просыпалась с ужасной головной болью.

Всякая ерунда снится мне с самого детства. К сожалению, это началось уже после того, как умерла мама, поэтому я лишена возможности спросить кого бы то ни было о том, что значат мои сны. Мама всегда говорила, что не нужно болтать лишнего, особенно если ты не уверен в результате. Лучше промолчать и самой изучить вопрос.

Вот я и изучала — рылась в книгах. Лет в шестнадцать наткнулась всё-таки на описание своего случая.

"Сновидец — человек с редким даром, проявляющимся в детях, рожденных человеческими девушками от эльфов. Подобные люди видят сны о прошлом — только о прошлом — в непонятном порядке. Сны эти могут быть связаны с теми, кого они не знают, либо наоборот, с хорошо знакомыми. Заглушить дар невозможно".

Вот так. Абсолютно бесполезная ерунда оказалась, да ещё и голова от неё болит.

Чего я только не пересмотрела за последние десять лет жизни! Мне снились и убийства, и драки, и жаркая любовь под одеялом или на природе, и многое другое. Не каждый день, слава Дариде, иногда я имела возможность проспать всю ночь, не наблюдая чужие жизни.

Но не сегодня.

Как же некстати! Ненавижу этот сон, ненавижу Риланда и девчонку Триш. Алю ненавидеть не могу — не получается.

Приснились бы они мне хотя бы завтра, когда вступительные экзамены будут позади. А впереди... учёба в Лианорской академии магии. Если меня примут.

— Чего ты дрейфишь, Шайна, — матушка Роза бухнула перед моим носом тарелку, полную клейкой каши, и поставила стакан с горячим чаем. — Ты ж магичка-то знатная. Разве ж могут тебя не принять?

Да кто их знает. Обучалась ведь я на дому, сертификата о получении начального магического образования у меня нет. Я, конечно, справлялась об этом ещё при подаче заявки на поступление... в приёмной ЛАМ сказали, что ничего не нужно. Главное — сдать экзамен, а он одинаковый для всех. Сняли с меня слепок ауры, выдали временный пропуск и памятный листок с датой экзамена.

С сегодняшней датой. И временем. Экзамен был назначен на полдень.

Сейчас десять утра, надо бы поесть, а как?

— Ты жрать будешь? — дружелюбно поинтересовалась у меня Клоди, присаживаясь рядом. Дружелюбно — потому что обычно она сопровождает вопрос подзатыльником, но в этот раз обошлась без него. Пожалела, наверное. Всё-таки экзамен. Страшное дело.

— Не знаю, — вздохнула я. — Ничего в горло не лезет.

— Надо, — грозно взглянула на меня Клоди. А потом посмотрела в собственную тарелку — и поморщилась. Да уж, овсяная каша у матушки Розы никогда не получалась. Всё остальное получалось, а вот овсянка — нет. — Впрочем, может, и не надо...

— Разговорчики! — цыкнула на Клоди матушка, и та моментально пригнулась, взяла ложку и стала есть.

Остальные женщины и девушки тоже принялись за еду. Впрочем, я их понимала — у них была тяжёлая ночь, в отличие от меня. Сейчас позавтракают — и спать завалятся. В борделях так всегда. Ночью шумно, работа кипит, а потом с самого утра часов до четырёх — тишь да гладь. С шести утра до полудня матушка Роза вообще клиентов не пускает — это наше законное время отдыха.

Всего женщин здесь сейчас около десяти, включая меня и матушку Розу — хозяйку борделя. Она, правда, называет это место "домом свободных женщин", но суть от смены названия не меняется.

— Так, — вдруг говорит Кэрри, поднимая рыжую голову от тарелки и подмигивая мне, — девоньки, а давайте-ка выпьем за Шайну! Чтобы она экзамен сдала и поступила. Столько же лет мечтает!

— Да, — говорит кто-то, а матушка Роза возмущается:

— Куда вам пить, после смены-то...

— А мы чаю! — настаивает Кэрри, приподнимает свой стакан и машет им в воздухе. — Ну же, девоньки!..

Ей вторит хор голосов:

— За Шайну!

— Чтобы сдала!

— Поступила!

— Мечты чтоб сбылись!

— За тебя, детка, — последней поднимает кружку матушка Роза, смахивая с ресниц набежавшие слёзы.

Я улыбаюсь и киваю.

Желудок давно скрутило узлом и выжало, как половую тряпку. Я так и не смогла поесть, только выпила чаю, чтобы язык к нёбу не прилипал.

Академия находится в другом конце города, точнее — за городом, как, собственно, и бордель. Только бордель на севере, а академия на юге. Кто бы дал матушке Розе открыть подобное заведение рядом со студентами? Никто. Хотя она пыталась.

Мне заказали карету, как важной даме. Я, правда, вылезла чуть раньше — хотела проветрить мозги.

По сути, академию изначально строили в очень глухом месте, но сейчас, почти двести лет после её открытия, земли вокруг застроили и заселили. Так что это тоже почти Лианор. Только деревьев больше. И парковые зоны замечательные.

Через один такой парк я и пошла. Вёл он прямо к академии, и я гуляла там с детства, представляя, как буду взрослой студенткой и стану разгуливать по дорожкам, нацепив на себя форменный плащ академии... Он у них красивый — чёрный, а спереди, над карманом, летящая белая птица над огненной чашей — герб академии.

Я знала, что во время учёбы из одежды выдают только эти плащи. Никто точно не знал, почему, но выходить без плаща в город учащимся строго воспрещалось. Поэтому их выдавали на все случаи жизни — летний и зимний, плащ-дождевик, парадный плащ.

Ох, как я хотела себе такой плащ. Я его хотела с тех самых пор, как впервые пришла в этот парк и увидела студентов академии. Мне было десять.

Я не представляла, что буду делать, если не поступлю. Все мои мысли и мечты были связаны только с Лианорской академией магии.

Поэтому я дрожала. Дрожала и шла вперёд, постукивая каблучками по выложенным фигурными плитками дорожкам. Сжимала руки в кулаки и повторяла: "У тебя получится. Всё получится, Шани".

Так говорила мне мама. Когда-то очень давно. И я обязана поступить именно сюда не только ради себя, но и ради неё.

Я должна выяснить, кто её убил.

Академию окружала высокая, очень высокая стена. К главным воротам вела широкая дорога, по которой сейчас шли и ехали поступающие. Я никого не рассматривала, просто двигалась вперёд, по направлению к длинному хвосту очереди, выстроившейся прямо здесь, возле ворот. Наверное, проверяют пропуска. Оно и понятно — без пропуска в академию вход заказан.

Я встала за маленькой девушкой с толстой косой такого цвета, словно это были не волосы, а чистое золото. Она, почувствовав движение позади, обернулась и улыбнулась мне.

Мне вообще редко улыбаются, если не считать, конечно, девочек матушки Розы. Внешность не располагает. Я довольно высокая — например, я была выше этой девушки почти на целую голову — крепкая, широкая в кости, но не толстая, с большой грудью, тяжёлыми чёрными волосами, тёмно-серыми глазами и бровями настолько широкими, что они кажутся сросшимися, что придаёт моему лицу вечно угрюмое выражение.

Как сказала однажды матушка Роза: "Если бы я не знала, что ты дочь эльфа, то подумала бы, что твоим отцом был тролль".

И она права. Эльфы тонкие, изящные, а я тяжёлая, большая, угрюмая.

— Привет, — сказала мне соседка по очереди. — Меня зовут Рональдин. А тебя?

Она мне понравилась. Сразу. И это было странно. Обычно мне не нравятся люди, впрочем, нелюди тоже.

Рональдин была пухленькой, с забавным широким носом, большими губами и глазами цвета неба. С очень дружелюбными глазами цвета неба.

— Шайна, — ответила я, тоже постаравшись искривить губы в подобии улыбки, хотя мне в тот момент было не до улыбок — тошнило от волнения.

— На какой факультет поступаешь?

Факультетов в Лианорской академии три. Факультет боевой магии — раз. Там учатся будущие работники силовых служб, при поступлении отдаётся предпочтение абитуриентам с сильным даром. Вот уж где мне точно не место.

Факультет прикладной магии — два. Там обучают в первую очередь артефакторов, а также всех тех, кто хочет связать свою жизнь с магией. Именно студенты этого факультета делают большинство магических открытий, пишут диссертации, защищаются.

И наконец, факультет целительства.

— Я целителем хочу быть, — ответила я Рональдин. Даже странно, что я решилась поделиться этой своей тайной с незнакомой девицей... Но у неё было такое милое лицо.