Глава 12
— Вот ведь... — Гарри, войдя в их с Гермионой квартиру с такой силой метнул палочку, выбранную из трофеев дома Блэк, что она, разогнанная не столько рукой юноши, сколько его волей, сначала воткнулась в кирпичную стену на пару сантиметров, потом треснула вдоль и осыпалась серым пеплом.
— Что с тобой? — удивилась Гермиона, подняв голову от книги.
— Что читаешь? — не ответил Гарри. — Опять "Практические пособия по построениию демократического общества"?
В свое время Гермиона очень удивилась, когда Гарри, бегло ознакомившись с привлекшим ее внимание трудом так его обозначил. То, что она читала раньше в книгах, упоминавших автора этого труда, вряд ли давало основания для такого обозначения. Но, постепенно углубляясь в мысли итальянского философа, Гермиона все больше осознавала, что прав был именно Гарри, а не авторы школьных учебников истории*.
/*Прим. автора: Гермиона читает собрание сочинений Николло Маккиавелли, включающее "Государь" и "Рассуждения о первой декаде Тита Ливия". К примеру, глава X "Рассуждений..." называется так: "Сколь достойны всяческих похвал основатели республики или царства, столь же учредители тирании гнусны и презренны". Несколько неожиданно для "идеолога авторитаризма"?*/
— Да, — кивнула Гермиона. — Но ты так и не ответил. Что случилось? Или на тебя так подействовали занятия с Беллатрикс?
Сама Гермиона предпочла не углубляться в тонкости применения Непростительных заклятий, которым Гарри взялась обучать Неистовая Трикси. Она пару раз попробовала использовать эти три заклятия на мышах, убедилась, что они у нее получаются, и успокоилась. Тем более, что из всех трех Непростительных перспективным и многообещающим ей показалось только первое. Империо. Круциатис она полагала лишь ограниченно применимым, в основном к тем, кто способен противостоять империусу, а аваду — и вовсе исключительно средством психологической войны, годным разве что для того, чтобы запугивать неспособных к сопротивлению.
Гарри имел по этому вопросу собственное мнение, отличное от мнения его возлюбленной. Правда, их взгляды разве что на аваду и империус совпадали. А вот в отношении круциатиса — расходились весьма радикально. Много общаясь как с побратимом, так и с его последователями, Гарри пришел к мысли, что в воспитательном процессе с некоторыми личностями круциатис является незаменимым воспитательным средством. А раз он признал это — то и отрабатывать применение этого заклятья пришлось всерьез, обучаясь тонкостям дозирования воздействий.
— Нет, — покачал головой Гарри. — Не от занятий. Я б сейчас на этих... — парень замолчал, глотая слова, которые при девушке, тем более — любимой, произносить все-таки не стоило, — ...и еще разок-другой... Просто...
— Да? — подбодрила своего парня Гермиона.
— Просто до меня, когда я уже аппарировал к дому, дошло, что мы ведь чуть было не опоздали. Если бы эти ублюдки не решили поиздеваться над Биллом... если бы они не заспорили между собой... Мы же могли появиться там не "перед", а уже "в процессе"!
Фантазия подкидывала парню так и не им увиденные картины, которые, мешаясь со вполне реальными воспоминаниями о кричащей девушке с задранным подолом, бьющейся в руках троих мужчин, давали вполне предсказуемый эффект. Гарри был возбужден, и стыдился этого возбуждения. Когда же он достаточно пришел в себя, чтобы обращать внимание кроме воспоминаний и фантазий еще и на внешнюю реальность, то убедился, что за то время, пока он "не присутствовал", Гермиона успела вложить в его судорожно сжимающуюся руку нечто мягкое и неимоверно ценное.
— Что... — начал было Гарри, но его просто заткнули поцелуем. Когда губы немного отдалились друг от друга, Гермиона шепнула:
— Тебе надо немного успокоиться. Потом договорим.
И действительно, влюбленным стало как-то не до разговоров.
— Ну вот, а теперь можно и поговорить... — улыбнулась Гермиона, все еще сидя верхом на расслабившемся и успокоенном Гарри. — Но если опять придут в голову какие интересные мысли, ты не пользуйся, не стесняйся!
Тут Гермиона так повела плечиками, что разговор прервался, не начавшись, по чисто техническим причинам.
— Так в чем, все-таки, причина того настроения, в котором ты заявился? — спросила Гермиона, на этот раз предусмотрительно вывернувшись из объятий Гарри. — Чуть стену не пробил, палочку уничтожил... неплохую, между прочим!
— Я же сказал, — вздохнул Гарри, — что это из-за нас Джинни чуть было не изнасиловали! — Теперь, после довольно длительного "тесного общения" с Гермионой, Гарри уже мог говорить об этом, не погружаясь в стыдные фантазии. Да и воспоминания если и приходили в голову, то существенно более поздние. — Конечно, Тому нужен был пример того, что несогласованные телодвижения — не полезны для здоровья... Но мы могли бы появиться и пораньше!
— И попасть под заклятья тех, кого, собственно, и собирались спасать? — удивилась Гермиона столь явному тактическому ляпу. К тому же, план атаки составлял Гарри, и именно он вычислял время, в течение которого семейство Уизли может сопротивляться совместной атаке Вальпургиевых рыцарей и Ордена Феникса. Кстати, о планируемом нападении известил Темного лорда один из подручных Флетчера, а отнюдь не друзья Эйвери. — К тому же, современная колдовская медицина лечит и не такие раны!
— Гермиона, — ахнул Гарри, — что с тобой? Вроде бы это я сегодня швырялся Непростительными, и, по уверениям Дамблдора, губил собственную душу, а не ты!
— А я читала вот это! — Гермиона встала с кровати, прошла к столу, и, достав из сборника Николо Маккиавелли листок пергамента, кинула его Гарри.
Тот прочитал написанное, потряс головой, и снова прочитал... Потом отложил пергамент, исписанный хорошо знакомым почерком Снейпа, в сторону, и, давя в себе неуместные мысли, внимательно посмотрел на Гермиону, так и не удосужившуюся одеться.
— А теперь по-английски, пожалуйста...
— В общем, — вздохнула Гермиона, — пока ты общался с Флетчером, Эйвери и их товарищами, я пообщалась с Артуром, империус на котором я как раз перехватила. И узнала...
— Что? — вклинился в возникшую паузу Гарри.
— В общем... то, что мы с тобой получали, когда гостили в Норе..., — вздохнув, начала Рассказывать Гермиона. — Это даже приворотом не назовешь. О таких вещах знают все чистокровные и большинство полукровок. Считается, что это просто шутка. Почти безобидная.
— О чем ты? — все равно не понял Гарри.
— О том, что не похить ты меня, — вздохнула Гермиона, — уже в прошлом году я, скорее всего, упала бы в объятия Рона. Просто перестала бы видеть в нем какие бы то ни было недостатки... вернее — забывала бы о них через несколько минут. Ты бы сопротивлялся дольше... но исход все равно было бы тем же, только, само собой разумеется, с Джинни.
— Они знали? — злобно прищурился Гарри. — Рон и Джинни?
— Нет, — отрицательно взмахнула прической Гермиона. — Молли решила, что так будет лучше для всех. Такая, как я... Она сочла меня совершенно неподходящей парод для героя магической Британии, Мальчика-который-Выжил... Зато для ее Рона — в самый раз. Ну а Джинни — хорошая пара для тебя. И главное ведь, она действительно верит, что не желала ничего плохого. Никакого принуждения и навязывания. Исключительно капелька хорошего настроение, связанного с ее детьми, чуть быстрее помочь позабыть о "глупых детских ссорах и неизбежных ошибках"... В общем — все исключительно доброе и исключительно светлое. Ничего темного и запрещенного...
Гарри криво усмехнулся.
— Когда я "общался" с Флетчером, он проговорился, что решился на это нападение тогда, когда узнал, что Молли несколько раз получала ключ от сейфа моих родителей. Он думал найти в Норе если не "груду сокровищ", то, по меньшей мере "крупную суму".
— И обломался бы, — отразила улыбку своего парня Гермиона. — Молли настолько верила в свои таланты, что считала твой сейф уже принадлежащим Джинни, а кражу у тебя — все равно, что у нее. Так что она взяла именно ту сумму, о который вы с ней договорились и не кнатом больше.
Гарри задумался, а потом махнул рукой, как бы говоря "а пошло оно все..." Его глаза, при взгляде на Гермиону, сидящую на краешке кровати в костюме Евы, весело блеснули. Заметив этот блеск, Гермиона вскочила, и сделал вид, что пытается убежать...
Разумеется, ничего у нее не вышло.
