Архивы фон Шпенглера: Том 2

Орден.

Глава 1

...Убегающий совершенно выбился из сил. Дыхание сбилось, ноги он переставлял уже на автомате... Но останавливаться было нельзя. Ровное дыхание ничуть не устающего преследователя слышалось совсем близко.

Наконец, тот, кто все это время был так близко — сделал последний рывок. Убегавший, от его толчка, потерял равновесие и покатился по темному переулку.

Преследователь спокойным шагом подошел к своей жертве. Та даже и не думала уже сопротивляться, лишь молила о пощаде, захлебываясь слезами... Подошедший опустился на одно колено и все так же, бесстрастно возложил руку в короткой, обрезанной кожаной перчатке на лицо лежавшего перед ним человека, ровным голосом декламируя какие-то стихи, на непонятном языке.

...И переулок заполнил, отразившись от стен, страшный, нечеловеческий крик боли и ужаса...

* * *

...Герхард закончил пятую главу "Тысячи рук Неверхтота" и откинулся в кресле. Из соседней комнаты раздался отчаянный визг Кадэнс и громкий стук в смежную стену.

Писатель поморщился, нехотя вылез из своего "гнезда" и проследовал на звук. В смежном помещении, он обнаружил жутко расстроенную Кадэнс, раздолбанный об стену джойстик от иксбокса и дохлую "охотницу на демонов" на экране, в окружении толпы разношерстных демонов и монстров. Экран перекрывала надпись "Game Over".

— Это уже третий?

— Да.

— Я, кажется, говорил, что не стоит играть на хардкоре?

— Да.

— И?

— Мне нужен новый джойстик! И двое суток на прокачку! И...

— Стоп. Я понял. Я слишком много времени уделяю книжке, да?

— Ну...

— Прости, душа моя. Давай-ка оба сделаем небольшой перерыв и выберемся в город? Тем более, что тебе и правда нужен новый джойстик.

— Ты лучший!

— И я тебя люблю. Особенно, когда ты не громишь джойстики.

— Кстати, а ты знаешь, что некоторые демоны в игре — очень похожи на настоящих Потрошителей?

— Вот уж с кем, слава Богине, не встречался! Ладно, давай переодевайся, а я пойду сделаю нам

чай, перед дорогой.

Герхард спустился на первый этаж, на кухню и поставил чайник. Подумал и вытащил из шкафа две улитки со сладким сыром и изюмом.

И в это время в дверь позвонили...

* * *

— Инспектор? Какими судьбами?

— Ехал мимо, герр Шпенглер. На срочный вызов. Помните наш маленький уговор?

— Что на сей раз?

— Очевидно, труп. В переулке рядом с отделением Дегусса-банка, что на Брюнингштрассе, нашли мужчину, лет 28, седой. Глаза покрыты бельмами. По мнению эксперта — умер от страха. Там, в основном, склады и цеха, тем не менее, крик услышали служащие, находившиеся в банке. На всякий случай — вызвали полицию. На месте обнаружен труп, простите, обмочившийся и обделавшийся. В общем — необычный. Весьма. Все как вы любите.

— Очень интересно... Кадэнс, детка, налей, пожалуйста, нашему гостю чаю и принеси что-то сладкое. — Герхард задумался. — Ну что же, герр Шольц. Вы, как всегда, меня просто спасаете.

— Я, просто, люблю ваши книги, герр Шпенглер. И если я могу рассказать вам об очередном загадочном деле, которое станет для вас источником вдохновения для очередной книжки... Ну и потом, ваши предположения, возникающие в ходе частного расследования, нередко оказываются полезны и для официального следствия...

— Ребята на месте, насчет меня предупреждены?

— Разумеется. Условия вы помните?

— Не светится на камеры, не трогать ничего руками, во всяком случае, в отсутствии и без разрешения эксперта, и не раскрывать деталей ни устно ни в книгах до завершения следствия.

— Я и не сомневался, что вы помните. О! А вот и ваш вкуснейший чай! И ватрушки фрау Кюхлер! Черт! Вызов, кончено, срочный... Но пять минут, думаю, труп подождет. Он, в конце-концов, уже мертвый и торопится ему особо некуда. А ваш чай... И ватрушки...

* * *

— Кажется, поход за джойстиком отменяется?

— Ну... Возможно. Точнее, почему? Мы заедем на место преступления, посмотрим на этот самый труп и поедем за игрушками. А заодно, в качестве компенсации, можем заглянуть в этот магазин одежды... Черт, вечно забываю его название..

— Не чертыхайся. Глупый, какая компенсация! Мне очередное приключение с тобою вместе — в тысячу раз интереснее! — Кадэнс наклонила голову на бок, о чем-то подумав. — Впрочем, за джойстиком мы потом обязательно заедем. И за новыми платьицами!

Глава 2

...Пахло на месте преступления очень плохо. Омерзительно пахло. Жертва перед смертью успела полностью обделаться, к тому же полежала... В общем, Кадэнс вывернуло наизнанку — после чистки памяти о Чертогах Страданий, которую Герхард провел еще в России, вместе с пропажей мерзких, травмирующих воспоминаний, вернулась и брезгливость.

Герхард, будучи человеком закаленным (некоторые ритуалы требовали ВЕСЬМА оригинальных компонентов, причем, далеко не все из них проходили по категории "темных") — держался нормально. Инспектор, прибыл не сильно раньше "команды Шпенглеров", плюс — придержал коронера, так что тело убрать еще не успели и маг смог осмотреть место преступления во всех подробностях:

Погибший сидел, опираясь спиной на стену какого-то складского ангара. Левая нога была подогнута под тело, правая — вытянута. На коленях, достаточно далеко от паха, что бы не промокнуть в моче — лежала тонкая стопка бумаг, прижатых к ноге правой рукой, сжимающей дешевое, биковское перо. Левая безвольно свисала вдоль тела, оканчиваясь развернутой наружу, раскрытой ладонью. Нижняя челюсть трупа была открыта и с нее свисала нитка густой слюны с прожилками свернувшейся крови. Герхард отметил, что на лице нет явных гематом и предположил, что кровь взялась из прокушенной губы. Волосы трупа были покрыты множеством абсолютно седых прядей.

Украдкой, улучив момент, пока на него не смотрят, Герхард извлек из кармана весеннего плаща крошечную колбочку с белесым порошком и высыпал ее содержимое как можно ближе к трупу. Порошок выдал небольшое облачко пара и поменял цвет, после чего окончательно перешел в пар и исчез. Герхард удивленно присвистнул. Таких результатов он не ожидал.

Фриц Шольц, между тем, надел резиновые перчатки и взялся за листки. Герхард подобрался сзади и пользуясь явным преимущество в росте — заглянул инспектору через плечо. Рядышком, с не меньшим любопытством, пристроился лейтенант Мозер — та еще каланча и приятель Шпенглера. Собственно, Рихард был одним из немногих людей в полиции, кто знал Герхарда не только как писателя.

На обычной офисной бумаге, убористым, ровным почерком излагались убийственные признательные показания. Написавший сознавался в торговле наркотиками, неоднократных изнасилованиях малолетних, причастности к трем убийствам... Все это венчала подпись с расшифровкой: Август Мейснер. Аккуратно проставленные дата и время под документом указывали на то, что составлялся он прошедшей ночью.

Читать оба комиссара и маг закончили почти одновременно, и, столь же синхронно, повернулись к трупу и уставились на зажатую в ладони трупа ручку.

Рихард задумчиво почесал затылок, сдвинув свою любимую федору на лоб.

— Постойте. — голос Фрица звучал несколько растерянно. — это что же, он сам на себя донос написал? Томас, посмотри пожалуйста, у покойника нет при себе документов?

Эксперт-криминалист, уже и без того изучавший труп совместно с коронером, отвлекся от рта покойника, в котором они что-то пытались отыскать, и быстро прошелся по карманам жертвы. Во внутреннем кармане обнаружилось водительское удостоверение.

— Мейснер Август. 1984 год рождения. Тут, кошелек еще... Ну да — карты райфа и амекс на то же имя. Ого! Да тут налички — как у русского олигарха!

Герхард вспомнил цивилизованно-европейского Ивана, с его нелюбовью к налу и непроизвольно хихикнул.

— Первый раз такое вижу! — Комиссар выглядел откровенно несчастным. — Это что же получается? Он сам на себя накатал донос и умер от страха... Перед чем?! Перед тем, что это к кому-то в руки попадет? Или он сам себя до смерти напугал? Не понимаю...

— Герк, признавайся, по твоей части загадочка? — Рихард максимально понизил голос, что бы не привлекать внимания остальных полицейских.

— Ну... Есть такое мнение. Прах Проклятого дал очень странные результаты... Ладно. Не будем забегать вперед, но... Ты не мог бы достать мне прядь волос этого Августа?

— Сегодня в шесть, в кафе "Серый Слон", как всегда, ок?

— А куда я денусь? Вам удалось меня этим делом заинтересовать. Ну и да — я почти уверен, что причина смерти будет кардиологическая, так что списывайте как "несчастный случай". Никаких вещественных свидетельств вы не найдете, очевидно. Герр Мейснер внезапно осознал свою греховность, раскаялся, написал повинную и пошел сдаваться в полицию. Но так переволновался, что не дошел.

— Прелесть! Обожаю твои книжки. Еще бы в жизни было все так же просто. Ты, Герк, даже не представляешь какую пургу сейчас пронес. Впрочем — это наша с Фрицем головная боль. В шесть — будут у тебя волосы этого покойничка. Может тебе еще что-то нужно?

— Хм... В принципе, можно немножко крови и какую-то личную вещь. Типа брелка от ключей, например. В идеале — еще и досье на жертву, которое вы к тому моменту соберете.

— Ладно. Но с тебя полный отчет и мое участие в задержании... если будет кого задерживать.

— О чем вы там шепчетесь? — Фриц обратил внимание на отсутствие рядом товарищей.

— Прикидываем как бы нам тебя разыграть. Первое апреля на носу.

— Гады. Ненавижу вас всех. Я отомщу — заранее предупреждаю! — зная характер приятелей, Фриц ни на секунду не усомнился, что речь шла именно о Дне Дураков. Уже который год, комиссар задумывался о том, что бы брать на первое апреля отгул, пусть даже за свой счет. Впрочем, было подозрение, что друзья достанут его и дома, а Герда очень не любила, когда корпоративные хохмы переносились на домашнюю почву...

* * *

...Кадэнс смогла отдышаться, только оказавшись за оцеплением, возле кареты "скорой помощи". При виде содрогающейся от рвотных спазмов... девушки, оба парамедика бросились ей на помощь одновременно. Нюхательная соль, влажные салфетки, мужская забота — все это позволило Кадэнс прийти в себя и привести себя в порядок. Дабы перекрыть долетающие даже сюда ароматы, Карл, старший из парамедиков, вручил девушке спиртовую салфетку, посоветовав дышать через нее. Запах этанола, действительно эффективно перекрыл мерзкую вонь.

Несмотря на то, что щечкам девушки вернулся здоровый розовый колер — медики настаивали на том, что бы осмотреть ее и прослушать легкие. Обосновать это, впрочем, связно, у них получилось не очень убедительно. Кадэнс внутренне хихикнула, после чего, решив, что небольшое хулиганство ей, явно не повредит, согласилась на медосмотр и сбросила свой легкий плащ оставшись в идеально обтягивающей ее тело, тонкой, серой водолазке из ангорской шерсти, джинсах и стильных сапожках с огромными каблуками (невысокой девушке хотелось иметь возможность поцеловать любимого не подпрыгивая как кузнечик). Повисшая в воздухе пауза и застывшие глаза медиков — дали понять экс-чертовке, что она все еще неотразима. Вспомнив свое бесовское прошлое и идя на поводу у хулиганского настроения, Кадэнс зевнула и грациозно потянулась...

...Взгляды, которыми его провожали медики и присоединившиеся к ним полицейские из оцепления, казалось, могли спину Герхарду прожечь. Бывшая демонетка, уже усаженная в машину, заливисто хохотала. Надо сказать, что и сам Герхард фыркал от смеха, едва вспоминая лица, с которыми на его Кадэнс пялились медики с полицейскими. Неудивительно, что подошедшего забрать девушку мага — они встретили чуть ли не как личного врага.

— А я то уж начал думать, что в тебе превалирует ангельское начало. — Герхард прикладывал немалые усилия, что бы не заржать в голос, и Кадэнс это прекрасно ощущала.

— Неужели тебе не был бы скучно, если бы я была исключительно занудным и скучным ангелом?

— С тоски бы повесился. Но ты подумай, скольким из них ты сегодня сердце разбила, злодейка!

— Ха! Боюсь, что больше пострадало не сердце а какие-то другие органы. Думали они, к примеру, явно не головой!

— Чертовка.

— Немножко. И за это ты меня и любишь.

— Каюсь, виновен. Люблю. И за это тоже.

— И я тебя! И скажи еще, что тебе не понравились мои проделки в "Бешеной Корове"?

— Ой... Это когда ты первый раз в человеческом теле попробовала вина? В Москву нам еще пару лет лучше не ездить.

— Имей совесть! И смелость признать, что это был лучший стриптиз и лучший приват в твоей жизни!

— Имею. Но обычно, приват танцуют в ПРИВАТНОЙ кабинке. Впрочем, не буду отрицать — ты была великолепна и тогда и сейчас.

— Ну вот! — абсолютно счастливая Кадэнс обхватила руками шею своего мага и жарко его поцеловала. — А теперь, за обновками и джойстиком!

Глава 3

...Покупка джойстика обернулась покупкой еще и доброго десятка игр. Даже став человеком, Кадэнс сохранила сверхчеловеческую реакцию и ловкостью, так что прохождение той или иной игрушки, если оно в принципе зависело от спиномозговых рефлексов — обычно сильно не затягивалось. Это вынуждало бедняжку скупать все новые и новые тайтлы и проходить их на максимально возможном уровне сложности. Естественно, что это приводило к известной нервотрепке, когда в ходе прохождения, сложность оказывалась таки чрезмерной.

Попутно, расшалившаяся чертовка приобрела ковбойскую шляпу, клечатую рубашку, завязываемую под грудью, джинсовую мини-юбку и классические, ковбойские же казаки. Причем — не преминула переодеться в это все прямо в бутике. В итоге, парочку теперь сопровождал хруст сворачивающихся мужских (и не только) шей, и периодически глухие звуки ударов: засмотревшиеся граждане таранили собратьев по несчастью, колоны и витрины. Герхарда хватило минут на десять, после чего он собрал в кулак свои скромные запасы маны (все же, восстановление шло и явно, с опережающими темпами, так что колдовать на уровне начинающего — он, с грехом пополам, уже мог), и исподтишка набросил на девушку Вуаль. Простейшие чары отведения глаз, доступное даже деревенским ведьмам — выжрало у него почти половину запаса сил, но сработало безупречно. Мужчины перестали изворачиваться неимоверными способами, что бы как можно дольше не прерывать визуальный контакт с Кадэнс. Они равнодушно скользили по бывшей чертовке взглядами и устремлялись дальше, по своим, неимоверно важным делам.

Отсутствие сил — ничуть не сказалось на искусности мага, так что его телодвижений девушка так и не заметила. А вот отсутствие какой-то особой реакции со стороны сильной части человечества — заметила еще как. В общем настроение у Кадэнс слегка подпортилось. Впрочем, на взгляд Герхарда — оно было и к лучшему: им предстояла встреча с Рихардом, от которого требовалось все возможное внимание.

"Грау Элефант" к шести часам только начал наполнятся. "Шпенглеры" расположились в небольшом закутке-кабинетике (собственно, хозяин ресторанчика, расположенного через дорогу от главного полицейского управления Франкфурта, на Бертрамштрассе, изначально так и задумывал, что его заведение будет пользоваться полицейскими, для того что бы общаться в неформальной обстановке — так что предусмотрел немало возможностей для уединения гостей). Зина, дочка хозяина, подрабатывавшая в ресторанчике в свободное от учебы в университете имени Гетте, и прекрасно знающая в лицо всех постоянных клиентов, не спрашивая — приволокла чете "Шпенглеров" фирменный семейный эль для Герхарда и яблочный сидр для Кадэнс. Попутно — не забыла отметить восхитительный наряд девушки (Вуаль слабо помогала против потомков знаменитого в узких кругах чешского инквизитора Вацлава Сметанки), перемыла косточки паре общих с Кадэнс знакомых, после чего, взоржав от услышанного — улизнула к прочим гостям, еле разминувшись со слегка запыхавшимся Рихардом.